Дрифт

      Ника поздравила меня с очередным выступлением и оставила нас с Риткой наедине в пустой гримерной.       Я медленным глотками пила кофе с коньяком и боялась выронить чашку из дрожащих пальцев. Ника приняла это за волнение после выступления, но мы то с Риткой знали истинную причину.       Подруга, слегка нахмурившись, следила за малейшим моим движением, и, наконец, не выдержав, сказала:       — Нужно что-то делать. Мы ведь не можем сделать вид, что ничего не случилось. — Она подвинулась ближе ко мне. — Тебя сдал кто-то из своих. И это нужно выяснить у Ники. Кто-то ведь мог слышать о твоем сегодняшнем выступлении? Я звонила ей еще утром, когда собиралась на шопинг. — Подруга уже встала, явно собираясь устроить хозяйке клуба допрос с пристрастием, когда я спешно дернула ее назад.       — Нет! Даже не вздумай! — предупредила я удивленную Ритку. — Мы не можем знать наверняка кто в этом деле замешан. Начни сейчас расспрашивать и сделаешь только хуже. — Я нервно прикусила костяшку пальца, раздумывая над возможными путями выхода из неприятной ситуации, в которой оказалась по уши. Да уж… Тут не выходить, а выползать похоже придется. — Возможно, никто из клуба даже не в курсе, что это за субъект. И уж тем более не знают, на кой-черт он решил последить за одной из танцовщиц. Мало ли извращенцев вокруг бродит? — Меня передернуло от мысли, что девочки, здесь выступающие, по сути совсем не защищены от домогательств разного рода больных психов. А ведь подкараулить могут где угодно. И докажи потом, если останешься жива. Могут же и в пластиковом пакете найти. По частям. В разных концах города…       Ритка снова уселась на диван, приложив палец к губам. Мыслительный процесс опять запущен.       — Ну хорошо. Допустим, это не девочки из клуба. Тогда, это либо репортер из какой-нибудь скандальной газетенки, либо человек-шестерка твоего будущего муженька. Не думаю, что о твоей свадьбе договорились за пару часов. Просто не хотели тебе сообщать, а сами планировали уже давно, — сделала вывод подруга. Что ж, определенный смысл в ее словах есть. — И раз уж спланировали это рабство какое-то время назад, твой будущий рабовладелец решил узнать о нравственном воспитании своей дражайшей потенциальной женушки и послал своего человека это выяснить. — Ритка, удовлетворенная своими умозаключениями, откинулась на спинку и вопросительно уставилась на меня с видом «Ну как тебе такой вариант?»       Я представила своего будущего муженька этаким директором пансионата благородных девиц. На кой-хрен спрашивается ему знать о моих похождениях? Печется за свою репутацию? Кажется, те, у кого есть зеленые пачки, не переживают о том, с кем спят их жены. Они и сами то не блещут должной святостью.       — Ты права. Этот урод — человек, посланный этим придурочным феодалом. Решил осмотреть свои владения. - Дрожь в руках прошла, но теперь громадной волной поднимался гнев, грозя смести все на своем пути. Внутренности неприятно сжимались, однако, страха я больше не испытывала. Черт бы с ним! — Это точно не репортер. Ему хватило бы самого материала-компромата. Слишком самодоволен. К тому же, по внешнему виду не скажешь, что этот человек может работать на какую-то газетку, печатающую на своих зачуханных листах сплетни светского мира. — Я со стуком поставила чашку на блюдце и встала. — Знаешь Рит, пошли они на хер все, — от души пожелала я неизвестным личностям долгой и трудной дороги в один конец. — Я в порядке. Не время посыпать голову пеплом. Мне еще пригодится моя шевелюра.       Подруга усмехнулась и поднялась за мной, хватая сумочку.       — Ну хорошо, Тинка. На хер, значит — на хер. Если этот таракан не объявится — значит просто очередной горе-кавалер, решивший попытать счастья и залезть в трусики молодой девчонки. Ну, а если кто-то другой, то время покажет.       Я посмотрела на часы: провозились мы тут достаточно, пора и честь знать.       — Нужно возвращаться домой. Скоро приедут штукатуры-маляры и начнут замазывать наши физиономии. Поведешь машину? — спросила я по пути у Ритки, — Кофе с коньяком конечно дело хорошее, но тратить время на ребят с полосатыми палками точно не входит в список моих сегодняшних мечтаний.       — Конечно. Это честь — править каретой самой госпожи Невской, — поддразнила подруга, хватая на лету ключи.       Ну и отлично. Половина дня прожито — половина битвы выиграна, если можно так сказать о всех злоключениях этого дня. Впереди — последний бой, а он как известно — трудный самый.       