Единство. Возмездие. Тишина

**** Темно. В ванной есть небольшое отверстие под потолком, но оно не застеклено, так что в холодное время суток просто закрывается деревянными ставнями. А электричество в эту часть поместья не проведено. Поэтому, едва Шинске прикрывает за собой дверь, тут же перестаёт что-либо видеть. Но вместе с темнотой его так же обволакивает тишина. И лишь спустя несколько бесконечных секунды он начинает различать чужое сдерживаемое дыхание. Впрочем, даже без этого Шинске отчётливо чувствует присутствие ещё двух человек, и кажется – они всё ещё продолжают стоять у стены, словно застигнутая врасплох парочка. – Спрашиваю ещё раз: что случилось? Шинске уже взял под контроль свой голос. Теперь он хотя бы не звучит слишком открыто недовольно. Что же касается тревоги… Да, Шинске встревожен – разве может быть иначе? – Или мне сформулировать по-другому? Гинтоки! Какого хрена ты его не защитил?! «Я что, зря на него понадеялся? Но у меня не было другого выхода…» Шинске просто не мог взять и запереть вчера Котаро в своей комнате. Это только подогрело бы слухи и ещё больше настроило людей против их отношений. Так что Шинске решил, что лучшее, что он может сделать – это помочь Котаро утвердиться в клане как независимой личности, тогда заткнуться хотя бы те, кто счел его выкупленной принцессой, назначенной на должность телохранителя только для вида. Но чёрт подери… разве он не попросил Сакату присмотреть за парнем? – Всё нормально, – наконец прилетает из темноты. Глаза Шинске уже немного адаптировались, и всё же он до сих пор различает лишь смутные тени, сгустившиеся у стены. – Ты не должен пытаться меня защищать, – немного помолчав, продолжает Котаро. – И охрану мне назначать тоже не надо. Шинске тоже берёт небольшой тайм-аут, чтобы привести мысли в порядок. С одной стороны, это здорово, что Котаро тоже понимает ситуацию, а с другой… чудится во всём этом что-то неправильное, словно отражение в зеркале – вроде всё то же самое, но дезориентирует. – Уверен? – Да. – Отлично, а теперь можете поцеловаться, дети мои, – вдруг врывается в уши смешок с хрипотцой. – А этот дядя можно уже пойдёт? У него ещё половина Джампа не дочитана. – Нет, нам надо поговорить, – мотает головой Шинске и спиной толкает дверь, выходя обратно в коридор. Полоска дневного света расширяется, добирается до стены и высвечивает юношу с опущенной головой. – Котаро, ты… не будешь так любезен, чтобы сменить мне компресс? – А? – вскидывает тот голову и почему бросает быстрый взгляд на сощурившегося Сакату. – К-конечно, как прикажете, молодой господин. Как же нелепо он переключается с «вы» на «ты»… По дороге в комнату им попадается несколько человек, и на их лицах при виде идущего рядом с Шинске мужчины почти успевают расцвести дружеские улыбки, но когда взгляды падают на плетущегося чуть позади парня, лица эти мгновенно суровеют. И это причиняет боль. Шинске трудно даже представить, что чувствует Котаро. А ещё Саката… как этот старик умудрился так быстро стать своим? Как так легко втёрся в доверие этим простым ребятам, только и знающим, как махать кулаками? – Кхм-кхм… Ока-чан, передай это Котаро, пожалуйста… – Как прикажете, господин. Оставив в комнате таз с тёплой водой, пару полотенец, небольшой поднос с мазью и чистой заготовкой для компресса, чем-то похожей на детскую пелёнку, девушка покидает комнату, так и не подняв взгляд. Саката же обводит помещение заинтересованным взглядом и тут же направляется к окну, после похищения закрытого с внешней стороны стальной решёткой, как и все прочие окна в этом крыле. – А у тебя уютно. – Я знаю. – И небо в полоску. Шинске стаскивает с себя юкату и укладывается