Единство. Возмездие. Тишина

*** – Сэр, – в голосе таксиста неуверенность и даже опаска. – Разрешите спросить?.. – М-м-м? – Почему вы в халате? Хиджиката Тоширо замирает и медленно опускает взгляд вниз. – … И как же так получилось… Час назад его разбудило смс от Гинтоки, потом обнаружилось, что Сого сбежал… Но куда? И зачем? Мальчишка вёл себя странно после случившегося, но Тоширо даже представить себе не мог, что тот исчезнет. Неужели решил вернуться в Кобу? ˻Гин, пока я спал, Сого сбежал. Я думаю, он поехал домой.˺ ˻Правильно думаешь, только не домой, а искать босса Ямагучи. По крайней мере, я бы на его месте поступил именно так.˺ ˻Считаешь, это сделала она? Та, что усыновила его? Поверить не могу, это просто чудовищно: растить ребёнка, чьих родителей сама же и приказала убить…˺ Пальцы замирают над телефоном, и застарелая боль сдавливает внутренности. А ведь казалось, ушла навсегда… Так почему же он написал 'родителей'? Тоширо стирает слово и заменяет на 'родных', но всё равно чувство вины не отпускает. Нет, он не забыл Мицу, не собирался забывать. Но как же это трудно – просто помнить. И знать, что полюбил другого человека. Словно предал… Становится нечем дышать. И в то же время с ног до головы пронзает желание закурить. И Тоширо лезет искать сигареты. Но не успевает он ощутить вкус никотина, как приходит новая смс: ˻А я поверить не могу, что ты не догадался приковать этого сопляка к чему покрепче! Неужели, он настолько хорош в постели? (‡▼益▼) Или что там тебя так утомило, что ты проспал целые сутки?! В прятки играли? «Входит-выходит»?!˺ Дочитав, Тоширо обводит гостиничный номер тяжёлым взглядом… наверное, это всё же была плохая идея – спрятаться в лав-отеле. Ведь можно было прекрасно выспаться в том же участке – в дежурке, да и из-за решётки Сого никуда бы не делся. А Гинтоки словно откуда-то знает, что произошло в этих стенах… Да, они общаются будто бы ничего не случилось, но на деле пропасть становится только шире. Вполне возможно, после всей этой истории Гинтоки исчезнет – и они не успеют даже поговорить… Но оправдываться сил просто нет. Тупо ноет в груди. А пальцы уже набирают: ˻Меня волнует его безопасность.˺ ˻Кто бы сомневался˺, – в ответ. – ˻Да верну я тебе твоего пацана, не ссы.˺ Это последняя смс. Тоширо ещё около получаса пялится в телефон, выкуривая пятую сигарету подряд, пока не осознаёт, что сообщений больше не будет. И как это вообще понимать? Что он должен сидеть на месте и ждать у моря погоды? Как бы не так. – Алло, Кондо-сан? Это Хиджиката беспокоит… Вы не могли бы снова поделиться кое-какой информацией? В данный момент меня интересует местонахождение оябуна Ямагучи-гуми… Встреча? Сегодня? Где?! …нет, Гинтоки не со мной, а что? Да, наверное, именно после этого разговора Тоширо и выскочил из номера в розовом гостиничном халате и таких же тапках. Неудивительно, что баба, сменившая старика за окошком регистрации, возмущенно закричала вслед, когда он вылетел из отеля и принялся ловить такси. Одно то, что Сого может попасть в неприятности, пытаясь отомстить главе своего клана – уже приличный повод для беспокойства, а если учесть, что тот точно не постесняется заявиться на встречу трех оябунов… Нет, однажды Тоширо уже совершил ошибку, бросив парня на произвол судьбы и сбежав – больше он её не повторит. Дело даже не в любви… или уж точно не в той, о которой, наверное, подумал Гинтоки – но с ним он попробует объясниться потом. А пока такси везёт Тоширо в Сагамихару. Водитель то и дело поглядывает в зеркало заднего вида, возможно, приняв его за психа – однако, сам виноват, раз посадил такого пассажира. А дорога долгая, и как удачно, что выскочив из номера, Тоширо не забыл сигареты и деньги… Стоп! Дома он распихал наличку по карманам брюк… а те остались в номере! Даже полицейского удостоверения у него с собой нет! А счётчик отсчитывает милю за милей. – Далеко ещё? Водитель что-то мычит. После съезда с шоссе, такси довольно медленно ползёт мимо огромного парка. Но вот сворачивает на узкую улочку. И Тоширо вдруг замечает в проплывающем мимо переулке пошире подозрительную машину. Явно полицейскую, только перекрашенную в чёрный цвет. – Здесь! Здесь останови… те. Распахнув дверь, выпрыгивает наружу. Хлопок заглушает протестующий вопль. Кажется, водитель