До крови оголенная душа

      Когда Гарри открыл глаза, Северуса уже и след простыл. С кухни слышался чудесный аромат кофе. Из-за не до конца выглянувшего солнца на улице казалось темно. Ещё и снег валил пушистыми хлопьями, отчего они, запертые дома, через час-другой обрастут новыми сугробами. Едва ли такая погода способствовала приподнятому расположению духа. Думать, не то что вставать с постели, — совершенно не хотелось.       Привычно накидывая плед на плечи, парень заглянул на кухню. Как бы Северус тщательно не следил за отоплением дома, резкие сквозняки частенько гуляли в коридоре. Мужчина стоял в профиль, облокотившись на стол. Он его даже не заметил. На опущенной вниз руке он держал кружку с остывающим кофе, а другой то и дело подносил сигарету к губам. — Доброе утро? — полуспросил юный Певерелл, отсчитав ровно четыре затяжки, прежде чем зайти. — Доброе, Гарри, — хриплым голосом отозвался Снейп, поспешивший затушить окурок и освободить парню место. — Ничего страшного, — заверил Гарри, когда Северус палочкой убрал запах сигарет, — кури, я не против. — Не в этом дело, — хмыкнул зельевар, — тебе незачем этим дышать. — Ладно, — покладисто согласился парень, наливая себе в кружку оставшийся кофе. Есть особо не хотелось. Поэтому на завтрак он взял только яблоко, — посидишь со мной?       Снейп занял место напротив, одним глотком допивая остывшую гадость из своей чашки. Он задумчиво проследил за движениями парня, пока тот не занял свое место. А затем мужчина замер, вдумчиво рассматривая его лицо, будто впервые. Меж бровей залегла глубокая морщинка, подбородок лёг на ладони, пока локти неэтично устроились на столе. «Одна из его любимых поз, — заметил Гарри, — Северус частенько посиживает именно так».       Завтрак стал лишь галочкой в привычном распорядке дня. Есть юноша совсем не хотел. В Хогвартсе кофе ученикам не подавали, а Сев варил его чудесно. Поэтому, отпив пару глотков, юноша отставил его с явным сожалением. Больше ничего не лезло. Так и не надкусив яблоко, а просто крутя его в руке, он поднял взгляд. — Что ты хочешь мне сказать? — Спросил парень, напрягаясь. Он всё ещё не был уверен, как себя стоит вести после того поцелуя и встречи с Госпожой. — Ты осознаёшь, в каком положении оказался? — Безэмоционально, а оттого почти грубо, уточнил мужчина, не тратя время на расшаркивания. Выглядел он решительно. — Давай, пожалуйста, без драматических пауз, — попросил Гарри, нахмурившись, — просто расскажи. По крайней мере, я ничего не заметил. — Он свободно откинулся на спинку стула, откладывая в сторону, наконец, треклятое яблоко. — Мы не нашли варианта, чтобы убрать метку. — Отстранено-терпеливо напомнил зельевар, как будто он, Гарри, забыл. — Я бы мог попытаться зельями притупить её воздействие, но пока Темный Лорд со всеми осколками души жив — это лишь временная мера. То, что было ночью… Внесло ещё один вариант решения нашей проблемы. — «Союз»? — Видя, что тот замолчал, предположил Гарри. — Возможно, ты не до конца понял, но речь шла о браке. О нашем браке. Который благословили, — попытался донести Снейп, тяжело вздыхая. — А это решит наши проблемы? — Спокойно отозвался Гарри, так и не дождавшись продолжения. Он имел весьма смутное представление о брачных узах. Тем более, в паре двух мужчин. Но если этот шаг позволит Северусу остаться в живых, то к чему сомнения? О более интимных особенностях семейной жизни парень старался не думать, поддерживая уверенно-отстраненный вид. — Конкретно выше сказанную — да, — ответил зельевар, сменив положение и устало потирая виски, словно его одолела головная боль. — Род Певереллов — уникальный во всех смыслах. Начиная с основавшей его пары смертного и самой Смерти, заканчивая тем, что последние носители данной фамилии уже много сотен лет как мертвы. Но дело даже не в этом. Теоретически, был вариант, что можно избавиться от всех наложенных проклятий и обязательств, войдя в могущественный Род. Помимо тех обязательств, что касаются Рода непосредственно. Но это возможно только в теории. Сегодня среди живых Родов ты не найдешь ни один без своих собственных накопившихся проклятий. Будь то безумие или предрасположенность к болезням. Поэтому я даже не задумывался об этом. — Но войти в Род самой Смерти и умереть от проклятия сложно? — Понял юноша этот простой факт. Хотя раньше он об этом даже не задумывался. — Да. — Подтвердил зельевар, выдыхая. — В этом случае есть возможность умереть исключительно своей смертью. — Северус выудил из-за ворота рубашки свой словно новенький и блестящий медальон, без малейших темных пятен, что были ещё вчера. — А метка? — обрадовался Гарри. Снейп молча закатал рукав с ровной и имеющей чистые границы меткой на совершенно здоровой коже. — Она практически перестала причинять неудобства, — заверил зельевар, пряча её обратно под слой рубашки. — На продолжительное время про неё можно забыть. Пока что скоропостижная гибель мне не грозит. Нас благословили, так что я теперь тоже, вроде как, под защитой. — Тогда я ничего не понимаю. — Свёл брови в недоумении Гарри, пытаясь сложить кусочки воедино. — Почему ты выглядишь подавленным? Нам подарили то, чего мы просили. Время. Теперь мы можем попытаться найти крестражи и уничтожить их. — Ценой твоего выбора, — скривился мужчина, вставая из-за стола. Он уже было ушел с кухни, но в последний момент повернулся и поставил жирную точку в разговоре одной лишь фразой. — Такую жертву я принимать не хочу.

