Нет никакого совершенства, есть только жизнь.
Милан Кундера «Невыносимая легкость бытия»
Фактически семестр Чонгука начнется только через месяц, и это впервые на его памяти, когда он проводит время один, коротая одиночество в своей пустой, дорого обставленной квартире. Большую часть интерьера придумала его мама, которая упоминала что-то о том, что не хочет, дабы ее ребенок жил в полном убожестве. А убожеством считалось все, чей ценник был ниже миллиона вон. Обстановка квартиры казалась такой же чужой и незнакомой, как отельный номер. Возможно, именно поэтому Чонгук не испытывал того чувства, когда покидаешь родной дом. Может, этого дома у него никогда и не было. Хорошенько отоспавшись, Чонгук решает позвонить Намджуну. Младшему неловко отвечать на вопрос о своем местоположении, ведь в Сеуле он задерживался так редко, но хен не спешит затрагивать эту тему, говоря, что, в конце концов, все равно узнает. Чонгук обещает забежать на чашку кофе к Сокджину, как только освоится в своей новой квартире. Он звучит так, словно не приехал еще два дня назад, но Намджуну не обязательно знать о том, что Чонгук за это время ничего не сделал, кроме как лежал на диване и ел то, что нашел в кухонных шкафчиках. Юнги шлет Чонгуку сообщения, в которых рассказывает последние новости, хоть младший его об этом и не просил. Тэхен выехал ровно через неделю после Чонгука. Уезжая, он не стал много говорить ни с кем из сотрудников отеля, но успел поблагодарить Юнги и Хосока за то, что стали ему такими хорошими друзьями на время его пребывания в Праге. Когда Юнги пишет, что самолет Тэхена взлетел, Чонгук просит его больше никогда не упоминать об этом парне. И даже сквозь сообщение в Facebook он может почувствовать, как Юнги сейчас закатывает глаза. Тем не менее, дав добро, Мин возвращается к жалобам на какого-то канадца, случайным образом пролившего сироп на ковер в своем номере, полагая, что это стандартная ситуация. Время от времени Чонгук спрашивает Юнги о Хосоке, и тот всегда говорит, что работает над их ситуацией, набираясь смелости. Но когда же он спрашивает у Хосока насчет Юнги, то парень отвечает, что у того все хорошо, почему ты спрашиваешь? И это плюс еще один слой к разбитому сердцу, где Чонгук уже не может ничем помочь. Спустя какое-то время Чонгук пытается просмотреть папку с фотографиями на своем фотоаппарате, взвешивая в голове идею просто все удалить. Это определенно упростило бы ему жизнь, но он — сентиментальный ублюдок. На его компьютере до сих пор хранятся все фотографии его бывших. Независимо от того, как больно сейчас Чонгуку, он предпочел бы просто не оглядываться назад в течение последующих десяти лет, только чтобы понять, что он не помнит, как выглядит Тэхен. Но от этой мысли его желудок скручивает до тошноты. Составляя свое расписание на ближайший семестр, Чонгук решает взять еще один курс по живописи, а еще один по вязанию, просто чтобы был. Хоть с обучением у него порядок. Тонкая грань между занятиями и прогулками по выходным сохраняет его стабильный балл «выше среднего». Неудивительно, что в Сеуле Чонгук никогда не заводил отношений. Его курсор нависает над базовым курсом английской литературы, и Чонгук выбирает его прежде, чем начинается об этом задумываться. Это наверняка пойдет ему на пользу. После вылазки на улицу за вредной высококалорийной едой, лишь бы набить щеки, Чонгук понимает, что по сути пришло время как-то собирать свою жизнь в одно целое.~
