Единство. Возмездие. Тишина

**** «Где ты?» Всего один короткий вопрос… но зато это первое смс, полученное от Шинске. С тех пор, как Котаро дал ему свой номер, прошло уже больше двух недель, но воспользовались им впервые. Это непонятным образом обрадовало, но и одновременно напугало: что могло такого произойти, раз он вдруг понадобился Шинске? Неужели нападение? Именно когда Котаро ушёл с Окитой?! Или сам его уход так разозлил Шинске, что тот даже вспомнил про существование сотовых телефонов? – Извините, я должен вернуться. Сжав простенький смартфон в руке, Котаро решительно отталкивается от стойки и направляется к выходу из супермаркета. Окита не пытается ему помешать, даже наоборот – за спиной очень скоро раздаются шаги: легкие и пружинистые, явно принадлежащие тренированному юноше. Но Котаро сейчас волнует вовсе не новоявленный кайчо Ямагучи. Да, Окита сделал ему привлекательное предложение, однако оно почти вылетело из головы, стоило лишь увидел сообщение Шинске. Сбежать? От него? Котаро уже почти успел забыть, что когда-то и правда мечтал навсегда разрезать нити, соединившие его жизнь с миром якудза. Но сейчас… да, сейчас ему всё ещё тяжело, и быть может, станет ещё тяжелее… но если он хотя бы сможет взять заботу о бабушке на себя, сняв с Шинске этот лишний груз, то уже никто не посмеет обвинить Котаро, что он присосался к наследнику клана из каких-то меркантильных побуждений. Ведь пока даже сам Котаро не может точно сказать, что его держит сильнее: чувство долга, благодарность или действительно какие-то особые чувства. Запыхавшись от быстрой ходьбы, он спотыкается на ровном месте, заметив стоящую во дворе группу людей. Азарни и Такечи уже уехали, так что у дома осталась лишь пара машин. Но никто пока не забрался внутрь, даже Шинске только прислонился к багажнику, глядя на асфальт под ногами и дыша дымом от сигареты Хиджикаты, стоящего рядом. Кажется, они продолжают разговор, начатый в квартире. А значит, ничего особенно не случилось… просто наследник почему-то решил не уезжать без Котаро. Или его так заинтересовал приход Окиты Соичиро? Кстати, пока Котаро застопорился на подходе ко двору, Окита уже обогнал его и сейчас в развалку приближается к Шинске. Охрана заметила парня, сгруппировалась ближе к наследнику, но совсем загораживать дорогу не спешит. – Шинске-кун, и давно ты к моему приёмному бате захаживаешь в моё отсутствие, м-м? Или так соскучился по своему, что на чужих уже засматриваешься? Вопросы задаются в преувеличенно расслабленном тоне, но ни следа улыбки не появляется на лицах обернувшихся людей. Хиджиката так и вовсе выпускает изо рта особенно густое облако дыма и отворачивается обратно. – Я думал, ты вернулся ещё вчера, – равнодушно парирует Шинске, но взгляд его проходит мимо Окиты и останавливается на всё ещё не осмеливающемся приблизиться и наблюдающим со стороны Котаро. – Но смотрю, ты тоже весь в делах… на чужого телохранителя засмотрелся? – Ага, – нагло кивает Окита. – Согласись, есть ведь на что посмотреть? Он же специально это делает? Косые взгляды охранников мгновенно разгораются, а выражение лица Шинске заостряется ещё сильнее. Но Окита не дожидается от него ответа, и толкнув Хиджикату плечом, продолжает: – Кстати, как насчёт того, чтобы составить нам с Тоширо компанию на горячих источниках? – Разве я давал согласие? – вклинивается полицейский в разговор, отведя руку с сигаретой в сторону, чтобы дым не шёл на парней. Окита пожимает плечами, словно ему всё равно, поедет тот или нет. – Тогда… Шинске, может просто махнём вместе? Мне тут старичок Бенджиро заявил, что ты, мол, теперь точно зассышь водить со мной дружбу из-за страха быть обвинённым в предательстве… так почему бы не показать ему, что у тебя стальные яйца? Котаро становится не по себе от подобного заявления. Неужели этот мальчишка и правда считает, что стал другом Шинске? Нет, конечно же, нет… но зачем-то он усиленно выставляет эти наигранные отношения напоказ? Словно ребёнок, которому недостаёт внимания. И который постоянно достаёт всех вокруг. – Х-ха… – выдыхает медленно Шинске. – Давай! Иногда полезно отвлечься! – не отстаёт Окита, тоже присаживаясь на капот с засунутыми в джинсы на низкой посадке пальцами рук. Именно в джинсы, не в карманы, а за пояс. – А там глядишь, в расслабляющей обстановке родятся гениальные мысли? – Для тебя это всё – развлечения? – хмурится Хиджиката. Сигарета в его руке почти догорела, дымок вьётся уже практически из-под пальцев, но мужчина продолжает смотреть на своего приёмного сына со смесью раздражения и недоумения. И в какой-то момент Котаро даже становится жаль Окиту. Зачем он вообще согласился на усыновление? Ведь после шестнадцати опекун уже не нужен. Разве ему не больно