Мы попрощались с Никой и девочками, пообещали вернуться сразу, как только выпадет свободное время, в чем я теперь очень сомневалась. Несмотря на всю любовь к танцам и на тягу к сцене, теперь меня туда не скоро потянет. Я решила «залечь на дно» и выжидать ответных действий со стороны горе-детектива. Если и дальше будет тишь да гладь, то можно будет вернуть обычный ритм жизни и гулять со спокойной душой. А пока — пережить бы этот злополучный день, ставший самым кошмарным днем рождения за всю, пока еще недолгую историю моей жизни.       Осталось привести себя в порядок и перетерпеть пару часов в ресторане. На сегодня приключения и потрясения должны закончиться.       Знала бы я, как сильно в этом ошибаюсь. Главное потрясение ждало меня этим же вечером…       Я сидела в мягком кресле, расслабившись и вытянув ноги, гудящие после дневной беготни. До часа икс оставалось еще достаточно времени, поэтому парикмахеры не торопились передавать эстафету визажистам.       Где-то справа щебетала недовольная Ритка, указывая как правильно укладывать ее волосы. Можно подумать, парикмахер отпетый дебил и сам не знает свою работу, но Ритке обязательно нужно было вмешаться в процесс и внести свой бессмысленный вклад. Мужчина терпеливо завивал и закалывал шпильками ее шоколадные волосы, не реагируя на постоянные замечания, но я чувствовала, что в глубине души он прямо-таки мечтает намотать на горячую плойку слишком длинный и болтливый язык моей подруги.       Я смотрела на свое отражение абсолютно равнодушно. Девушка-стилист уложила волосы мягкими локонами, собрав их в изящный элегантный пучок, а по бокам оставила романтичные волнистые пряди. Старая добрая классика.       Мне же было совершенно до лампочки, что сотворят на моей голове и что нарисуют на лице. Хоть улей сделайте и облейте зеленкой — участь мою это не изменит.       Ломать голову над вечерним образом не хотелось, поэтому я предоставила свободу действий профессионалам своего дела, чем они сейчас и занимались с завидным усердием.       Не прошло и года, как Ритка перестала трещать, действуя на нервы всем присутствующим, и наконец то довольно воскликнула:       — Ну вот, теперь можно и в люди выйти. — Она повернулась к стилисту и самодовольно добавила, — А все потому, что я от начала и до конца руководила процессом. Чувство стиля у меня в крови. — Стилист благоразумно промолчал, очевидно, сомневаясь в глубине ума своей клиентки.       Хотелось закатить глаза и выдать что-нибудь саркастичное, но визажист как раз наклеивала ресницы, поэтому я ограничилась легким фырканьем. Где уж Ритке до стилиста. Правильнее сказать, захотелось поруководить и отдать пару тройку команд. Вот в этом она была мастерицей: хлебом не корми, а дай возможность возродить матриархат.       Терпеливо дожидаясь, когда закончат наводить красоту на ногтях и лице я косилась на подругу, которая крутилась перед зеркалом, придирчиво осматривая свой наряд со всех сторон. Наконец, убедившись, что все сидит как надо, она изящно опустилась на софу, опасаясь измять наряд.       — Такое чувство, что это у тебя сегодня помолвка, — ехидно заметила я, глядя на ее телодвижения. Ну чисто королева английского двора. Маргарита Первая.       Она только фыркнула, разглаживая на коленях блестящую ткань.       — Вот тебе Тинка все равно, что конфетка, что… — Ритка осеклась, поглядывая на девушку, которая собирала «инструменты красоты» в свой мини-кейс и решила не продолжать. Умница. Еще не окончательно растеряла свою воспитанность.       Спустя еще примерно полчаса, меня перестали мучить и повернули к зеркалу. Я рассматривала свое отражение без интереса, отмечая, однако, что мастера красоты постарались на славу: романтичная прическа подчеркивала образ героини из диснеевского мультфильма, а искусно завитые волосы казались такими невесомыми и мягкими, что со стороны были похожи на нарисованные художниками-мультипликаторами. Высокие каблуки добавляли пару сантиметров роста, которым я не могла особо похвалиться, а длинное платье в пол подчеркивало то, чем природа наградила и скрывало то, что выдавало излишнюю худобу. Я чуть повернулась, осмотрев себя со всех сторон и, в целом, осталась удовлетворенной.       — Миилочкаа, — пропела Ритка, снова оказавшаяся рядом и как павлин красующаяся перед зеркалом, — Сделай лицо попроще. Можно подумать, тебя через час начнут резать на органы. Без наркоза… — Она чуть ли не носом уткнулась в отражение, смахивая со щек видимые ей одной пылинки. Кажется, даже если сию секунду начнется Армагеддон или цунами, Ритка в первую очередь проверит не потекла ли тушь, и лежит ли в сумочке ее любимая помада. Вот ведь никаких проблем у человека! Спокойнее танка…       — Поверь, Марго, я себя именно так сейчас и чувствую. Уж лучше стать донором органов, чем тащиться куда-то. Уже нет ни сил, ни желания. — Я осторожно присела на диван, боясь помять тонкую ткань платья.       — Кончай хандрить, — посоветовала подруга, кое-как усевшись обратно на софу, ибо облегающее платье не давало нужной свободы телодвижений. — Тебе как никак двадцать! Нужно праздновать в конце концов, а не думать о всякой не заслуживающей внимания ерунде. — Она скинула туфли и довольно сощурившись подвигала ступнями.       — Вечер еще не начался, а я уже ненавижу эти новые туфли, — пожаловалась Ритка, с отвращением уставившись на огромные каблуки. Должно быть уже представляла, как будет ковылять в конце вечера, стерев в кровь ноги. — Не нужно было надевать в клуб неудобную обувь. Расплата за веселую ночь — до сих пор чувствую себя овощем. Вот разозлюсь и прямо в ресторане запущу эти орудия пыток куда глаза глядят!       Я представила эту картину: Ритка, с виду «ангел во плоти», намаявшись за день, прямо в разгар празднования, выходит на середину зала и начинает грязно ругаться, как алкоголик, которого пытаются скрутить и отправить на курорт в наркологию, а потом, со всего размаху запускает свои туфельки в головы гостям и гордо приподняв голову, уходит в закат, то есть в тень, от греха подальше и от разъяренных толстосумов, чьим головам повезло эти Риткины «посылы» словить…       — Давай давай, моя хорошая, — подбадриваю подругу. — Если повезет, ты убьешь своими острыми шпильками несостоявшегося женишка, и я останусь вдовой, так и не выйдя замуж.       — А ты коварная… — Ритка посмеивается, представляя подобный исход. — Убрать неугодного моими руками… Точнее сказать — ногами… Неплохая идея, вот только мне нужно сначала узнать физиономию, в которую буду целить. — Подруга зловеще уставилась на шпильки, увидев их в новом свете. Шпильки-убийцы — звучит очень устрашающе. — Познакомишь меня с ним лично, и я уберу его прямо сегодня вечером.       — Кстати о знакомствах, — вспомнила я то, о чем хотела спросить подругу еще в стрип-клубе. — Где ты, радость моя, таскалась, пока меня чуть не изнасиловали в темной подсобке? — Риткины глаза из пятирублевых превратились в узкие лисьи — хитрые и невинные одновременно. Она вдруг сделала вид, что жутко интересуется обивкой дивана, а потом начала ковырять блестки на платье.       — Маргарита! — мой возглас заставил подругу вздрогнуть. — Не делай вид, что у тебя в ушах вдруг вырос лес цветов и он так шумит, что ты не расслышала моего вопроса. — Я удобно устроилась, ожидая ее ответ, который заранее знала. Я была уверена на сто процентов с хвостиком, что эта бестия успела кого-то охмурить за то недолгое время, что пробыла в зале.       Риткины глаза забегали со скоростью света, то останавливаясь на ворсе ковра, то скользя по цветам в высоких хрустальных вазах. Если ее извилины сейчас шевелятся с такой же скоростью, подумала я, то мир в скором времени ожидает грандиозное открытие, как минимум вакцина от рака…       — Рииитаа, — пропела я, копируя ее голос и интонацию. — Я еще тут и жду ответа.       Ритка вымученно выдохнула и как на духу призналась:       — Ну хорошо, хорошо. Я познакомилась с офигенным парнем там, в зале. Я, если честно, даже не видела конец твоего танца, — призналась она пристыженно и по-щенячьи преданно уставилась в мои глаза. Как будто я ее тапком собралась отходить. — Понимаешь, я его и не замечала, а он сам подсел и сказал: «У вас такой оригинальный парик… Вы похожи на аппетитную сливу», — копируя неизвестного парня, рассказала Ритка.       — Боже, — я прыснула, представляя этого горе-обольстителя. — Неужели остались те, кто еще пытается так подкатывать? Он бы еще спросил, не нужен ли твоей маме зять… Пикапер со стажем. Нет… Правильнее сказать — пикапер семидесятых.       Мой насмешливый тон задел Ритку, и она обиженно засопела.       — Ничего ты не понимаешь, Тинка. Ты просто его не видела… Он такой… — она запнулась, очевидно, подбирая слово, характеризующее объект ее девичьих грез, нашедший воплощение в реальном человеке из плоти и крови. — Он — Аполлон! — мечтательно выдала подруга, наконец сумев собрать свои впечатления в кучу и описав неизвестного субъекта, одним словом.       