Часть 2. В начале славного пути
Посеяно зерно победы; Не жди, когда оно взойдёт. Запомни: трусость множит беды, Удача к смелому придёт! Автор.
Глава 1. В роли няньки
Дайте мне хорошего ребёнка и увидите, какой я отец. Неизвестный автор.
Когда Найлз подогнал машину к клубу, уже светало. Но тут он едва не отчаялся: как же ему попасть теперь обратно в здание, ведь дверь не открывается! И всё же он поднялся на крыльцо и без особой на то надежды дёрнул за ручку. Каков же был его восторг, когда она спокойно и даже без особых усилий с его стороны открылась: Выживший, оказывается, всё для него предусмотрел! Помня предостережения гулсенца насчёт портала, Найлз не мешкая быстро скользнул внутрь и поскорее захлопнул дверь. Тут же где-то совсем рядом послышалось грозное рычание. - Это я, Слэйд, не рычи, - сказал эконом, идя на звук. – Яйцо с тобой? Ты хорошо его охранял? Наконец в проблесках света от мегапортала он увидел пса, сидевшего рядом с яйцом – там, где Найлз его и оставил. Слэйд завилял хвостом, но с места не сдвинулся. - Вольно, - сказал ему эконом. – Мы уходим отсюда, Слэйд, в наиболее подходящее жилище для нашего крохи. Так, Выживший говорил, что яйцо нужно чем-то обернуть – и для согрева, и для того, чтобы не выскользнуло из рук. Но, по-видимому, тот плед, что был у гулсенца, оказался единственной сохранившейся в этом доме материей. Что же делать? Побродив по помещению, Найлз всё же отыскал подходящую тряпку – правда, она оказалась сделанной из шёлка, и поэтому совсем не подходила, но это всё же было лучше, чем ничего. Материя представляла собой нечто похожее на флаг или герб, поскольку на ней был изображён атакующий пёс, похожий на Слэйда, а само полотнище было синего цвета. «Наверно, это Выживший забыл с собой взять, - подумал Найлз. – Или же забыл мне передать». Подивившись необычному рисунку, эконом завернул в полотнище яйцо, отрыв затем надёжно припрятанное под грудой хлама копьё Сенджамина. - Вот в каком недостойном месте тебе приходится находиться в эти дни, - с жалостью сказал ему Найлз, и отметил, что после того, как Выживший сделал его Наследником, у него поменялся темперамент на более мягкий, и вообще он стал добрее и участливее ко всему, что его окружало, будь то живое существо, либо какой-то предмет. Наверно, гулсенцы тоже такие же, подумал он. Потому-то у них и нет никаких революций, кроме революций извне. И они не предают друг друга. - Быстрее, Слэйд, нам нужно торопиться, покуда никто не заметил, - сказал Найлз псу, осторожно выглянув за дверь клуба. Но на улице пока никого не было, и эконом, едва удерживая в руках тяжёлое яйцо, завёрнутое в полотнище, и держа в зубах копьё Сенджамина, спустился к машине. Положив яйцо рядом с собой на сиденье, он развернул материю и надёжно зафиксировал его на месте специальными присосками, предназначенными для удержания перевозимых в машине легко бьющихся предметов. Слэйд запрыгнул на заднее сиденье. Туда же Найлз положил копьё, и тронулся в путь – слава Богу, заглохший у него вчера автомобиль сегодня работал на удивление исправно, будто его кто-то починил. И уже в который раз Найлз вспомнил об удивительных способностях Выжившего. Благополучно доехав до хозяйского особняка, Найлз вместе со Слэйдом и своей ношей поднялся на крыльцо и, так как руки его были заняты, нажал головой на дверной звонок. Ему пришлось прождать минуты две или три, прежде чем дверь открылась. Увидев пропавшего с ночи слугу, его хозяин, граф Уилл Бредфорд, приготовился высказать ему всё, что о нём думает, в самых нелицеприятных выражениях: - Найлз, твою бабушку, где