животом на уже расстеленный служанкой футон. Немного поколебавшись, Котаро подходит и опускается около него на колени. – Я… что именно я должен сделать? – Отлепи старую плёнку, промокни кожу влажным полотенцем, потом сухим, намажь мазью и заклей обратно новой, – скороговоркой на одной ноте озвучивает инструкцию Шинске и косится на отражение Сакаты в мониторе раскрытого, но выключенного ноутбука. – Что нового? Саката пожимает плечами. – Ничего примечательного. Разве что парочка новых слухов. – Каких? – Ну, один о том, что твой папаша на самом деле уже отправился к праотцам. Может, сам – когда узнал правду о своём сыне, а может, и с твоей помощью… – А второй? – О том, что в этом месяце клан не способен не только выплатить долю в общак, но и расплатиться со своими собственными людьми. – Хм… Пока Котаро аккуратно промокает спину, Шинске устраивает подбородок на сложенных перед собой руках и принимается покусывать нижнюю губу. – А у тебя что нового? – Саката подходит и усаживается на пол прямо перед его носом, демонстрируя грубые и шелушащиеся подошвы босых ступней. – Отец звонил. – И? – Со мной он говорить не пожелал, но вот Азарни, кажется, узнала о себе много нового… – Когда он возвращается? – Через три дня. – Три… маловато. – Мгм-м… – когда прохладная мазь касается горячей кожи, немного успокоившейся после водных процедур, Шинске блаженно зажмуривается. – Так что… я тут подумал… если всё это дело рук одного человека или одной организации… то наверное, его или их можно как-то вычислить? Ну знаете, как там детективы работают? Типа, кому это было выгодно и всё такое. Саката сразу не отвечает, и Шинске, приоткрыв один глаз, принимается изучать довольно изящный для такого мускулистого мужика изгиб щиколотки. Не то чтобы это кажется привлекательным, просто… когда концентрируешься на чём-то, думается легче. Но сколько бы Шинске уже ни думал – так до сих пор и не нашёл решения. Ведь враг – не член семьи. Что же касается других кланов Сумиёши, конечно, они могли активизироваться, почуяв, что Такасуги подняли голову, заполучив более тесные отношения с сотё, но… чтобы опуститься до использования слухов? В конце концов, они – якудза, а не кучка айдолов, чьё будущее полностью зависит от их репутации. И хоть всё это уже изрядно попортило кровь, особой выгоды никому из них не принесёт. Ведь Шинске пока не покушался на чужие территории или привилегии, да и вообще он пока всего лишь наследник… его действия не должны были особо встревожить другие кланы. Сого, конечно, мог кому-то показаться лакомым кусочком, но такими действиями его ведь не переманишь… В общем, как ни крути, а получается бред чистой воды. Да и те проверки в клубах – кроме сотё вряд ли кто-то ещё в Сумиёши обладает достаточной властью, чтобы наслать сразу столько комиссий, а сотё просто незачем ослаблять Такасуги, ведь так? Впрочем, всё это так же может быть лишь обычным совпадением или даже логичным развитием ситуации. – Саката-сан? – прервав поток мыслей, Шинске приподнимается на локтях, когда Котаро заканчивает с компрессом. – М-м-м? – отзывается мужчина с несколько замутнённым взглядом красных глаз. – Есть идеи? – Не-а, – склонят тот голову к плечу. – Но может Тоши сможет что-то придумать… Тоши. Хиджиката Тоширо. Коп. – Уверен? – Ну… это по его части. Он умеет выискивать зацепки. Моё же призвание – тянуть за концы и разматывать клубки. – Но вы же… ещё не помирились? Шинске косится на отсевшего от футона и молча наблюдающего за ними Котаро. Когда они были в участке, так вышло, что именно Шинске стал невольным свидетелем разговора на повышенных тонах. Саката и Хиджиката, видимо, специально не стали устраивать