Обнародованная любовь тяжелеет, становится бременем.
Милан Кундера «Невыносимая легкость бытия»
Тэхен заявляет, что это несправедливо, что Чонгук видел полнейшую катастрофу его гостиничного номера, в то время как он даже не был в его комнате. Он ноет на протяжении всего пути в отель, дергая и сжимая пальцы Чонгука, дует губы, ну и всё такое прочее. Младший сопротивляется, глядя на него, и отвернувшись, делает вид, что не наслаждается каждой секундой. Дело не в том, что Чонгук не хочет впускать парня в номер, или же он что-то скрывает. Просто Тэхен такой милый, когда что-то просит, но он никогда об этом не узнает. Несмотря на это представление, набега на номер все-таки не избежать. Тэхен интересуется у Чонгука, почему у того так много черной одежды, после чего начинает обращаться с его кроватью так, будто это его собственная. Чонгуку остается примерно треть места, где примоститься, когда Тэхен откровенно, и никого не стесняясь, разваливается по всему периметру. Наверняка, после него на простынях останутся противные и совсем не шикарные запахи цитрусов. Чонгуку следует звонить в полицию. Устроившись рядом на полу, они обсуждают еду в номер, и это кажется таким домашним. Попытки не перевернуть тарелки на ковер, сидя в теплых носочках; удобные баскетбольные шорты Тэхена постоянно задираются, сводя Чонгука с ума, но он старается не думать о том, насколько ему сейчас комфортно. Бок о бок, они сортируют фотографии, заглядывая в экраны телефонов друг друга. За две недели отпуска у них скопилось много фотографий, до которых почему-то не доходили руки. Никто из них не подумал скинуть их друг другу ранее, это всегда откладывалось на завтра. В груди Чонгука немного щемит, но он делает вид, будто всё нормально. — О-о, пришли мне эту. — Разве это подойдет твоей маме? — Ты только взгляни на своё лицо! Чонгук клянется, что может вечно слушать смех Тэхена, наблюдать, как его улыбка растет до тех пор, пока глаза не превратятся в тоненькие щелочки, а также смотреть на его прямоугольную ухмылку. Когда он смеется, то намного чаще, чем нужно, склоняется к младшему, легонько касаясь или сжимая его руку. Предел. Чонгук не сразу понимает, что отмотал достаточно далеко, и в папке уже пошли фотографии, сделанные до поездки. И Тэхен замечает это раньше, чем он успевает заблокировать телефон. Старший быстро перелазит за спину Гука, сжимая его тело по обе стороны своими ногами и прислоняя спиной к груди. Вдобавок, Тэхен еще и склоняется вперед, цепляясь подбородком за плечо Чонгука, который теперь чувствует на своих открытых ключицах каждый выдох парня. Чонгук зависает буквально на секунду, его пальцы застывают над экраном, но как только руки Тэхена, словно змеи, опутывают его талию, он расслабляется, опираясь на теплое тело. Приоткрытое окно впускает в комнату холодный ночной воздух, но в объятиях старшего парень чувствует себя прекрасно и в безопасности. Телефон едва держится в ослабшей ладони Чонгука, но благодаря Тэхену, обвившего его руку своими пальцами, мобильный прочно держится в их руках. На экране внезапно появляется селфи, явно сделанное в зеркале тренажерного зала. На фотографии Чонгук с гордым лицом а-ля «самый крутой ублюдок в радиусе ста миль», задрав футболку, демонстрирует миру свой брюшной пресс. — Боже мой, — восклицает Тэхен, глуша свой смех в плече Чонгука. Он оказывается настолько близко, просто заливаясь смехом, что все тело младшего трясет. Чонгуку хочется умереть прямо на месте — больше, чем в любой другой раз, когда он желал смерти рядом с Тэхеном — и он может поклясться, что покраснел до пупка. Спустя минуту непрерывного смеха старшего, экран мобильного тускнеет и гаснет, но Тэхен снова нажимает на него, дабы разбудить. Постыдная фотография все еще на месте, глядит прямо на Чонгука, заставляя его сожалеть о каждом решении, которое он принял за свои печальные двадцать два года жизни. Затем Тэхен успокаивается, приводя в норму дыхание, а Чонгук уже собирается смахнуть картинку далее, чтобы скрыть свой стыд и позор, но внезапно слышит прямо на ухо: — М-м-м, хотя мне нравится, — говорит Тэхен, — пришлешь её мне? — очень низко, почти шепотом. Рука парня сдвигается с талии Чонгука, заползая под подол его кофты, проводя пальцами вдоль мышц живота. Тело младшего дрожит, и он чувствует, как его щеки нагреваются еще сильнее. — Х-хорошо, — его пальцы трясутся, когда он нажимает на свой телефон, а руки Тэхена, тем временем, продолжают исследовать подкачанное тело далее. В тот момент, когда фото благополучно скинуто в какао-чат, Тэхен забирает телефон из рук