ты шля… Грозный лай прервал его тираду. Слэйд ринулся на графа, но Найлз, быстро поставив яйцо на землю, схватил пса за загривок. - Нет, Слэйд, прекрати! – прикрикнул он на собаку, и Слэйд подчинился. Но, отойдя в сторону, он всё ещё продолжал рычать на Бредфорда. - Сэр, я всё вам объясню, - поспешил ответить Найлз. - Да уж постарайся, - скрестил руки на груди граф. – Что это ты притащил? – бросил он взгляд на яйцо. – Золотой самородок, что ли? И почему с тобой эта ужасная собака? Я не позволю ей жить в моём доме! Тебе что, Спинозы мало? - Нет-нет, сэр, не надо его выгонять! – испугался Найлз. – Он… он пристал ко мне на улице. Вы же боитесь воров, так? А он сможет охранять дом. Бредфорд задумался. - Хм, а ты неплохо придумал, - похвалил его граф. – Ладно, пускай остаётся. Но жить он будет на улице, а в дом – ни ногой! - Конечно-конечно, сэр, я и не спорю! – обрадовался Найлз. – Только я этой ночью не собаку искать ходил. Если разрешите, я войду в дом вместе с этим, - он указал на яйцо. - Ну что ж, - усмехнулся граф. – Камень не собака, не укусит. Заходи. Когда граф назвал яйцо камнем, Найлза затрясло от ярости. Да как он смеет называть живой организм под скорлупой камнем? Ну что ж, теперь он в стане врага (Найлз мог без зазрения совести именовать своего господина врагом, потому что, во-первых, он его не любил и не уважал, а во-вторых, именно так и было), а это значит, что придётся терпеть и скрывать свои истинные намерения. Пересказав графу всё, что велел ему сказать Выживший, а именно – о секретной разработке демосовских военных и учёных, Найлз ждал ответной реакции хозяина – поверит - не поверит. Однако Уилл Бредфорд, хоть и был по натуре своей не слишком подозрительным (исключая разве что только воров), а чаще даже каким-то беззаботным и снисходительным, в этот раз недоверчиво сощурился и задал могущий показаться глупым, но тем не менее не лишённый рационального зерна вопрос: - Но если его вывели наши учёные, то почему же он в яйце? Найлз замялся, не зная, что на это ответить, и с ужасом понял, что вот-вот провалится, как разведчик во вражеском стане, однако граф его спас, сам того не ведая: - А-а-а, я понял! – расхохотался он так, что Найлза передёрнуло. – Чтобы он был сформирован природой, а не выведен искусственно полностью, так? Ну, чтобы в будущем мог принести потомство от таких же, как и он сам. Значит, это яйцо не единственное! А если б он был получен путём скрещивания льва и орла, то был бы бесплоден. Ух, наши орррлы, что придумали! Молодцы! Нам нужны такие звери! Только… - Он насторожился. – Я никак не могу понять, почему они выбрали тебя? На кой им в воспитатели простые граждане? Ими должны быть военные! Не враги же они сами себе, в конце концов, чтобы военную тайну доверить какому-то эконому… Впрочем, ладно, не моё это дело, - махнул он рукой. – Я даже звонить им не буду, а то начну уточнять, а они пошлют меня куда подальше, ведь ты для них, как оказалось, важнее, чем я, например… Только ты смотри, - предупредил граф, - когда вылупился, посади на цепь, иначе он весь дом мне разнесёт. И воспитывай его с упором на агрессию, понял? Из него должен вырасти достойный нашей страны воин, а не жалкий пищащий комочек. Найлз кивнул. Но сажать грифона на цепь и воспитывать его исключительно на агрессии он, конечно же, не собирался. Пока он тащил яйцо к себе наверх, Найлз вспомнил про копьё, оставленное в машине. Как же незаметно пронести его в дом? Положив яйцо к себе на кровать и старательно обернув его синим полотнищем, эконом помчался во двор. Там он первым делом, чтобы граф снова