// Имеются в виду натянутые отношения между Японией и Китаем после войны 1937-1945гг, и не только политические, но и личная неприязнь у населения этих стран друг к другу. А что касается уважения к якудза – после войны на улицах Япония воцарился хаос и беззаконие. Оказавшись на стороне проигравших, население сильно пало духом, и в то время, когда правительно пыталось навести хоть какой-то порядок, очень многие не стеснялить грабить, убивать и насиловать, живя последним днём, и именно якудза тогда взяли ситуацию под контроль, обеспечив обычным жителям относительный покой и порядок. А «потерянное десятилетие» – 1991-2000гг – период «застоя» в экономике Японии.
Вспомнив о погибшей сестре, Азарни принимается раскрывать и складывать веер. Почему-то это поигрывание всегда отлично помогает успокаивать нервы. И приглушать застарелую боль. Может потому, что веер достался ей от сестры? – День выплаты близится, Шинске-сама. Боюсь, с текущими расходами мы можем даже не набрать необходимую сумму. – А что с кварталом развлечений? – После рейда, устроенного полицией неделю назад, клубы захлестнули государственные проверки… которые, якобы, обнаружили многочисленные нарушения, так что эти заведения пока временно закрыты. – Ты имеешь в виду… когда нас… – не договорив, Шинске мотает головой и закатывает глаза. – Что ни день, так какая-то новая напасть! Азарни ничего не отвечает. Наследник явно рассчитывал в этом месяце поднять хоть какую-то прибыль с территории, на которую его отец махнул рукой, именно для этого он потратил столько времени на приведение её в порядок и разборки со всякими отбросами, посмевшими устроить там охотничьи угодья… Но в силу юности и неопытности юноша не учёл, что большой шухер привлечёт внимание стервятников, не говоря уж о том, что может создать неудобства влиятельным людям… «Как же удачно, что из Такасуги в афере Ито не замешен никто, кроме меня. Не считая пары мелких сошек. По крайней мере, Шинске не придётся разбираться с третьей стороной…» – Нам нужен новый источник доходов. Слегка улыбнувшись, Азарни кивает. Однако когда наследник продолжает свою мысль, лицо её стремительно суровеет. – Может откроем подпольное казино? – Мы не сможем себе это позволить, Шинске-сама, – с непроницаемым лицом отвечает Шинске до сих пор молча сидевший чуть позади Такечи. – Особенно теперь, когда у нас появилась новая строка постоянных расходов. Речь, конечно же, об оплате пребывания одной старушки в доме для престарелых со специальным медицинским уходом, взятой на себя кланом по приказу наследника. И всё ради того, чтобы забрать её внука у сотё… Нет, ну вот надо же было такому произойти? Новый вздох срывается с губ Азарни. А наследник тем временем задумчиво потирает подбородок. – Ну нам ведь не обязательно строить роскошное здание и закупать автоматы – можно всего лишь вернуться к истокам… Такечи, только представь Азарни со скинутым с одного плеча кимоно, суровым голосом приказывающую клиентам делать свои ставки. Народ хлынет к нам из всех кланов только чтобы полюбоваться на это зрелище…// «Те-хан бакути» – игра, в которой диллер бросает кости, а игроки ставят деньги, угадывая, чётное или нечётное выпало на них число. Очень популярная игра с Японии со времён правления Токугава, особенно в среде якудза. Женщины-диллеры ведут себя очень сурово и властно, оставляя неизгладимое впечатление на мужчин. Хотя, конечно, сейчас в Японии официально запрещены все виды азартных игр, кроме ставок на результаты скачек и соревнований по автоспорту, ну и всякие там лотереи. https://img-fotki.yandex.ru/get/67504/156901496.78/0_1c7a5e_b884997b_orig.png
