НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

Крохотная светловолосая девочка в пышном розовом платьице уставилась тёмными большими глазками на Эмму. Оттопыренная нижняя губа жалобно задрожала, по пухлым щёчкам побежали маленькие горошинки слёз. Эмма присела на корточки: — Милая, это нечестно. Ты знаешь как разбить мне сердце, не делай такое лицо. У тебя же животик заболит, он ещё маленький и в него столько мороженого просто не влезет. Но Маргарита не была готова так быстро сдаться. Она уже твёрдо усвоила — капризные вопли, истерики, топотать ногами — всё бесполезно, но вот этот взгляд… Поэтому Марго держала паузу — со старшим братом этот номер проходил на раз. Животик заболит? Ну, это будет потом. И мама Регина быстро справится с проблемой — поворчит, повздыхает, но прикоснётся своими прохладными пальцами и всё. Поэтому малышка продолжала «психическую атаку» — смотрела на маму печальными глазами, оттопырив нижнюю губу, и слёзки продолжали катиться по щекам. Эмма вздохнула и взяла дочь на руки: — Давай сделаем небольшой перерыв, милая? Всего на часок. А пока пойдём в парк погуляем, а? Это было сказано так ласково, что Маргарита решила, что можно и подождать. Они покормили уток, погуляли по парку, а потом мама купила мороженое вроде как себе, но Маргарита знала, что ей достанется примерно половина, а ещё палочка, которой можно поковыряться в песке. Поэтому, когда мама Регина увидела свою супругу и дочь, обе её принцессы были сладкие и очень липкие. — И у кого будет опять живот болеть? — вздохнула Регина. «Не у меня!» — решительно замотала головой Маргарита. — Ну, что сказал Вэйл? — Эмма приобняла супругу за талию. Они втроем сидели на скамейке и Маргарита начала сонно жмуриться. — Сейчас пойдём домой, малыш. — Всё в порядке. Ребёнок развивается нормально. Вэйл уже предвкушает, как будет осматривать нашу вторую дочь. — Исследователь, — презрительно фыркнула Эмма. — Мало ему доставалось от Маргариты. Ещё хочет? — Ну, волосы на голове у него уже отросли, глаз не дёргается — почти, и заикание вроде прошло. Поэтому наш доктор Франкенштейн готов к новым подвигам во имя науки. Он всё ещё тщится привязать науку к магии или объяснить чудеса наукой. Сделать магию подотделом науки. Всё перевести в формулы и графики. Голд только посмеивается. Эмма взяла спящую Маргариту на руки и все трое отправились домой. Малышка до самого особняка так и не выпустила из липких пальчиков палочку от мороженого. … Эмма открыла глаза в темноту и облизала губы — солоно. И щёки мокрые. Рядом зашевелилась под одеялом Регина: — Что с тобой, милая? Эмма сглотнула и громко объявила: — Я хочу от тебя ребёнка! — Вот прямо сейчас? Но по-любому придётся какое-то время подождать. — Сейчас. Ты колдунья или где? Регина приподнялась на локте и уставилась Свон в лицо — глаза блестят в темноте, губы кривятся, щёки мокрые… — Так. Опять этот сон? — Да. Такая милая девочка… И ты ждёшь ребёнка… Регина нахмурилась: — Твои перепады настроения в последнее время… Сходила бы к Вэйлу, проверила, что с тобой такое. — Зачем? — Эмма была на грани того, чтобы обидеться на любимую по-настоящему. — Я что, по-твоему, ненормальная? — Ты маг, а магия напрямую связана с эмоциями. Поэтому их следует держать под полным контролем, а то можно таких дров наломать… — Ладно. Схожу, а то ты так и не отстанешь, — буркнула Эмма. — Не делай мне одолжения. Это необходимо прежде всего тебе. А то неизвестно, какие будут последствия. Для всех. … В гостях у родителей Эмма пребывала в каком-то странном настроении — витала где-то в облаках, рассеянная, отвечала невпопад. Белоснежка не выдержала: — Что с тобой такое сегодня? Эмма отложила вилку: — Я была у Вэйла. Регина вопросительно уставилась на Свон: — Почему мне не сказала? — Вот и говорю. У меня действительно эти… перепады. От смеха к слезам. В момент. Уже все стали замечать. И ещё есть некоторые странности. Мэри Маргарет тоже выглядит встревоженной: — И что сказал Вэйл? Но Эмма не смотрит на неё. Она повернулась к Регине и выглядит виноватой: — У меня за последний год никого не было, кроме тебя, любимая. Клянусь. Но получается, что… Регина молча таращится и глаза стали, как у девочки в том сне, а Мэри Маргарет не выдерживает первая: — Получается что? — Получается, что придётся перешивать платье. И я не знаю, как быть с корсетом. Я специально спрашивала у Вэйла — он сказал, что корсет в моём положении это просто варварство и опасно. Мэри Маргарет не то чтобы тупит — она хочет и не может поверить. А Регина обнимает любимую и на этот раз у неё глаза на мокром месте, слёзы градом. Дэвид сидит на стуле, как аршин проглотил и тоже пытается переварить новость. Наконец откашливается: — Я что скоро снова стану дедом? Эмма улыбается сквозь слёзы — теперь рыдает вся женская половина. — Ага. И это будет девочка. Маргарита. Сон был вещий. Но я не понимаю — как?! Регина отмахивается: — Теперь не до теоретической магии. Вэйл тебе что-то порекомендовал? Эмма хихикает: — Ни в чём себе не отказывать. Шучу. Надавал кучу брошюр, назначил следующий приём через неделю… Пойдём вместе? Регина кивает: — Конечно. И Снежку с собой возьмём. В результате Дэвид пьёт вино в гордом одиночестве — у женщин в бокалах только сок. На всякий случай. Когда Генри возвращается от школьного приятеля, то не успевает даже извиниться за то, что припоздал — его начинают тормошить и тискать. В самом начале Регина, потом Эмма, Мэри Маргарет, а от Дэвида сильно несёт вином. Обе мамы и бабушка дружно хлюпают носами. Генри непонимающе вертит головой: — Что с вами такое со всеми?! Дэвид разводит руками: — Поздравляю, пацан. Ты скоро станешь старшим братом! Эмма целует сына в щёку: — И сильно избалуешь младшую сестрёнку. У Генри рот нараспашку: — Ты?! — Я. А за папу у нас Регина. Дурдом, правда? Генри садится за стол и утомлённо откидывается на спинку стула: — Уф. Мне нужно выпить. Дэвид наливает вина в чистый бокал. Эмма сердито хмурится: — Эй! Он ещё маленький! Дэвид отмахивается: — Я в первый раз попробовал вино, когда был младше Генри. Генри только пригубил и сморщил нос — вино ему не очень понравилось и Эмма разбавила его содовой. Генри выпил полбокала и уснул. Так что Дэвид вынужден был нести внука на руках до самого особняка. Когда Генри уложили в постель, мальчик пробормотал сквозь сон: — Маргарита, ещё мороженого?! А ты не лопнешь, милая? И не смотри на меня такими молящими глазками. Ладно, уговорила. Хотя мамы меня потом прибьют… Эмма посмотрела на Регину с торжествующей улыбкой: — Я же говорила, что он её окончательно избалует!