Непознанный мир (цикл повестей)

«То книга книг. Страниц не счесть. Успей лишь главное прочесть, И не спеши узнать конец» - Так мне сказал один мудрец.» Из старинной гулсенской баллады.

      Первая попытка «увидеть», что происходит с их знакомыми и друзьями в Гулсене, оказалась неудачной: Джойс и Гарей смогли разглядеть лишь дворец Гулсенскасл, чему были очень удивлены, ведь они его ни разу не видели, откуда же в их памяти он выплыл? Дворец просто сверкал своей белизной, а гербофлаг и флаги ветвей дружно хлопали на ветру на самых высоких башнях. Однако последующие попытки были более удачными: лорд и слуга увидели посёлок Небесные Холмы, в котором размеренно текла мирная будничная жизнь, и с радостью узрели, что большинство сельчан выбрались целыми и невредимыми из последней битвы за королевство. Те же, кто погиб, покоились теперь у подножия холма.       Всё в порядке было и с Клавдием. Теперь он, исцелённый от своего недуга благодаря желанию Посвящённых, жил в посёлке, в том самом оранжевом домике, где когда-то жили его избавители. Он больше не сторонился людей, и все в посёлке просто обожали мудрого старика, и частенько заходили к нему в гости вместе со своими детьми, которых он так любил. И, кажется, Клавдий знал, кто исцелил его от эпилепсии – наверное, монарх Гулсена сказал ему об этом.       Но что было самым удивительным – так это то, что Лич Беркли и Нил Ларри, когда старый изобретатель оправился после того, что сотворил с ним Джеральд, отправились на Несущем Свет в Гулсенскасл, где Скорбящий монарх Лайонелл соединил своих товарищей по несчастью. И это несмотря на клятву пожизненного отречения, которую дал себе когда-то Лич. Наверное, он понял, что обязан жизнью спасшему его доктору, и просто не может теперь не отблагодарить его должным образом. И Нил принял эту его благодарность. Джойсу и Гарею оставалось только порадоваться за них. Но ещё больше они были обрадованы тому, что монарх оставил их обоих при дворе, вернув Беркли статус придворного инженера и поставив его механического дракона на службу в войско Гулсена, а Нилу дав звание монаршего лекаря.       Дерек жил в посёлке и никуда не стремился. Он решил остаться в статусе Скорбящего, несмотря на то, что после битвы многие слуги-односельчане потеряли своих господ. Он переоборудовал опустевшую лабораторию Лича в великолепный игровой зал для детей. Аттракционами в нём служили различные конструкции старика Беркли, которыми тот периодически пополнял их коллекцию, самолично привозя в посёлок на Несущем Свет раз в три месяца. Он неустанно совершенствовал уже имеющиеся и создавал новые, которые уже не были столь неуклюжими, как раньше, и почти никогда не ломались. А уж ИЛПами, которые стали настолько знамениты в королевстве, что стали визитной карточкой своего создателя, Лич оснастил всю армию Гулсена, разумеется, не отказываясь при этом от использования драконов, которые по-прежнему составляли основу основ армии королевства.       Судьба же Лайонелла О`Крайтона была ожидаемой: он вернул себе корону и титул, но остался Скорбящим Навек, объявив, что, когда у него появятся дети, он найдёт для них соправителя, но сам уже ни с кем не разделит правление. На его лице навсегда пролегла печать скорби по безвременно ушедшему дворецкому. Даже возвращение сразившего Слэя и оправившегося от раны Стримстила, ставшего его личным драконом взамен погибшей Альбины, не могло его утешить.       Джеральда похоронили с достойными соправителя почестями, и не как злодея, а как героя. Монарх ещё до похорон наложил запрет упоминать о нём как о клятвопреступнике и предателе, и вообще говорить в плохом ключе, объяснив народу Гулсена, что его дворецкий подвергся манипуляциям земного злодея, заразившего его, как и всех остальных слуг королевства, «чёрной чумой», и что долг Джеральда как дворецкого был исполнен, поэтому отныне не могло быть никаких пересудов касательно роли покойного главы ветви Ансерв в этой истории, тем паче, что, принеся себя в жертву ради спасения жизни монарха и королевства, он искупил свою вину перед народом Гулсена тысячекратно. На могиле Джеральда поставили памятник с надписью: «Здесь лежит самый преданный ансервец, которого когда-либо знал Гулсен, и третий из всех, кому присвоен наивысший уровень "Н".       Меч и копьё вернулись на свои законные места в одном из залов Гулсенскасла. К ним вернулась их былая сила, и теперь они излучали неяркий свет, красный и синий, как до кризиса. Но отныне к ним была приставлена вечная охрана, чтобы больше никогда не повторилась та ужасная история, что едва не уничтожила и королевство, и земной мир.       