чувствовать себя лишним? И бесконечно пытаться привлечь внимание Хиджикаты? Для этого ему, наверное, и понадобилось, чтобы кто-то соблазнил Сакату. Чтобы убрать его с горизонта. Во взгляде Шинске Котаро замечает отражение собственных мыслей. И почти даже не удивляется, когда тот вдруг кивает: – Ладно. Один день всё-равно погоды не сделает, а отвлечься и подумать мне действительно надо. – Отлично, тогда не будем терять времени, я забронирую места в гостинице на сегодня, как раз к вечеру туда доберёмся и насладимся водичкой! – ещё больше оживляется Окита. – Только у меня будет просьба… давай ограничимся одним телохранителем на человека? А так как батя со мной ехать не желает, одолжишь мне Кацуру? – Может, лучше Сакату? – склоняет Шинске голову к плечу. – «Мамочку»? Ну как же без неё… Разговор закругляется сам собой. Кажется, Хиджиката хотел что-то сказать, но видимо тут напомнила о себе сигарета, а точнее – уже окурок, и пока мужчина прячет его в пепельницу, Шинске успевает сесть в машину. Котаро ныряет следом и захлопывает за собой дверь. Трудно сказать, кто кого сейчас пытался подколоть сильнее, но сложилось впечатление, что Шинске развели, как младенца. – Зачем ты согласился? Разве завтра не возвращается твой отец? Котаро спрашивает тихо. Обычно он при посторонних обращается к наследнику Такасуги на «вы», но сейчас в машине из посторонних только водитель, да и тот занят дорогой, так что… – Не завтра, – мотает головой Шинске. И вдруг накрывает ладонь Котаро своей, чуть сжимая, но продолжая смотреть на дорогу в просвет между сиденьями. – К тому же… тебе разве не показалось, что он что-то задумал? «Не показалось. И я даже знаю что именно. Мне не понятно другое: почему он решил, что я выполню его просьбу?» – Тем более… – Котаро разворачивает ладонь и в ответ переплетает пальцы с пальцами Шинске. – Разве сейчас за тобой не следят особенно пристально? – Ты хотел сказать «за нами»? – косится тот через плечо и еле заметно вздыхает. – Нет, я сказал именно то, что хотел сказать. Разве Окита не приносит тебе одни неприятности? Нападение, потом похищение… странный замут на встрече глав, подстава с ночным клубом, а теперь ещё это? – Ну не совсем так. Помог он тоже немало. Шинске явно не договаривает, но Котаро не в обиде – он довольно давно уяснил: чем меньше знаешь, тем крепче спишь. И именно поэтому выбирает пока не рассказывать о просьбе Окиты. Да, именно поэтому, а не из-за того, что ещё не решил, выполнять её или нет. Конечно же, он откажется. Откажется, но… но всё-таки было бы неплохо заработать кучу денег и взять все заботы о бабушке на себя. И хоть немного приблизится к тому, чтобы почувствовать себя равным Шинске. – Кстати, ты уже согласился? Вопрос застаёт врасплох. Горло мгновенно пересыхает. «Что? Он откуда-то узнал о нашем с Окитой разговоре?!» – Эм-м… на что? – осторожно и ещё тише прежнего переспрашивает Котаро, уронив взгляд и глядя на переплетённые со своими пальцы Шинске, контрастирующие белизной с чёрной кожей обивки заднего сиденья. – Сого ведь пытается переманить тебя? Потому и попросил «одолжить»? Ответ быстро подобрать не получается, но Шинске уже отворачивается к окну в двери, и Котаро остаётся предоставлен сам себе. Его молчание можно истолковать и как «да», и как «нет» – и так оно и есть на самом деле. Чтобы внести ясность, нужно рассказать правду, но ведь она точно расстроит Шинске. И даже более того – наверняка наведёт его на неприятные выводы. Например, что Котаро действительно хочет сбежать… нет, поднимать эту тему небезопасно, по крайней мере, пока не вернётся оябун Такасуги, и ситуация не станет ясна. Так что поездка на горячие источники вполне может стать их последним шансом побыть вместе, вдали от неодобрительных взглядов и шушуканий за углом. И если отец Шинске всё-таки поставит вопрос ребром, приказав выгнать Котаро – тот подчинится без возражений. Но что будет – то будет. Котаро уже устал трястись, бесконечно переживая о будущем и забывая о настоящем. **** – Что за ерунду ты задумал опять? – Прошу прощения, но не могли бы выбирать выражения, Хиджиката-сан? Двое мужчин, один из которых маленький и круглый, а второй выше среднего роста, но хоть и не толстый, но тоже занимающий приличное количество места, заполнили всё пространство коридора, не давая Сого выйти из квартиры. – Вообще-то, он теперь мой сын, Хонда-сан. – Вообще-то, он глава Ямагучи-гуми, Хиджиката-сан, а ваше опекунство – лишь пустая формальность. При вашей разнице в возрасте вы можете претендовать максимум на роль старшего брата. Но из-за значительного отрыва в социальном положении даже так вы обязаны следовать этикету и хоть немного следить за словами. – Да я этого шкета видел, когда он ещё пешком под стол