— Привет, Чонгуки, — с теплой улыбкой на лице, приветствует его Сокджин. В их отношениях не изменилось ровным счетом ничего, начиная с тех самых пор, как два года назад они поженились. По-прежнему такие же отвратительно слащавые, постоянно флиртующие друг с другом за барной стойкой, а грызутся они, как старая супружеская пара, уж точно с подростковых лет. Возможно, Чонгуку стоит начать прислушиваться к советам Намджуна и Сокджина. Они ведь для него единственное доказательство того, что настоящая любовь существует. — Привет, хен, — младший делает все возможное, чтобы улыбнуться, стараясь не выглядеть драматично, но он догадывается, что у него все написано на лице. Сокджин, лишь наклонившись, стучит по его носу. — Выше нос, малыш, — на этот раз его голос звучит с каплей сочувствия, — давай я вылечу тебя американо. За счет заведения. Чонгук лишь слабо улыбается. — Можно подумать, ты позволил бы мне платить в любой другой раз. — Что правда, то правда, — руки Сокджина на автомате запускают кофе-машину, ему даже не нужно смотреть, — но теперь ты знаешь, что в этом кофе особенный посыл. Несмотря на все дерьмо, Чонгук рад, что у него есть место, куда всегда можно вернуться. Намджун и Сокджин на самом деле его единственные настоящие друзья, и только они ему собственно и нужны. Возможно, в этом и заключается часть его проблемы, но, по крайней мере, парень им крайне благодарен. — Спасибо, хен. Улыбка Сокджина всегда утешает; это то общее, что их объединяет с Намджуном. Он ставит на стойку кофе с кубиками льда, двигая его в сторону Чонгука. — Это тебя взбодрит, — Сокджин нежно гладит младшего по щеке, — добро пожаловать домой, Гукки.~
— Здесь есть парень по имени Чон Чонгук? Голова младшего тут же вздымается. Он узнает этот голос. Только его обладатель сейчас одет не так, как в Праге, а попроще. На нем лишь белая, застегнутая на все пуговки рубашка и черные узкие джинсы, плотно облегающие бедра, но Чонгук клянется, что парня можно спутать с айдолом. Глаза Сокджина становятся размером с блюдца, и младший может с уверенностью сказать, что хену требуется вся его сила воли, чтобы не метнуться сейчас взглядом к его столику. Он продолжает стоять на месте, пока его обзор закрывает этот крошечный парень, с любопытством изучающий его лицо. И если его взгляд станет хоть чуточку жестче, Сокджин точно расколется, чего Чонгук какое-то мгновенье боится. Младший прячется за своим меню, надеясь на Бога, и что Чимин просто не узнает его по макуш- — Вот ты где! — Чимин выхватывает из его рук карту, бросая ее на стол, — как ты думаешь, что ты делаешь? — Простите, сэр, но вы не можете... — официант пытается ему сказать, но Чимин прогоняет его одним взмахом пальца. — Я и не думал, что ты такой кретин, — начинает парень, скрещивая на груди руки и присаживаясь напротив Чонгука, — то есть нет, я думал, но не до такой степени, — его щеки окрашиваются ярко-красным, и младшему кажется, что вены на его шее сейчас лопнут. Чимин в ярости, и наводит ужас одним своим горящим взглядом. — Что ты... — вспыхивает Чонгук, начиная паниковать, — что я сделал? — Может, что ты не сделал? — хнычет Чимин, и на секунду младший его просто рассматривает. Под его кожей пузырится гнев, но парень этого не показывает. Чего не сделал Чонгук? Он не сдался, и не отступился. Что вообще Чимин хочет этим сказать? — Что же Тэхен тебе наговорил? — сжимая руку в кулак, спрашивает парень, — он сказал, что я убежал, не попрощавшись? Так ведь? Смотря таким же раздраженным взглядом, Чимин просто качает головой. Значит, не это. Чонгук позволяет себе с досадой вздохнуть, пряча в ладонях лицо. — Я сказал ему, что влюбился в него по уши, Чимин, — говорит младший, позволяя своему гневу утихнуть и не позволяя ему брать над собой вверх, — но Тэхен никак не отреагировал. Я не знаю, чего ты еще от меня хочешь. Когда Чонгук съезжает ладонями вниз, открывая лицо, то видит Чимина, его упавшую на пол челюсть и не верящий взгляд. И младшему приходится держать себя в руках, чтобы не фыркнуть. Забавно получается. Тэхен ему даже ничего не сказал. — Ты действительно... — Да, — перебивает его Чонгук, опуская глаза и чувствуя, как к его груди крадется знакомая боль, — и я все еще его люблю, — слова жалят его язык, но он еще никогда не был так уверен в своих словах. — Блять, — Чимин вынимает телефон, быстро