выскакивает на улицу следом, но Тоширо уже бежит назад. Вот поворот. Чёрт подери, да это же его служебная тачка! Вон и вмятина на заднем стекле! *** – Нас не пустят. Саката не слушает, прёт напролом. Пусть ворота открыты, но за ними столько людей в чёрных костюмах и чёрных очках, что даже самому тупорылому идиоту должно хватить одного лишь взгляда, чтобы передумать и развернуться. А этот даже не сбивается с шага. И Шинске идёт следом за ним. Но дорогу тут же перегораживают двое охранников. – Вот, я же говорил. – Вход запрещён! Поворачивайте назад! Почему-то Саката даже сейчас не сбавляет скорость, пока почти не сталкивается с одним из парней – но тот оказывается перевёрнут в воздухе и неаккуратно уложен на землю. Однако на подмогу уже бегут ещё два… нет, три человека. – В чём дело? – в голосе Сакаты откровенный гонор и нетерпение. – Что за толпа? Президент что ли приехал?! Видно, как лица охранников от ярости наливаются тёмным оттенком малинового, словно спелые вишни. – Проваливай, кому сказано?! Или оглох?!! Нет, их явно уже успело разозлить что-то другое… Вдруг звуки из воздуха исчезают. И в спину толкает волна. Грохот, жар, рухнувшая в нескольких метрах впереди покорёженная металлическая пластина, очень похожая на крышку багажника… Шинске пытается встать и обнаруживает на затылке ладонь, тяжёлую, как сотня грехов. Саката, пригнувшись, стоит рядом на одном колене, косится через плечо, но вот переводит взгляд вперёд, ведёт вдоль забора… И вдруг вскакивает и уволакивает Шинске куда-то дальше, мимо ворот. Из которых, кстати, почему-то никто не выбегает, чтобы банально проверить, что же это взорвалось тут снаружи – нет, парни в чёрных костюмах замерли, вжимают наушники в уши, кого-то слушают и что-то цедят сквозь зубы. – …десять миллионов ему подавай… – …какой-то сумасшедший… – …может, это происки кого-то из… Голоса удаляются. Саката быстро перебирает ногами, приближаясь к повороту, и хочется верить, что он не передумал и ведёт его к Оките, выполняя свою часть сделки. – Кажется, наш беглец уже здесь, – напоминает о себе Шинске. – И даже начал действовать. Саката не отвечает, но вдруг останавливается и, обернувшись, протягивает к нему свои грабли. Инстинкт заставляет Шинске отпрыгнуть. – Чего тебе? – Вставай мне на плечи. Боже, как же давно он не перелезал через заборы. Есть в этом что-то глупое и настолько несолидное, что хочется отказаться. Только ведь это будет ещё более глупо. Ступня на сцепленные руки, потом на плечо. И вот в живот уже давит шов черепицы. Из-за близко растущего дерева и крыши какого-то строения со двора их не видно. Но уходя из дома, Шинске не надел хакама, и сейчас в одном кимоно чувствует себя почти обнаженным. Усевшись на широкий забор, протягивает руку вниз. Саката хватается, подпрыгивает, цепляется за край – черепица крошится в пальцах, и Шинске приходится изо всех сил дёрнуть мужчину на себя. Но как только тот оказывается наверху, опора выскальзывает из-под ног, и Шинске разжимает руки и прыгает вниз. Секунду спустя рядом приземляется «мастер» – на четыре конечности, мягко, как кошка. Строение оказывается конюшней. Глянув в открытое стойло и встретившись взглядом со связанным человеком с кляпом во рту, Шинске отворачивается. И вдруг видит двух охранников, направляющихся прямо к этой конюшне. Они даже уже шепчут что-то себе в лацканы пиджаков… Но тут раздаётся громкий треск – и выломанный из стойла дрын сбивает первого словно кеглю. Второй спотыкается на ровном месте и разводит руки в стороны, будто борец сумо. А из-за дома выбегает ещё парочка в чёрном. – Саката-сан, – нож сам прыгает в ладонь, – как считаете, большой выйдет скандал, если я убью несколько человек? – Лучше не надо, – в руке «мастера» уже новый дрын, ещё более длинный и мощный, словно древко копья, но вместо того, чтобы замахнуться им и снести ещё кого-нибудь с ног, Саката вдруг бросает жердь Шинске. – Просто отвлеки на себя. И ныряет в конюшню, чтобы выскочить с другой стороны через окно! «Сволочь!» *** Невидимые молоточки стучат по вискам всё сильнее – это от запаха? Что за гадость… У мальчишки кишка тонка подорвать себя, но вот отравиться из-за него газом – очень даже возможно. Мелкий паршивец! А ведь всё шло так хорошо! И что теперь делать? Если он всё узнал, а происходящее