не разругался, посадил Слэйда на цепь, хотя тот скулил и всем своим существом протестовал против такого обращения с ним. Но Найлз пообещал, что ночью будет брать его в дом, и пёс вроде бы успокоился. Вытащив копьё из машины, Найлз молнией метнулся к двери. Если хозяин сейчас не видел всё это из окна, полдела сделано. Но как только Найлз скользнул в дом, как прямо перед собой он увидел графа. - Ух ты, Найлз, что это у тебя? – с любопытством ребёнка наклонился он к копью. - Да так, - стараясь казаться спокойным, беззаботно ответил эконом, хотя у него от страха бешено колотилось сердце и стучало в висках. – Средневековое оружие для всадника – оно как бы в комплекте с яйцом. Когда грифон подрастёт, это копьё вместе с животным перейдёт к его владельцу. А мне приказано пока хранить его у себя и обучать с его помощью грифона. - А-а-а, ты будешь будить в нём ярость уколами этого копья? – обрадовался граф. – Правильно: так и надо воспитывать агрессию в боевых животных! – Найлз стиснул зубы, едва удерживаясь, чтобы не плюнуть графу в лицо. – Дай-ка мне копьё, я хочу рассмотреть его поближе. Чёрт! Этого только не хватало! - Простите, сэр, - деликатно начал Найлз, отводя копьё подальше. – Но это, к сожалению, невозможно. Власти строго следят за тем, у кого находится в данный момент копьё – это они так страхуются от возможных воров. Видите ли, у них в базе данных все мои параметры (как и многих других «воспитателей» грифонов), в том числе и отпечатки пальцев. Если же к копью прикоснутся руки постороннего, сработает защита, и тогда их система запустит разряд тока, который в лучшем случае лишит вас сознания, а в худшем – убьёт на месте. Но если хотите – берите, я не против. И Найлз, широко улыбаясь, протянул ему копьё, от всей души теперь желая, чтобы граф его взял. Но тот в страхе попятился. - Я всё понял, Найлз, всё понял, убери его, пожалуйста! – быстро и испуганно заговорил он. – Я ещё жить хочу… Да, здорово они придумали – ток против воров. Может, и мне провести такую защиту по всему дому? Тогда и пёс твой станет не нужен… Но вот кто мне даст такую систему, чтобы распознавала своих и чужих по прикосновению пальцев рук? Конечно же, никто. Так что это остаётся всего лишь моими мечтами… И он удалился в гостиную, продолжая беседовать сам с собой и напевая под нос какую-то песенку. - Наивный простачок, - не без злорадства прошипел Найлз и пошёл наверх. В своей комнате он обнаружил Спинозу. Удивительно, но кот проявлял неподдельный интерес к грифоньему яйцу. Он трогал скользкую поверхность то одной лапой, то другой, то вдруг взлетал и начинал кружить над ним, то, опустившись рядом, мяукал так, будто звал кого-то. И при этом его тело дрожало будто в ознобе, а из горла вырывался вибрирующий звук, похожий на урчание. Найлз, опасаясь, как бы Спиноза не повредил случайно когтями скорлупу или вообще не свалил яйцо на пол, отогнал кота, чему Спиноза был очень недоволен, и вновь укутал яйцо полотнищем, прикрыв сверху своим одеялом, чтобы кот, не видя яйца, успокоился. Припрятав копьё Сенджамина в свою секретную нишу под досками в полу, Найлз уселся на кровать и положил руку на скрытое под одеялом яйцо. И тут в его голове промелькнула мысль: кто же вылупится, мальчик или девочка? И как он назовёт его или её? Неважно, подумал он, кто вылупится, лишь бы воин вырос достойный. И ему вдруг стало стыдно за то, что он видит в грифоне лишь боевую единицу подобно графу, а не верного товарища и друга. Ну уж нет, он не такой, как эти демосы или звероиды. Он не корыстный, не эгоистичный, - он теперь почти что гулсенец, а