Единство. Возмездие. Тишина

*** Ну вот какого хера?! Почему здесь этот белобрысый козёл?! И что это вообще за: «кончать жизнь самоубийством от безответной любви»? – Вы правы, Саката-сан. Давайте я лучше с вашей жизнью покончу? – Тоже вариант. Почему-то мужчина не спорит, только смотрит на него равнодушными глазами. А ведь и правда: что Сого тут забыл? Не хочется думать. В этой комнате три на три метра душно, как в том туалете, где его заперли шесть лет назад – точно так же сдвигаются стены, точно так же хочется кричать. Но сюда Сого притащил себя сам. Он не должен был выжить. Мёртвым действительно легче, для них уже не существует проблем… проблемы – они для живых. И сейчас так хочется вскочить, разломать что-нибудь, но внутренние батарейки сели – и даже злиться сил больше нет. Разве что можно нажать на две кнопки по бокам электрошокера и покончить со всем, наконец. – Дяденька, как же вы мне надоели… Я оставил вашего Хиджикату в покое, вот и вы оставьте меня. – Саката, дай пистолет, я его пристрелю. Чей это голос? Из-за плеча мудака со светлыми патлами появляется ещё одна знакомая рожа. Такасуги. И этот здесь… – Шин-чан, хочешь отправиться к небесам? Разве ты не заметил, как плохо тут пахнет? – мужчина прикрывает нос рукавом. – Кому-то надо поменьше налегать на острое… Кстати, разве я не оставил тебя отвлекать охрану? – И что? Мне до второго пришествия с ними хороводы вокруг дома водить?! Они действительно странные – оба в курсе опасности, но почему-то всё ещё здесь. Не принимают его всерьёз? С какой стати, интересно? Айка вон… этот трансвестит уже заметно трясётся от страха. То ли осознал наконец, что Сого не шутит, то ли просто выдержка кончилась. Но сейчас это уже не важный босс Ямагучи, а таракан, пытающийся слиться с обстановкой и шарящий глазками по углам в поисках какой-нибудь щели. – На кого вы работаете? – вдруг подаёт он/она голос. – Сколько стоит услуга по избавлению от этого идиота? Гинтоки переводит взгляд на Айку и поднимает брови, кажется, что он только что её/его заметил. – Вам как? Со смертельным исходом? – интересуется отрешённо. – Или не очень? – Естественно, со смертельным, – голос трансвестита становится выше и твёрже. – И не важно, сколько это будет стоить. – Ага, знаю я вас… – Гинтоки оглядывается на Такасуги, потом снова переводит взгляд обратно. – Деньги вперёд. Даже сквозь пудру заметно, как бледнеет раскрашенное лицо. – Вы… издеваетесь? – Если только совсем немного, – улыбается кучерявый. – А что, так боитесь смерти? Разве тот, кто убивает, не должен быть готов умереть в любой момент? – Я… не боюсь, – губы с полустёршейся помадой дрожат. – Я просто не хочу умереть некрасивой… Интересно, как много народа в курсе, какого «мамми» действительно пола? Сого обнаружил это случайно, зайдя как-то в комнату, когда та переодевалась. Но вряд ли сей факт известен хоть одному вакагисире… Чтобы уничтожить её, достаточно слова, даже намёка. Но было время, когда Сого восхищался её готовностью рисковать всем ради признания. Да, он знал, что приёмная мама хочет остаться во главе клана подольше, и даже ничего не имел против этого. И наследство ему было до лампочки… – Айка-нее-сан, – собственный голос звучит сипло. – У вас не получится это в любом случае. Разве что перед смертью успеете сделать ещё пару пластических операций… Кстати, вы ведь только грудь нарастили, а то, что ниже пояса, всё ещё как при рождении? Саката-сан, в вашем возрасте тоже уже пора задуматься о подобном. – Я похож на того, кому нравится краситься и переодеваться? – за насмешливым возмущением в голосе мужчины мелодично позвякивает угроза. – Но я могу попросить Тоши оплатить смену пола тебе. Что скажешь? Всё это так глупо, так по-идиотски… – Валите уже отсюда. Сого поднимает руку с шокером, сдвигая пальцы на кнопки. – В доме уже достаточно