Единство. Возмездие. Тишина

**** Когда Шинске вернулся домой вместе с Котаро, тот совершенно естественным образом направился прямо к нему в спальню. Возможно, Котаро слишком устал, чтобы задуматься об этом – он даже не заметил, как семенящая следом служанка, пытающаяся уговорить наследника хотя бы позавтракать, замерла на пороге, густо покраснела и бросилась вон. А всё потому, что Котаро плюхнулся на футон Шинске, и сдвинувшись к стене, сразу же уснул. Шинске последовал за ним. В конце концов, ему уже нечего терять. И вот его будит солнце, ярко светящее прямо в окно – а значит, уже минул полдень. Котаро всё ещё спит. Да и Шинске не то чтобы рвётся вставать… однако, ночью столько всего произошло, что вакагасиры, наверное, сходят с ума в ожидании, когда же наследник проснётся и соблаговолит хоть что-то им объяснить. Ведь когда он вызывал Рисуноске с ребятами, даже и не подумал интересоваться мнением правых рук своего отца. Так что Шинске заставляет себя сначала сесть. Потом – отправиться умываться прямо в мятой одежде. И встречает в коридоре посыльного Азарни. – Госпожа просила вас прийти к ней, как только вы сочтёте это возможным, юный господин. – Да, хорошо. Как состояние парней? С Рисуноске всё в порядке? – Все живы, господин, – кланяется посыльный. – Подробностей не знаю, но сятей вроде бы пришёл в себя. Ребята поехали к нему в больницу. Сделав пометку в памяти, что тоже надо будет туда скататься, а заодно повидать и Нидзо, в отличие от Котаро так до сих пор и не оправившегося от ранений, сменив кимоно и придав себе свежий вид, Шинске приходит к Азарни. Её комната, как обычно, поражает своей простотой и даже некоторой долей аскетизма. Лишь большое зеркало и аккуратный столик с косметикой привлекают внимание. Сама же Азарни сидит посреди комнаты, с церемониально склонённой головой, словно на приёме у императора. Шинске садится напротив: – Нее-сан, вы хотели меня видеть? – Спасибо, что пришли, ботчан. Но не могли бы послать и за Кацурой? – За Котаро? Зачем? – Прошу вас, юный господин, есть то, что ему тоже нужно услышать. – Ну хорошо… Слуга убегает, и возвращается с ещё сонным, но очень встревоженным Котаро. Тот молча опускается на колени позади Шинске, и двери за ним закрываются. Какое-то время в комнате стоит тишина, потом в коридоре раздаётся звук удаляющихся шагов, и только тогда вакагасира начинает разговор: – Ботчан, вы должны бежать. – Что? – Завтра возвращается ваш отец. Я приложила все усилия, чтобы убедить его не прерывать лечения, но настроение его ничуть не улучшилось… так что будет лучше, если вы с Котаро исчезнете сегодня. – Нее-сан, это невозможно. Шинске не может поверить своим ушам. Почему она… неужели коп был прав, и Азарни нацелилась на место главы? Или ей всё равно, что у клана больше не останется наследников, и им навяжут какого-нибудь ставленника от сотё?! Голова почти успевает взорваться, однако женщина склоняется и, не поднимая головы, продолжает излагать свою мысль: – Я не прошу вас покидать клан навсегда или отказываться от положения, как это сделал ваш брат… Ботчан, вы же можете просто… отправиться в путешествие. Благодаря случившемуся этой ночью, клан справится с возникшими проблемами, денег хватит даже на большее. Поэтому дайте вашему отцу ещё немного времени. Думаю, он постепенно смирится и примет ваш выбор… или, быть может, вы передумаете сами… Но пока будет лучше, если вы оставите клан. Саката-сан рассказал мне про Ито, я позабочусь о нём, если он всё же надумает работать на нас. Так же я возьму на себя обязательства перед господином Кацурой и его бабушкой. Давно на Шинске не сваливалось столько всего и сразу. К тому же… бежать? Он отказался от этой идеи уже очень давно. Конечно, можно отправить подальше одного только Котаро, а самому остаться… но тогда отец точно начнёт его сватать, чтобы быстрее доказать нормальность сына всем окружающим. И кто знает… вдруг отправит ищеек по пятам Котаро? Шинске уже весь мозг себе высушил! Но не смог ничего толком придумать!  