Пусть в голосе наследника не слышно особого энтузиазма, словно он просто размышляет вслух, по спине Азарни невольно пробегает холодок. Чтобы её снова, словно куклу, выставили на потеху толпе, как двадцать лет назад? – Хм-м-м… Однако Такечи почему-то не торопится возражать этой идее. – Одной звезды может и не хватить, – тем временем продолжает развивать свою мысль Шинске. – Надо бы найти ей помощниц с не такой яркой внешностью и помилее – для контраста. Кажется, я видел среди слуг пару подходящих девушек… – А почему именно девушек? – всё-таки встревает Азарни. – Думаю, Котаро тоже бы смотрелся эффектно, тем более, что мужчина-диллер должен быть обнажён по пояс… да, несомненно, он бы тоже смог привлечь немало клиентов. Несмотря на поджавшиеся губы и сошедшиеся на переносице брови наследника, она договаривает до конца, нисколько не жалея об этой щепотке соли. Заодно напоминая Шинске, чьи именно поспешные и необдуманные действия привели к текущей ситуации в клане. Если не сказать больше: навлекли беду. Впрочем, глупо винить только наследника и его любовника… – В принципе, это неплохая идея, – вдруг заявляет Такечи. Но Шинске, вместо того, чтобы обрадоваться неожиданному одобрению от второго вакагасиры, знаменитого своим скептицизмом, неожиданно снова мотает головой: – Нет, не стоит привлекать излишнее внимание других кланов. Не сейчас. А для завлечения обычных людей – слишком рискованно, когда под боком тусуются копы. – И на взятки у нас денег нет, – поддакивает Такечи всё тем же рассудительным тоном, которым буквально только что выразил своё одобрение. – Но в долговременной перспективе клан вполне может взяться за реализацию этого проекта. Разумеется, если получит одобрение от сотё. Ну конечно… как же без этого… По правде говоря, Азарни со своей стороны приложила немало усилий, чтобы клан Такасуги оставался на хорошем счету у главы всея Сумиёши, в том числе и наследник – но почему-то её всегда невероятно злила эта ситуация. Да, в других кланах тоже требуются согласования и прочее, но там ведь совсем другая структура! Те же Инагава или Ямагучи – их организации похожи на фирмы с кучей филиалов и более мелких ответвлений, а Сумиёши – это равноправный альянс, делегировавший управление собой одной из семей, так почему же Такасуги даже шага в сторону не смеют ступить, не получив на то высочайшего разрешения?! А в последнее время в их дела даже смеют вмешиваться другие кланы! Взять хотя бы вчерашний вызов наследника на ковёр… – Надо подумать ещё, – покусывая губы, Шинске снова берёт в руки фотографии полицейских постов и начинает их перебирать. – Может просто попросим сотё об отсрочке? Тогда для выплат своим денег хватит, – предлагает Такечи, окончательно вступив в разговор и оттеснив Азарни. – Да и с проверками кайчо тоже может помочь. Это правда. Как глава огромного клана, Сумиёши Юу имеет множество влиятельных друзей, в том числе в госструктурах, так что выяснить, кому именно и сколько надо отстегнуть – для него не проблема. Однако разве попросив его о помощи, Такасуги не окажется в огромном долгу? Похоже, наследник думает так же, потому что в третий раз за сегодня мотает головой: – Мы должны справиться сами. – Но ваш отец… – Мой отец до сих пор даже не принял до конца закон о дресскоде, в то время как в других кланах его уже отменяют, – взгляд Шинске, устремлённый на второго вакагасиру, мгновенно замерзает. – Нравится вам или нет, но управление кланом рано или поздно полностью перейдёт ко мне, и тогда многое изменится. И чтобы эти перемены не застали вас врасплох, давайте уже сейчас понемногу менять основные парадигмы. Такечи не отвечает, только низко склоняет голову. Азарни тоже. Не то чтобы она разделяла бунтарские настроения наследника и его нелюбовь к идеалам отца… однако Шинске прав: времена меняются, и якудза должны меняться вместе с ними. Что же касается Такасуги, то они уже так безнадёжно отстали от большинства других кланов, что хотя бы догнать их – и то будет трудно.// Дресскод якудза – речь идёт давно принятой форме якудза: чёрные костюмы, белые рубашки и иногда даже галстуки (кстати, не чёрные, так как черные в Японии надевают только на похороны). Конечно же, правила варьируются от клана к клану. Так из предыдущих глав ясно, что отец Шинске до сих пор поддерживает в штабе совсем другой дресскод – даже слуги носят юката, и лишь вне его глава Такасуги закрывает глаза на западные костюмы. Но сам, похоже, всё равно всюду носит традиционную одежду.