гулсенцы… А что он вообще про них знает? Как бы было интересно узнать о них побольше, а ещё интереснее – побывать в их королевстве, которого теперь уже нет. Жаль, что Выживший не успел рассказать ему о Гулсене. Но это и не требовалось в данное время. Сейчас гораздо важнее собрать силы для предстоящей борьбы. - Бедная ты моя сиротинушка! – погладил рукой по одеялу Найлз. – Как же ты одинок, да к тому же теперь пребываешь в чужом для себя мире… Ой! – воскликнул он, поскольку его ладонь вдруг кто-то словно подтолкнул. Не может быть! Он сдёрнул одеяло. Однако после того как грифончик дёрнулся в яйце, он больше не пошевелился. Наверно, просто почувствовал тепло руки, подумал Найлз, и это – через неимоверно толстую скорлупу и слои полотнища и одеяла! Вот это да! Оказывается, что там, под внешней грубостью яйца, находится такое чувствительное существо! Найлз всегда представлял себе грифонов сильными, по-мужски грубыми, воинственными существами, к которым никто и близко не подошёл бы со злым умыслом, а выходит, что сначала они все нежные и беззащитные, - как птенцы птиц, так и птенцы грифонов. Проникшись нежностью к детёнышу, Найлз обнял яйцо и уснул. Проснулся он через пару часов. На дворе давно уже был день, а это означало, что ему пора приниматься за повседневные дела по дому. Как же он выкроит время на заботу о грифоне, с безнадёжностью подумал он, если будет занят своими обязанностями? А работы у Найлза было много – в сущности, он как был дворецким, так им и остался. Поменялось лишь название, но никак не обязанности, разве что только ему приходилось теперь больше считать, оперируя цифрами, как заправский математик, чего Найлз терпеть не мог. Однако хозяин был не очень требователен к нему, поэтому эконом надеялся, что свободное время на воспитание грифона у него всё же найдётся. Как-никак, хозяин не может не пойти ему навстречу, ведь он так заинтересован детёнышем! Когда настала пора выехать из дома, чтобы забрать из магазина новый костюм графа, Найлз вспомнил обещание, данное им Выжившему об ежедневных визитах к клубу. Проверив перед поездкой, всё ли в порядке с яйцом и нет ли поблизости Спинозы, эконом сел в машину и рванул в направлении клуба. Конечно, он знал, что после расставания с Выжившим прошло всего лишь несколько часов, но желал проверить, возвращался ли он сюда ещё раз, или, может быть, даже ждёт его, чтобы сообщить что-нибудь важное. Тогда он расскажет гулсенцу о том, как ловко обманул своего хозяина, и они вместе посмеются. Но когда Найлз приехал на место, ему стало не до смеха. За те два часа, пока он спокойно спал рядом с яйцом в своей комнате, к клубу подогнали технику и сровняли здание с землёй за считанные минуты. Теперь на его месте была идеально ровная площадка – не осталось ни камешка, ни дощечки: снесённое здание полностью вывезли. Найлз не верил своим глазам. Но поверить было надо, и он это сделал. Потрясённый, шокированный, он рухнул на тротуар и взвыл, словно зверь. Один на этой пустынной улице, где всего полчаса назад рабочие грузили останки старого дома на грузовик, он проклинал демосов со всей яростью, на какую только был способен, и обливался горькими слезами отчаяния, не зная, что в этом виноват отчасти он сам, когда вчера переполошил окрестности воплем про привидение. И только лишний раз убедился в том, что от демосов нельзя скрыть ничего, даже то, что у тебя в душе. Господи, за что ты отнял у несчастного эконома последнюю надежду? Но истинная последняя надежда сейчас рождалась совсем в другом месте, медленно и упорно, как и подобает той, которая умирает последней.