Он просто не способен пойти против отца. А расставаться с Котаро он совершенно не хочет – тем более, что с ним может что-то случиться, если Шинске не будет рядом. Конечно, его присутствие – отнюдь не гарантия безопасности, но почему-то предложение Азарни с каждым ударом сердца начинает казаться всё притягательней. Словно яд, проникший в кровь. Или лекарство. – Кацура-кун, – вдруг обращается вакагасира прямо к Котаро, – ты доверишь мне заботу о твоей родственнице? Я не заставляю вас с юным господином уезжать далеко или надолго, так что ты сможешь посещать её, когда пожелаешь. Шинске косится через плечо. Да, сейчас вакагасира ждёт не только его ответа, но и ответа Котаро. Ведь если тот заупрямится, Шинске тоже никуда не поедет.  – Господин, – раздаётся из-за спины. – Вы любите крабов? – М-м? – Ну знаете, – продолжает Котаро. – Я всегда мечтал побывать на Хоккайдо. И посетить Диснейленд. О чём он? Неужели…  Нет, даже если Котаро готов всё бросить, то Шинске… С другой стороны, что именно он бросает? Ведь Шинске ничего и не начинал. Да, порезвился немного в роли временного главы, однако завтра возвращается настоящий, и не похоже, что Шинске позволят заниматься делами клана и дальше. А если и позволят – то под строгим надзором отца он всё равно не сможет пока ничего изменить. Даже Ито придётся поручить Азарни, ведь любое предложение от опозорившегося сына кумичо точно воспримет в штыки. «Значит, побег?» «Но сколько продлится это путешествие? Месяц? Год? Дольше? И на какие шиши?» – Я буду вам помогать, – словно угадав его мысли, вновь подаёт голос Азарни. – На первое время денег, взятых Сакатой у Триады, должно хватить, а потом я буду переводить вам необходимые средства. Можно даже сказать, что вы, ботчан, отправляетесь на учёбу – посмотрите нашу страну, съездите заграницу. Мир большой. И наш будущий глава должен расширить свой кругозор. Ведь времена меняются, и клан не может бесконечно цепляться за прошлое. – Хм… «учёба», да? Было время, когда Шинске очень хотел поступить в какой-нибудь университет, и даже выбрал один определённый. Но он не собирался делать это для клана. А сейчас получается, что его посылают учиться, чтобы стать достойным оябуном. «Расширить кругозор»? Что за нелепое оправдание… Но похоже, что Азарни серьёзно настроена отправить его и Котаро подальше отсюда.  – Почему? Нее-сан, почему ты делаешь это? – Потому что я не хочу, чтобы юного наследника Такасуги постигла участь его отца… и моя. Я не хочу, чтобы вы, ботчан, лишились дорогого человека и встали на неверный путь, потеряв веру в людей. Столько горечи слышно в этих словах, что Шинске чувствует боль в груди. Он уже потерял брата. И если вдруг лишится Котаро… – Хорошо. Я уеду. . . . . Но хоть он так и сказал, и уже к вечеру получил все необходимые документы на себя и на Котаро, в том числе и визы, и такси даже отвезло их в аэропорт… когда объявили посадку, Шинске остался сидеть в зале ожидания, рассматривая информационное табло. Котаро ни о чём не спросил. А ближе к утро вернулся с ним вместе в поместье. У Азарни не было слов. Она в ярости так сжала кулаки, что с ладоней потекла кровь из-за впившихся в кожу ногтей. Но Шинске всё-равно остался ждать отца. Встретил его у ворот. Лично проводил в дом. А когда свита из телохранителей осталась за дверями приёмного зала, церемониально опустился на колени и поклонился. Отец не занял своё место на возвышении, где восседал обычно, принимая посетителей, а остался стоять у окна, глядя на совсем облысевший клён.  – Разреши мне уехать. Это было первое, что он сказал вместо дежурных вопросов о здоровье и поездке.  