газа, так почему же я пока ничего не сделал? Саката-сан, Хиджиката не заслужил потерять любимого человека ещё раз. Так что уходите быстрее. – Насчёт этого… – вдруг вновь подаёт голос Такасуги, до сих пор лишь молча наблюдавший за их перепалкой. – Я, кажется, видел где-то здесь этого копа… Правда, странно одетого, но уверен, он в доме. Нет, не может быть… Как? Почему и он здесь?! Сого закрывает глаза. Нет, некоторые люди не меняются никогда… Вновь открывает. Из груди рвётся смех. Шокер выпадает из рук, Айка дёргается, но Такасуги уже рядом – наклоняется и подбирает его. Видно почему-то нечётко, но кажется, парень задумчиво смотрит на кнопки. – Знаешь, – начинает тот медленно, – не то чтобы мне не нравилась твоя затея: укокошить всех разом – это так соблазнительно… Слушай, Окита-кун, давай я пообещаю тебе найти и вывести того копа наружу… А ты всё же устроишь тут мега-бум? Сого не успевает ответить, как за спиной Такасуги вырастает фигура Сакаты. И отвешивает наследнику подзатыльник. Отбирает шокер и переводит взгляд на Айку, кажется, переставшую даже дышать. – Не в моих правилах обижать женщин… даже если они являются таковыми лишь наполовину… но вы же и сами всё понимаете, верно? *** Зачем он вообще сюда приехал? Чтобы кого-то остановить… Но кого? И зачем? Нужно на свежий воздух и срочно, иначе его вывернет наизнанку прямо здесь, перед этими суровыми мужиками в костюмах. Ну и выдержка у людей… Иногда кто-то забегает, чтобы отчитаться, но оба оябуна сидят за небольшими столами, а их подчиненные подпирают стены и продолжают дышать этой вонючей отравой. Вот, из коридора снова доносится топот – неужели обнаружили бомбу? Или поймали Сого? Да, точно, он же приехал сюда, чтобы найти мальчишку… В зал вваливается парень лет двадцати, высокий и худой – как фонарный столб, он беззвучно разевает рот. И вдруг просто шарахается в сторону. А там, где он только что стоял, приземляется тело… в дорогом женском кимоно. С измятой причёской. Подбитым глазом. Заткнутым какой-то тряпкой ртом. И ужасно искаженным лицом… Не женщина, демон. – Тоши, мило выглядишь. Тоширо щурится, всматриваясь в ухмыляющееся лицо альбиноса, тоже показавшегося из коридора… и вдруг замечает, что тот не совсем альбинос, ведь волосы у него имеют серебристый оттенок. – Гинтоки… – Господа якудза! – Гинтоки уже смотрит не на него, а на сидящих за столами. При этом взгромоздив сапог на бедро лежащей на полу женщины, словно на трофей. – Прошу обменять психа в розовом халатике на настоящего преступника. Узнаёте даму? – Узнаём, – толстяк тяжело поднимается на ноги. – Так, значит, это всё-таки заговор Ямагучи? Кто ты и по чьему здесь приказу? – О… – Гинтоки отступает на шаг. – Разрешите представить моего господина, Такасуги Шинске. Из коридора появляется ещё один парень, на этот раз невысокий, и его лицо кажется Тоширо знакомым – но мысли путаются, а перед глазами всё плывёт. Где-то тут была дверь во двор… – Уважаемые! – тем временем младший Такасуги кланяется, согнувшись практически вдвое. – Прошу, прикажите вашим людям покинуть помещение и вызвать аварийную службу. Потом поднимает взгляд на оставшегося сидеть за столом мужчину в фиолетовом костюме. – Никакой бомбы в доме нет, мой господин, но всё равно оставаться здесь опасно. – Так значит, вот ты каков, наследник Такасуги-ренго? – кивает сам себе глава Сумиёши и задирает голову. – Инагава-саньё, кажется, мой клан решил нашу небольшую проблемку… Да и правда, дышать тут уже нечем. Прогуляемся? Тучный кумичо Инагавы-кай кивает. И вдруг из коридора словно порывом ветра выносит крупного бородатого старика. Тоширо невольно оглядывается назад – ведь он видел его здесь, в зале, совсем недавно, и когда только успел улизнуть? – Моя госпожа! – бородач падает на колени, пытаясь развязать верёвки на руках женщины. – Кто посмел?! Как… За