клацая по экрану, — гребаный Тэхен. Почему он такой дурак? Да вы друг друга стоите, — это вероятно должно было как-то повлиять на младшего, но Чимин продолжает яростно тыкать в телефон и, судя по звуку, получать в какао сообщения. Он... он сейчас переписывается с Тэ? — Я до сих пор не понимаю, почему ты посчитал нужным прийти сюда и просто на меня наорать, когда ты даже не знал... — Успокойся, железный человек. Мне понадобилось полчаса, чтобы добраться сюда. Так что, — Чимин посылает еще несколько сообщений, после чего, заблокировав и отложив телефон на стол, опирается подбородком на сложенные ладони. — Выкладывай. Что между вами произошло? Чонгуку совсем не хочется проходить через это снова. Он никому не рассказывал, даже Намджуну, о той катастрофе, в которую превратилась вся его жизнь. А еще младшему кажется, что если он сложит всю ситуацию в слова и озвучит ее, то все станет намного реальнее. Как будто это действительно конец. Именно поэтому Тэхену так нравилось писать всякие аннотации и рассказы. Нечто вроде этого. Но он допускает, что это может ему чем-то помочь, даже если на это уйдет время. Поднявшись, Чонгук направляется к бару, чтобы заказать им два кофе, но Сокджин передает заказ другому бариста, Марку, и сам присаживается к ним за стол третьим, ведь считает, что это его обязанность как человека, который фактически воспитал Чонгука. Сидеть напротив Чимина и Сокджина (уже толком представленных друг другу) немного неловко; они просто ждут, когда Чонгук вывернет себя на изнанку. Сейчас или никогда, думается младшему, но если рассказывать, то придется все и до конца. Набрав в легкие побольше воздуха, Чонгук начинает с самого начала. О том, как они познакомились в самолете, потом снова встретились в гостинице, гуляли на мосту, вместе ужинали, впадали в рутину и в жизнь друг друга, как будто всегда собирались там быть. Чимин молча слушает и кивает, в то время как Сокджин постоянно как-то реагирует, вставляет глупые комментарии и щипает младшего за щеку, когда считает нужным. Вся ситуация очень напряженная, и разговор занимает время, что вскоре парни замечают уже опустевшее кафе наряду с заходящим солнцем. — И тогда я... — Поверить не могу, что ты подарил ему такие крутые шоколадные конфеты, а он все еще тебя не простил, — говорит Сокджин, перекусывая кусочком брауни, — либо эти конфеты были кошмарными, либо у него ужасный вкус. Кто вообще посмел бы после такого отказаться? Чонгуку уже нужно было привыкнуть к тому, что хен относится к его жизни, как к плохой драме, ведь такое случалось повсеместно после легкого внедрения в его личную жизнь. Сокджин обычно сильно сопереживает, но зрело оценивает ситуацию, чтобы дать здравый совет, в отличие от Намджуна, советы которого всегда сомнительные, а еще полусерьезные. Чимин же, с другой стороны, воспринял ситуацию очень серьезно. Перед ним даже лежал блокнот, где он делал какие-то пометки. Он внимательно вслушивался в слова Чонгука, поглощая каждый кусочек информации и обрабатывая его по мере поступления. — И что ты сделал? — спрашивает Чимин, замечая паузу в излитии Чонгука, — ну, уже после того, как подарил те конфеты. Дальнейшая сцена воспроизводится в голове Чонгука. Он все еще чувствует древесный аромат, звук выключателя, а еще тень под дверью. Закрывая глаза, Чонгук может представить находящегося по ту сторону Тэхена, который слушает его, но не слышит. — Я заметил его в тот момент, когда дверь в его номер уже закрылась. Так что я извинился через дверь. Но он не... — Чонгуку слегка не хватает воздуха, но он не будет плакать перед парнями, — но он мне не ответил. Поэтому я сказал ему, что люблю его. Сокджин, который все это время кусал кулак, медленно разжимает руку. Внезапно он начинает выглядеть очень серьезно, как будто весь его юмор куда-то испарился. Он знает, как для Чонгука это важно. И только тогда Сокджин понимает, что вся эта