НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

Лилит пьёт кофе. Они только что вернулись из Бостона, где Пейдж давала показания. Эмма и Малефисент были в качестве сопровождающих — всё было согласовано с начальством Макса. Адвокат обвиняемого заметно нервничал и поминутно оглядывался. Он сам бы не смог объяснить, что с ним такое. Эмма не снимала тёмных очков, но даже сквозь них взгляд блондинки ощутимо обжигал между лопаток. Показания Лилит превращали защиту главаря преступной группировки в почти безнадёжное предприятие. Внезапно обвинитель вызвал мисс Эмму Свон. Аккуратная кожаная папочка в руках у Свон превратилась в бомбу, которая окончательно разрушила линию защиты, долго и тщательно возводимую небольшой армией адвокатов. А после появления свидетеля, которого попросила допросить сама Эмма, обвиняемый спал с лица и ему начал сильно жать галстук. На стол судьи легли ещё несколько папок с документами и галстук показался слишком туго затянутым уже адвокату обвиняемого. … Малефисент теперь с гораздо большим интересом разглядывала Свон, а Лилит с любопытством спросила: — Так ты тоже была связана с этим делом? — Мне пришлось спасать эту задницу от киллеров твоего приятеля, а потом использовать тело одного из них для инсценировки якобы осуществлённого им же покушения. Второй умер в тюремной больнице, но успел рассказать следствию много интересного. Лилит нахмурилась: — Обоих… Эмма только скривилась: — Ну да, я. Они мне не оставили выбора. … Лилит оторвалась от чашки. После её показаний и внезапно воскресшего бухгалтера главаря — документы тоже воскресли вместе с ним, адвокат обвиняемого подумывал о найме адвоката уже для себя. — И когда ты собираешься снимать Проклятие, Эмма? — таким тоном, словно Лилит превратилась в школьного учителя, а Эмма предстала неисправимой двоечницей. — Это такая у нас светская беседа вечерком за рюмкой кофе? Если ты думаешь расправить крылышки и отправиться мстить, отговаривать не буду, но это не имеет смысла. Ты не вернёшь ни себе, ни мне почти тридцать лет жизни, потерянные из-за них. Ты отомстишь им тем, что выжила и вернулась. Месть не принесла счастья ни Регине, ни мне. Наоборот — она разрушила наши жизни. — Цитируешь мою мамочку, — сердито буркнула Лилит. — Только она пообещала ещё мне уши надрать. В случае чего. — И уши надеру, если что, — ухмыльнулась Эмма. — Если эта воспитательная мера на тебя ещё способна подействовать. Или накручу тебе хвост. … Лилит пила специально для неё сваренный Региной кофе. Макс, попробовав яблочный пирог от Миллс, заявил, что страшно завидует Эмме и отобьёт мэра у старой подруги только ради таких вот пирогов. Эмма хихикнула, Регина польщённо улыбнулась, но снова принялась ворчать: — Не надо было давать нашему малышу столько мороженого! Вот он и начал шмыгать носом. Эмма закатила глаза: — Будь здесь доктор Вэйл, он бы тебе сразу сказал, что простуду вызывают вирусы, а не мороженое или потому что ребёнок промочил ноги. — Правда, правда, — энергично закивала Пейдж. Она изнывала от скуки в своём тайном убежище и смотрела всё подряд. Оказалось, что научно-популярный канал весьма познавателен для таких недоучек, как Пейдж. Макс поддержал. Лилит опять ездила давать показания, на этот раз с Максом. Город стал к ним более благосклонен и Эмма это умудрилась как-то почувствовать. Макс даже заговорил о намерении снять в Сторибруке дом и проводить здесь отпуска. — Все против меня… — обратилась к потолку Регина. Так жалобно, что Эмма на месте потолка всенепременно бы прослезилась. — Мы все тебя любим, — Эмма обняла Миллс и поцеловала в щёку. — Мамы, — Генри стоял на пороге кухни в пижамке, шмыгая распухшим носом. — Ах ты, малыш! — Что такое, маленький? Никакого мороженого в ближайшие недели! Обе мамочки кинулись к Генри… … — Что это было? — Макс растеряно вертел головой. Он едва устоял на ногах, въехав задом в край стола. Пейдж чуть не расплескала кофе. — Проклятие пало, — объяснила она недоумевающему агенту. — Но, что это был за огненный треугольник даже я не поняла… — Треугольник? — Огненный, — подтвердил Макс. — Когда вы вместе обняли Генри и принялись целовать его и тормошить… — Ой, у меня, кажется, насморк прошёл! — голос у Генри действительно стал снова чистым и дышал он заметно легче. — Я хочу писать… Генри убежал, а Регина и Эмма уставились друг на дружку: — Приехали… … — Мы к Королеве, — Лерой набычился, Эмма заступила ему дорогу. — Пропусти, Свон. — Господа, посмотрите налево, — тоном профессионального гида воззвала к собравшимся Эмма. — А теперь посмотрите направо. Что вы видите? — Сторибрук, — нестройно загудела толпа. — Вот именно. Сторибрук, штат Мэн, США. Мы живём