Конечно же, Джойс и Гарей даже через призму мысленной связи ощущали, насколько сильно монарх угнетён потерей Джеральда, как он страдает от одиночества, но всё же надеялись, что он найдёт в себе силы оправиться. Но позже, когда прошли уже годы наблюдений, поняли, что напрасно ждут от него этого: Лайонелл О`Крайтон каждый день приходил в подземный зал Гулсенскасла к гробнице покойного соправителя, подолгу стоял на коленях и плакал. Такая поразительная преданность заслуживала уважения и не могла служить поводом для порицания.       Сразу после того, как энергия Гулсена вернулась в королевство, а энергия земная сгинула прочь, те рыцари, что всё ещё продолжали сражаться, вдруг остановились, не понимая, что они здесь делают и почему подняли мечи и копья на свой народ. Но после того, как жители Небесных Холмов всё им объяснили, воины покаялись перед ними и возвратились во дворец. Там, уже освободившись от «чёрной чумы», те из слуг, кто когда-то бросил или убил своих господ, теперь метались в их поисках, а немногочисленные неразделённые с ужасом осознавали, что собственными руками отрезали хозяевам языки по приказу Джеральда, и теперь проклинали и почившего дворецкого, и самих себя. А когда узнали причину от появившегося во дворце монарха, который держал на руках мёртвого главу Ансерва и которых сопровождали Аполлон с Проционом, впервые за много веков позволившие увидеть себя гулсенцам, все как один свалились в ноги своему господину и повелителю, умоляя о прощении. И Лайонелл О`Крайтон, конечно же, простил их, как и подобает справедливому правителю.       И жизнь в королевстве с тех пор наладилась и пошла своим чередом. Господа и слуги вновь воссоединились, большинство насильно разлучённых нашли друг друга, а огромное количество Скорбящих соединилось с товарищами по несчастью, но некоторые, как и монарх, остались Скорбящими Навек, не в силах смириться с потерей тех, кого они когда-то собственноручно предали и загубили. Большинство из этих слуг ушло «на вечное служение Великому Фреммору» (так гулсенцы называют послушание в монастырях для слуг), чтобы хоть как-то искупить свои страшные грехи, а некоторые стали отшельниками. Одного из таких, правда, бывших отшельников, не забывал и сам Лайонелл: он часто ездил к Клавдию в Небесные Холмы и привозил ему подарки и столичные истории. Джойс с Гареем видели в этом добрый знак: если монарх питает симпатию к старику, не забывает его, значит, это в какой-то степени помогает ему хотя бы частично смириться с потерей Джеральда. И Клавдий, разумеется, это понимал, поэтому старался делать всё, чтобы монарх утешился в своём горе, и подолгу беседовал с ним об этом.       Думая о Клавдие и скучая по нему гораздо сильнее, чем по всем остальным, Джойс и Гарей не раз пробовали напрямую связаться с ним, а не просто «увидеть», однако гигантское расстояние между их мирами не позволяло передавать мысли, поэтому лорд и слуга вскоре с сожалением признали, что больше никогда не смогут поговорить ни с кем из гулсенцев. Аполлон был прав. Однако они видели и знали, что благодаря им Клавдий здоров и счастлив, и это радовало их, притупляя горечь разлуки.       Вскоре Джойс, а за ним и Гарей, обзавелись семьёй. У лорда родился сын, а у Гарея – сын и дочь. Они много рассказывали своим детям о Гулсене, когда те немного подросли, и, разумеется, раз в месяц обязательно «навещали» своих друзей в королевстве. Так они узнали, что у Лайонелла также родились дочь и сын, и были рады за него. Наверняка забота о жене и детях отвлечёт монарха от тягостных мыслей об ушедшем от него преданном Джеральде. Но, как уже говорилось выше, Лайонелл О`Крайтон никогда не забывал своего дворецкого, никого на свете не любя столь же сильно, как его. И до конца дней своих хранил о нём священную память. Помимо памятника, поставленного своему соправителю во дворе Гулсенскасла и резиденции Ансерв, именем Джеральда он назвал саму эту резиденцию, один из новых храмов, парк из молодых деревьев, которые они с дворецким посадили вместе незадолго до кризиса, а также несколько улиц и больницу. Но он отнюдь не жил прошлым, зная, что всегда и во всём нужно быть оптимистом и смотреть только вперёд. И он доказал это своему народу, став лучшим правителем за всю историю королевства.       А Джойс и Гарей прожили долгую и счастливую жизнь, до последних дней храня память о том удивительном и прекрасном мире, в котором им посчастливилось побывать и спасти его от гибели. И уже их дети передали эти воспоминания своим детям, а те – своим. Но, как и предсказывал Аполлон, больше никому из земных людей не посчастливилось побывать в Гулсене – Джойс и Гарей действительно стали последними господином и дворецким, кому было позволено познать свой параллельный мир. А что было дальше, мы, наверное, узнаем ещё очень нескоро. Это свойственно любой истории, которая заканчивается тайной. А тайны на то и тайны, чтобы оставаться неразгаданными длительное время. Вы согласны? Тогда, пожалуй, наша заключительная история о Гулсене действительно подошла к концу.       Но кто знает, может, для вас всё только начинается? 2012г.