ситуация в жизни младшего реальна, и это уже не то детство, которое было раньше. — Ты сказал, что любишь его... — медленно повторяет хен, и Чонгук молча кивает. Сокджин откидывается на спинку стула, проводя рукой по волосам. Чимин же смотрит на них обоих немного смущенно и растерянно, потому что он уже слышал эту историю, и шок, скорее всего, прошел. — И ты? — тихонько спрашивает хен, снова наклонившись ближе и заглядывая Чонгуку в глаза, пытаясь докопаться до правды. — Ты правда его любишь? Чонгук улыбается самым краешком губ, пока в его глазах стоят слезы. — Люблю, хен. — Блять, — выдыхает Сокджин, и ему требуется минута, чтобы прийти в себя и вскочить на ноги, схватив младшего за рукав, — какого черта ты все еще здесь? Ты должен найти его, барашка. — Хен, — Чонгук вырывается из его хватки, — я не могу? Я ему не нужен. Почему бы еще ему меня игнорировать? Чимин молча наблюдает всю перепалку, наблюдая за их «братской» ссорой. Но тут Сокджин слегка толкает в плечо и его, указывая на Чонгука. — Вразуми его хоть ты. Он должен найти Тэхена. Чимин открывает рот, чтобы ответить, но тут же закрывает. С секунду Чонгук и Сокджин просто смотрят на него, и если бы они прислушались, то наверняка бы услышали, как в голове парня переворачиваются шестеренки. Но с каждой новой секундой боль в груди младшего растет, а от участившегося сердцебиения приходится нервно проглатывать слюну. Последние несколько дней Чонгук заставлял себя привыкнуть к тому, что с Тэхеном покончено раз и навсегда. И это нечестно, что в его жизнь ворвался Чимин, напоминая о том, как его отвергли, и о том, какой он в общем кретин. Ведь Чонгук только-только начал заживать. Чимин хватает младшего за руку, подсовывая ему свой телефон. — Я могу же добавить тебя в какао?~
Чимин отправил ему одно сообщение, лишь бы у них был свой диалог, но на том их общение прекратилось. И это отчасти бесит, потому что теперь у Чонгука есть еще один чат, на который можно тупо пялиться посреди ночи, когда не можешь уснуть. По крайней мере, он знает, что Тэхен его игнорирует, а Чимин приказал просто подождать. Чего ждать? Ну, как бы там ни было, Чонгук продолжает рисовать, гулять по Сеулу и делать эскизы, а также проводить время с Сокджином. Невзирая на то, как сильно хен станет это отрицать, Чонгук знает, что ему скучно без него в кафе. Если бы у младшего были какие-то проблемы с деньгами, то он, скорее всего, там подрабатывал. Если бы он мог, то каждый момент своей жизни проводил бы с Сокджином, потому что у него больше нет друзей. Уладив все свои дела, Намджун возвращается как раз в свой заслуженный отпуск. Когда он приходит в кафе прямо из аэропорта с чемоданом наперевес, то Сокджин почти роняет торт, который до этого держал в руках. Это до тошноты слащаво — наблюдать, как Сокджин набрасывается с объятиями на своего мужа, нагоняя на Чонгука томящуюся тоску. Тем не менее, он возвращается в свою привычную рутину. Проводит дни напролет с Намджуном и Сокджином, иногда помогая им разбираться с финансами их заведения, просматривая счета и банковские выписки, рассчитывать прибыль. Ну, этим в основном занимается Намджун, пока Чонгук, сидя на краю стола, делает очередной эскиз. Это так привычно, безопасно и, исходя из представлений Чона, наиболее напоминает собой домашнюю рутину. Но сегодня думается как-то иначе. Наступает один из таких дней, когда Чонгуку просто не хочется жить. Подсобка сокджиновского кафе не самое лучшее место для тусовок, но это лучше, чем сидеть в окружении незнакомых людей. У Чонгука совершенно нет настроения. Если бы у него был выбор, то он бы даже не пришел, но, к сожалению, Намджуну пришлось практически силой вытаскивать задницу Чонгука из его квартиры, как в старые добрые времена. Младшему просто не нужно было изначально давать хену ключ. Наверняка, он просто ошибся и подумал, что у Чонгука выходной. Младшему нравилось пропадать по