Непознанный мир (цикл повестей)

Нас не испугает бой неравный, Бой этот самый главный. Пилигрим «Крылья гнева».

      В небе над Лондоном происходила отчаянная схватка: более сотни рыцарей Гулсена против двух кошмарных чудищ. Драконы уже разорвали все плохо защищённые места на теле мантикоры, и теперь они с визгом пыталась добраться до своих мучителей, которые напали уже на её всадника. Больше чем половине рыцарей удалось вернуть назад свои мечи и копья, застрявшие в голове короля звероидов, и теперь они целились в единственный уцелевший глаз монстра, но пока не решались напасть. Они видели, что Наследники защищали Рудольфа и Констанция, а затем все четверо исчезли из поля их зрения. Но звероид не привык ждать, а уж тем более – отступать. Громовым рёвом на своём языке он приказал кораблям идти в атаку. Оптимус и Олди, руководившие отрядом в отсутствие Наследников, отдали приказ рыцарям идти в бой. Мантикора снизилась, пропуская звероидов, и два противника схлестнулись в неравной схватке. Драконы, уворачиваясь от гамма-лучей, пропарывали клыками и когтями обшивку кораблей, а гулсенцы помогали им, пробивая мечами и копьями передние части боевых машин, рассчитывая на то, что сразят сидящего внутри пилота.       А мантикора короля звероидов уже готовилась вновь выпустить свой смертоносный газ. Этим она в мгновение ока уничтожила бы и чужих, и своих, но ради победы король звероидов, уже пострадавший от меткости врага, решил никого не щадить.       Но тут сзади на голову монстра обрушились Наследники и Рудольф, в седле которого сидел Брайан. И все четверо одновременно вонзили своё оружие в голову монстра.       Громоподобный рёв сотряс небеса. Измученный болью от ран и получивший к тому же ещё новую порцию, звероид замотал головой и замахнулся клешнёй, но его мучители, выдернув мечи, уже мчались к своим соратникам. И, как вы уже догадались, то была месть Рудольфа королю звероидов за убитого слугу.       Увидев, что к ним приближаются Наследники, воины Гулсена воспряли духом. Оптимус и Олди помчались им навстречу. И ещё даже не заговорив с ними, оба поняли: что-то случилось.       - Констанций погиб, - коротко произнёс Винсент, не останавливая Черногрива. Оптимус и Олди мгновенно развернули своих драконов и помчались следом. Эта ужасная весть заставила их лишний раз почувствовать свою уязвимость даже под руководством Наследников. Они летели теперь рядом с Рудольфом, сочувствуя ему взглядами.       Все вместе они ворвались в самую гущу боя. Копьемеч по-прежнему ярко пылал, давая возможность Найлзу и Винсенту пользоваться его силой на расстоянии. Боевые корабли звероидов теперь не могли противостоять артефакту, ведь их лидер был изранен, и это ослабляло силы звероидов, связанных с королём энергетическим полем. И, облетая уже атакованные гулсенцами корабли, они поражали силой Викториус-вирвинд свободные. Главный звероид не мог смириться с тем, что эти людишки могут быть сильнее его, и желал теперь того же, что и Ив Оутсен – завладеть копьемечом. Но, завладев, не воспользоваться его силой, а просто-напросто уничтожить. И, видя, что его войско практически полностью разбито, направил мантикору в атаку на Наследников.       Копьемеч, увы, не мог убить такое большое существо, как король звероидов, но он мог становиться сильнее, если противник начинал слабеть. И, сам того не ведая, гигантский монстр постепенно приближал свой конец. И спасало его пока только то, что его армия ещё держала оборону, а Наследники не знали о свойстве копьемеча накапливать энергию слабеющего врага, направляя её против него же.       Рыцари Гулсена, увлечённые битвой, не сразу заметили приближающегося к ним короля звероидов. Рудольф, бьющийся отчаянней всех, как и полагалось в бою Скорбящему, одним из первых увидел мчащуюся на отряд опасность, и рванулся к Наследникам.       Он успел лишь предупредительно выкрикнуть, как они с Брайаном оказались в поле зрения короля. Но он не обратил никакого внимания на одинокого дракона и двух всадников на его спине. Мантикора видела Наследников и изо всех сил рвалась вперёд, готовясь растерзать противника на части.       Но Винсент и Найлз услышали предупреждение Рудольфа и пошли в ответную атаку на чудовищ. Оставив уже почти полностью разбитую армию звероидов, рыцари Гулсена последовали за Наследниками.       Неизвестно, чем бы закончилось их столкновение в этот раз, если бы копьемеч не разгорелся на полную свою мощность. Его сила гигантской спиралью метнулась к звероиду. И в тот момент, когда рыцари Гулсена с новой яростью набросились на мантикору, сила Викториус-вирвинд поразила короля звероидов в голову.       Гневный рёв измученного чудовища разнёсся в поднебесье. Голова монстра оказалась в мерцающем фиолетовом шаре. От адской боли звероид перестал понимать, что с ним творится, и беспорядочно замахал клешнями, не прекращая реветь во всю глотку. Мантикоре тоже пришлось несладко: пытаясь отбиться от облепивших её драконов, она выпустила ядовитый газ, и только этим спаслась. Винсент немедленно приказал отряду отступить, опасаясь, что газ слишком токсичен и рыцари могут погибнуть. А сила Викториус-вирвинд и не думала выпускать звероида из своего плена. Напротив, она лишь увеличивала свою мощь, подпитываясь слабеющим духом и телом звероида, но в какой-то момент Наследники решили, что с монстра достаточно мучений. Настало время для решающего удара.       Уцелевшие корабли звероидов уже не решались их атаковать, и все рыцари, поднявшись к Наследникам, по их сигналу пошли в атаку, которая, как они надеялись, поставит точку в этом противостоянии.       Мчавшиеся впереди отряда Наследники практически не видели своей цели – таким сильным был свет копьемеча. И в какой-то момент, когда им показалось, что до врага осталось совсем немного, они ощутили мощный удар и были сбиты с курса. Взревев, Черногрив начал падать.       - Держись, Найлз! – успел крикнуть герцог, когда дракон штопором нёсся к земле. Видимо, мантикора ударила их хвостом или лапой, а они не смогли заметить этого из-за силы свечения копьемеча. И вот теперь на бешеной скорости несутся вниз. И, кажется, Черногрив был без сознания.       - Черногрив, Черногрив, очнись! – закричал Винсент, подтянувшись к отверстию драконьего уха. – Ты слышишь меня, друг?! Очнись же! Ну, давай!       Он несколько раз ударил дракона по нижней челюсти, и уже едва держался в седле – скорость их падения всё возрастала, и Наследники уже не надеялись выжить в этой круговерти.       К счастью, буквально в десятках метрах до земли Черногрив услышал всадника и, распахнув крылья, вышел из вертикального штопора.       - Вы что, совсем двинутые??? – бешено заорал Ив Оутсен. Но ему никто не ответил: Наследники приходили в себя после случившегося. Черногрив поднимался в небо, заходя королю звероидов с тыла. Сейчас его и мантикору нещадно атаковывали рыцари Гулсена, а прямо к ним летел Рудольф.       Винсент дал ему знак, что с ними всё в порядке, и гулсенец, развернув дракона, показал рукой, что понял их, и помчался назад, к атакующему отряду. Герцог и эконом успели заметить, что Брайан, сидящий впереди, приготовился защищать Скорбящего, держа наготове щит и меч, и, похоже, надеялся насмерть поразить этим мечом мантикору или короля звероидов, и никак не меньше.       Король в данный момент их не видел, решив, наверное, что расправился с Наследниками раз и навсегда, и Винсент, видя, что Черногрив уже набрал достаточную для атаки высоту, воздел над головой вместе с Найлзом сияющий копьемеч, и, громко прокричав боевой клич Гулсена, Наследники ринулись в новую атаку.       Но внезапно их дракон сбился с курса и резко потерял в скорости, а затем и вовсе остановился. Он тряс головой и скрёб по груди передними лапами, а затем вдруг издал жалобный рёв.       - Черногрив, что случилось? – в страхе спросил Винсент. – Что происходит, Найлз? – испуганно повернулся он к эконому.       - Не знаю, ваша светлость, - ошарашенно глядя на странное поведение дракона, отозвался тот.       - Ха-ха! – донеслось сбоку. Ив Оутсен незаметно для Наследников уже освободился от ремней, и теперь, держась за них, притворялся, что до сих пор связан. – Наконец-то!       Найлз наклонился к нему.       - Чему ты радуешься, Ив?       Демос с торжеством сверкнул глазами.       - Я отравил вашего дракона, придурки, и он не успеет приземлиться с такой высоты. Так что считайте, что вам всем конец! Я победил!       Наследники пришли в ужас. Ни Винсенту, ни Найлзу и в голову не могло прийти подобное. Они не ожидали такого коварства от Оутсена. Но, как ни прискорбно им было это сознавать, но демос был прав. Если Черногрив сейчас вновь потеряет сознание, то уже не очнётся.       - Но тогда и ты, чокнутый мерзавец, погибнешь вместе с нами! – выкрикнул Найлз.       - А вот и нет! – злобно рассмеялся Оутсен, завидев пролетающего под ним одного из рыцарей Гулсена, заметившего происходящее с драконом Наследников. – Прощайте, неудачники! – И, отпустив ремни, полетел вниз.       - Чёртов негодяй! – вскричал Винсент. – Найлз, что нам делать?       - Прощаться, - коротко ответил эконом.       Ив Оутсен, как он и рассчитывал, налетел прямо на дракона всадника, уже бросившегося спасать падающего человека. Сбив его с дракона и тем самым безжалостно обрекая на смерть, демос схватил поводья. Но, как он ни старался, как ни бранил своего «скакуна», дракон отказался ему повиноваться.       - Ну же, тупая скотина! – рычал Оутсен, дёргая поводья. – Пошевеливайся! Мне нужно вниз! Вперёд, доисторическое ископаемое!       И дракон исполнил его желание. Перевернувшись на спину, он вошёл в крутое пике, в результате чего Ив не удержался и, выпав из седла, оказался в свободном падении. И уже больше не мог надеяться на то, что его кто-нибудь подхватит.       А Черногриву становилось всё хуже и хуже. Он уже почти не ориентировался в пространстве и не держал равновесие, а только всё сильнее скрёб себя когтями, раздирая до крови грудь и горло, и всё тише и тише кричал. Охваченные ужасом Наследники не могли надеяться на помощь – весь отряд в этот момент был занят врагом, а единственный заметивший их положение воин был сбит с дракона Оутсеном, в результате чего они остались наедине со своей бедой. Винсент пробовал подбодрить Черногрива, но в конце концов понял, что уже ничем не сможет ему помочь.       - Найлз, держись за меня, - попросил он со слезами на глазах. – Держи крепко копьемеч и приготовься к худшему.       - Ваша светлость, - сокрушённо произнёс эконом. – Неужели это… всё?       - Боюсь, что да, Найлз, - обречённо вымолвил герцог. – Так вышло, мой друг, что нам уже не суждено увидеть ни нашу победу, ни наше будущее – вообще ничего. Прощай. Ты был мне хорошим слугой… И верным другом.       - Нет, я не хочу… - Найлз зажмурился, почувствовав боль в своей голове. – Не хочу!..       И в этот момент Черногрив издал протяжный жалобный крик и, завалившись на спину, обмяк и начал падать. Вцепившись в седельные ремни и друг в друга, Наследники с криком падали вместе с драконом. Но скорость, с какой Черногрив приближался к земле, была слишком колоссальной, и в какой-то момент Найлза вырвало из объятий герцога, и он полетел вниз. Жуткая головная боль ослабила его хватку, и эконом, как ни пытался, не мог больше концентрироваться на том, чтобы удержаться на падающем драконе.       - Найлз, не-е-ет!!! – в ужасе вскричал герцог, потеряв его в тот же миг из виду. Копьемеч остался у него, поэтому у его эконома сейчас не было никаких шансов уцелеть. И у него – тоже. Артефакт молчал и не замедлял их падение, а это означало только одно: конец.       