Я почему-то представила себе высокого парня-стриптизера, с модной стрижкой а-ля Криштиану Роналду, блестящими от масла накачанными руками и прессом с идеально ровными кубиками, больше похожими на терку для овощей. А еще, он, вероятнее всего настолько туп, что единственное чтиво в его доме — журналы красоты и мужской моды или рекламки из новооткрывшегося тренажерного зала, похожего на тот, в котором он зависает целыми днями, любуясь на себя красавца и поигрывая мускулами для селфи и голодных самок-спортсменок, пачками трущихся возле зеркал с телефонами в руках… Я не выдержала и засмеялась в голос, представляя, как Ритка будет знакомить маму с подобным фруктом.       — Чего смеешься? — Подруга поджала губы, недовольно глядя на меня. Наверно, ожидала, что от одного упоминания древнегреческого Бога я впаду в экстаз и буду готова принести себя в жертву, лишь бы усладить его взор…       Я отсмеялась и спросила у недоумевающей Риты:       — Если он так хорош собой, как ты описала одним словом, то тут точно что-то нечисто.       — Что тут может быть нечистого? — взвилась Ритка. — Красивый парень. Настоящий бог — харизматичный, приятный в общении, с манерами и чувством стиля, — продолжала она расписывать парня.       — Ну точно не чисто, — подтвердила я свои догадки. — Да будет тебе известно, Маргарита батьковна, твой обожаемый Аполлон по древнегреческой мифологии был любителем не только женского пола, но еще искал иных увеселений на ночь… — многозначительно поведала я, намеренно сделав паузу.       До подруги кажется дошло, кем может быть ее красавчик знакомый и она скривилась.       — Фуу, Тинка! Ты вечно испортишь все своим комментарием! — Ритка вскочила со своего места, обратно обувая туфли. — Никакой он не гомик! Вот познакомлю вас, и сама убедишься. Не могут у гомика так глаза гореть при взгляде на девушку. Он взял мой номер и сказал, что мы скоро увидимся, — воинственно подняв подбородок, заявила она.       Нас прервал звонок в дверь, означающий, что пора выходить. Ритка по-царски наклонилась за сумочкой, будто сделала ей одолжение, уделив драгоценные минуты своего времени.       Я встала следом за подругой.       — Я и не говорю, что он бирюзовый, но судя по набору достоинств и качеств — он либо мамонт, либо ходок по мужикам. Но насколько ты знаешь, мамонты вымерли… — Мой хмык еще сильнее взбесил подругу.       — Да ну тебя! Мужененавистница, — обозвала меня Ритка, а я, посмеиваясь, двинулась к выходу.       — Пойдем, мужелюбительница ты моя. Праздник на носу и лимузин нас ждет. — Каблуки противно зацокали по кафелю коридора, и я поспешила выйти за дверь. — Сейчас бы напиться в усмерть, а в двенадцать часов настучать этому неизвестному по тыкве и толкнуть вместе с каретой с моста.       — Ты жестокая маньячка, — сообщила Ритка. — Тебя точно упекут рано или поздно в дурку. — Ха. Как будто это может меня задеть. Подруга обиделась на мое заявление о предмете ее симпатий, но я-то знала, что у нее таких экземпляров было, как у собаки блох. Ну почти… Она вечно искала свой идеал, но, когда он был на расстоянии — казался Богом, вот прямо как сейчас. Стоило этому «Богу» открыть рот или хоть раз сводить ее на свидание, Ритка давала ему красную карточку и потом долго плевалась, рассказывая, что очередной лузер разочаровал ее светлые мечты об идеальном спутнике жизни и разбил их в прах. Мелодрама, да и только.       Ритка не была меркантильной до мозга костей. Она конечно же, как и любая адекватная девушка мечтала о своем уютном гнездышке и обеспеченной жизни, но не мерила мужиков по толщине их кошелька.       Мне вспомнился случай, когда Ритке в очередном баре понравился обычный парень, не в рубашке при галстуке, а в черной косухе и с кучей татуировок на теле. Он восседал за стойкой и цедил самое крепкое пойло, что было в ассортименте. До сих пор помню его огромные ручищи в перчатках без пальцев. Он был довольно смазлив и как ни странно, обратил внимание на ванильную подругу, покатав ее на своем Харлее. Да да, байк тоже входил в число его «плюсиков», как выражалась Ритка.       Эта пара, к моему огромному удивлению, просуществовала ни много ни мало два месяца, приводя в ужас Риткиных родителей. Все закончилось тем, что в одном из баров Ритка застукала своего мачо, тискающего за выпирающие части тела силиконовую блондинку, в такой же черной косухе и явно входящую в круг байкеров или просто косящую под них, с целью отхватить себе горячего парня. Подруга закатила жуткий скандал с битьем бутылок, слава Богу, не об головы присутствующих. Безропотно возмещал причиненный ущерб ее экс-возлюбленный, осознавая свою вину и полностью раскаиваясь.       