разборки при них с Котаро, но стоило парочке выйти и уединиться на лестничной площадке… Дверь в комнату для допроса не заперли, так что Шинске всего лишь с чистой совестью отправился на поиски туалета, и совсем не ожидал натолкнуться на разборки старичков-геев. Точнее, это было скорее перекидывание односложными фразами, но атмосфера накалилась так, что по коже Шинске невольно побежали мурашки, словно перед грозой, и он решил за лучшее убраться от эпицентра подальше. А вчера, когда Саката отказался покидать штаб после разрешения конфликта с Инагавой, Шинске догадался, что эта парочка пока не пришла к примирению. Так что… может, это не такая уж и плохая идея? Попросить помощи у Хиджиката-сана? А заодно дать Сакате шанс увидеться и поговорить с ним? – Можешь его позвать? Саката хмыкает и качает головой: – Чтобы этот коп куда-то сорвался по зову якудза? Да ещё и прямо к вам в логово? Горечь, звучащая в его голосе, красноречивее слов. Шинске согласно кивает. – Ладно, тогда мы поедем к нему сами. **** – Хм, значит, предел всё-таки есть… Рассмотрев красное окно предупреждения, Сого пинает банкомат и разворачивается к своему сопровождающему: – Почему только десять лямов? – М-м-м, ботчан, вы уже сняли со своего счёта десять миллионов в этом месяце? – немного удивлённо, но не более того, спрашивает Хонда вместо того, чтобы ответить на вопрос.

// Десять миллионов йен – это примерно шесть с половиной миллионов рублей по курсу валют на май 2020 года.

– Какая разница? Разве мне не сказали, что этот счёт в полном моём распоряжении? Сого повысил голос, так что на него начинают недовольно коситься другие посетители банка, а один из служащих тут же направляется в сторону возмутителя спокойствия, заранее изобразив на лице крайнюю степень сожаления. – Что-то не так, уважаемый клиент? – Да, не так, – кивает Сого, снова переводя взгляд на никчёмного очкарика лет пятидесяти, приставленного к нему кланом. – Кучка старпёров навешала мне лапши на уши! – М-м-м, простите… кажется, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду… Но Сого уже не обращает никакого внимания на служащего и делает шаг к Хонде: – …или я должен быть благодарен и за такую жалкую подачку? – «Подачку»… Ботчан, десять миллионов – это большие деньги, – спокойно возражает тот, всё ещё спокойно глядя на Сого, словно возродившийся Будда. – Смотря для кого. Только не говори мне, что глава Ямагучи даже не может позволить себе прошвырнуться по брендовым бутикам? Или мой максимум – кутёж в третьесортном баре в компании однокурсников, где самое дорогое пойло не дороже ста тысяч? Вдруг за спиной раздаётся противный писк. Это банкомат решил напомнить о забытой в себе карте. Покосившись на него через плечо, Сого заодно замечает округлившиеся глаза служащего банка, явно не смеющегося больше приставать с вопросами, но и не имеющего права отойти, не нарушив тем самым своих должностных обязанностей – по крайней мере под взглядами других клиентов, недовольных поднятым шумом. Сого хмыкает ещё громче и разворачивается к пузатому мужичку с потной лысиной, как раз проходящему мимо в сопровождении ещё одной служащей, что-то раболепно лепечущей и при этом умудряющейся сохранять восковую улыбку на миловидном лице. – Эй, мистер, готов поспорить, вы можете прямо сейчас позволить себе снять хоть десять миллиардов? Мужичок бросает на Сого такой надменный взгляд, словно на таракана, и даже не замедлив шага скрывается за дверью с простой, но стильной табличкой: «VIP». – Уважаемый клиент, – решается наконец служащий, молитвенно сложив перед собой ладони, – не могли бы вы говорить чуточку потише? Я с удовольствием помогу вам разрешить возможные