У герцога в этот момент всё перевернулось внутри, а прожитая жизнь мелькала перед глазами, но он не хотел умирать. Как и Найлз, который, приближаясь к земле с колоссальной скоростью, не понимал, что вот-вот разобьётся. Боль в голове только нарастала, а перед глазами мелькало и вертелось в водовороте одно только небо. Находясь в смертельной опасности, эконом не знал, что он уже в нескольких десятках метрах от земли. И его гибель, а также гибель Винсента была бы неизбежной, если бы те силы, что вели их всё это время к победе, не решили позвать на помощь Наследникам того, кто являлся, пожалуй, самым легендарным и самым прославленным защитником Англии. Её истинным королём.       Падение Найлза, потерявшего сознание от жуткой боли, резко замедлилось, и эконом плавно опустился лицом вниз на мягкую траву. Луг, на котором он теперь лежал, вдруг всколыхнулся, словно от порыва ветра, и этим заставил эконома очнуться. Моргая, Найлз не понимал, где находится. Должно быть, он уже умер.       Приподнявшись на локтях, эконом огляделся. Его голова уже почти не болела, и он всё вспомнил: отравленный Черногрив, боль, затем падение… Но что случилось? Почему он не разбился?       Ветер ласкал сочную зелёную траву. Повсюду стояла тишина, несмотря на то, что совсем неподалёку шёл бой гулсенцев с королём звероидов. Найлз попробовал позвать своего хозяина – возможно, герцог выжил, как и он, но эконом почти не верил в это.       Как и следовало ожидать, ему никто не отозвался через эту тишину. Слёзы навернулись на глаза Найлзу, и он уронил лицо в траву. Потеряв всех, кого только можно, он, оставшись в живых, был таким образом наказан, думал Найлз. Видимо, он сделал что-то не так, и судьба заставила его страдать и жить дальше с невыносимым грузом вины. Несчастный эконом хотел сейчас только одного – умереть. Умереть, чтобы вернуться ко всем, кого он потерял, и покаяться перед ними: перед герцогом, перед Констанцием, Мелвином, Монтегью, Беркутом, Черногривом, тем рыцарем, которого сбросил Оутсен – к сожалению, он не знал его имени… Скольких он потерял за последнее время, и скольких, возможно, ещё потеряет, если звероиды всё же победят… Об этом страшно было и думать. А он? Он останется жить в этом аду, в который звероиды превратят и Англию, и весь остальной мир. Нет, он не имел права выжить, когда все остальные его товарищи будут мертвы. Если бы у него был сейчас копьемеч, Найлз бы приказал ему уничтожить его.       Содрогаясь от рыданий и проклиная себя, эконом не сразу заметил, что он здесь уже не один. И только спустя несколько минут, когда боль в его шраме, возобновившаяся, но, правда, тут же утихнувшая, подсказала эконому присутствие рядом чего-то ирреального.       Найлз поднял голову – и не поверил своим глазам: неподалёку от того места, где он лежал, по лугу в профиль к нему спокойно шёл человек, который, согласно легендам, правил Великобританией в эпоху раннего Средневековья. Но на призрака он не был похож – скорее, на умудрённого жизненным опытом воина. Одетый в доспехи того времени, скрытые со спины белоснежным плащом с гербом, изображавшим красного дракона, он гордо шёл, твёрдой королевской поступью доказывая своё величественное происхождение. Его лицо с густой шевелюрой каштанового цвета волос и яркие синие глаза привлекали и завораживали. Он смело смотрел вперёд, а в его правой руке сверкал на солнце большой и тяжёлый меч. Найлз сразу узнал гордого воина: это был король бриттов Артур Пендрагон.       Не веря своим глазам, эконом поднялся на ноги. В его мыслях пронеслись те самые строки, что он на всю жизнь запомнил из той легенды: «В час великой нужды я воспряну ото сна, чтобы спасти Британию от её поработителей». Это было просто невероятно. Артур пришёл к ним в тяжёлый час и выполнил своё обещание!       Но тут Найлз увидел ещё двух легендарных правителей, теперь уже гулсенских. Они стояли неподалёку, и именно к ним шёл сейчас Артур Пендрагон. Найлз узнал их: Великий Гулл Первый и его дворецкий и соправитель Сенджамин. Остановившись от них в нескольких метрах, король бриттов поднял левую руку в знак приветствия, и первые правители Гулсена, которые были почти вдвое выше его, почтительно склонили перед Артуром колени и головы. Затем они поднялись, и потрясённый Найлз услышал их разговор.       - Вы звали меня? – мягким баритоном обратился Артур к великим гулсенцам.       - Да, о величайший из королей Англии, - подтвердил Гулл Первый звучным голосом. – Пришёл тот час, когда твоё королевство нуждается в помощи.       - Объединёнными силами обеих королевств, избранные на эту миссию Великим Фреммором люди в большой опасности, король, - добавил Сенджамин. – Вызвав тебя из Авалона, мы решили, что день гнева настал. Наш противник силён, и сразить его можно лишь тогда, когда все мы будем вместе.       Король бриттов понимающе кивнул, и втроём они обернулись в сторону Найлза, который вдруг со стыдом признал, что боится великих королей прошлого. Сердце ушло в пятки, а мозг отказывался принимать за реальность то, что видели глаза. Но всё же он двинулся навстречу троице, подумав, что своими взглядами они зовут его к себе. Однако кое-кто из них не имел права вступать в контакт с человеком, и как только эконом сделал шаг в их направлении, возле правителей Гулсена материализовались два дракона, каких Найлз ещё не видывал. Один из них был белого цвета и больше Черногрива раза в три, а второй был чёрным как смоль, и был ещё крупнее. «Да это же Громобой!» - глядя на чёрного дракона, подумал Найлз. Драконы опустились на лапы и подошли к своим всадникам. Они оказались не из плоти и крови, а призрачными, давно умершими животными. И их хозяева вдруг тоже стали такими же бестелесными. Сев на драконов, они взмыли на них ввысь и скрылись из виду. Найлзу оставалось им лишь позавидовать, ведь у него самого уже нет ни дракона, ни грифона – всех уничтожил этот проклятый Оутсен…       Оставшийся на земле Артур направился к эконому, словно бы прочтя его скорбные мысли. Найлз вздрогнул, но это нисколько не смутило легендарного короля, словно ему был понятен этот благоговейный страх.       Найлз посчитал нужным преклонить колени перед вождём бриттов, как это делали Гулл и Сенджамин, но король улыбнулся и поднял эконома. Он оказался вполне реальным, но Найлз знал, что это всего лишь обман восприятия, чтобы ему было не страшно общаться с духом давно умершего короля.       - Ваше… В-ваше… - эконом не знал, как обращаться к этому легендарному человеку, ведь Артур – король из прошлого, а потому вроде бы и величество, и не величество. Неразбериху в его мыслях прекратил сам Артур. Глядя Найлзу в глаза, он произнёс всё тем же мягким, ласкающим слух голосом:       - Не венчай меня громкими титулами, друг мой, я всего лишь бесплотный дух, сон, который снится смертному. Ты знаешь, почему я пришёл. И сейчас ты должен пройти начатый когда-то путь до конца. Иди, - он указал Экскалибуром куда-то за спину Найлза. – Отныне ваша сила – фиолетовый дракон Сейвьюр.       С этими словами вождь бриттов исчез, превратившись в призрачную дымку, которую тут же унёс ветер. Найлз после этого ещё долго стоял, боясь пошевелиться. Он думал о том, что только что видел и слышал. И размышлял о смысле слов, сказанных ему королём Артуром. Какой фиолетовый дракон и где его искать? Ему никто не поверит, если он расскажет о том, что видел. Или же это на самом деле ему только показалось?       И тут эконома кто-то окликнул. Обернувшись, Найлз увидел, что к нему идёт его хозяин.       - Ваша светлость! – вскричал обрадованный эконом. – Вы живы! Какое счастье!       Он бросился к герцогу со всех ног. Странно, но тот будто бы не видел эконома до того момента, пока Найлз не подал голос. И теперь, от радости потеряв дар речи, Найлз обнимал герцога, сам не веря в такое счастье.       - Найлз, погоди, - повторял Винсент, пытаясь высвободиться из его объятий. – Я должен тебе кое-что сказать.       Найлз отстранился, глядя хозяину в глаза. И тут вдруг эконому всё стало понятно без объяснений.       Герцог глядел на него пустым взглядом в никуда. Его зрачки были цвета асфальта, а белок превратился изнутри в водянистое желе. Винсент Ланкастер ослеп.       - Господи… Нет! – Радость Найлза сменилась ужасом и горем, и он с рыданиями свалился на грудь своему хозяину. – Этого не может быть, не может быть… Только не со мной…       - Тише, Найлз, тише, - обнимая эконома, шептал несчастный герцог. – Главное, что я жив. А это… Это, поверь, не стоит твоих слёз.       - Как… как это случилось?.. – сотрясаясь от рыданий, спросил эконом, хоть и не желал сейчас этого знать.       - Кровь Черногрива, - ответил хозяин. – Меня что-то удержало, когда я был почти у самой земли, но перед этим я решил прекратить страдания несчастного дракона, ведь он так мучился, и мог бы, разбившись, ещё долго умирать ужасной смертью, и перерубил копьемечом его сонную артерию. И в этот момент его жгучая кровь хлынула мне в лицо, и я выпал из седла… Я почти ничего не вижу, Найлз. Когда я отёр кровь и побрёл тебя искать, то ещё сносно видел, а теперь… Нет, Найлз, не плачь. Мои глаза ещё, может быть, можно спасти, медицина с её нанотехнологиями у нас на высоте, сам ведь знаешь. И как только весь этот кошмар закончится, клянусь тебе, я лягу в клинику. Сознаюсь, я сглупил, не надо было мне так опрометчиво поступать. Но сейчас мои глаза не так важны, Найлз. Главное, что у меня есть сердце, оно и проведёт меня и тебя дорогою победы. А моими глазами пока будешь ты, Найлз. И копьемеч. Пойдём, заберём его – он тут, неподалёку, возле тела Черногрива.       Найлз, поддерживая герцога под руку, побрёл вместе с ним по указанному Винсентом пути. В душе эконома всё переворачивалось. Он уже не видел никакой радости в том, чтобы рассказывать хозяину о его встрече с легендарными королями Гулсена и Англии, что пришли в их мир ради помощи в борьбе против врага, а про таинственного фиолетового дракона убитый горем эконом и подавно забыл.       Мёртвый Черногрив лежал на боку в красной, дымящейся луже крови. Рядом с ним лежал копьемеч, который при приближении Наследников ярко засветился. Найлз потрясённо глядел на некогда могучего зверя, подло убитого не менее подлым Оутсеном, который уже расплатился за все свои злодеяния, и смертный приговор ему вынес дракон погибшего рыцаря, отомстив за своего крылатого собрата.       Найлз поднял копьемеч, но тут же воткнул его в землю. Он был зол на этот артефакт, не спасший их в момент опасности. Тогда бы его хозяин не перерубил шею Черногриву, хотя Найлз не был уверен в этом до конца. Возможно, что это Гулл и Сенджамин спасли их, замедлив падение, а вовсе не копьемеч.       - Найлз, нам нужно позвать на помощь, - произнёс Винсент. – Нам срочно нужен дракон.       - Ваша светлость, - взмолился эконом, повернувшись к нему. – Вам нельзя воевать, ваши глаза…       - Я не привык отступать, Найлз, и ты это знаешь, - напомнил ему герцог. – И я уже говорил тебе, что глаза мне не нужны для того, чтобы бороться с врагом. Моё сердце подскажет мне всё, что нужно, а ты, если хочешь, будешь моими глазами.       - Ваша светлость, не говорите глупостей, - умоляюще попросил Найлз. – Отныне я должен вас защищать, а не вы меня, тем более что это и есть мой долг перед вами.       - Какой ещё долг, Найлз? – Винсент, должно быть, не совсем хорошо соображал после случившейся с ним беды, и эконом понял, что у хозяина шок. Испугавшись нехороших последствий для здоровья герцога, Найлз уговорил его сесть и отдохнуть, обещав, что побудет рядом с ним. Подать какой-либо знак помимо света копьемеча было невозможно, и Наследникам оставалось лишь ждать, пока кто-нибудь из рыцарей не отыщет их. Найлз положил голову на плечо герцога и молча плакал, охваченный горем от случившейся трагедии со своим молодым господином. Если Винсент Ланкастер никогда больше не сможет видеть, то он, Найлз, навсегда заклеймит себя позором и даже, может быть, ослепит самого себя в наказание за то, что не сумел тогда удержаться на падающем драконе и предупредить безрассудный поступок герцога. Здесь виноват только он, а не его хозяин, который больше никогда не сможет жить полноценной жизнью, даже если его вылечат, и всё из-за его бестолкового эконома… Предотвратить случившееся, думал Найлз, можно было бы и по-другому, ведь копьемеч, усиленный присутствием обоих Наследников, мог бы их спасти – об этом Найлз догадался только сейчас. Потому-то, имея всего лишь половину той силы, что поддерживала артефакт в боевом состоянии, копьемеч и не сумел остановить герцога в его попытке прекратить мучения Черногрива. Поделившись своими соображениями с хозяином, эконом услышал в ответ лишь тяжкий вздох. Какой толк был в том, чтобы размышлять, что было бы, если бы они действовали как-то по-другому – всё равно того, что случилось, уже невозможно изменить.       