***

      Гермиона невольно повела плечами от холода, отходя от их палатки. Ноги в сапогах вязли в снегу, а от промозглого ветра не помогали тёплая мантия и вязанная шапка. Она в очередной раз поссорилась с Роном. Оставалось только удивляться, как они столько лет могли считать себя лучшими друзьями. Как она вообще докатилась до жизни такой?..       После занятий, не доходя до Большого Зала, где проходил обед в полном разгаре, она получила в руки письмо, в котором были написаны предельно четкие инструкции дальнейших действий и место, где находилась оставленная для них сумка со всем необходимым. Как бы убедительно не было написано, что им угрожает опасность, верить доброжелателю причин нет. Даже несмотря на «распоряжение директора» и «вам угрожает опасность». Но Грейнджер засомневалась и показала записку Невиллу. Тот согласился, что всё это было очень странно, но предложил собрать необходимое и быть наготове. Мало ли, вдруг это окажется правдой. В собранной для них сумке они нашли палатку с чарами расширения, огромный запас еды и воды, а так же набор вещей первой необходимости. Портключ и одна старая волшебная палочка, очевидно, без министерских чар.       Они успели убраться прежде, чем запахнет жареным, прихватив с собой Рона и Джинни. Последние были не в восторге, и вместо того, чтобы вести себя тихо, всячески выражали свое недовольство и поносили Гарри Поттера на чём свет стоит.       Палатку разбили в черте неизвестного им леса, чтобы она не бросалась так явно в глаза. Они переночевали три дня в надежде переждать и придумать — что им делать дальше. Невилл смог связаться со своей бабушкой и та пришла за ним. Госпожа Лонгботтом предложила доставить остальных молодых людей по домам, но Рон словно обезумел. Он багровел, орал, и чуть что — хватался за свою палочку под молчаливым одобрением своей сестры, аргументируя свое свинство тем, что если он вернётся домой, то его ждут большие неприятности. Что все беды в его жизни от противного Поттера и так по кругу, как заезженная пластинка.       Гермиона очень хотела уйти вместе с Невиллом, но прекрасно понимала, что строгая миссис Лонгботтом не будет лишний раз подвергать своего внука риску и просто отправит её к родителям-маглам. И тут в Гермионе проснулась невиданная доселе гордость. Она, как староста, несет ответственность за своих сокурсников, и обязана остаться с ними, чтобы помочь. Куда уж им без нее!       Но она не подозревала, что оба Уизли совершенно не нуждались в её помощи. Они возомнили себя рыцарями в бегах и, по совершенно неясным причинам, строили планы по их возвращению домой, если не победителями, так героями точно. Почему они решили, что спасая свои шкуры делают кому-то неоценимое одолжение — непонятно. Но менять своего мнения они не собирались.       Начало темнеть. Ноги девушки неумолимо промокли. А у самой зуб на зуб не попадал от холода. Она, не прекращая жалеть себя и свою горькую участь, развернулась и направилась обратно в сторону их палатки.