ним в зал проталкиваются ещё люди, Гинтоки прижимается к стене – и вот его фигура уже скрывается за толпой боевиков Ямагучи. Мозг же Тоширо, успевшего незаметно добраться до выхода и даже подышать свежим воздухом, начинает работать намного лучше. Впрочем, чтобы догадаться, что именно здесь сейчас произойдёт, особенных умственных способностей вовсе не требуется. А тут ещё и женщина выталкивает кляп изо рта: – Убейте всех! – её хриплый рёв напоминает скорее бас мужика. – Отомстите за моё унижение! Между людьми Ямагучи и боссами двух оставшихся кланов остался лишь один человек – Такасуги. Но вот кто-то с воем вылетает из строя прямо на него, почему-то держась за яйца – в руках парня появляется что-то, вроде ножа… но он не пускает его в ход, а просто отступает в сторону – и вопящий падает на циновки, скрючившись и уже лишь тихо скуля. Остальные же люди Ямагучи начинают переглядываться и озираться. Внезапно на пол падает ещё одно тело, но на этот раз – совершенно беззвучно. И начинается. Боевики Инагавы и Сумиёши, до сих пор подпиравшие стены, перепрыгивают через столы, мелькает кастет, цепь, нож… что-то орёт дамочка с пола… Размахивающий тесаком боец прорывается к тучному главе Инагавы, но Тоширо подставляет ему подножку – и тот кубарем врезается мордой в стол. Не то чтобы кому-то стало жаль этого жирного якудзу, просто если хоть один оябун здесь пострадает – вся столица захлебнётся в крови. И вдруг в дверь со двора вваливается… Сого. Его шатает, лицо в капельках пота, ладонь стирает что-то со рта, взгляд, как у наркомана, но голос… – Хватит! – кажется, в этот крик он вложил последние силы. – Всем Ямагучи остановиться! Зря он… если та баба – его приёмная мать, вряд ли она взяла с собой хоть кого-то, кто послушается приказа мальчишки. Хотя, пока Тоширо отводил взгляд, в зале стало немного свободней… Вон Гинтоки орудует откуда-то взявшейся палкой, вон мелькнул за его спиной молодой Такасуги. Остальных тяжело различить, разве что по эмблемам на значках, только их не видно… Каша, а не драка. Куча мала. И захочешь помочь, хрен разберёшь, кто есть кто. Впрочем, Тоширо не уверен, что вообще сможет тут что-то сделать – в теле просто отвратная слабость. – Эта баба, – вновь напрягает связки Сого, – собиралась стравить наши кланы… Он уже не кричит, наоборот, его голос становится тише. – …устроить ещё одну войну! Кто хочет за неё сдохнуть… хрен с вами, сдыхайте, а остальные – опустите оружие! Похоже, кто-то его всё же услышал. Вон один подчинённый со значком Ямагучи останавливается и начинает оглядываться. Вон другой уже отходит к стене, пошатываясь и спотыкается… Да, на полу ступить некуда из-за тел, но кое-кто всё ещё продолжает упрямо махать кулаками. Вдруг взгляд выцепляет Гинтоки. Того как раз согнуло пополам от удара под дых, а бородач уже снова заносит руку. На кулаке сверкает тонкий клинок. Тоширо отталкивается от надёжной опоры-стены, хоть и понимая, что не успеет… но Гинтоки в последний момент разворачивается всем телом, и лезвие рассекает воздух уже за его спиной… а сам старик ловит виском острый локоть. Любого другого подобный удар свалил бы с ног, а этот лишь отшатывается. Но Гинтоки уже хватает его за грудки и с размаху бьёт лбом в переносицу. На этот раз ноги бородача подгибаются, и Гинтоки позволяет ему упасть на пол. Как раз рядом с его полоумной хозяйкой. Но почему-то в этот самый момент женщина срывается с места. Ей как-то удалось освободиться. Стол, за которым сидел глава Инагавы – от неё на расстоянии метра… а на столе зажигалка… нет, она уже у бабы в руке! Развернувшись, та выбрасывает руку перед собой, палец откидывает металлический колпачок… И вдруг замирает. И падает навзничь с вошедшим в лоб по самую рукоятку тонким клинком, которым буквально только что размахивал её бородатый защитник. Но сейчас тот безвольно