НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

— А вы у нас хулиганка, мэр, — ухмыльнулась Эмма и покосилась на Миллс, та постепенно превращалась в себя привычную. Невозмутимое, холодное лицо, слегка вздёрнутый подбородок и абсолютно больные глаза. Может быть Регине и не был так дорог Грэм, она не была в него влюблена, но воспоминания вернулись — та юная принцесса, казалось бы, надёжно запертая ото всех и забытая, вырвалась на свободу. — Эта боль навсегда. Ничего не поделаешь. И даже если бы Белоснежка промолчала, Кора бы вас всё равно нашла и разрушила ваше счастье. И я не знаю, как повёл бы себя мой дед Леопольд. Для него твоё бегство стало бы сродни оплеухе, полученной публично. Страшным позором. — Я понимаю, Свон, — лёгкая улыбка в уголках рта. — И буду очень вам благодарна, Эмма, если вы воздержитесь в дальнейшем от воспоминаний о вчерашнем. — А что вчера-то было? — с совершенно невинным выражением на лице осведомилась Эмма. — Я надеюсь, что мы поняли друг друга, — Регина приостановилась у дверей кафе, Генри они оставили с Бабулей. — Но я действительно ни черта не помню, — Эмма развела руками с виноватым выражением лица. — Зуб даю. Любой. Приподнятые брови и кислое выражение лица Миллс легко было перевести, как «Не заливай тут мне, Свон», но за дверью уже послышались шаги и Регина промолчала. … — М-м-м-м-м… — Это всё, что вы можете мне сказать, Эмма? — поинтересовалась с ехидной улыбкой Бабуля. Интерьер походил не на привычную обстановку кафе маленького американского городка. Теперь кафе выглядело, как трапезная во дворце, которую Эмма видела на иллюстрациях в приснопамятной книге. Дубовые столы и скамьи, высокие окна — теперь с цветными стёклами, большая люстра висит на потолочной балке точно в центре расписного потолка, резные панели, горшки с вьющимися растениями по стенам. — Что вы сотворили с моим кафе и как? Наконец у Эммы голос прорезался: — Вам не нравится? Бабуля улыбнулась: — Нет. Всё очень мило. Но что это было? Эмма косится на Регину, но та разглядывает обстановку с отсутствующим видом и разве что не насвистывает себе под нос. Свон откашливается и обречённо выдыхает: — Магия. Я у нас маг. Бабуля только равнодушно хмыкает на это: — Ну это самое разумное объяснение, а то я боялась, что вы мне скажете: «Бабуля, старость не радость. У тебя галлюцинации, как признак приближающегося маразма». — Ну, до маразма вам ещё далеко, Бабуля, — говорит Регина. — А где Генри? — Ещё спит. В результате Эмма несёт сонного мальчика на руках до самого особняка и досыпает малыш у себя в кровати. Ещё достаточно рано и Регина отправляется на свою обычную пробежку. А Эмма заваривает себе кофе покрепче — ей ещё предстоит встреча с шефом, которому пришлось вчера самому укладывать собственного заместителя, пьяного до изумления, на койку в камере. Регина появляется почти через час, благоухающая духами и свежестью, и вскоре обе мамочки кормят и тормошат сонного Генри. — Я вчера сильно хулиганила, малыш? — спрашивает Эмма у Генри. Регина чуть не подавилась воздухом. — Вы опустошили полбара, мамочки, — флегматично отозвался Генри. — Напоили Руби до того, что она не стояла на ногах. Ты, мама Эмма, объявила, что все мужики сволочи и что отныне ты завязываешь с ними и переключаешься исключительно на женщин. Потом ты целовалась взасос с мамой Региной и вы обе затормошили и зацеловали Руби, она от вас еле сбежала. Точнее уползла на карачках. Потом ты, мама Эмма, заявила, что в кафе как-то уныло и превратила его в трапезную во дворце, как сказала мама Регина, этот зал точно так и выглядел. Бабуля, во всяком случае, осталась очень довольной — серебряные тарелки, вилки и ножи, украшенные драгоценными камнями… И печь теперь изразцовая. Фарфоровые тарелки с росписью Бабуля припрятала до лучших времён — мол, Лерою обычный фаянс сойдёт. — Ужас… — только и смогла выдавить Эмма. — Теперь, как честный человек, Свон, вы обязаны решить кто и что мы друг для друга, — серьёзно и веско говорит Регина. — Ты моя самая близкая и надёжная подруга, — говорит Эмма. — Я готова всегда прикрывать твою спину. — Спасибо, — растрогано шепчет Миллс. — Эй, ты чего? — Эмма удивлена, на глазах у бывшей Злой Королевы и мэра Сторибрука слёзы. — У меня никогда не было настоящих друзей. Злодеям друзья по штату не положены, — Регина вытирает глаза салфеткой. — Были только присягнувшие мне на верность. — Ты не злодей, — убеждённо говорит Эмма. — Видела я особ позлей. На счастье окружающих, они не владели магией и не обладали королевской властью, а то очень многим пришлось бы туго. Только моё главное условие — не лгать. Даже вроде как во благо. — Договорились, Свон, — улыбается Регина.