несколько дней, утаскивая Джуна с собой за компанию. В такие дни они любили где-то прятаться, просто чтобы почитать или порисовать. Самое лучшее во всем их совместном времяпровождении так это то, что им не нужно разговаривать, ведь они понимают друг друга без слов. Хен всегда был его второй натурой, но сегодня Чонгуку хотелось побыть одному. Поспать. Может, умереть. Но только без Намджуна. Чонгук просматривает иллюстрированную копию «Превращения». На его запястье снова вернулись подаренные часы. На самом деле это немного вгоняет в депрессию, учитывая сколько времени он уже не читал, а ведь это так интересно. Чонгук также заходил в близлежащий книжный, чтобы просмотреть там ассортимент Кундеры. Возможно, ему не нужно читать любимые тэхеновы книги, но они такие классные. — Я думал, что ты еще немного покатаешься по Европе, прежде чем вернешься домой, Чонгук-а, — говорит Намджун, впервые поднимая эту тему с тех пор, как сам вернулся домой. Чонгук просто пожимает плечами. Ему не хочется об этом говорить. — М-м... ну, я соскучился по Сеулу. — Ты? Соскучился по дому? — улыбается Намджун, — я думал, что не доживу до этого дня. Чонгук не хочет отвечать, но хен не отстанет, пока не вытянет из него всю правду. Но сейчас казалось, что Намджуну было достаточно и этих туманных объяснений. Наверняка Сокджин ему уже все рассказал. Послеполуденное время тянется мирно и буднично, пока вдруг из зала не слышится голос, парализующий Чонгука на месте. Он знает, кому тот принадлежит. — Я могу здесь найти Чонгука? Младший лишь давится воздухом. — Блять, — шепчет он, переходя в тихие вопли и нервно натягивая на голову капюшон, — меня здесь нет, хен, клянусь Богом. — Я знаю, что он тут, я слышу его задыхающийся голос! Глаза Намджуна, тем временем, становятся размером с комету. — Откуда он знает, что ты... Чонгук стонет, умоляя Бога хоть раз услышать его молитвы. — Просто иди прямо, он в подсобке. Ким Сокджин. Гребаный предатель. — Хен! Тэхен звучит так уверенно и решительно, что сердце Чонгука начинает биться быстрее. Он настоящий. Этого просто не может быть. Чонгук уже, блять, практически принял тот факт, что они больше никогда не увидятся, и что он вряд ли найдет кого-то хотя бы отдаленно напоминающего Тэхена. Но тот сам заявляется сюда, еще и требуя увидеть Чонгука, когда в Праге он первый отказался с ним говорить. В дверном проеме мелькает макушка Сокджина. — Намджун, милый, пожалуйста, оставь детей на минуту одних, — Чонгук хмурится от его слов и переводит обиженный взгляд на Намджуна. — Джуни-хен, пожалуйста, ты не можешь просто... Намджун бегает взглядом от Чонгука к Сокджину, замечая, как его муж, стуча пальцами о дверной проем, улыбается ему прямо в лицо. И это вызывает у него ухмылку. Еще один предатель. — Извини! Ну, держись. — Хен! — ноет Чонгук. На долю секунды дверь прикрывается, прежде чем впустить в себя Тэхена. Чонгук замирает в движении, замечая на лице парня широкую улыбку. — Привет. Из чонгуковых легких улетучивается весь воздух, ведь один вид Тэхена кружит ему голову практически до тошноты. Здесь рядом есть урна? Лучше ей быть, потому что Чонгука сейчас вырвет. Он выглядит абсолютно так же. Точь-в-точь. Его красивые каштановые волосы спутаны от ветра, на плечах болтается свободный свитер, а на ногах — джинсы с прорезями на коленях. Возможно, лишь его щеки немного покрыты румянцем, и глаза застенчиво блестят, но в целом это тот же парень. Где бы он ни был, Тэхен по-прежнему красив. — Что ты здесь делаешь? — выдавливает из себя Чонгук, ухватившись за краешек стола, чтобы удержать равновесие, — как ты... Пытаясь подняться на ноги, его колени начинают предательски дрожать, и Тэхен чисто инстинктивно протягивает руку, хватая младшего за бицепс, чтобы удержать на плаву. Но их физический контакт обжигает, отчего Чонгук скидывает его руку. Это уже слишком. Тэхен пятится к дверям, предоставляя парню