валяется на полу с окровавленным лицом, Гинтоки же как раз опускает руку после броска. «Он убил её… он действительно её убил…» *** С того дня прошла неделя. Честно говоря, Шинске никогда не думал, что время может тянуться так отвратительно медленно. И беспощадно. Хотя первый день в больнице и пролетел незаметно – в драке он так надышался газом, что когда приехала аварийная бригада и несколько скорых, уже даже не мог стоять на ногах. Но хуже всего пришлось тому копу в розовом халате… Впрочем, досталось всем. Для оказания первой помощи отравившихся и избитых отвезли в одну общественную больницу Сагамихары, смешав людей из разных кланов и раскидав по палатам, но уже на следующий день стало ясно, насколько это была плохая идея. Но Азарни забрала Шинске после обеда, так что дальнейшее развитие событий он пропустил. Однако летающих под потолком уток и взрывающихся рвотных пакетов ему хватило с головой. И вот завтра день выписки Сого. У его палаты Ямагучи выставили охрану, так что Шинске приходится хорошенько подумать, как подобраться к наследнику столь огромного клана, да ещё и ставшего слишком нервным после выходки приёмной матери. Очевидно, что соваться к нему со своими людьми нельзя, так что… остаётся только пойти кружным путём. Найти «мастера» не составляет труда – мужчина практически поселился в больнице, в которую перевели его копа. – Привет, – подсев на жёсткое и холодное пластиковое сиденье в зале ожидания, Шинске ставит на подлокотник пластиковый стаканчик с клубничным мороженным, политым джемом и шоколадом. – Как он? Саката косится на подношение и возвращает взгляд обратно на телевизор, подвешенный под потолком. – Чего тебе? – Ничего. Неужели нельзя просто прийти и узнать, как дела у любовника друга моего покойного брата? В ответ намёк на улыбку и только. – Ну так… как там твой коп? – Понятия не имею. Странно. Разве не из-за него он торчит тут уже несколько дней? Или между ними и правда что-то случилось, и поэтому в тот день Саката вёл себя нервно? – Ты что, даже не заходил к нему? – Нет. Подхватив не глядя стаканчик, мужчина срывает крышку и втыкает деревянную ложечку в подтаявшую массу до самого дна. Шинске отводит взгляд. И слышит: – Так зачем ты пришёл? – У меня есть задание для тебя. – Я больше не работаю на Такасуги. – Я заплачу. Звук скребущей по пластику палочки, влажный хлюп… Саката совсем не торопится отвечать. А в телевизоре по второму разу пускают длинную антирекламу алкоголя и никотина: показывают повреждения лёгких, сердца, сосудов… А рядом продолжает чавкать взрослый мужик, уплетая мороженное за обе щеки. – Ладно, – вздох еле слышный, – чего именно ты от меня хочешь, Шин-чан? – Нужно похитить наследника Ямагучи-гуми. – Ха-ха, а ты шалун. Саката прицеливается и запускает опустевший стаканчик в мусорную корзину для жестяных банок. И попадает точно в круглое отверстие. Только вот, войдя почти до конца, тот застревает. – Ну так что, берёшься за заказ? – А ты в курсе, что этот паршивец может запросто приказать бросить меня в Токийский залив? С бетонным блоком, привязанным к ногам? – Знаешь… – Шинске склоняет голову сначала к одному плечу, тянет шею, потом к другому. – …я ведь тоже могу приказать это сделать. «Мастер» вздыхает. – Тоже верно… – косится на вход в отделение для лежачих больных. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. И встаёт. *** Как же болит голова. Разговоры, разговоры, разговоры… С утра полиция, потом сразу двое вакагасир… В обед адвокат от придурка-Хиджикаты, вечером следователь по делам несовершеннолетних. С одной стороны, Сого теперь нужен новый опекун, иначе светит отправиться обратно в детский дом, с другой – в шестнадцать он, в принципе, уже может отказаться от опеки государства. Да ещё и наследство… этих средств, даже если он их получит, хватит разве что на покупку билета в Диснейленд. Ведь все свои деньги Айка спускала на операции и на разные приблуды извращенца-трансвестита. Что же до имущества дяди… прошло уже несколько лет, и временная глава клана давно влила средства в развитие Ямагучи и в подкуп нужных людей. Да уж, она действительно ничего не жалела, стремясь укрепить своё положение. Что же до Сого… он никогда не задумывался о власти или деньгах, одержимый одной лишь мечтой о мести. И Айка помогала ему лелеять и не забывать эту мечту. Но теперь… Что ему делать? Уйти из клана? Но куда? Кому он вообще нужен? Тогда лучше остаться в Ямагучи и принять дела? И снова стать чьей-то пешкой? Ведь разбираться в этих самых делах его никто не учил… Ладно, всё, хватит. Сегодня он велел никого больше к себе не пускать. Вот завтра поедет домой, и там уже соберётся с мыслями. Вечерний обход. Медсестра заставляет измерить температуру и выпить какую-то гадость, которую Сого тут же выплёвывает, стоит девушке выйти за дверь. Наконец, тишина… Можно почитать что-нибудь с планшета в сети. Темнеет. Клонит в сон. Но из дрёмы вдруг вырывает странный шум за дверью. Скрип двери… Какого чёрта? Включив свет, Сого ожидает увидеть кого угодно, только не снова медсестру… по крайней мере, не такую: два светлых и пышных хвоста по бокам головы, не менее пышный бюст и ярко-розовая помада. – А говорил, что склонностей к переодеваниям и косметике не имеешь. Хиджиката в курсе твоих пристрастий? – Очень смешно. Гинтоки стаскивает маленькую белую шапочку и кидает на заставленный лекарствами столик на колёсах. – Зачем ты здесь? – Чтобы похитить тебя… – мужчина тяжело вздыхает. – Сам пойдешь или тебя понести? В руке Гинтоки шприц. Он не спеша подходит к кровати. Сого не может ничего с собой поделать, на ум приходит одна сцена из шаблонного порно – и из глаз брызгают слёзы, смех вырывается, царапает горло и раздувает лёгкие. – Ой, не могу… После такого… зрелища… Ха-ха! Это же надо! Ха-ха-ха! Живот сводит судорога, но Сого не перестаёт кататься туда-сюда по кровати. А когда краем глаза замечает серьёзное выражение чересчур накрашенного лица, эти неожиданно пухлые губы и обиженные глаза – смех разбирает его по новой. Как вдруг в ягодицу втыкается игла. Сого замирает и вцепляется в металлический край кушетки. Но мышцы просто отказываются подчиниться и тело обмякает в мгновение ока, становясь чужим. Он даже не может моргнуть. А Гинтоки открывает боковую дверцу у столика на колесах и запихивает его внутрь. Как какую-то надувную куклу. Всё. Темнота, тряска, рёв двигателя, шум ветра, стук по ступеням. И вдруг – яркий свет. То есть, он кажется ярким, на самом деле в комнате темно, только пылает камин. Прямо посреди помещения. С потолка спускаются две полукруглые и стеклянные стенки, но не закрывают огонь до конца, и дым, поднимаясь между ними вверх, закручивается в причудливую спираль. Сого начинает немного чувствовать руки и ноги, но Гинтоки всё равно приходится перенести его на диван. В кресле напротив сидит Такасуги Шинске. – Доброй ночи, Окита-кун. Прости за это немного грубое приглашение. – Ничего… – язык ворочается вяло, но говорить он всё же способен. – Что ты… задумал? – Хочу, чтобы ты встретился кое с кем. – И… зачем это мне? Гинтоки плюхается рядом и закидывает руки на спинку дивана, громко вздыхает. Покосившись на него, Шинске поднимается с кресла и подходит к скрытой в полумраке стене. Там встроенный шкаф или холодильник… Возвращается он с высоким бокалом, в котором какая-то воздушная белая масса. Протягивает Гинтоки, но смотрит на Сого: – Не придуривайся, я знаю, что ты можешь уже шевелиться… А что до твоего вопроса – просто окажи мне любезность. Или все три клана узнают, кто именно игрался с газом и требовал за жизни их глав целую кучу денег. Чёрт возьми, так он и знал. Эти якудза… надо было их всё же взорвать.