по законам этой страны и здесь нет монархии. И почему, когда нужна Голубая её нет?! — Помощь нужна? — Макс откинул полу пиджака, продемонстрировав расстёгнутую кобуру и значок. — Пока нет. Лерой возмущённо засопел, но крыть ему было нечем — они остались в США, а перед ним стоял и скалился во все тридцать два федеральный агент. — Ты хотела меня видеть, Свон? И кто снял Проклятие? — Ну мы… Я и Регина. Когда поцеловали нашего Генри. — А ещё над ними загорелся такой странный огненный треугольник, — добавил Макс. Лилит закивала. — Истинная Любовь?! — Ну да — Генри наша Истинная Любовь. — Не совсем, — Голубая перехватывает возмущённый взгляд Эммы и поправляется. — Конечно, он. Но и вы — ты Истинная Любовь Регины. Поэтому треугольник. Семья. Треугольник силы. Генри вас объединяет, а ты и Регина, объединив свои силы, способны буквально горы свернуть. — Горы? — Регина собственной персоной. И удивлённо смотрит на Голубую. Та только руками разводит — судьба любит грубые шутки. — А вот и Белоснежка… — Эмма с тревогой смотрит на Лилит, та почти шипит от злости. — Тихо, подруга. Я не шутила тогда про хвост. Мэри Маргарет недоумённо смотрит на Лилит: — Что я тебе сделала, девочка? — Я дочь Малефисент, — зло ухмыляется Лилит. — Напомнить, что ты натворила? — Ты жива?! — у Мэри Маргарет глаза блестят от слёз и к полному шоку самой Лилит кидается той на шею. — Прости… Мне так стыдно… Лилит только и остаётся, что развести руками — у неё на груди рыдает от облегчения Белоснежка, а через толпу проталкивается Малефисент. — У тебя есть, что покрепче? — осведомляется она у Регины. — Да. Сидр. Виски. — Тогда пошли в дом. Лерой уже не знает, что думать и что делать. Эмма приходит ему на помощь: — Так, всё — представление окончено. Всё, что было в вашем Королевстве — там и осталось. Если с головы моей девушки упадёт хотя бы волос… Вы узнаете, что такое Тёмная Свон. Поверьте, я сама совсем не жажду её пробуждения. А у вас сейчас и так масса дел — перезнакомиться друг с другом по новой. — Твоей девушки? — Лерой, видно от перегрева, начинает тупить. — Регины. Регина моя девушка. Моя Истинная Любовь. Моя и Генри. Потом поговорим, господа. … Голд лежал на животе, уткнувшись в простынь носом, когда пол содрогнулся и лёгкая радужная волна прокатилась через процедурную. — Румпель? — Прости, дорогая. Если бы я только знал, что ты жива… Я бы нашёл тебя. — Знаешь, Румпель, а мне даже нравится, — ухмыляется Белль. — Я никогда ещё не видела тебя в такой позе. Холодная, смоченная в спирту ватка касается ягодицы Тёмного. — Ой! — Мы с тобой ещё поговорим, дорогой. Ты подзапустил себя тут без меня. Холестерин, сахар, давление и геморрой. Голд чувствует, как его обычно бледные щёки начинают пламенеть. … — Ты меня простишь? — Белоснежка смотрит блестящими от слёз глазами на Малефисент. Поначалу в бывшую разбойницу и принцессу с огромным трудом удалось влить бутылку сидра. Сейчас она почти в одиночку приканчивала бутылку водки. До этого была пара стаканов виски. — Уже, — Малефисент сама не против выпить и сейчас удивляется сколько может в себя влить эта хрупкая с виду женщина. Лерой давно бы свалился с ног. — Моя дочь со мной. Прошлое прошло. Твоя дочь тоже здесь. Мэри Маргарет пытается сфокусировать взгляд: — Дочь, прости меня, дуру грешную. Не со зла я — пыталась спасти тебя от Проклятия. — Ваш план по спасению от Проклятия был с явным изъяном, — замечает Эмма. — Я оказалась в том же мире, что и вы. Странное какое-то спасение. Давай, мамочка, ложись. Я тебя укрою. Поспи. Генри, расцелованный сильно нетрезвой бабушкой, отправился в свою комнату. Макс вернулся к себе в гостиницу. Поэтому пили в сугубо женском коллективе, когда в сумочке храпящей, как пьяный боцман, Белоснежки ожил мобильный. Трубку взяла Эмма: — Привет, Арчи. Мэри Маргарет? Она спит. Приехать? Мы все тут несколько нетрезвы и потому не можем… Привози прямо сюда, в особняк мэра. Не прошло и пятнадцати минут, когда на пороге появился Арчи и незнакомый молодой человек. — Дэвид… — Снежка открыла глаза. Язык у неё ещё заплетался. — Это твой папа, Эмма. — Я так и поняла. Дэвид выглядел сильно озадаченным — пьяная супруга растроганно хлюпает носом, за плечи её придерживает Злая Королева, а за руку держит Малефисент. Две незнакомые девушки. — Привет, папа, — машет Эмма рукой. — А это моя подруга Лилит, дочь Малефисент. Ну, Регину ты знаешь, она моя Истинная Любовь и будущая супруга. Твой внук в своей комнате наверху. Арчи ласково обнимает Чарминга за талию и усаживает в кресло. Эмма озабоченно осведомляется у Регины: — Милая, у нас ещё осталось спиртное? В свой кабинет Арчи попал только ближе к полудню следующего дня.