Несколько минут спустя, когда громкий рёв мантикоры и её наездника-звероида стал приближаться, в небе мелькнула пара драконьих силуэтов, и в следующий миг они вынырнули из туч. Это были Оптимус и Олди.       - Слава Гуллу, мы наконец-то нашли вас! – радостно произнёс Оптимус. Но, услышав от Найлза, что с ними случилось, и обрадовался, и ужаснулся.       - Гулл и Сенджамин? И один из королей вашего прошлого? – поражённо произнёс он. – Невероятно! Но тогда почему они допустили случиться тому, что случилось? – Оптимус взглянул на Винсента. – Он же Наследник меча!       - Потому что, - пояснил Найлз, - он сам себя ослепил.       - Но ведь это вышло по вине того демоса! – попытался разобраться Олди. – Это он отравил вашего дракона, из-за чего всё и произошло!       - Какая теперь разница, - грустно вымолвил Винсент, махнув рукою. – Пускай я слеп, но я буду сражаться до конца, знайте это. Нам нужен сейчас только дракон, и мы клянёмся, что сделаем всё для того, чтобы помочь вам справиться с врагом, что неоднократно уже обещали. Только на этот раз ему нас не одолеть; мы всё равно будем сильнее!       Найлз с жалостью посмотрел на хозяина. Он-то знал, что теперь они как раз-таки слабее короля звероидов, пусть даже при прежней силе копьемеча.       - Берите моего дракона, - предложил Оптимус. – Он очень выносливый.       - Спасибо, друг, - кивнул герцог. – Найлз, веди меня и помоги забраться в седло.       Эконом вздохнул, но повёл его к дракону. Усадив герцога позади себя, Найлз склонил голову перед Оптимусом и Олди в знак благодарности и поднял дракона в воздух.       - Они уже устали! – крикнул вдогонку Оптимус. – Направьте основной удар на мантикору, а мы вам в этом поможем!       Найлз сделал знак, что понял его, и, сев на дракона Олди, их бывшие проводники поднялись в небо вслед за ними.       - Сэр, если один из Наследников слеп, чем это может грозить на самом деле? – спросил вдруг Олди у своего хозяина.       Оптимус пожал плечами, но всё же весьма таинственно ответил:       - Скорее всего тем, что второй будет вдвойне зряч. – И, оставив старика в недоумении гадать, что этим хотел сказать его хозяин, Оптимус направил дракона вслед за своими «полководцами».       В небе над Лондоном висела апокалиптическая картина: вот уже несколько часов воины света, не щадя своих сил, сражались с воином тьмы – единственным, кто остался от некогда многочисленной армии звероидов, корабли которых лежали на земле грудами искорёженной стали. Но лидер звероидов был ещё полон сил и энергии, чтобы дать отпор непокорным противникам.       - Мы уже приближаемся, ваша светлость, - объявил хозяину Найлз.       - Я уже почти ничего не вижу, Найлз, - печально отозвался герцог, и эконом в который раз подавил в себе боль и отчаяние. Ведь герцог так молод, и у него не должно быть физических недостатков, иначе вся дальнейшая его жизнь будет прожита зря. Ему так хотелось отомстить за всё тому мерзкому звероиду – даже за то, что произошло не из-за него, - что эконом, влетев в атакующий мантикору отряд, помчал дракона прямо на чудовище, грозным криком оповещая о себе и целя прямо в налитые кровью огромные глаза.       - Держитесь, ваша светлость! – предупредил он герцога и, стиснув зубы, всадил копьемеч в глаз визжащего монстра. Артефакт охватил голову мантикоры фиолетовым куполом, но ей всё же удалось, тряхнув головой несколько раз, избавиться от «занозы» в своём глазу, который тут же потерял способность видеть. Теперь и у неё, и у короля звероидов был лишь один глаз.       Дракон Наследников помчался вслед за падающим копьемечом. Найлз видел, в какую сторону упал артефакт, но достать до него, как ни старался, не мог. И вдруг высоко в небе он увидел драконов Гулла и Сенджамина. Призрачные всадники мчались на помощь их отряду. Это вселило новые силы в Найлза, и он ускорил полёт дракона, и в конце концов подхватил копьемеч почти у самой земли.       Возвращаясь к месту битвы, они оба вдруг почувствовали что-то необычное, как будто бы изменилась сила гравитации. Их дракон закружился на месте, а копьемеч засветился так ярко, словно враг был перед самым их носом.       - Что происходит, Найлз? – спросил испуганный герцог.       - Я не знаю, ваша светлость, - ответил эконом. – Но, кажется, нас что-то притягивает. И я боюсь, что это дело рук короля звероидов. Погодите, я попытаюсь сопротивляться ему.       Но все старания Найлза окончились крахом: не в силах больше владеть своими мышцами, их дракон устал и его понесло в сторону монстров – напрасно Найлз пытался повернуть его, всё было тщетно. Копьемеч тянуло туда же, куда и дракона, и эконом, признав своё поражение в неравной схватке с неведомой силой, сдался.       - Кажется, нам и вправду конец, ваша светлость, - признал он. Однако что-то всё же подсказывало эконому, что бояться им не стоит, поэтому его слова прозвучали скорее в шутку, чем всерьёз.       Их дракон уже без помощи крыльев нёсся вперёд, и вскоре Найлз увидел их отряд, превратившийся в подобие гигантского смерча. Рыцарей безжалостно вертело в этом водовороте, и они едва удерживались на своих драконах. Найлза и Винсента несло прямо в центр этой страшной ловушки, и они ничего не могли с этим поделать.       «Сейвьюр» - промелькнуло вдруг в голове у эконома. Шрам тут же ответил жуткой болью, и он схватился за голову.       - Найлз, не молчи, говори, прошу тебя, не оставляй меня в одиночестве! – попросил герцог, но эконому было не до этого. Он изо всех сил подавлял крик, чтобы не напугать хозяина, что было совершенно не нужно в данный момент. Одно лишь слово вертелось и вертелось в его раскалывающейся от боли голове. Помимо своей воли он думал о том фиолетовом драконе, которого должен был… вызвать? Или же сам им стать? Он не знал, что ему нужно сделать для того, чтобы этот Сейвьюр появился. Они всё ближе и ближе подлетали к центру воронки, и вдруг копьемеч устремился вертикально вниз, и дракон Наследников нырнул в крутое пике, пронзая центр воронки. Свет артефакта протянулся ко всем без исключения рыцарям отряда, и фиолетовые завихрения тотчас же придали цвет гигантскому живому смерчу, который ярче всего окрасился в центре. Найлз закрыл глаза, чтобы не ослепнуть, и, когда дракон прекратил свой бешеный полёт вниз и остановился, приняв горизонтальное положение, копьемеч замерцал, и созданная им воронка стала менять свои очертания. Эконом видел, что вертящиеся вокруг них рыцари постепенно останавливались, и сила Викториус-вирвинд начала перестраивать их по своему усмотрению. И очень скоро Найлз понял, что этот гигантский пазл и есть Сейвьюр: адская воронка трансформировалась в дракона. Это было поразительно.       Вдруг их понесло наверх, на самую вершину фигуры. И Найлз с восхищением увидел тех, кто теперь был глазами гиганта: Великого Гулла Первого и его дворецкого Сенджамина. Господин был одет в алые цвета ветви Анкраун, а его слуга – в ярко-синие цвета Ансерва. И эти «глаза» ярко светились на фоне вытянутой фиолетовой морды Сейвьюра.       Великий господин и Великий слуга, восседая на своих драконах, улыбнулись им, и Гулл Первый сказал:       - Наследники Гулсена, выбирайте вашу роль в этой битве: Великий Небеснокрылый Сейвьюр оказывает вам честь стать его частью. Он не подчиняется никому, кроме самого себя, ибо он – это воплощение силы Викториус-вирвинд, но теперь эта сила полностью вне копьемеча, а это значит, что отныне в опасности весь мир. Ваш враг имеет цель захватить всю планету разом, поэтому Сейвьюр принял вызов, обретя плоть из тех, кого он избрал своими Наследниками и союзниками. Его Всевидящими глазами можем быть только мы, но вам как Наследникам Он предлагает стать Клыками возмездия.       Найлз не задумываясь кивнул, но при этом попросил первого правителя Гулсена предоставить возможность Рудольфу и Брайану стать не менее мощной частью Сейвьюра, на что Гулл Первый ответил, что Великий Дракон уже сделал их Карающей лапой. Остальные рыцари Гулсена также нашли свои места в теле дракона. Оптимус и Олди, которым отдал своего дракона один из рыцарей, стали Небесными крыльями, и Найлз был очень рад за них.       Дракона Наследников перенесло вперёд, и они оказались меж огромных призрачных челюстей гигантского дракона. Формирование завершилось, и с громким кличем первых правителей Гулсена Сейвьюр ожил. Затрепетали громадные крылья, изогнулась длинная шея, и, когда копьемеч в руке Найлза раскалился так, что эконом едва мог держать его, из артефакта вырвалось фиолетовое пламя. Сейвьюр раскрыл пасть и полыхнул силой Викториус-вирвинд в сторону неприятеля, вызывая его на бой.       Король звероидов, который всё это время наблюдал за формированием дракона, казалось, был ошеломлён тем, что вдруг из ниоткуда перед ним возник достойный его противник. Мантикора под ним испустила устрашающий визг, но скорее для того, чтобы подбодрить саму себя. Они оба чувствовали запредельную мощь светлой силы Сейвьюра и пока не решались противопоставить ей свою. А вот фиолетовый дракон мешкать не стал. Он стремительно рванулся вперёд, и рыцари Гулсена с ликованием обнажили мечи и копья.       Мантикора подняла тело и выпустила ядовитый газ. Но сила Викториус-вирвинд защищала отряд от внешних воздействий, и Сейвьюр схватил мантикору за шею, впившись в неё когтями передних лап. Визг раненого чудовища потряс окрестности, и король звероидов понял, что сейчас он может остаться без своего крылатого помощника. Поэтому, привстав на стременах и этим сделавшись ещё выше, он наклонился и схватил Сейвьюра за его крылья. Правители Гулсена не успели среагировать на неожиданную атаку, и фиолетовый дракон, оттолкнувшись от мантикоры, ударил звероида когтями задних лап, одновременно выпустив пламя. Взревев, звероид выпустил драконьи крылья и опрокинулся на спину мантикоры, раздирая себе морду, обожжённую силой Викториус-вирвинд. Но правое крыло Сейвьюра теперь безжизненно повисло, однако вскоре оно вновь поднялось, но теперь его частью был уже другой воин Гулсена, переместившийся туда из тела дракона. Но никто, за исключением Гулла и Сенджамина, не знал об этом.       - Вгрызёмся в него, ваша светлость! – в азарте вскричал Найлз, взмахнув копьемечом. – Держитесь крепче!       И фиолетовый дракон обрушился на короля звероидов, вонзив острые клыки ему в шею. Издав жалобный рёв, монстр сжал клешнями передние лапы Сейвьюра, и Рудольф с Брайаном поняли, что настала их очередь мстить. Они рванули своего дракона назад, и лапа Сейвьюра, с лёгкостью выскользнув из хватки звероида, нанесла мощный удар по его левому плечу, распоров броню чудовища. В тот же момент Наследники разомкнули хватку челюстей, и Сейвьюр, взмыв в воздух, хлестнул по телу звероида шипованным хвостом. Жала прошлись королю по ногам, и новый, полный боли рёв сотряс пространство. Но тут уже мантикора проявила инициативу: с диким визгом она ринулась на дракона, готовясь применить уже свой шипованный хвост. Сейвьюр сумел увернуться и новой порцией фиолетового пламени сжечь оружие мантикоры дотла. Испустив дикий визг боли, она заметалась, но пришедший в себя король звероидов выровнял её полёт и заставил идти в новую атаку. Видимо, играть в игры с врагом ему уже надоело.       