Meraviglie. Репетитор-киллер Куроко!

— Он сдурел… он с ума сошёл… — повторял Дайки себе под нос, наблюдая с трибуны за матчем Намимори. Вария уже смылась улаживать какие-то там дела да заминать недавнюю перестрелку; на игре остался один Скуало, да и то — подстраховки ради. Об этом друга попросил Тецуя, мол, с ранением он бесполезен, и если на Десятых снова нападут… — Не кипятись ты, мусор. У этого парня высокий болевой порог. — Да не об этом я! Ему в больницу надо!!! — Чтобы полиция начала разбираться, откуда у него огнестрельное ранение, тысяча шрамов и протез высшего качества? Этого хватило, чтобы заткнуть баскетболиста, но на лице и дальше читалось возмущение: за последние полчаса случилось слишком много вещей, выходящих из ряда вон. Перестрелка прямо на чемпионате. Десятое поколение Вонголы в спортивной форме. Сложнейшая операция прямо на паркете (Хроме до сих пор прятала под иллюзией остатки крови). Притихший после этого Скуало и, как вишенка на торте, продолжавший исполнять обязанности тренера Тецуя. Он сидел на скамейке с крепко перевязанным плечом, руку подвязал шарфом, а сосредоточенные голубые глаза то и дело бегали за подопечными и их противниками, отслеживая малейшие детали. Аомине трясло: он знал, что киллер отказался от обезболивающего и вверил Мукуро перебить иллюзией самые необходимые нервные импульсы. Такому «лечению» баскетболист не доверял вовсе, и видел, что не зря, глядя на бледное как смерть, покрытое потом лицо. — Тысяча шрамов, — прошептал он просто, для вида поддерживая разговор, словно и забыл с кем имеет дело. Скуало было класть на правила хорошего тона, Скуало не любил попусту болтать. — Ты провёл в мире мафии два месяца, сколько их там у тебя? Дайки невольно сжал кулаки. Разорванное ухо даже под анестезией немного саднило, на рассеченный пулей лоб он почти не обращал внимания, как и на кисти, пальцы, запястья и предплечья, отмеченные чуть заметной сеткой — наградой за два месяца боевых тренировок. — Порядком. — Вот и заткнись. Тецуя сидел как истукан, казался сосредоточенным, и с каждой минутой смотреть на это было всё больнее; Дайки и представить не мог, что он сейчас терпит. Все те «царапины», что он обычно получал, нельзя было и сравнивать со слепым огнестрельным ранением, но и они, будучи свежими, горели адски. Заметно было, как беспокоится Хроме, как постоянно поглядывают на скамейку игроки, и сил смотреть на это уже не было. — Ты просто жалок, — въедались в мозг слова Скуало, — слабак, мусор, недалёкий наивный идиот. — Я заметил. — Врой, даже не огрызаешься? Мозги из уха вытекли?! — мечник цыкнул языком, когда даже игроки на площадке отвлеклись на его голос, и честно попытался успокоиться. — Тот придурок доверяет тебе безоговорочно, так что не смей отводить взгляд. Тем более что он принял на себя именно твою пулю. Лицо парня перекосилось. — Какого хрена ты… Я бы никогда… — Я что, говорю, мол ты в него стрелял? — почти рявкнул тот и снова понизил голос. — Если бы не он, тебе прилетело бы в затылок, лучше бы спасибо сказал, а не прятал голову в песок. Меня от тебя тошнит. И киллер просто развернулся и ушёл, оставив баскетболиста с изумлением глядеть себе вслед.