его личное пространство. — Эм... — Тэхен чешет затылок, — Чимин? — Ах, ну да, — Чонгук уже в состоянии стоять, крепко опираясь на собственные ноги. Он сможет, все будет хорошо. После всего пережитого, он не позволит себе утонуть. Поэтому голос младшего такой же сильный: — Но как Чимин меня нашел? — Я добавил Юнги-хена и Хосок-хена в Facebook, — объясняет Тэхен, — и у нас с тобой они получились общими друзьями. Кроме того, я подумал, что пришло время проведать свою семью. — Помнится, твоя семья живет в Тэгу, а не здесь, — отмечает Чонгук, просто чтобы досадить парню и побыть немного мудаком. На это Тэхен открывает и закрывает рот, словно золотая рыбка, отчаянно сведя на переносице брови. И Чонгук ненавидит тот факт, что даже сейчас парень выглядит так мило. — Помолчи секунду. Пожалуйста, — он выглядит настолько искренне, что сердце Чонгука начинает болеть. Так и есть. Тэхен подходит ближе и берет ладони Чонгука в свои. Его прикосновения такие нежные, будто один неверный шаг может сломать их обоих. И это не исключено. Глубоко вдохнув, он решается: — Прости меня. — За что? — вырывается у младшего, позволяя боли просочиться в свой голос, — ты же был прав. — Я знаю. Ты так много тогда сказал, — в его голосе слышится паника, пока он крепче сжимает ладони Чонгука, чтобы через секунду отпустить. Не чувствуя больше на себе прикосновений старшего, Чонгук почти тянется к его ладоням сам, но вовремя останавливается. Еще пару раз вдохнув, Тэхен продолжает: — Но все равно прости меня. Я слышал твой разговор по телефону. И подумал, что я просто... не знаю, просто еще одна метка на изголовье кровати, понимаешь? Твоя дверь была приоткрыта, и я подумал... Сама мысль о том, что наши отношения ненадолго, так сильно по мне ударила. И я решил, что мне нужно уйти... до того, как ты меня бросишь. Сердце Чонгука падает на землю. Он был так занят поисками свитера, пытаясь не вникать в разговор Намджуна, что совсем не обратил внимания на дверь. Когда он воспроизводит в голове их тогдашний диалог, то в памяти всплывают разные отрывки, как он говорил, что бросал парней без сожаления, и когда Намджун указывал ему на то количество разбитых сердец, которое он после себя оставил. И от этого живот Чонгука скручивает чувство вины. Но Тэхен качает головой. — Но я был таким дураком. Мне надо было открыть ту чертову дверь, я должен был поговорить с тобой с глазу на глаз. Мне было так хреново от того, что я столько дней тебя игнорировал. Ты так старался, каждый день протягивал мне руку, а я... мне было так больно, и я не хотел... мне нужно было подойти к тебе и обнять, сделать хоть что-нибудь... Каждое слово звенит в чонгуковых ушах, посылая по его костям мучительную боль. Сглотнув, младший хрипло выдает: — Все нормально. — Нет, не нормально. Все совсем не нормально, — говорит Тэхен, и его голос трескается на середине предложения, из-за чего Чонгук понимает, что он плачет. — Я обвинял тебя в том, что ты всегда убегаешь, но-… но в этот раз убежал я. Я не позволил тебе вернуться, и мне очень жаль. Я так и не смог тебе ответить. Каждая унция страха, когда-либо ощущавшаяся Чонгуком, отражается в глазах напротив, и он только сейчас понимает, какими глупыми они все это время были. Тэхен снова хватает парня за руки, проводя большими пальцами по его костяшкам. Он так крепко держится за его ладони, словно Чонгук его спасательный круг, и если он сейчас его отпустит, то другого шанса у него уже не будет. — Я тоже тебя люблю, Чон Чонгук, — говорит Тэхен, — и я твой, если ты примешь меня обратно. Чонгук от всей души начинает смеяться, громко и беззастенчиво, и наверняка Тэхен сейчас думает, что он сошел с ума, но пускай так и будет. Он тянет тэхеновы ладони к себе, уместив их на своих щеках. И посмотрев в глаза парня, Чонгук замечает лишь его смущение и раскрытый от удивления рот. Ухмыльнувшись, младший трется о тэхенову ладонь. — Повтори