Столкновение таких мощных созданий могло быть смертельным для обеих сторон, но оба врага, похоже, решили покончить друг с другом раз и навсегда. И когда до решающего момента оставалось никак не больше секунды, тело Сейвьюра ослепительно засияло. В этот момент к нему прибавился ещё один сторонник добра: король Артур, и его присутствие перевесило чашу весов в равной борьбе в пользу сил света. Ослеплённый сиянием звероид перестал ориентироваться в пространстве и, сбившись с курса, промчался мимо Сейвьюра. Но Артур, который теперь освещал своим светом лоб фиолетового дракона, направил его вдогонку за мантикорой.       Чудовище, лишённое теперь не только глаза, но и хвоста, спасалось бегством, неловко управляя своим полётом из-за недостатка «руля». Но всё же напоследок замыслило пакость: раз уж силы больше неравны, то и не видать врагу радости от своей победы. Снизившись, мантикора выпустила над Лондоном ядовитый газ. Не защищённые ничем горожане погибнут от удушья в считанные минуты, если газ настигнет их на улице. И в довершение своей мести чудовище прошлось мордой и лапами по нескольким историческим зданиям и памятникам города, разрушив их до основания, но фиолетовый дракон был уже близко, и мантикоре пришлось набрать высоту. Сейвьюр промчался над Лондоном, протянув из своего тела тонкие фиолетовые нити, которые как туман окутали город, нейтрализовывая смертельный газ. Затем дракон набрал высоту и через несколько секунд завис над королём звероидов, выпустив когти и сверкая клыками в раскрытой пасти.       Звероид в отчаянии взревел и, не желая сдаваться, взвил мантикору резко вверх и врезался в брюхо Сейвьюра, пытаясь этим манёвром лишить его равновесия. Воспользовавшись нелепой попыткой противника, Артур, Гулл и Сенджамин обрушили голову дракона на голову звероида, а лапы, как передние, так и задние, сдавили бронированное тело монстра, вонзившись когтями в чёрную плоть. Сейвьюр поднял короля ввысь, терзая клыками Наследников его шею, а затем швырнул обратно на мантикору.       Ударившись о спину мантикоры, звероид, казалось, был уже бессилен сопротивляться. Он плохо видел уцелевшим глазом, но мантикора, которой досталось не меньше, сдаваться не собиралась. И ринулась в бой.       Её острые клыки всеми тремя рядами сомкнулись на горле Сейвьюра, но задние лапы фиолетового дракона одним мощным рывком вспороли ей живот. Заверещав, чудовище с силой отбросило дракона в сторону и устремилось на него из последних сил. Сейвьюр не пострадал после атаки мантикоры, ведь его шея была лишена рыцарей, и, когда израненный монстр вновь налетел на него, Наследники обожгли огнём своего противника. Истекая кровью из распоротого живота, мантикора ослабла и уже не смогла так быстро увернуться от пламени Сейвьюра. Её тело вспыхнуло вместе с королём звероидов, и с диким воплем в унисон они начали падать. Сейвьюр вошёл в пике, нагоняя противников, и, обогнав их, распустил крылья. Его глаза, красный и синий, ярко вспыхнули, и фиолетовый кокон окутал тела врагов, не дав им упасть на Лондон, и отбросил далеко в сторону, к проливу Ла-Манш. Там, глубоко под водой, и окончили своё существование враги Гулсена и Великобритании.       Оповестив о своей победе громовым рёвом, Небесный дракон Сейвьюр распался, растворившись в вечереющем небе и освободив из своего тела отряд победителей.       Гулл, Сенджамин и Артур громко провозгласили:       - Слава вам, победители!       Им ответил дружный хор ликования. Затем первые правители Гулсена направили своих драконов к Наследникам. Найлз уже знал, что ему нужно сделать.       Низко склонив голову, эконом протянул им копьемеч. Оба духа одновременно взялись за артефакт, который в их руках тут же распался на меч и копьё. Они подняли вверх каждый своё оружие, и, попрощавшись со своими подданными, взвили ввысь своих гигантских драконов и исчезли в свете солнца. Артур Пендрагон поклонился гулсенцам, улыбнулся и произнёс:       - Вы выполнили свой долг, воины, как и я. Теперь Британия и ваше королевство вновь свободны. Прощайте. И знайте, что если я снова понадоблюсь вам, то не сомневайтесь, я снова приду и, как и прежде, встану на защиту своей родины.       Наследники и их отряд поклонились в ответ великому королю, который, как только они подняли головы, уже исчез. Но вместе с победой к отряду пришло новое горе: оказалось, что когда король звероидов схватил Сейвьюра за правое крыло, в котором находился Оптимус, гулсенцу не удалось увернуться, и он был раздавлен тяжёлой клешнёй. И теперь весь отряд окружил несчастного Олди, который не желал верить в то, что его хозяина больше нет и что даже тело его теперь будет невозможно найти, чтобы похоронить. Рудольф как никто понимал сейчас чувства несчастного старика. Брайан, которому в бою с королём звероидов удалось пару раз ударить мечом монстра и отомстить за своих убитых родителей, что-то прошептал Рудольфу на ухо, и тот, взглянув на Олди, подлетел к нему и предложил объединение их как Скорбящих. Он не знал, согласится ли Олди сразу же после того, как узнал о случившемся, но старик посмотрел на Рудольфа и кивнул – думать, готов ли он принять другого хозяина, было бы пустой тратой времени, всё равно другого выбора ему не оставалось, ведь в его возрасте оставаться Скорбящим Навек было бы безрассудством, тем более что заботиться о нём было больше некому.       - Это правильное решение, Олди, - улыбнулся Найлз. – Не мучай себя мыслями, правильно ли ты поступил, и не вини себя в гибели Оптимуса – не ты был тому виной. Главное, что все остальные остались целы в этой схватке. Я думаю, ты ещё будешь счастлив – Рудольф докажет тебе это своей заботой о тебе. А вот мне, - он вздохнул, - похоже, уже никогда не испытать настоящего счастья.       - О чём ты говоришь, Найлз? – тронув эконома за плечо, спросил Винсент.       Найлз вздохнул и, не оборачиваясь, печально ответил:       - Ваши глаза, господин…       - Господи, Найлз, я же тебе говорил, что, разумеется, не оставлю так это, - попытался успокоить его герцог. – Меня вылечат, обещаю тебе, - если только в Лондоне осталась цела офтальмологическая клиника. А если нет – отправимся в другой город, только не волнуйся за меня. По правде говоря, тебе досталось гораздо сильнее, чем мне, - все эти приступы… Да, решено: я положу тебя в нейрохирургию, и твою голову приведут в порядок. Я не хочу, чтобы ты и дальше так страдал.       