Ритка измены не простила и с тех пор дает от ворот поворот, изящно намекая на какой детородный орган ему брать курс. А этот здоровенный мужик продолжает периодически появляться как из-под земли там, где мы с Риткой отдыхаем и терпеливо молит о прощении. Видно, сильно зацепила его эта бестия или так восхитился ее воинственным характером, что втрескался по уши.       Но Ритка сохраняет обиду в душе и клянется, что скорее раздавит этого червяка ногой или утопит в дождевой луже, чем еще раз поверит в его россказни. Как бы там ни было, а их стычки каждый раз, когда этот парень активизируется и вылазит из своей дыры в надежде снова оказаться рядом со своей Миледи, меня приводят в восторг.       Так ей и надо, усмехаюсь про себя, думая о десятках разбитых ею мужских сердец. Нашелся хоть один, кому по барабану возведенные Риткой стены. И кажется, рано или поздно он эту стену спалит как тот дракон в сериале. А что, вполне может быть…       Мы наконец уселись в машину и Ритка первым делом поздоровалась с нашим бессменным водителем — Павлом Андреевичем, мужчиной улыбчивым и юморным.       — Здравствуйте, Пашенька, — ангельским голоском пролепетала подруга, умильно строя глазки мужчине, годившемуся ей в отцы. Я толкнула ее в бок и наморщила нос, показывая свое недовольство. До сих пор коробит, что она зовет его как какого-то щеночка, а не мужчину, вдвое старше по возрасту.       «Что я сделала?» — беззвучно спросила Ритка, смешно двигая губами. Ни стыда, ни совести. Я постучала пальцем по виску, намекая на отсутствие у Ритки ума, а она, пожав плечами, скосила глаза к носу. Прям вот дала бы чем-нибудь по голове, да жалко. Подруга все-таки…       Остаток пути мы проехали под хохот и байки водителя, прерываемые комментариями Ритки и ее льстивым голосом ребенка. Кривляка.       Сорренто встретил нас разноцветными огнями и умопомрачительным ароматом пионов. Мама знала, что я безумно люблю эти цветы, поэтому зал был украшен золотистыми напольными вазонами, наполненными пионами всех расцветок: от белоснежного до темно бордового, цвета вина.       Я с упоением втянула сладковатый насыщенный дух и улыбнулась. Запах детства, напоминающий о вечерах, проведенных в беседке за чаем. Наш сад со множеством цветов при приближении ночи особенно явственно благоухал и навевал мысли о чем-то далеком и приятном, освобождал голову от ненужных мыслей и дарил легкость.       Я медленно прошла дальше, на ходу отмечая, что сегодня зал торжеств выглядит особенно впечатляюще.       Представляю, как гоняла мама декораторов, в стремлении сделать все идеально. Огромный зал был разбит на несколько зон: прямо при входе — зона для фуршета, в которой уже стояли сервированные длинные столы, задрапированные нежно-сиреневым шелком, перехваченным широкими лентами из органзы, тоже сиреневой, но более темной по цвету. От них исходили запахи всевозможных вкусностей и я, как назло, почувствовала дикий голод. Придется потерпеть, а за столом клевать, как птичка: леди не пристало набивать рот едой. Я вздохнула и двинулась вперед. Следом шла зона, непосредственно предназначенная для торжества со множеством столиков и длинным прямоугольным столом во главе.       «Прямо как на свадьбах» — промелькнула противная мысль и я как можно быстрее отмахнулась от нее, разглядывая тонкие нити от потолка до пола, к которым как вьюны крепились маленькие бутоны пионов вместе с длинными стеблями, переплетенные между собой так искусно, что создавалось впечатление этакой цветочной шторы. Но от нее уже не исходил аромат — она была искусственной и выполняла роль занавеса, отделяющего секцию фуршета от секции «застолья». Я с интересом обходила столики, в центре которых пестрели нежные лепестки и словно светлячки горели маленькие лампочки, чьи более крупнее по размеру сестры медленно мигали на окнах, будто украшенных к Рождеству. Прямо напротив, в другом конце зала была установлена небольшая сцена, на которой уже стояли инструменты и, должно быть, в скором времени начнет выступать очередная певичка на заказ, чтобы ублажить слух людей, по большей части ничего не смыслящих в любом искусстве, кроме одного — зарабатывания денег. Больших денег.       Возле сцены была довольно свободная площадка, предназначенная для танцев под живую музыку.       