говорит именно об этом, выход остался только один: заставить его замолчать. И как можно скорее. К счастью, затеяв весь этот балаган, малец подставился сам. Да и Айка взяла сюда только верных людей. И если подстроить, словно его пристрелил кто-то из другой группировки – всё ещё может пройти по плану: клан объединится во имя мести и войны. Только вот как Сого попал в эту комнату? Неужели так преуспел в своём потном кикбоксинге, что смог даже справиться с её личной охраной? Ничего, скоро вернётся Джино. Или парни очнутся – не убил же он их? А до тех пор мальчишку надо заговорить, потянуть время. Хотя оно прекрасно тянется и само – вот уже несколько минут Сого просто стоит у порога. Ждёт чего-то? Что кто-то попытается его отговорить? Или что она начнёт извиняться? Да хрена с два. – Я всегда знала, что ты догадливый мальчик, – руки некуда деть, разве что крутить пудреницу в пальцах. – Но неужели ни о чём не хочешь спросить? Например, зачем я это сделала? Или задать какой-нибудь другой нелепый вопрос? Сого пожимает плечами: – Да брось, нее-сан, и так всё понятно. А ментально он довольно силён. И возможно, из него получился бы достойный лидер… но увы, всё уже решено. Клан Ямагучи разросся и разжирел, у людей пропал стимул к чему-то стремиться, им нужен лишь мир – чтобы спокойно спать, срать и жрать, собирая налоги за крышу, снимая всё новое порно, строя дома и покупая красивых женщин. Но так Айка никому не сможет ничего доказать. И ничего – добиться. А значит, наследнику суждено умереть, а ей – войти в историю, как первой женщине-боссу. – Тогда к чему весь этот спектакль? Айка всё так же сидит у зеркала, спина начала затекать, но она всё равно держит её как можно прямее. А Сого оглядывается на дверной проём, потом делает шаг внутрь комнаты и прислоняется плечом к стене. Вид у него довольно уставший. – А ты что-то не очень боишься… – как и голос. – Думаешь, раз я не убил тебя сразу, то и вовсе не трону? Теперь настаёт черёд Айки пожать плечами. – Оружия у тебя нет. Если захочу, могу вый- Неожиданно Сого оказывается совсем близко, сгребает за грудки – и пудовая гиря врезается прямо в глаз, заставив вдруг осознать, что мальчишка чертовски зол. Больно так, словно половина лица превратилась в кашу. Но Айка не издаёт ни звука. А Сого снова заносит кулак. И в этой резкой вспышке ярости он столь прекрасен, что даже немного напомнил Кейко… Однако второго удара всё нет. Красные глаза всматриваются, словно пытаясь рассмотреть что-то на её лице… Но пальцы вдруг разжимаются, и парень отходит обратно к стене. – Это странно, я совершенно не чувствую удовлетворения, – бормочет. – Видимо, мстить только тебе бесполезно. Запрокинув голову, он съезжает вниз, на пол, раскидывая руки по острым коленям, потом вдруг лезет во внутренний карман пиджака, явно снятого с кого-то покрупнее, и вытаскивает электрошокер. А это зачем? Айка с трудом заставляет себя глянуть в зеркало. Глаз покраснел… и уже опухает. Вот ведь скотина! – И что? – голос совсем немного дрожит, но от гнева, а не от страха. – Решил отомстить всем якудза? – Почему бы и нет? Обезглавить три змеи за раз – хорошая месть. За все жизни, выброшенные вами на помойку. И всё же, зачем ему этот шокер? На случай, если Айка попытается убежать? Кружится голова, тошнота подступает к горлу… последствия удара или это в воздухе уже скопилось столько газа? – Вот почему ты всего лишь глупый ребёнок… – пудреница открывается не сразу, спонж в пальцах дрожит. – Соичиро-кун, как думаешь, сколько погибнет людей, пока в кланах будут грызться за власть? Смешок. – Какое мне до этого дело? – Ты сам себе противоречишь. Или решил сдохнуть вместе со всеми? – А почему бы и нет? Это странно. Такая готовность… но чего же он тогда ждёт? Взорвал был уже свою бомбу, пока её не нашли… Или… – Бомбы ведь нет? Взгляды встречаются в отражении зеркала. Сого дёргает уголком рта, похоже, ещё одна усмешка. Но Айка замечает и кое-что другое. Точнее, кое-кого. Сдвинув с пути прислонённую дверь, в комнату заглядывает мужчина, на нём белое кимоно с голубым узором по подолу и чёрная рубашка с золотистой канвой по воротнику и короткому рукаву, и волосы странного цвета. – Вот ты где, – выдыхает гость, заметив Сого. – Я, конечно, слышал, что подросткам свойственно кончать жизнь