Единство. Возмездие. Тишина

**** Странное чувство. Гинтоки идёт следом за Ито Рафу и почему-то чувствует себя счастливым и довольным. Как сказал этот парень? «Эндорфины»? Ему действительно хорошо. Особенно если не задумываться о чём-то вроде избиения. Нет, не то чтобы он не мог ударить доцента-куна… но собственное тело тут же начинает протестовать против этой идеи, словно перед ним не здоровый парень, а слабая девушка или ребёнок. Наоборот – хочется защищать его. Странно… очень необычно. И при всём при этом Гинтоки не чувствует к Рафу ни малейшего влечения. «Меня что, и правда превратили в <маму>? …эй, я не так уж и часто бываю снизу!» Впрочем, сейчас ему и без того есть о чём беспокоиться: третий этаж – это совсем невысоко, и чтобы спуститься на первый времени потребуется мало, что почти не оставит возможности для анализа ситуации и выработке контрмер… не говоря уж о том, что вырабатывать их совершенно не хочется, потому что сами мысли об этом вызывают дискомфорт. Однако Рафу, как оказалось, не спешит спускаться до первого этажа, и вместо этого сворачивает с лестницы на втором и углубляется в правое крыло. – И куда это мы? Неужели здесь есть ещё один выход? Рафу косится на него через плечо, поправляет двумя пальцами очки, но не останавливается. – Ага. Пожарная лестница. – Ух ты! А Хонда о ней тоже знает? Гинтоки не препятствовал мистеру из Ямагучи, когда тот так спешил покинуть кабинет, только потому, что знал: далеко тот не уйдёт. Однако… – Не думаю, – Рафу вздыхает, останавливаясь у широких дверей, и достаёт ключи. – Саката-сан, вы ведь совсем не злитесь? – М-м-м… а должен? – Должны, – Рафу хитро усмехается и отпирает двери. – Всё-таки я отдал ваших подопечных на растерзание китаёзам. Теперь хмыкает уже Гинтоки: – Это ещё кто кого растерзает! – О, вы так уверены в тех ребятах? – Ну на тебя же не подействовало? Так почему же остальные обязательно должны сойти с ума и накинуться на Котаро? – Ха-ха… – Рафу проходит мимо больших столов со встроенными раковинами и уставленных всякими приспособлениями, пока не добирается до сейфа в углу лаборатории. – Вы ведь понимаете… должны понимать, Саката-сан… изобретатель в первую очередь должен обезопасить от своих изобретений себя. Иначе он элементарно не сможет проводить эксперименты, ха-ха… Набрав код на сенсорной панели, Рафу встаёт так, чтобы загородить от Гинтоки содержимое сейфа, и раскрыв чемодан, начинает что-то скидывать в него.  – Собираешь вещички? – Ну, думаю, нам предстоит долгая дорога, так что… ха-ха… – Вот чёрт. – Что-то не так? У вас были свои планы, Саката-сан? Примите мои извинения… Однако ситуация вынуждает меня использовать вас… Эй, что вы де- Подойдя ближе, Гинтоки заглянул Рафу через плечо, а теперь вот вырывает из его рук несколько бумажек. – …Саката-сан? Разве вы не… – Что? – приподнимает одну бровь Гинтоки, вчитываясь в мелкий шрифт. – Мне интересно. – А… э… Покосившись на Рафу, Гинтоки вздыхает. Ему даже жаль этого ошарашенно глядящего на него парня: сейчас он выглядит точь-в-точь как ребёнок, которому без всякой подготовки вдруг сообщили, что Санты не существует. – Да работает эта твоя шняга, работает… подожди минуту. Рафу вроде кивает. Но когда Гинтоки вновь углубляется в чтение, начинает шаг за шагом отступать к большому окну, а точнее – к тёмной шторе, за которой угадываются очертания балконной двери. Но пока он действует медленно и осторожно, Гинтоки не реагирует.  А вот когда Рафу хватается за ручку на двери и дёргает на себя, Гинтоки прерывает чтение, сминает бумажки и прячет их за пазуху. Между ними около четырёх метров, но не открытого пространства – там стоит стол. И пока Гинтоки не спеша обходит его, Рафу не переставая всё дёргает и дёргает ручку. И даже решается разбить стекло, для чего хватает со стола какую-то подставку, выглядящую довольно тяжёлой, и обрушивает на дверь.  Стекло трескается. Но разлетается только после третьего удара.  Выбросив чемодан наружу, Рафу было порывается выпрыгнуть следом, однако остатки стекла торчат из рамы, словно клыки – их бы выбить все аккуратно, потом набросить сверху пиджак – и тогда уже перелезать, но у Рафу на всё это времени не хватает. Потому что Гинтоки уже подходит к нему и отвешивает очередной подзатыльник. – В-вы… м-меня… – Знаешь, даже любящая мамаша должна знать, когда проявить строгость к сыну, свернувшему на скользкую дорожку. – Но я не- – А это что? – кивает Гинтоки на чемодан по другую сторону двери, упавший на небольшой балкон, сваренный из металлических труб. – Только не говори, что собирался пустить героин на благое дело. Да и то, чем ты оказывается занимался, было несколько серьёзней продажи крафтовой