Этот зал располагался на втором этаже, окнами и балконами выходящими на реку и парк, сияющий в вечерних сумерках мириадами огней. Высокие балконные двери сейчас были распахнуты настежь, впуская в помещение тепло весны и ароматы речной свежести.       Ритка так же завороженно ступала за мной, осматривая праздничное убранство, и изредка вставляя комментарии, выражающие восхищение.       Я и не заметила, как потихоньку начали подтягиваться гости. Мама, взяв на себя обязанности хозяйки ресторана, встречала прибывших, привычно уверенным голосом приветствуя их и приглашая проходить «к столу», а папа, как обычно, собрал вокруг себя толпу напыщенных индюков в костюмах, явно обсуждая дела рабочие и прочие мужские темы.       Я еле успевала принимать поздравления и многочисленные коробки с подарками, которые Ритка по-дружески таскала на специально выделенной для этой цели стол.       Куча людей, с показной вежливостью, приторно источая любезность, желали мне долгих лет жизни, счастья и благополучия, а также любящего и верного спутника жизни. После каждого такого пожелания я мысленно желала им в ответ бородавок на язык, чтоб он больше не поворачивался и не выдавал подобные глупости. То ли мои пожелания начали действовать, то ли луна сошлась со знаком водолея или как там этот бред обычно называют, но женишком пока и не пахло, чему я была с одной стороны несказанно рада, а с другой стороны, нервно поглядывала на вход, гадая, не этот ли, зашедший следом за высокой брюнеткой, лысый болван окажется в итоге моим мужем. Мороз по коже!       Я незаметно косилась на незнакомых молодых людей, продолжая играть в угадайку, как рядом, с бокалом шампанского, как будто из воздуха возникла Ритка, по привычке осматриваясь в поисках идеального мужчины.       — Кристинка, — она медленно отпила глоток игристого и толкнула меня в бок, — хватит так коситься. Ты или напугаешь присутствующих своей неадекватностью или глаза сломаешь, — серьезным голосом предупредила она, умильно улыбаясь искусственной улыбкой во все тридцать два. — Вот выпей и расслабься. — В моей руке оказался бокал с шипучим напитком.       Что ж, алкоголь обычно расслабляет, а это сейчас пригодится, решила я и сделала довольно большой глоток.       — Только полегче, на голодный желудок понесет на раз два, — поучительный голос Ритки вызывал смех. Нашлась воспиталка. Сама то за шиворот так заливает и коктейли, и коньячок, что мужик позавидует.       Я в который раз обвела взглядом присутствующих, выделяя знакомые лица: Риткины родители, как молодожены — рука в руке, семейство Григорьевых, чья дочь недавно вернулась из центра реабилитации наркоманов, а ныне — замазавшись тоннами косметики, пыталась создать образ пышущей здоровьем девицы; справа маячила белокурая голова стервы Карины Дымарской — дочери прокурора, а прямо по центру стоял глава семейства Савицких — отец моего несостоявшегося муженька и прямо-таки буравил меня взглядом, о чем-то задумавшись. Когда он подходил, чтобы поздравить, то обронил фразу, слышную мне одной: «Надеюсь, ты будешь счастливой». Сказано это было таким тоном, что я не знала, то ли он мне что-то хорошее пожелал, то ли все казни египетские, но в одном я была уверена, — он в курсе сегодняшней помолвки.       Максима я нигде не видела и очень надеялась, что не увижу. Скорее всего отжигает в очередном клубе с очередной давалкой, легкой на все части тела. Думаю, что ему и про помолвку ничего не известно и даже про сорвавшийся брак со мной, иначе бы он вовсю громил тут столы и бил бутылки, как пьяный десантник. Этот парень был одержим, не иначе, о чем говорил нездоровый похотливый блеск в его карих глазах, в гневе похожих на дьявольские черные.       Надеюсь, отец сможет его усмирить, когда правда всплывет наружу. Рада, что не мне придется ставить его в известность, потому что не я этот брак лепила на пустом месте.       Заиграла новая музыка и в зале стало оживленнее. Тут и там толпились группки людей, в основном хорошо знающих друг друга.       Мужчины по привычке зажимали между пальцев бокалы с крепкими напитками, гордо выпячивая толстые животы, грозящие порвать рубашки и рассыпать по полу горсть пуговиц. Они как обычно хвалились друг перед другом более высоким заработком, автомобилями, более высокого класса, и телками, с большим размером силиконовых сисек, создание которых они сами и спонсировали.       