ходил! – Неправда, – между делом вклинивается Сого, взвешивая в руке рюкзак с собранными вещами. – Когда ты познакомился с сестрой, я уже перешёл в третий класс начальной школы… И вообще, Хонда, ты забронировал гостиницу? – Да, ботчан. Пять мест. – Пять? – приподнимает одну бровь Хиджиката и скрещивает руки на груди. – Разве вы берёте не только двух телохранителей? И зачем вам вообще отдельные комнаты? – Вздор. У ботчана должна быть отдельная комната! – тут же встревает Хонда Мизаказу, и на его розовом лице с круглыми щёчками проступает румянец крайней степени возмущения. – А телохранителям вообще развлекаться и отдыхать не положено… но приказ – есть приказ. Сого хмыкает. Ловит на себе ещё один взгляд Хиджикаты. – Я просто подумал, что раз «мамми» там тоже будет, ты всё-таки согласишься поехать. Тем более, что завтра у тебя выходной. – Выходной предполагался, однако твой друг подкинул мне работы. – Шинске-кун? Ха, разве тебя не повысили? Поручи дела подчинённым, как раз нароют чего-нибудь за пару дней. А сам пока помирись с Гинтоки. Подозрительный прищур следовало ожидать. Но потом Хиджиката вновь оборачивается к Хонде: – А вы разве не едете? И вид у этого Хонды сразу делается несколько недоуменным. Похоже, он и правда думал, что пятое место Сого приказал забронировать для него, а потому и не стал особо спорить насчёт трат денег, выделенных кланом на «бытовые нужды». Наконец старик переводит укоризненный взгляд на Сого: – Вы меня обманули, ботчан. У Сого снова сводит зубы, а всё от приторно-смиренного вида Хонды. Словно тот какой-то преподобный отец, осознавший, что его любимая паства согрешила, но готовый отпустить ей грехи. – Разве? – хмыкает Сого одним уголком рта. – Уверяю тебя, это никакое не развлечение, а самое настоящее деловое мероприятие. – Именно это заставляет беспокоиться ещё больше, – Хиджиката вдруг отталкивается от стены и направляется в комнату. – Минуту, захвачу пару вещей. Сого же невозмутимо встречает всё ещё неодобрительный взгляд Хонды, ещё раз взвешивает рюкзак и закидывает его за плечо. **** Если бы вы знали, что умрёте через пару дней, чтобы вы сделали? Конечно, Шинске не думает о приближающемся возвращении отца именно как о дне собственной смерти, однако он прекрасно понимает, что не оправдал его надежд, как ни старался. И даже если он навёл порядок в паре районов, последние события свели все усилия на нет, и сейчас клан в ещё худшем положении, чем было до похищения и заключения соглашения с сотё. А как только станет известно, что они не могут выплатить ежемесячную долю в общак… Нет, конечно, есть выход – можно в срочном порядке продать часть и так маленькой территории союзному клану или попросить отсрочку у сотё… но факт останется фактом: наследник не справился. И что хуже всего, в его неудачах скорее всего обвинят Кацуру Котаро, привлёкшего внимание не только членов их клана, но и кучи других. Отец – человек постой и суровый. Он не станет разбираться и схватится за решение, лежащее на поверхности. Ведь иначе ему придётся наказать сына. Если не отлучить его от семьи, то уж точно надолго отстранить от дел. Впрочем, он может и не ограничиться лишь изгнанием Котаро… Шинске со вчерашнего дня пытался отбросить все эти мысли и действовать, будто ничего не случилось, сохраняя спокойствие и невозмутимость, обсуждая дела с подчинёнными, просто бродя по дому и даже укладываясь спать в холодную постель или принимая расслабляющую ванну. Но неприятное чувство пустоты, поселившееся в животе, всё росло и росло, а никакого решения Шинске всё ещё не придумал. Более того, ему не особо хотелось думать. Иначе в голове сам собой постоянно возникал вопрос: «Почему я так цепляюсь за этого парня? Почему так страшусь с ним расстаться? Даже больше, чем собственного изгнания?» Нет, что бы Сого ни задумал – он прав в одном: Шинске стоит отвлечься. Всё равно он не сможет что-то изменить за пару дней. Ведь так бывает только в кино, когда в момент крайней нужды к герою приходит на помощь другой герой или даже сама судьба вдруг разворачивает избушку к лесу задом, а к нему передом. Так что приглашение Сого заставило Шинске наконец-то смириться. И даже почувствовать небольшое облегчение. Кроме того он вдруг ощутил странную схожесть с этим парнем, как и в тот день, когда его похитили. В чём эта схожесть? Возможно, в смирении? Зная обстоятельства Сого, не сложно понять, почему он ютится в жалкой комнатушке, хотя мог бы жить в шикарном отеле. Внешне кажется, что парень сдался. Но Шинске понимает – подобное просто невозможно. Терпеть косые взгляды, неодобрение, но продолжать стремиться быть с дорогим человеком, пусть это даже причиняет боль – на такое способен лишь тот, кто ещё видит надежду. Ну или хотя бы грезит о ней.