Отец ничего не ответил. И вот уже идёт второй или третий час, как Шинске продолжает стоять на коленях, а Котаро – ждать в его комнате. Они ничего не ели, кроме магазинного обенто из дьюти-фри в четыре часа утра. Ноги затекли. Но отец пока продолжает стоять у окна, словно статуя, которой даже не нужно дышать. Шинске не пытается ничего объяснить. Не пытается упрашивать или умалять. Но он точно знает, что не должен был трусливо сбегать. К тому же Шинске не верит, что его отец на самом деле может приказать убить Котаро… изгнать – да, пригрозить держаться подальше – тоже. Но лишить жизни? Возможно, было бы в сто раз легче действительно сбежать, просто забыть обо всём: о клане, долге, семье… но Шинске вряд ли бы смог себе это простить. Однако и то, что он делает сейчас… безумие. Получить разрешение отца? Слишком оптимистично. Но попробовать он обязан. Убедиться, что другого выхода и правда нет. – Ты можешь поехать один, – наконец раздаётся в зале голос кумичо. И это даже больше, чем можно было бы ожидать. Однако Шинске отрицательно мотает головой.  – Ты должен поехать один, – повторяет отец уже твёрже.  Шинске прикрывает глаза и остаётся склонённым к самому полу. Он слышит, как отец уходит. А ещё полчаса спустя в зале появляются Ниши и Каху. И ещё несколько ребят. – Юный господин, нам приказали… вас проводить. – Куда? – А аэропорт. – Я никуда не поеду. – Это… приказ кумичо. Простите нас! Он отбивается, но его всё равно хватают и силком выводят во двор.  – Веди себя прилично, – хмурится отец. – Тебе ведь не безразлично, что я сделаю с тем парнем? И Шинске позволяет запихнуть себя в машину. Но пока дверь не захлопнулась, ему удаётся выкрикнуть: – Где Котаро?! Что с ним?!! Ему не отвечают, водитель нажимает на газ, а близнецы, подпёршие Шинске с двух сторон, сидят с постными лицами.  Шинске ругает себя на чём свет стоит. Он знает: его скорее всего так же насильно попытаются посадить в самолёт, но если поднять шум в аэропорту… Чёрт, времени мало! Кто знает, вдруг Котаро уже заливают цементом? Или разбирают на органы в какой-нибудь подпольной больничке? – Выпустите меня! – Прошу, не противьтесь, господин! – в голосе Ниши проскальзывают умоляющие нотки, однако пистолет, упёршийся в бок Шинске, действует убедительней.  – Ты правда решишься меня убить? – Конечно, нет, господин. Но кумичо приказал посадить вас в самолёт живым или мёртвым… Так что небольшая доза транквилизатора поможет нам вас успокоить. Транквилизатор? Ну нет. Шинске нужно быть в полном сознании, чтобы сбежать по прибытии в аэропорт. Так что он решает не искушать судьбу, и в то же время чувствует сильнейшее разочарование. Разве эти парни – чужие ему? Разве они вместе не ели, не пили и не проливали кровь? Так почему же приказы отца имеют для них абсолютное значение? Почему они позволяют ему так обращаться с собственным сыном? – Вот ваши билеты на самолёт, – вежливо протягивает белые конверты Каху, когда они подъезжают к аэропорту. Шинске равнодушно берёт их и вылезает из авто. Конвой сопровождает его на проверку багажа, состоящего всего из одного, собранного ещё вчера рюкзака. И пока очередь движется, Шинске высматривает какого-нибудь блюстителя порядка, чтобы эффективнее поднять шум, а потом воспользоваться суматохой и… как вдруг рядом раздаётся знакомый голос: – Простите, мне сказали, что у вас мой билет? Только вот человек знакомым совершенно не кажется. По крайней мере, на первый взгляд: светлые волосы длиной до плеч прижаты к голове женской шляпкой, половину лица занимают огромные чёрные очки, а тело скрывает длинное пальто с меховым отворотом. У девушки на плече висит брендовая сумочка, а губы накрашены нежным розовым цветом. Но прежде, чем Шинске успевает что-то ответить, это девушка сжимает зубы и уже менее легкомысленно и даже скорее злобно предупреждает: – Вот только попробуй заржать! – Нее-сан, вы очаровательны, – тут же отзываются парни позади Шинске. – Придурки! – косится на них Котаро.  Потом приподнимает очки, пытаясь почесать глаз, но только размазывает туш на половину щеки. И Шинске не выдерживает. Когда он в последний раз так смеялся? И смеялся ли вообще? «Папа, ну и козёл…»