Женщины, разряженные и накрашенные, как постаревшие куклы барби, пытались создать образ роковых леди-босс, управляющих миром по щелчку наманикюренных пальцев, а на деле — полностью зависимых от своих мужей, без бабла которых они одевались бы в обычных магазинах, а не брендовых бутиках и покупали косметику масс маркета. Они мило улыбались друг другу, растягивая гиалуроновые губы так широко, что становились похожими на персонажа книги Гюго — Гуинплена. Лживые комплименты в лицо и грязные сплетни за спиной, стоит только отвернуться и отойти на шаг.       Меня тошнило от всех этих людей, за редким исключением. Хотелось оказаться в привычной обстановке, в тесном кругу друзей и родных, но сегодня отвертеться не получилось бы в любом случае, поэтому я стояла, терпеливо улыбаясь, и сдержанно выдавая порции вежливых стандартных фраз.       Рука потянулась уже за третьим по счету бокалом, когда Ритка перехватила мои пальцы.       — Тормози, детка. — Она сунула мне в руку ягодный морс. — Не хватало еще отдирать тебя от пола, как жвачку от подошвы. Вот-вот нагрянет женишок со свитой, а ты пьяна в дымину. — Ритка схватила бокал, который мне не достался и довольно отхлебнула. — А вот мне красоваться не перед кем, так что могу позволить себе отметить днюху лучшей подруги.       — Язва, — добродушно буркнула я, с завистью наблюдая как она пьет и не пьянеет. Мне бы сейчас эта способность организма не повредила.       Ритка завертела головой по сторонам, высматривая кого-то, а у меня внутри тугим узлом скручивалось предчувствие чего-то нехорошего. Я доверяла своей интуиции и сейчас она прямо-таки вопила: «жди очередного дерьмеца».       В подтверждение тяжелого предчувствия подошла мама и, тронув меня за плечо, немного нервно предупредила:       — Они уже здесь… Скоро поднимутся. — В ее глазах плескался страх, но я испугалась еще больше. Что за черт?       — Кто поднимется? — задала я наиглупейший вопрос, прекрасно зная, кого она имела в виду.       Музыка сменилась на более романтичную и медленную, а мне она показалась похоронным маршем, ударившим по всем оголенным нервам. Я поняла, что совершенно не готова встретиться с ним лицом к лицу и уже хотела дать деру в дамскую комнату, чтобы успокоить разбушевавшийся пульс, набатом стучавший в голове.       Мама успела схватить меня за плечо, а рядом возник отец, немного выйдя вперед, будто церемониймейстер, представляющий нашу компанию самому королю. Мама так же быстро отпустила меня и встала рядом с отцом, а верная Ритка — по правую руку. Я пожалела, что не выпила еще пару бокалов, потому что количество выпитого алкоголя не расслабляло, а вгоняло в состояние паники. Я стояла, замерев, а мысленно — металась как зверь в клетке, лихорадочно оглядывая возможные пути отступления.       — Успокойся и дыши глубже, — дала совет Ритка, внутренним чутьем угадав мою панику. — Не дракон же он, в конце концов. Мы тебя в обиду не дадим, — уверенный и смелый голос подруги на какие-то пару секунд придал мне смелости, а потом…       Потом все покатилось к херам, как я и предполагала.       Я не смотрела в сторону входа, боясь разочароваться. Оттягивала этот момент, как могла. В зале ничего не изменилось: все так же играла музыка, все так же сплетничали и хвалились драгоценными камнями дамочки в шелках. Никто не знал, что через пару минут я увижу своего жениха. Впервые. Все началось со странного взгляда Ритки, направленного в сторону входа. Я пытливо следила за эмоциями на ее лице,       меняющимися со сверхзвуковой скоростью: недоумение, удивление, неверие и наконец — ступор. Ее глаза медленно увеличивались в размерах и словно за компанию с ними — приоткрывался рот. Что происходит? Я с трудом перевела взгляд к зашедшим гостям, которые приближались к нашей четверке уверенным шагом. Сначала я отметила, что это мужчины. Само собой… Стандартные костюмы: темно-серый и темно-синий, сидящие слишком идеально на слишком идеальных фигурах. «Скорее всего сшиты на заказ» — пришла дурацкая мысль не к месту. Ровно повязанные галстуки, чуть выступающие манжеты рубашек с запонками из драгоценных камней. Мой взгляд метался по их фигурам, спускаясь то к лакированным туфлям из дорогой кожи, то к воротникам, открывающим крепкие загорелые шеи. Давай же, Крис, подними взгляд выше и посмотри на него. На которого из них?       Ритка внезапно шумно выдохнула и схватила меня за запястье, больно царапая ногтями и вот тут я дозрела: взгляд против воли скользнул выше, и я посмотрела на подошедших, с которыми обменивался рукопожатиями отец.       Тысячи демонов!       Святые черти в розовых платьях!       Охренеть!!!       