самоубийством от безответной любви, но ты, парень, выбрал способ какой-то уж совсем извращенный. *** Что может быть противнее вони горелой шерсти? Только запах собственных опалённых волос. Тоширо открывает глаза и пялится в голубое небо без единого облачка. А ведь ещё утром накрапывал дождь. Каждая клеточка тела болит. Особенно ноет рука и ушибленная спина – всё же не слабо его отбросило и проволокло по асфальту. А ведь почти добежал до машины… Перед глазами ещё пляшут чёрно-белые мушки. Надо бы сесть. – Эй, он жив! Скосив взгляд на источник голоса, Тоширо удивляется, что заметил людей только сейчас. Кажется, слух возвращается к нему постепенно. – Давай, псих, – пинок под ребра, – хватит валяться, поднимайся. Кто это псих? Почему это он? Хотя, кто ещё попрётся за пределы столицы в одном только халате… да ещё и розового цвета? Тоширо садится, скрещивает перед собой ноги и любуется на обгоревший подол. Теперь он точно похож на беглеца из психушки. Под руки хватают, поднимают, толкают в спину. И он едва не падает опять. По лицу стекает что-то липкое, тёплое… – Давай! Шагай быстрее! – Да пошёл ты… – огрызается Тоширо, но делает шаг. – Лучше бы вызвали скорую… – И скорую и труповозку – всё вызовем, но попозже. Во дворе этой гостиницы (или что это вообще?) полный бедлам. Туда-сюда носятся люди, вот кто-то вбегает в дом со штукой, похожей на металлоискатель, а Тоширо толкают за угол. Там ещё одна узкая дверь. А за ней сразу зал с накрытым длинным столом. Но сидят за ним только двое, и ещё больше десятка человек в чёрных костюмах выстроилось вдоль стен. Так вот как выглядит встреча якудза? Похоже на бизнес-ланч, разве что на участниках мероприятия слишком много наколок. А главные двое даже словно специально расстегнули рубашки, демонстрируя нанесённые на кожу рисунки. Однако всё портит противный запах, витающий в воздухе – такой бывает, если у газовой зажигалки зажали кнопку, но колёсико долго не высекает искру. И хоть через распахнутые двери в зал поступает свежий воздух, вероятность взрыва весьма высока, ведь сквозняка практически нет. Тоширо всего лишь дошёл до середины помещения, а вонь уже настолько сильна, что начинает давить за грудиной. – Что это за чудо? – спрашивает тучный мужчина в синем костюме. И на плечи наваливаются так, что остаётся лишь упасть на колени. – Нашли у взорвавшейся машины, кумичо! – И? Сюда-то нахер приволокли? Подчиненный, облапавший Тоширо перед входом, выходит вперёд и кладёт на стол его зажигалку. Второй сидящий – моложе и сильно худее – тут же громко хмыкает: – Твои подчиненные совсем отупели, Инагава-саньё. Если приняли этого чудика за того, кто заложил в доме бомбу. В доме бомба? Вот тебе на… – Сумиёши-сан, – покровительственно улыбается тучный мужчина. – Ни один нормальный на такую глупость просто не способен, разве что псих. Вот такой вот. Кивок на него. – Простите, – Тоширо стирает кровь, затёкшую в глаз, – я не совсем понимаю, что происходит… просто проходил мимо… но зажигалка есть у любого курящего человека… Нет, всё же хорошо, что он не взял с собой полицейский значок – неизвестно, что хуже: быть принятым за бомбиста или если якудза узнают, что он коп. Ещё какая-то мысль крутится в голове, но почему-то соображать стало трудно… Кружится голова. Кажется, он где-то слышал, что курильщики первыми и сильнее прочих страдают от газовых отравлений. Вроде об этом говорил инструктор в Афгане. – Может, это всё – просто дурацкая шутка? – доносится словно бы издалека. – А может, вы просто боитесь, Инагава-саньё? – смешок. – Если хотите, можете выйти вон через ту дверь хоть прямо сейчас. Думаю, ваши люди оценят стойкость и храбрость своего кумичо. В комнате повисает напряжённая тишина. И вдруг: – А, кстати, где наша дама? Джино, твоя хозяйка обещала явиться ещё минут пятнадцать назад. Тоширо разлепляет успевшие сами собой закрыться веки и смотрит на бородатого мужика лет пятидесяти, практически старика, но с широкими плечами и мощным торсом, на котором чёрный пиджак сходится еле-еле. Когда к нему обращаются, тот опускает взгляд в пол. – Уж не её ли это милая задумка? Избавиться от нас, подослав какого-то психа? Ха-ха… По залу разносятся смешки. Но неуверенные. И быстро смолкают, а лица двух глав вдруг становятся серьёзными, и даже более чем.