Чонгука и откладывает его на прикроватную тумбочку. — Тебе стоит делать побольше таких фотографий, — советует Тэхен, прижимаясь поцелуем к уху Чонгука. Он тихонько выдыхает перед тем, как подцепить зубами гвоздик-шип младшего, слегка оттягивая его мочку. — Не прятать всё это, — пальцами, Тэхен осознанно задевает сосок Чонгука. Младший, задыхаясь, откидывает голову ему на плечо. К нему уже так давно не прикасались так, как касался его Тэхен. После прошлой поездки в Гонконг, где он встретил своего последнего парня, разбившего ему сердце, Чонгук на целых полгода зарылся в учебу. И ему это хорошо удавалось, его успеваемость выросла, что это путешествие в Прагу парень рассматривал как награду. Но сидя сейчас на полу и чувствуя, как тэхеновы губы перешли на его шею, Чонгук позволяет себе отклонить голову вбок, предлагая себя этому новому человеку в этом новом городе. Обе руки Тэхена поддевают его кофту, стягивая ее с его тела, и он позволяет ей упасть куда-то на пол. Поток ночного воздуха из приоткрытого окна холодит кожу, но пальцы Тэхена такие теплые, а его дыхание очень горячее. Чонгук чувствует, как Тэхен целует каждый его позвонок, обжигая губами спину. Ощущение сладостной неги проносится вплоть до кончиков пальцев, заставляя его тело гореть. Он восхищается нежностью Тэхена и тем, сколько ласки он вкладывает в каждое своё прикосновение. Вскоре спина Чонгука снова прижата к груди старшего, и он чувствует, как пальцы Тэхена касаются его челюсти, пытаясь повернуть его лицо к себе. И лишь почувствовав выдох парня вдали от своих губ, Чонгук как будто просыпается, открывая глаза. — Я... — его дыхание выходит рваным, и он отскакивает от Тэхена настолько быстро, что сильно ударяется задницей об пол. Вдруг атмосфера в номере кажется обжигающе холодной и горячей одновременно, и Чонгуку становится страшно сделать вдох. Остается лишь желание раствориться в земле. — Чонгуки, что случ-… Тэхен кажется чересчур взволнованным, отчего в животе Чонгука закручивается узел. — Я не могу-я-я... — он пытается встать, подхватывая с пола свой свитер, и пытается его быстро надеть одним движением, но цепляется сначала сережкой, затем носом в горловине, чувствуя себя как последний идиот, стремительно расправляя складки. И уже потом понимает, что надел его наизнанку. Тэхен также стремительно встает, протягивая руки, как будто хочет прикоснуться к младшему, но не понимает, есть ли у него такое право. Чонгук же, сглотнув ком в горле, направляется к дверям, дабы выпроводить своего друга. — Тебе лучше уйти, — говорит он с отчаянием в голосе, — пожалуйста. Извини, но... — Чонгук продолжает бормотать бессвязные извинения до тех пор, пока не остается в комнате один. Прекрасно, с ним всё прекрасно. Определенно. Чонгук, не рассчитав силу, слишком громко ударяется спиной о дверь, сползая вниз и пряча в ладонях лицо. Слезы сами катятся из его глаз, как небольшое предупреждение, скатываясь по щекам и впитываясь в его вывернутый наизнанку свитер. Он не может сидеть и плакать. Чонгук определенно не будет этого делать, ведь это глупо. А он такой глупец. — Гуки? Ты можешь мне сказать, что не так? — отчаянно и с таким беспокойством взывает Тэхен, но Чонгук игнорирует его. — Прости меня, Чонгук, — добавляет он по ту сторону двери. Вскоре слышатся его шаги и то, как открывается и закрывается дверь его номера. И этот жест был сделан так осторожно, отчего сердце Чонгука начинает еще сильнее болеть. Его руки бьет дрожь, когда он пытается стереть слезы горящими от боли ладонями. Даже после всех этих лет, единственное, что отлично получается у Чонгука, это всё рушить и ломать. Возможно, ему не суждено больше влюбляться, а, может, не суждено и быть любимым. Возможно, ему суждено прожить свою жизнь в ловушке наивного одиночества и печали, и это единственное, что он когда-либо будет знать. Новый город, новая страна, новый человек. Каждый раз аналогичный сценарий, только с разными декорациями и актерами — Чонгук несется с последних ног, протягивая свои руку и сердце, лишь бы удержать любимого человека. Он просто отдавал им всего себя, ведь ему хочется дарить любовь, получая ее взамен, но люди всегда уходят. И Чонгуку также приходится уходить, и они никогда не пытаются найти способ остаться. Почему же ему казалось, что с Тэхеном всё будет иначе? Чонгуку нужно срочно забронировать билет на самолет и возвращаться домой. Убей это еще в зародыше, приказывает себе Чонгук. Не целуй его, и не позволяй целовать себя. Забудь, что он там, по ту сторону стены, и притворись, как будто Тэхен сам не хочет продолжения.