Я нервно сглотнула и захотела провалиться туда, откуда меня сам Люцифер выковырнуть не сможет. Будь мы на двадцатом этаже, я бы повернулась к балкону и подхватив юбки бросилась в пустоту.       Я в отчаянии перевела взгляд на Ритку, раздумывая, как сказать ей о том, кто стоит передо мной.       В его глазах блеснул триумф и самодовольство. Он был неописуемо самоуверен, а я чувствовала себя первостатейной грешницей, представшей перед Богом на Страшном суде. Мне конец… Свадьбы не будет.        Я до крови прикусила язык и снова посмотрела на него. Передо мной стоял тот мудак из клуба, который оказался извращенцем, следящим за моими передвижениями.       Все, Крис. Благодари всех за праздник и иди топиться. Сейчас он скажет о своих наблюдениях, достанет компромат и мне конец.       Интересно Жанна Д’Арк чувствовала себя так же? Я бы предпочла сейчас сгореть у столба, чем смотреть в его насмешливые карие глаза. Он знал, что победил.       Я стояла, не в силах двинуться и издать хоть малейший звук, а потом вдруг пришло осознание… Если он — шестерка, следящая за каждым моим шагом, то жених должен стоять рядом. Я посмотрела на его спутника и почему-то вспомнила слова Ритки про Аполлона… Он был чертовски красив: высокий, одного роста с этим мудозвоном-детективом, черноволосый и смуглый, с пронзительными карими глазами, тонким прямым носом и идеальным лицом, будто вышедшим из-под руки самого талантливого скульптора всех существующих миров. Чувственные губы замерли в еле заметной улыбке. Он внимательно смотрел на меня, с легкой долей любопытства и интереса. Потом, едва задержавшись, скользнул взглядом по Ритке, и снова воззрился на меня. Знает ли он? Что этот урод успел ему наговорить?       Мать моя, женщина, не можешь родить обратно, так убей…       Я почувствовала, как внутри усиливается паника и, вырвавшись из мертвой Риткиной хватки, решительно шагнула к нему, протягивая руку и обворожительно улыбаясь, надеясь, что улыбка не похожа на оскал клиентки психиатрической лечебницы.       — Здравствуйте, — я вложила дрожащие пальцы в его ладонь, ругая себя за нервозность. — Мне очень приятно наконец познакомиться со своим будущим мужем… — я ненадолго запнулась, потому что его рука вдруг вздрогнула. — Я ведь даже не знаю, как вас зовут? — я уверенно продолжала болтать, уставившись в глаза черноволосого.       Мой вопрос повис в воздухе, который наэлектризовался до такой степени, что казалось, сейчас все присутствующие в зале поджарятся, как в адовом пекле.       Что-то пошло не так…       Почему так тихо и все молчат?       Брюнет осторожно выпустил мою руку и с надеждой посмотрел сначала на своего приятеля, потом на моего отца.       А я смотрела на мудака в темно-синем костюме. Он просто искрился радостью, как новогодняя гирлянда. Что за?       Отец медленно повернулся в мою сторону и чуть хрипловатым голосом начал говорить самые страшные в моей жизни слова, острыми кинжалами, режущими душу и выворачивающими наизнанку внутренности…       — Кристина… — он замолчал, будто с трудом выталкивая речь, говорить которую не хотел. — Ты немного ошиблась… Познакомься со своим будущим мужем, — он слегка приподнял ладонь в сторону мудака, видеть которого я бы не хотела ни в раю, ни в аду…       — Анхель, — представился знакомый голос, пропитанный самодовольством и сарказмом. Мою руку ухватили цепкие горячие пальцы, а в нос ударил уже известный с недавней встречи терпкий аромат мужского парфюма. — Наконец то я познакомился с будущей женушкой, — приторно признался он и так же быстро меня отпустил, отступив на шаг.       Мои небеса прочертила бесконечная молния и разбила их вдребезги. Крохотные осколки с острыми гранями осыпались дождем, раня и выпуская наружу вместе с кровью неверие, потрясение и ужас, охвативший все существо.       Ногти впились в нежную кожу, оставляя глубокие следы.       Этого не может быть… Он же мне в отцы годится!       Я что-то не так поняла.       Это просто ошибка. Ведь папа совсем не это имел в виду?       Я успокаивала себя, стиснув до боли зубы, а когда подняла голову на замерших передо мной людей поняла: это правда, которую они благоразумно от меня скрывали и вот теперь она, огромной волной цунами снесла все заградительные барьеры и смыла все светлые чувства и надежды, оставив после себя лишь разруху и смерть в душе.       Только через пару мгновений я частично смогла осознать весь кошмар произошедшего и, медленно повернувшись в сторону Ритки, шокированной не меньше меня, беззвучно высказала свои мысли, огромным колоколом бьющие в голове:       — Вот блядь!..