это еще раз, — когда он хихикает, слезы текут по его щекам, орошая собственную толстовку. На лице старшего появляется самая широкая улыбка в мире, и кажется, что она может повредить его лицо, но Чонгук уверен, что эта улыбка — единственное, что он когда-либо хотел запомнить. Тэхен также начинает смеяться, обнимая Чонгука за шею и притягивая ближе. Внезапно весь мир начинает казаться немного ярче, цвета — насыщеннее, а воздух вкуснее благодаря аромату этого парня. Он так по нему скучал, ему так всего этого не хватало. Тэхен утыкается носом в кофту Чонгука и достаточно громко бормочет, чтобы младший его услышал: — Я люблю тебя, Чон Чонгук. Когда младший отстраняется, чтобы посмотреть Тэхену в глаза, он прислоняется своим лбом к его, чувствуя, как весь мир становится на свои места. Несмотря ни на что, Тэхен все такой же красивый, теплый и именно тот человек, ради которого можно рискнуть. И в этот раз Чонгук готов рискнуть, впервые в своей жизни. Чонгук целует его, целомудренно, но сладко. Их губы сливаются вместе как две половинки одного целого, и это первый раз, когда Чонгуку не хочется сбежать, потому что прямо здесь, в этой грязной подсобке сокджинового кафе, он утопает в объятиях человека, которого безгранично любит. — Я тоже тебя люблю, Ким Тэхен, — говорит Чонгук, и его сердце разрывается, — больше всего на свете.~
— Когда ты поедешь в Тэгу? — спрашивает Чонгук, чувствуя, как тэхеновы волосы щекочут ему нос. Старший не отвечает, просто продолжая водить по груди Чонгука кончиком пальца. В Сеуле холоднее, чем было в Праге, и почему-то в вычурной кангнамской квартире младшего отопление гораздо лучше, нежели у Тэхена. Естественно, чтобы понять, им нужно было просто побывать в гостях друг у друга. Но самым лучшим обогревателем остается Тэхен, свернувшийся под боком и уткнувшийся в шею Чонгука. Они идеально подходят друг к другу, словно кусочки пазла. Чонгук слегка тычет тэхеново плечо, которое до этого обнимал, напоминая о своем вопросе. — Э-э, я соврал, — парень вытягивает шею, чтобы улыбнуться, но, по крайней мере, видно, как ему неловко, — мои родители приехали в Сеул на неделю. Грудная клетка младшего слегка поднимается, когда он начинает смеяться. — Так, значит, тебе не нужно никуда ехать? Кивнув, Тэхен поворачивается так, чтобы полностью прижаться лицом к телу Чонгука и, сморщив губы, он касается ими его нагретой кожи. — Ммм, я весь твой, детка, — улыбается Тэхен, высунув язык и обхватив его губами, слегка выдувает воздух, заставляя их обоих хихикать, — если ты не против завтра вместе с нами поужинать. Чонгук едва дышит и, заикаясь, выдает: — С-с твоими родителями? Он еще ни разу в жизни так серьезно не знакомился с родителями кого-то столь важного, как Тэхен. У него вообще нет подобного опыта, поэтому от паники он готов буквально умереть. — Ты им понравишься, — говорит Тэхен без единой насмешки в голосе. — Ты серьезно так считаешь? — спрашивает Чонгук, улыбаясь во весь рот для максимальной привлекательности, но старший тут же отпихивает его лицо ладонью. — Конечно, — Тэхен выглядит довольным собой, обнимая парня за талию, — у меня отличный вкус. Чонгук лишь ухмыляется. — У меня лучше. Ни один из них не знает, как долго продлятся их отношения, но впервые в жизни Чонгуку все равно. Совсем скоро им обоим придется возвращаться на учебу и, возможно, им нужно будет бороться с разницей во времени, занятиями, курсами и выпускным. Но сейчас они рядом, прижимаются, лежа на постели Чонгука, в городе, в котором, по их мнению, они могли бы вместе жить и укорениться. Теперь Чонгуку не нужно останавливать время, потому что каждая уходящая секунда — это секунда, прожитая вместе с Тэхеном, и они оба смогут с этим справиться. Неважно где, на каких континентах и странах, во временных отрезках и обстоятельствах, Чонгук готов бороться за этого парня, за шанс быть с ним вместе всегда. За Тэхена.