**** Когда Азарни и Такечи уходят, Шинске ещё какое-то время остаётся в главном зале. На самом деле он предпочел бы обсуждать проблемы клана в помещении поменьше и потеплее, но пока лучше не слишком отклоняться от установленного отцом порядка… да и когда Шинске занимает почётное место оябуна – подчинённым проще ассоциировать его с ним. Психологическая уловка… Но что ещё ему остаётся? Кроме как всеми силами цепляться за отведённую судьбой роль? Ведь вне её… Шинске не представляет абсолютно никакой ценности и ровным счётом ни на что не способен. Но всё-таки, кто же приложил руку к тем слухам? Кому было выгодно выставить его посмешищем? И унизить клан Такасуги? И что самое поганое – даже если попытаться опровергнуть эти слухи, изменить уже ничего не удастся. А значит, дальше придётся двигаться как есть: с клеймом мужеложца… впрочем, не то чтобы он один такой отличился среди якудза. В конце концов, не только оябуны и их вакагасиры, но даже и рядовые члены крупных кланов порой привлекали к себе повышенное внимание остального сообщества экстравагантными выходками вроде пристрастия к азартным играм, женщинам или различным маленьким хобби, многие из которых сложно было назвать безобидными. И если такие «выделявшиеся» тем самым нарушали внутриклановые или общепринятые законы якудза, то их изгоняли… или понижали в должности для перевоспитания, что же касается глав кланов, то те, если желали, добровольно самоустранялись от управления, оставляя всё на преемников… Но Шинске лично слышал, что за предыдущим главой Инагава-кай, например, тоже в какой-то момент начал стелиться слух о неравнодушии к представителям своего пола, но не только: поговаривали, что старику нравятся и мальчики и девочки – главное, чтобы помладше. Однако отец Бенджиро ещё несколько лет продолжал управлять кланом, прежде чем передать сыну власть. С другой стороны, кто осмелится открыто осмеивать главу одного из самых крупных и влиятельных семей якудза? Другое дело он, Шинске. В худшем случае отец вообще отречётся от него, как сделал это с Хаджиме… И что тогда станет с Котаро? И с его семьёй? Вдоволь повздыхав в пустом зале, Шинске-таки поднимается на затёкшие ноги и отправляется немного размять их, а заодно и проверить общие настроения, царящие в доме… и так получается, что дойдя до двери, вдруг слышит: – Этому белобрысому слишком многое позволяют! – Но он же друг покойного молодого господина… и спас Шинске-сама- – Да знаю я… просто переться в такой холод… а сам небось сейчас в горячую водичку полез… с этим… и куда только юный господин смотрит? Говорящие проходят мимо, и постепенно их голоса затихают, но в даже краем уха услышанный обрывок разговора оставляет в груди Шинске палящий след. Похоже, что Саката спихнул на парней бытовое поручение. И… опять уединился где-то с Котаро. Конечно, Шинске сам попросил его присмотреть за своим телохранителем… но почему-то эта мысль совершенно не успокаивает. Всё-таки Саката Гинтоки, что ни возьми – рост, лицо, телосложение, характер – всем лучше его, Шинске… Что если Котаро влюбится в этого мужика? И пожелает уйти? Защиту ему бывший спецназовец точно организовать сумеет, что же до счетов из дома для престарелых… наверное, это тоже не станет проблемой… «Блин, мне тут в общак платить нечем, грозит отлучение – а я о чём думаю?! …это ведь не ревность? Ведь нет?» Ещё раз глубоко вздохнув, Шинске всё-таки выходит в коридор и сначала направляется в сторону своей комнаты, но на полпути разворачивается, вспомнив, что парни шли из другой части дома, где проживают в основном слуги и где находятся их спальни и всякие подсобные помещения. Дверь в старую ванную оказывается незакрыта. Сначала в глаза бросается только широкая спина высокого мужчины внутри. Шинске даже решает было, что он тут один… но спустя мгновение слышит раздражённый выдох, совсем не свойственный Сакате. И замечает тень у стены. Котаро снова приперли к стенке? – Вот вы где… Что тренируете сегодня? Слова срываются с губ будто по своей собственной воле. Слишком резко. И слишком открыто враждебно. Нет, нельзя так подставляться – не ровен час у Сакаты появится новый повод для неуместных намёков… Шинске уже открывает рот, чтобы произнести что-то ещё уже более нейтрально, но тут мужчина оборачивается, немного отступая в сторону, и становится видно лицо Котаро, почему-то с растрёпанными волосами и с размазанной по подбородку кровью. Он в одной футболке, а в тазу что-то замочено… «Его что, избили? В моём доме?» – Саката-сан… – задержав воздух в легких на вдохе, Шинске медлит пару секунд, но резко выдыхает, переступает порог и прикрывает за собой дверь. – Вы, оба… что тут произошло?