наркоты, верно? Вжавший голову в плечи Рафу отступает и чуть ли не закутывается в тяжёлую штору. Его глазки за всё ещё припорошенными белой пылью стёклами очков бегают туда-сюда, а на лбу проступают капельки пота. Гинтоки аккуратно снимает эти очки, правда даже этим осторожным жестом заставив парня ещё больше сжаться. Платка у него нет, зато на столе лежала стопка салфеток, и хоть из-за разбитого стекла их разметало порывом ветра, несколько штук осталось, так что Гинтоки берёт одну и начинает аккуратно протирать прямоугольные линзы. Рафу продолжает молчать. И даже когда Гинтоки, подняв очки, проверяет результат своих стараний на просвет, лишь смотрит на него расширенными глазами. И позволяет надеть их на себя обратно. А на улице, кстати, стало оживлённее, чем час назад. Когда в лаборатории вдруг раздаётся трель звонка, Гинтоки спокойно вынимает телефон из-за пазухи – самого универсального кармана на свете – и подносит к уху. – Жив? – доносится с той стороны знакомый голос. – Да что со мной сделается? – хмыкает Гинтоки. – А остальные? – Смотря о ком ты… – Вот чёрт. …ладно, как обстановка внутри? Нам идти на штурм? – А снаружи? – Ну мы повязали каких-то ребят, а ещё обнаружили фургон с подозрительно знакомым оборудованием… и только что отключили его. – А хорошо они подготовились, скажи, Тоши? – Кто <они>? – Скоро узнаешь. Там у кого-то из повязанных должны быть ключи от главного входа, так что не ломайте двери, а войдите, как полагается. На первом и третьем этаже ждут посылки. Ну и прочешите здание заодно – где-то тут ещё должен ныкаться старичок с чемоданом.  – Понял. А ты где? – Спускаюсь. Гинтоки и правда уже направляется к выходу из лаборатории, а потом и к лестнице. Только не один: вместе с ним идёт и Рафу – покорный и только немного дрожащий из-за дискомфорта в области шеи, где её с материнской любовью сжимают стальные пальцы. Когда они добираются до холла, входные двери уже оказываются открыты, а внутри снуют полицейские. И даже медики. Заметив уложенного на носилки Рисуноске с забинтованной головой, Гинтоки бессознательно сжимает пальцы сильнее, и от Рафу доносится еле слышный скулёж. На улице, прямо во дворе колледжа, стоят три скорых и полицейская машина, мигая красным и жёлтым. Ещё парочка таких же осталась за воротами, там же сгрудились фургоны для перевозки преступников. – Хай, – кивает Гинтоки, подходя к смолящему сигарету у открытой двери человеку. – Хай, – выдыхает облако дыма Тоширо. И переводит взгляд на Ито Рафу. – Это он? – Ага. Но когда Тоширо достаёт наручники и уже тянется к химику, Гинтоки оттаскивает того за шею назад. – Что такое? – Да я вот подумал… ну что этот парень такого наделал? Ну создал порошочек для детворы – так подобных ему химиков в каждой школе хоть один, да найдётся. Из-за мигающих огней лицо Тоширо становится то красным, то бледно-сиреневым, словно не живым, и выглядит это, если честно, довольно жутко. Особенно когда он хмурится и снова затягивается. Тоширо требуется целых три затяжки, чтобы взять себя в руки и не очень грубо поинтересоваться: – Ты с дуба рухнул? Гинтоки тут же касается свободной рукой своего затылка. На пальцах остаётся кровь. Продемонстрировав её, хмыкает: – Может быть… – а потом косится назад, на главный вход, где уже выводят связанных иностранцев. – Ну сделай мне одолжение, а? У тебя и так сегодня богатый улов. – Триада? – Они… и из Ямагучи тут тоже кое-кто затесался. – Кто? – ещё больше хмурится Тоширо. – Хонда. – Блять… Облако дыма улетает в сторону. И тут к ним подбегает Ямазаки: – Капитан, там- – Ну что ещё? – Тоширо с отвращением вжимает окурок в уже переполненную пепельницу.  – Эм… – Ямазаки косится на Гинтоки, но всё-таки продолжает: – На третьем этаже мы встретили сопротивление… нас не пускали в кабинет… но когда мы туда прорвались… в общем… – И не стыдно? – отвечает Гинтоки на его взгляд. – Взяли и помешали детишкам… ай-ай-ай… Шинске и Котаро появляются спустя пятнадцать минут. С уже нормально обработанными и перевязанными в скорой рукой и головой Гинтоки ждёт их около машины Тоширо, а вот Рафу сидит внутри, прикованный наручниками к двери. Детишки отправляются прямо к нему на заднее сиденье, Гинтоки же усаживается впереди, рядом с водителем. – И куда изволите? – почти покорно интересуется Тоширо, положив руки на руль. – Как насчёт тихого места где-нибудь у воды? – Ещё скажи, не найдётся ли у меня немного цемента… Шинске хмыкает. Между ним и Рафу сидит взлохмаченный Котаро. Румянец уже сошёл с его лица, и сейчас он выглядит очень серьёзным. – Что вы собираетесь со мной сделать? – издаёт Рафу испуганный писк. – Там видно будет, – обещающе улыбается ему Гинтоки в зеркало заднего вида.