проблемы с банкоматом, но умоляю – не беспокойте других посетителей! – Ха! Ну помоги, – растянув губы в милостивой улыбке, Сого кивает на банкомат. – Эта консервная банка отказывается выдать мне деньги. Служащий тут же бросается к аппарату и молниеносным жестом выдёргивает карту, заставляя сигнал безопасности наконец умолкнуть. И только потом, взглянув на карту внимательнее, вдруг вздрагивает. Ну ещё бы, ведь чёрная карта Сого тяжелее обычной пластиковый в пять раз, так как изготовлена из смеси обычной стали и карбона, да ещё и имеет тонкую блестящую канву из позолоты. Впрочем, ценность её совсем не в использованных для создания редких металлах, а в эксклюзивности – если верить кучке старпёров, всего таких карт в Японии меньше тысячи, а кредит по ним мало того, что не ограничен, так с неё ещё и не снимают проценты за просрочки и всякие переводы, и само наличие этой карты обеспечивает владельцу кучу приятнейших плюшек вроде мгновенной брони номеров в лучших гостиницах и в любое время суток или столиков в лучших ресторанах и так далее… В общем, Сого рассчитывал на неё. И пусть даже ясно, как день, что главой клана его сделали чисто номинально, а карту эту сунули словно погремушку младенцу, чтоб развлекался, не отвлекаясь на всякие важные дела. И не то чтобы Сого это расстроило. Ведь даже согласившись принять наследство, он вовсе не воспылал любовью к якудза, хоть и рос среди них последние несколько лет. Поэтому… распадётся клан Ямагучи или ещё что там с ним случится – Сого глубоко наплевать. Но раз уж он согласился на роль подставного главы, то и какую-то выгоду с этого поиметь должен? Например, снять с чёртового счёта столько бабла, сколько только получится… Впрочем, десять лямов – тоже неплохо. Вряд ли клан решит избавится от него в ближайший год, всё-таки Айка умерла слишком внезапно, так что даже самым ушлым её помощникам потребуется время, чтобы аккуратно распилить клан на куски. Может, даже больше года. По крайней мере – по словам Хиджикаты, заставившего Сого использовать часть денег, чтобы поступить в платный колледж… – М-м-м, простите… кажется, тут какое-то недоразумение… на вашей карте не должно быть никаких ограничений… прошу вас, давайте пройдём в вип-зону, чтобы разобраться с ситуацией более подробно? Я сейчас же вызову управляющего и он лично- – Забей. – Простите? – Забей, говорю! – бросив на скукожившегося служащего последний взгляд, Сого забирает карту из его вежливо протянутых рук и быстрым шагом направляется к выходу. Естественно, Хонда семенит следом. Этот мерзкий Будда, навязанный ему старпёрами… После того, как семьи телохранителей Сого взяли в заложники, чтобы получить информацию о его передвижениях, он решил вообще от них отказаться. В конце концов, это круто, конечно, когда за тобой по пятам ходят амбалы под два метра ростом, но народ в колледже шугается, да на ночь их куда-то устраивать надо, а в квартире Хиджикаты и без того тесно. Да и если уж на него нападут… то Сого сам сможет о себе позаботиться. Естественно, если среди нападающих не будет кого-то вроде Сакаты. Однако долбаные старпёры навязали ему свою ищейку. И хоть та и помогла залатать трещину в отношениях между кланами, если честно – с тупоголовыми амбалами Сого было не в пример комфортнее. – Вы опять собираетесь отправиться в то убогое жилище, ботчан? – Тебя не спросил. Занявший место водителя Хонда демонстрирует своё недовольство лишь слегка огорченным тоном и опустившимися уголками рта. Словно сверхтерпеливый воспитатель, имеющий дело с непослушным ребёнком. Урчание мотора заглушает его вздох. Но стоит машине тронуться с места, как мистер-надоеда продолжает: – Как глава Великого