Найлз улыбнулся, обернувшись к хозяину.       - Будем надеяться, ваша светлость, что вам вернут зрение. Тогда, даже несмотря на собственные проблемы, я буду счастлив. А пока нам нужно проделать колоссальную работу по возрождению нашей столицы и всей страны – избавить её от демосов там, где они ещё остались, и разыскать тех, кто уцелел после переворота, чтобы они и их дети встали у руля власти и достойно правили нашей страной.       - Погоди, Найлз, ты что, всерьёз собираешься найти нам нового короля? – в недоумении спросил герцог.       - А зачем искать? – улыбнулся эконом. – Он передо мной.       - Я? – опешил Винсент. – Нет уж, Найлз. Слепой не может быть королём. Ты хоть чувствуешь, как нелепо и смешно звучит сие словосочетание? Я могу пойти по стопам своего покойного отца и стать премьер-министром, но и этого я не хочу, не говоря уже о более высокой должности. Поэтому решать это стоит не нам, а нашему народу – если, конечно, он признает своих избавителей.       - Так давайте прямо сейчас и узнаем их мнение, - предложил эконом и скомандовал отряду: - К Вестминстерскому дворцу!       - Точнее, его развалинам, - мрачно дополнил герцог.       - Да, ваша светлость, - с грустью согласился Найлз. – Как ни прискорбно это сознавать, но эта война забрала с собой наших лучших воинов… Мы проводим их всех в последний путь с почестями, достойными настоящих героев.       Рванув поводья, эконом повёл отряд на место скорби. Снижаясь над тем, что когда-то было величественным Вестминстерским дворцом, воины Гулсена переживали тяжёлые чувства. Поэтому Наследники сочли необходимым немедленно разобрать все завалы, и отряд приступил к работе. Драконы поднимали тяжёлые плиты и разгребали лапами горы из камней, а люди все вместе помогали им, убирая плиты поменьше. Постепенно вокруг них стал собираться народ – простые лондонцы, которые несколько дней жили в неведении среди грома войны и взявшихся неизвестно откуда ужасных монстров. Они слышали то обращение, что передали тогда Наследники из штаба Оутсена, но никто из них не поверил в истинные намерения пришельцев. А сейчас они видели совсем иную картину, и поняли, что враг не стал бы возвращаться назад, чтобы откопать тела убитых товарищей. И в каждом из них проснулась истина. Их город очищен. Нет ни демосов, ни тех ужасных монстров на огромных звездолётах – есть только эти люди, непохожие на них ни внешностью, ни одеждой, но с теми же чувствами, что и у них, и с теми же элементарными человеческими ценностями. Они спасли их от, возможно, даже более коварного врага, чем демосы. И, несомненно, заслуживали признания как победителей со стороны всех горожан.       Гулсенцы и Наследники не заметили, как в процесс разбора завалов помимо них включились и те, кто только что наблюдал за ними с почтительного расстояния. И мужчины, и женщины, и даже дети – все, кто мог хоть в чём-то помочь в меру своих сил, включились в общую работу. Удивлённые поначалу гулсенцы стали трудиться теперь бок о бок с англичанами без всяких лишних разъяснений – слова здесь были попросту не нужны. Но наступил поздний вечер, а неразобранных завалов было всё ещё очень много, к тому же не было пока найдено ни одного тела. Найлз решил приостановить работу и, подойдя к одному из горожан, объяснил ситуацию и попросил указать, где бы они смогли переночевать. Человек оказался владельцем одного из отелей Лондона, уцелевшего после двух дней боя и избежавшего гнева мантикоры. Он сказал, что с радостью предоставит номера всем этим людям абсолютно бесплатно, и сделает всё для того, чтобы победителям было комфортно. А взамен он попросил Найлза рассказать ему о них – откуда они взялись и почему встали на защиту Англии. Эконом согласился, и отряд, спустившись с завалов, сел на драконов и последовал за хозяином отеля. Остальные лондонцы сопровождали рыцарей до места ночёвки, окружив их драконов и с любопытством рассматривая необычных животных. И по мере их продвижения по улицам города число любопытствующих только росло, в результате чего к концу их пути за гулсенцами шёл уже чуть ли не весь Лондон.       Разместив драконов в большом парке перед отелем, Наследники и рыцари Гулсена вошли в здание. Хозяин отеля предложил провести каждого из них в свой номер, но его гости отказались, пожелав остаться ночевать все вместе, и ему не оставалось ничего другого, кроме как расположить их в большом банкетном зале, куда были спешно перенесены кровати и столы, на которые были поставлены все имеющиеся в отеле блюда. Попробовав непривычную пищу, гулсенцы нашли её вполне вкусной и питательной, и за ужином Найлз рассказал хозяину отеля всю их историю от начала до конца, и закончил только далеко за полночь. А напоследок попросил, чтобы он записал и передал, если сможет, эту информацию в эфир. Найлз надеялся, что после этого откликнутся те, кто мог бы начать вместе с ними восстанавливать Британию и её устои, очистив от остатков демосовской власти другие города. И хозяин отеля пообещал, что сделает всё, что в его силах, зависящее и независящее, чтобы положить начало возрождению страны. И, впечатлённый невероятной историей, он не спал всю ночь и печатал всё то, что только что услышал. И уже под утро выполнил своё обещание.       Уставшие рыцари провели первую спокойную ночь, чтобы с рассветом вновь взяться за разборы завалов. Лондонцы, стоявшие возле отеля, не расходились, и, когда гулсенцы вышли из здания и, сев на драконов, снова отправились к Вестминстеру, вся толпа последовала за ними. Но теперь у каждого в руках был какой-нибудь инструмент. И Найлзу вдруг показалось, что Англия и Гулсен действительно слились воедино, пусть не своими физическими мирами, но уж точно духовным единомыслием.