***

      Гарри отставил в сторону кусок фанеры, которым расчищал снег на улице, и устало протёр взмокший лоб. После их непростого разговора утром Снейп ушёл на чердак заниматься каким-то бальзамом. И до сих пор не спускался. Парень, предоставленный самому себе, не мог сидеть на одном месте. Он застелил кровать, прибрал вещи, протёр пыль и почистил камин от сажи. Снял рваные занавески на кухне и приготовил ужин. То, что они обойдутся без обеда, было очевидно.       Видимых дел дома не осталось, так что он пошёл во двор. В инвентаре ничего полезного не нашлось, и он использовал то, что было под рукой. Они не выходили из дома, но, тем не менее, он решил расчистить дорожку к дому и небольшой участок перед дверью. Вдруг Мори прилетит…       Парень зашёл домой, оставил сушиться промокшую одежду и обувь, а сам направился в ванную. Он замерз, а из-за отсутствия лопаты болела поясница. Вода успела нагреться, он скинул последние вещи и опустился в горячую воду по самый нос. Его терзали очень смешанные чувства, в которых вот так просто не разобраться.       Северус явно чем-то раздосадован. Возможно, зол. Гарри откинул голову на бортик, пятернёй зачёсывая слипшиеся от воды волосы назад. Он бездумно рассматривая трещины на потолке, пытаясь найти в себе ответы на все повисшие в воздухе вопросы. Парень всё так же не понимал причин. Вот же, нашёлся шанс, который они так искали, но отчего-то радости это не доставляет. Горькая усмешка неторопливо тронула обветренные губы.       А если так посмотреть, то Гарри всё устраивает. Северус вселяет чувство надёжности. Он — единственный человек, с которым он может заснуть под одной крышей, не боясь быть истерзанным. Он всегда чуток и заботлив. Связать себя с ним узами брака? Почему бы и нет.       Гарри не чувствовал себя на свой возраст. Он казался себе уже усталым и измученным. Размышлять о будущем и строить долгоиграющие планы очень сложно. И сейчас, когда он просто вынужден принимать важные решения, он был растерян. Как иронично, когда он хотел хоть немного забыться, он не мог избавиться от мнимых прикосновений к коже. Сейчас, когда происходит что-то очень важное, он не может в полной мере ощутить что-либо. Во всём властвует страх.       Нужно ли ему это всё? Провести годы своей жизни, чтобы найти «особенного» человека? А есть ли в этом смысл? Заново переживать застарелую боль. Обнажать душу. И всё это — чтобы получить эфемерный шанс на счастье? Терять то, что с таким трудом построено сейчас?.. Терять его?..       Ну уж нет. Каким бы престарелым и ворчливым ни было его счастье, своего он упускать не собирается. Неужели голова наконец легка, а разум чист? Вот только хватит ли его неполноценных чувств, чтобы провести всю оставшуюся жизнь вместе?..

***

— Северус, — уверенно позвал Гарри хотевшего уже слинять после ужина зельевара, явно мечтавшего избежать этого разговора, — давай ещё раз с тобой поговорим? Мы всё равно ни к чему не пришли. А надо бы. — Тогда позволь задать тебе вопрос, — безразлично изогнул бровь Снейп, внутренне содрогаясь в ожидании ответа. Там, где еще вчера разгоралось нежное тепло, теперь поселилось что-то колкое и неспокойное. Думать, что он самолично лишает Гарри возможности самостоятельно распоряжаться своей жизнью — было невыносимо. — Изволь, — уголками губ улыбнулся парень, разгадав чужое сомнение. Несколько часов он сам промучился, пока действительно не принял решение, что он будет говорить. Впервые за всё время он наконец чувствовал себя уверенным в собственном решении. — Что ты хочешь делать дальше? После смерти Тёмного Лорда. Когда все мнимые долги будут погашены, а весь мир перестанет ограничиваться Магической Британией. Что бы ты хотел делать? — Я никогда об этом не задумывался и не загадывал так далеко. У всего мира, кажется, какие-то собственные планы на меня. Мне бы закончить учебу… — начал Гарри, после чего помотал головой, не договорив, — А вообще, я бы хотел мир повидать. Ну это уж прям из совсем глобального, — тепло посмотрел Гарри, медленно осматривая напряжённый профиль, умиляясь такой серьезности.       На некоторое время воцарилась тишина. От неё поползли злостные мурашки и в горле застревал горький ком. Северус всё так же молчал. А Гарри прекрасно знал, с какой целью Сев задал вопрос и что конкретно его волнует. Скажи он «нет» и его бы отпустили. И это в очередной раз доказывало, что он принял верное решение. — Что касается личной жизни, — начал он, жадно ловя каждое изменение на, казалось бы, непробиваемом лице. — Кажется, что это самое больное и незаживающее место. Вряд ли я когда-нибудь буду стремиться к отношениям. Не в этой жизни. Мне противно знать, что когда нибудь меня могут касаться чьи-то руки. Кроме твоих. Я не уверен, что сейчас готов к браку. И, тем более, к непосредственно брачной ночи. Но я уверен, что в моей жизни больше не будет человека, которому я доверюсь больше, чем тебе.       Парень протянул руку вперед, выуживая из замка чужую холодную ладонь, и переплёл пальцы, согревая. То, что он собирался сказать дальше, должно сильно отразиться в отношениях между ними. — Не думай, что ты заставляешь меня что-то делать. Не обесценивай мои слова. Не сомневайся во мне. Я этого хочу. Рано или поздно я буду готов ко всему, что бы ты ни предложил.       Весь путь взгляда от зелёных глаз до чёрных выражал те слова, что плясали на кончике языка. Но говорить их вслух было ещё слишком рано.