Жажда жизни

      Одиннадцатилетия, кое, как оказалось, должно было наступить 1 января 1919 года, согласно нехитрым вычислениям на основе записи, сделанной в приюте, Аарон ждал без интереса. Или, скорее, совсем не ждал. Выпить по этому поводу нечего, поздравить некому, подарки подарить тем более… Бессмысленный праздник, один из таких же непримечательных серых будней, как и всегда. У Лакса всегда было странное отношение к праздникам: он искренне не понимал, почему все их празднуют. Не изменилось ничего — так было в прошлой жизни, так осталось и сейчас. Он и до этого не праздновал не только общие праздники, но и свои «дни рождения», и делать исключение для одиннадцатого такового был не намерен. Однако когда оно наступило, то оказалось, что в этот раз все будет немного по-другому.       Смотрительница приюта, или как это называется? директриса? зашла в комнату Аарона в полудень или за пару минут до него, что ему было хорошо известно из положения солнца. Женщина оглядела мальчика, задержав взгляд на одной из свежеприобретённых длинных, но неглубоких царапин, и неодобрительно поджала губы, но ничего не сказала по этому поводу. Обратившись к нему, она и не пыталась спрятать свою неприязнь, даже несмотря на то, что сегодня вроде как праздник, ведь ему исполнялось одиннадцать. Пусть она и не знала, что он сам вспомнил про этот день только благодаря услышанному от охранника числу за два дня до «праздника» поздравления. Предельно сухо она объяснила причину своего появления на пороге комнаты нелюбимого воспитанника:       — К тебе пришли, Аарон. Ждут в моём кабинете, приведи себя в порядок и приходи туда через пару минут. Жду. Если не явишься, пошлю за тобой кого-то из старших воспитанников, — и также стремительно, как и вошла за несколько мгновений до этого, она вышла, а дверь негромко захлопнулась, отрезая молодого человека и от неё, и от всех остальных.       Мальчик неторопливо собрался, прошёлся растопыренными пальцами по волосам, глянул в окно, наблюдая за парой воронов, кружащих над невысокой липой, чьи раскидистые ветви были расположены прямо рядом с его окном, усмехнулся и подошел к выходу. Постояв немного около него, он решительно распахнул дверь и затворил её за собой       Следуя по коридорам места, которое на долгие годы стало тем, что принято называть домом, Аарон не был уверен в том, что в кабинете смотрительницы приюта будет что-либо положительное для него. Откровенно говоря, он уже давно не был хоть в чем-либо уверен. Да и никогда он не верил в человеческие бескорыстие и доброту, а посему… что ж, будет интересно узнать, что произошло на этот раз и в чем его опять будут обвинять. За всё, что бы ни произошло в приюте или его воспитанниками, вину неизменно возлагали на Лакса. Он к этому привык и ни разу не обижался на подобную «несправедливость»… Если честно, ему было попросту плевать с высокой колокольни и на приют, и на всех обитателей этого злосчастного места. Абсолютно все равно. Важен для Аарона был лишь он сам и происходящие с ним события.       Войдя в кабинет директриса, мальчик увидел сидящего в «кресле для посетителей» довольно странного на вид, как по стилю одежды, так и по внешности, человека среднего возраста с рыжевато-каштановыми волосами и бородой. Он был одет в некий цветастый халат, обут в остроносые туфли, а на носу у него умостились необычного вида очки-половинки, из-под которых якобы доброжелательно сверкнул водянисто-голубыми глазами, когда мальчик зашел в помещение. В этой совершенно обычной комнате мужчина выглядел неким совершенно чужеродным элементом. И эта его «доброжелательность» выглядела столь же чуждо, даже подозрительно. Аарон ни на мгновение не поверил в искренность этого человека, а посему планировал проверять и перепроверять каждое его слово.       Мальчик прошел вглубь комнаты и встал прямо напротив своего посетителя.       — Здравствуй, Аарон, — добродушно улыбнулся он, и эта улыбка сказала мальчику больше, чем смог бы сказать сам человек. Лакс ещё раз подтвердил, что его чутьё не подвело и сразу определил, что он был тем еще лицемером, и утвердился в своих выводах — этому мужчине нельзя доверять. В конце-то концов, он себе не враг! А то, что этот… преподаватель, ведь он производил впечатление именно учителя, правда, из странной школы, но тем не менее — очень опасный противник, было видно с первого взгляда, и Аарон не подвергал это суждение никаким, даже малейшим, сомнениям. — Меня зовут Альбус Дамблдор, я являюсь профессором трансфигурации в школе чародейства и волшебства Хогвартс.       После этих слов Аарон прикрыл глаза на несколько секунд, мысленно разочаровываясь в себе, хотя этот врач и старался выглядеть преподавателем, а после посмотрел на этого… профессора так, будто сомневался в его здравомыслии и медленно произнес:       — Значит, они все же решились, — на лице мальчика появились крайне ехидная усмешка. — Что ж, меня решено всё-таки запрятать в сумасшедший дом… чтобы жизнь детям и воспитателям не портил своими «выходками». Ладно. Значит, вы доктор?       И после этого вопроса на лице профессора трансфигурации появилось изумление и некоторая степень возмущения. Он тут же начал отрицать это и переубеждать Лакса:       — Что ты, Аарон! Я не доктор, а учитель! И Хогвартс — это не сумасшедший дом, а школа! Вот, возьми свое письмо, — мужчина, оказавшийся всё же преподавателем, как и предполагал юноша, протянул мальчику свернутый трубочкой желтый лист, выглядящий очень старым и запечатанный сургучной печатью. Раскрыв письмо, он прочитал его и усмехнулся:       — И вы полагаете, что я поверю в это? — ехидное выражение с лица Аарона не пропало. Он жаждал доказательств, и, желательно, прямо сейчас. И он их получил. Взмах палочкой, появившейся из рукава этого… Дамблдора, несколько слов на непонятном языке, что-то вроде «Вингардиум левиоса» или нечто подобного, и лежащая на краю стола директрисы ручка плавно поднялась вверх и подлетела к Аарону, зависнув примерно в метре перед ним на уровне лица.       — Это — достаточно достоверное доказательство для тебя? — с улыбкой полюбопытствовал учитель, внутренне готовый к ответу «нет» и просьбе сотворить ещё какое-нибудь колдовство, но Лакс не собирался придираться. Помниться, тогда, много лет назад (или вперёд) была некая книжка о волшебниках и магии, которую он читал. Не то что бы ему было очень уж интересно это, просто нужно было поддержать сына, когда Элисон была против, чтобы ее ребенок читал книги жанра фэнтези, но против них двоих её шансы на успех были значительно ниже. И в этой книжке была школа магии, в которую принимали именно с одиннадцати лет. Больше поводов для сомнений у мальчика не было.       — Да, благодарю вас, профессор Дамблдор. Что мне нужно сделать, чтобы попасть туда? Денег у меня нет, родственников тоже, так что… вы понимаете, — сказал Аарон, глядя Дамблдору в лицо, но не в глаза. Он помнил, что при зрительном контакте тот мог проникнуть в его мысли, а уж этого он старался бы всеми силами избежать! Ответ профессора был прост до невозможности и очень сильно обрадовал Аарона, не желавшего оставаться в этом богом забытом месте дольше, чем того требует ситуация:       — Ничего, Аарон. Ты от рождения обладаешь магическими способностями, а мы принимаем в Хогвартс всех детей с таковыми, проживающих на территории Великобритании, Шотландии и Ирландии. Обучение у нас бесплатно, а на покупку необходимоых вещей, список которых является вторым листом в приглашении, деньги тебе выделил специальный фонд для магглорожденных и малоимущих. Там немного, но этого хватит на первый год. Перед летними каникулами на каждом курсе ты должен будешь подойти ко мне и получить ещё деньги на закупку к школе. Таким образом, все время обучения тебе будет выделяться необходимая сумма, — с этими словами Дамблдор вынул из внутреннего кармана своего халата-плаща приятно звякнувший мешочек и протянул его юноше. Раскрыв его, Аарон был приятно удивлен — там оказались золотые монетки круглой формы.       -Благодарю, сэр, — склонил голову Лакс и передал мешочек обратно, во все ещё протянутую длань учителя.       — Мы отправимся за покупками прямо сейчас, если ты не возражаешь, — сказал мужчина, посверкивая глазами, скрытыми под очками-половинками.       — Хорошо, конечно, мне нужно лишь надеть свитер и накинуть плащ, — в тон ему произнёс юноша, после чего, не оглядываясь, вышел из помещения, дошёл до своей комнаты и проделал указанные процедуры. Выйдя из комнаты, он увидел профессора Дамблдора, стоящего у противоположной от двери стены, и сказал:       — Я готов, можем отправляться.       Альбус кивнул и они вдвоём вышли из здания, пройдя через коридор, лестницу и холл. Дойдя до тупиковой подворотни, которую не было видно от приюта, Дамблдор положил руку на плечо Аарона, и того затопили неприятные ощущения. Впрочем, профессор быстро пояснил появление этих чувств:       Это аппарация, один из способов перемещения волшебников. Если оглядишься вокруг, то поймешь, что мы уже не там, где находились.       И действительно, это место очень отличалось от того закоулка! Профессор повел мальчика к бару, вывеска которого гласила: «Дырявый котёл». Зайдя в этот бар и пройдя на задний дворик, мужчина начал волшебной палочкой касаться определенных кирпичей в стене, объясняя, что порядок здесь очень важен. Пройдя на волшебную уицу, Аарон с трудом сбержал своё изумление, восторг и восхищение. Вокруг виднелись различные странного вида магазины с не менее странным содержимым на витринах, а по улице ходили маги в примерно такого же покроя, что и плащ-халат Дамблдора, одеждах.       — Ну что, сначала за волшебной палочкой? — преувеличенно-весело осведомился профессор, и направился к одному из магазинов с выцветшей вывеской из дерева оливкового цвета, но надписью на ней яркими золотыми буквами «Семейство Олливандер — производство волшебных палочек с 382 года до н.э.». Зайдя в этот магазин, Аарон увидел стеллажи с огромным, просто-таки бесчисленным количеством коробочек на них, а когда неожиданно откуда-то, где, очевидно, было подсобное помещение, раздался голос, вздрогнул от неожиданности. — Профессор Дамблдор! Ох, виноградная лоза и перо феникса, десять дюймов! Приввели мне нового покупателя? — мужчина, который это говорил, производил впечатление настоящего фанатика, а подобное Аарона слегка пугало.       — Да, Гаррик. Подбери волшебную палочку этому молодому человеку, пожалуйста, — улыбнулся в ответ на такой энтузиазм Дамблдор и отошёл в сторону, садясь на стул около входа.       Что же, юноша, давайте начнём! Попробуйте эту, тис и сердечная жила дракона, двенадцать дюймов и три четверти! — мастер протянул мальчику волшебную палочку из древесины светлого оттенка. Она была лаконичной, без лишних деталей и вычурных украшений. Словом, соответствовала всем требованиям Аарона, была именно такой, какую он хотел. Он по жизни любил лаконичность, и даже почерк его отражал это. Он взял палочку и она в его пальцах в один момент потеплела, а затем выпустила из своего кончика есколько разноцветных искр.       Олливандер, казалось, был разочарован тем, что это заняло так мало времени, да и, к тому же, Аарона выбрала первая палочка, предложенная ему.       — Что ж, раз так… — произнес мистер Олливандер со странной грустью. — С вас пять галлеонов, молодой человек. Дамблдор протянул своему, очевидно, приятелю или, как минимум, старому знакомому, пять золотых монет, извлеченных из кошелька, лежащего во внутреннем кармашке мантии Альбуса.       Далее они вышли из магазина и быстро сделали оставшиеся покупки. Встречные волшебники и волшебницы раскланивались с Дамблдором без особого пиетета или с ним, смотря кто именно встречался. Затем профессор вернул юношу обратно к месту его жительства и сдал «из рук в руки» директрисе. Первый день в волшебном мире был закончен.