клана, вы обязаны поддерживать свой статус, ботчан… Это естественно. Возможно, совет старейшин ограничил вам доступ к счёту именно из-за демонстрируемой вами незрелости… – Типа нежелания спать на застиранных простынях, на которых хрен знает, кто трахался – это показатель незрелости? – Сого хмурится. За эти пару дней он уже немного привык к издевательскому спокойствию Хонды, словно специально пытающемуся взбесить его, и тем не менее сдерживаться всё ещё тяжело. Особенно глядя на этот аккуратно прилизанный затылок, виднеющийся над спинкой авто. Так и хочется врезать по нему кирпичом. – Или мне не положено выпивать с друзьями? – Кутёж, устроенный в третьесортном баре легко замять, ботчан, – раздражающе благостно поясняет Хонда. – А насчёт застиранных простыней – уверяю, я выберу для вас такой отель, где всё будет только самого высокого качества. – Так у меня же деньги кончились? – У вас кончились карманные деньги, что же касается бытовых расходов – о них можете не беспокоиться. – Не беспокоиться, значит… «Не беспокоиться…» Вообще, Сого уже забил на то, чтобы о чём-то там беспокоиться, ведь намного проще просто плыть по жизни, слушая советы хороших людей. Когда же начинаешь сопротивляться и пытаться что-то изменить – всё вокруг сразу приходит в хаос. Так что намного спокойнее и приятнее позволять течению нести себя, огибая пороги и иногда прибивая к новым берегам. Да, приятнее и спокойней. Но как быть с засевшей глубоко в сердце занозой? Вросшей в него, но всё ещё причиняющей боль при неловком движении? И чтобы забыть о ней хоть на какое-то время – приходится волноваться о вещах куда менее важных. Но чем ближе машина подъезжает к дому Хиджикаты, тем меньше в голове Сого остаётся места придуманным для самого себя проблем. Счёт, сопровождающий, мелкие тёрки с борзыми однокурсниками – всё перестаёт иметь значение, ведь в груди разрастается смутно-приятно-тянущее чувство предвкушения. От встречи. Встречи с Хиджикатой, который сейчас живёт один. Сого сделал всё, чтобы как можно быстрее вернуться в Токио, и тем не менее, пока проблема с Инагавой не была улажена, он и не подумал соваться к своему приёмному отцу. Но очень хотел. Ведь Хиджиката опять поссорился с Сакатой, и тот, если верить Шинске, до сих пор живёт в его доме. Должен ли он благодарить судьбу за такой подарок? Конечно, Саката – тот ещё отморозок, вновь выбравший братца своего бывшего любовника, вместо того, чтобы устроиться на нормальную работу и перестать подвергать своего текущего любовника стрессу. Но если бы он был другим: более заботливым и внимательным к Хиджиката – Сого оставалось бы только окончательно сдаться. – Я заеду за вами завтра в семь, ботчан. Вы ведь поедете на учёбу? – Угу. Хлопнув дверью, Сого без раздумий направляется в обшарпанный подъезд мимо других припаркованных тачек. Сердце колотится всё быстрее, даже голова, кажется, начинает кружиться. Но когда носа касается запах незнакомого табака и какой-то химии, эйфория сменяется настороженностью. Замедлив шаг, Сого поднимается на второй этаж, чувствуя чужое присутствие, которое даже не попытались скрыть, и действительно обнаруживает у двери в квартиру Хиджикаты пару парней, один из которых смолит сигарету, а второй полирует кожаные туфли белой тряпочкой, измазанной чёрной краской. Оба никак не реагируют на Сого. Видимо, уже увидели, кто именно приехал. Зато из тени показывается и ещё одна, третья фигура. Довольно знакомая – в охране наследника Такасуги этот парень уже успел примелькаться и даже посеять за собой несколько горяченьких слухов. «Но если он тут…» – Шинске здесь? Кацура Котаро в ответ молча кивает, прищурив оливковые глаза. – Блин.