НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

Регина хмыкает с иронией: — Это и есть твоя «скромная» заначка? Сейчас Регина, Эмма и Белоснежка в подвале лофта. Маленькая лампочка под потолком не даёт много света. Белоснежка откинула крышку сундука. Эмма ахнула — сцена, как из фильма про пиратов. Только сокровища не были бутафорскими. Мэри Маргарет выпрямилась: — Это я не смогла бы продать — драгоценности «с историей». Ни один скупщик не рискнул бы с такими связываться. Я брала, в основном, деньги или камни без оправы, а это были слишком приметные вещицы. Но не выбрасывать же! Эмма понимающе покивала: — Как те часы. Из-за них меня и сцапали. Девчонка-оборванка, а на руке хронометр, стоимостью в автомобиль! Если бы я сдала тогда Нила, то отделалась бы условным… Он явно работал на заказ. — Ну, выбирай, — Мэри Маргарет широко улыбнулась. Содержимое сундука переливалось в свете тусклой электрической лампочки, и Эмма была просто заворожена этим блеском. — Что из этого наденешь на свадьбу. Эмма облизнулась и где-то с полчаса была вне зоны доступа — перебирала драгоценности и любовалась переливами огней на диадеме, которую даже не решилась достать из коробки — она казалась такой до невозможности хрупкой, что Эмма старалась на неё не дышать. — Вот это, — Эмма отложила коробку в сторону. — И эти серьги. Регина, нахмурившись, разглядывала серьги в ушах у самой Мэри Маргарет: — Откуда они у тебя? Снежка ехидно улыбнулась: — Это подарок. Регина недоверчиво фыркнула: — И за что ты удостоилась подарка от Королевского, между прочим, моего личного, ювелира, позволь спросить? Он работал исключительно на меня, а на заказы со стороны должен был спрашивать разрешения у меня лично. Белоснежка горделиво задрала кверху носик: — Я спасла его задницу от огра. Сама таких огромных до того дня не видела. Пришлось три стрелы потратить — обычно хватало одной. Регина была заметно ошарашена: — Так это была ты? Тот самый отважный воин, что завалил одного из самых свирепых огров в окрестных лесах? Не заливаешь? Я собиралась предложить тому смельчаку стать во главе моей гвардии. Но он, как в воду канул. Белоснежка рассмеялась: — Я бы рискнула появиться во дворце, если бы знала о твоих планах. Только чтобы посмотреть на выражение твоего лица. — Интересно, а как ты собиралась доказывать, что это была именно ты, мамочка? — поинтересовалась Эмма. Белоснежка ткнула пальцем в большой и толстый обруч из незнакомого тёмного металла: — Я прихватила с собой колечко с мизинца этого монстра. — С мизинца?! — Эмма передёрнула плечами. — Не рискну представить остальные пальцы… — Большие и толстые, как стволы столетних дубов, и грязные, как мысли нашего Тёмного, — Регина задумчиво разглядывает кольцо. — Уничтожить эту тушу я смогла только при помощи магии, иначе пол-леса пришлось бы на дрова извести, чтобы сжечь эти, уже начавшие смердеть, останки. Тебе, Снежка, были благодарны очень многие — этот здоровяк шёл на прорыв первым и его было крайне трудно остановить. После его бесславной гибели ограм самим пришлось туго. А потом за дело взялся наш Тёмный и быстро уменьшил их популяцию до приемлемых размеров. Кстати, про колечко никому не стоит знать. — Это что — то самое Кольцо Всевластья?! — таращится Эмма в шоке. — Моя прелессссть? — Нет, — говорит Регина с усмешкой. — Магия в кольце есть, но совсем немного. Причина в другом — оно золотое. — Что?! — Эмма и Снежка принимаются оттирать глубоко въевшуюся грязь и благодаря их усилиям небольшой участок начинает ярко блестеть. — Огр очень долго его носил не снимая — кольцо было выковано специально для него. В награду. В итоге даже золото потускнело и стало до того грязным, что теперь походит скорее на медь, покрытую патиной. Поэтому, Снежка, ты и не поняла, что тебе достался очень ценный приз. — Но, — Снежка обескуражена, растеряна, — оно не показалось мне тяжёлым… — Кольцо ковали горные гномы Южного царства— собратья нашего Лероя, но рядом с ними Ворчун, даже страдая от похмелья и затяжной депрессии, покажется душой компании и весельчаком. При этом мастера они великие. Та диадема, Эмма, которую ты выбрала, тоже их работа. Говорят, они способны выковать кольцо из лунного света и поместить твоё самое счастливое мгновение летнего солнечного дня в камень — и надев кольцо ты всегда будешь вспоминать этот день во всех подробностях. Про них много всего рассказывают и далеко не всегда эти истории только поэтические фантазии. — Уф, — Эмма закрыла крышку сундука и в подвале стало заметно темней. — Я уже проголодалась. Пошли? — Пошли. … Они спокойно пили кофе втроём, когда Эмма внезапно разрыдалась: — Почему? Ну почему вы не можете снова стать подругами? Простить друг друга за всё? Регина молча лезет в сумочку и достаёт таблетки. Мэри Маргарет возвращается с кухни с полным стаканом воды и Эмма, хлюпая носом и захлёбываясь, жадно глотает воду. Когда она ставит стакан на стол, Регина очень серьёзно смотрит на Снежку: — Легко простить другого. Гораздо сложней простить себя. Я не сожалею о содеянном — толку от поздних сожалений… Но Злую Королеву ненавижу. А она неотъемлемая часть меня. — А я ту себя — глупую, самодовольную, эгоистичную маленькую дуру, — грустно улыбается Снежка. — Давайте, — всхлипывает Эмма. — Прощайте друг дружку и себя заодно. Вы мне обе нужны. Регина смотрит Снежке в глаза, обнимает и целует в щёку… Пустой стакан даже подпрыгивает на столе и Эмма придерживает его рукой. — Многоугольник, — констатирует она. — С ума сойти. … Эмма примеряет диадему — украшение почти невесомо, тончайшие золотые нити переплетают алмазы самым сложным образом и те похожи на капельки росы, запутавшиеся в паутине. — И кому предназначалась такая роскошь? — Эмма в полном восторге. — Кэтрин, — ухмыляется Снежка. — Эта шкатулка была в той самой карете, но для Дэвида простенькое кольцо его матери было дороже, чем всё золото мира… — Даже не представляю, сколько это украшение может стоить… — Бриллианты такой чистоты и уникальная работа — Сторибрук с окрестностями и пара улиц Бостона в придачу, — Регина говорит это совершенно серьёзно. — Отец Кэтрин не скупился на подарки для своей дочери. — О, я буду носить диадему бывшей невесты собственного папочки! — Эмма вертится перед зеркалом. — Тебя это напрягает? — бывшая разбойница приподнимает бровь совершенно в стиле мачехи-невестки. — Совсем нет! — Эмма поворачивается перед зеркалом то левым боком, то правым. — Знали бы вы, что мне приходилось за другими донашивать…