НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

В родной вроде участок Эмма входила разве что не на цыпочках, крадучись и в кабинет шефа не вошла, а почти вползла. Грэм поднял глаза от бумаг и приподняв бровь в стиле Регины уставился на Свон. Эмма откашлялась, но всё равно в горле ком стоял: — Прости, шеф… — За что? — Грэму в покер играть и это несмотря на то, что Регина вернула Охотнику сердце. — Я тут позволила себе лишнего, перебрала… Грэм только вздыхает: — Ты Регину не видела во время нашего недавнего объяснения по душам. Она любила Дэниела, воспоминания нахлынули… Короче, мне самому пришлось влить в неё почти насильно бутылку сидра, а потом она дополнительно заправилась виски. По ней и не скажешь, что человеку сломали жизнь. И всё произошло по косвенной вине маленькой милой девочки. — Кора всё равно бы добилась своего. Уничтожила бы Дэниела и выдала бы Регину за моего деда. Она не привыкла отступать от цели и тут бы не сдалась. Белоснежка только ускорила неизбежное. Оба некоторое время молчат. — Ладно. Подобное больше не повторится. В ближайшее время, во всяком случае. Регина, как сжатая пружина, и ей надо хотя бы раз в год давать себе возможность расслабиться, — Эмма с улыбкой смотрит на шерифа. — Новый интерьер бабулиного кафе, кстати, моя работа. Я по пьяни умею не только безобразия нарушать. — Отлично, — Грэм сладко потягивается, хрустя суставами. Волк, которого Эмма не сразу заметила, поднимает голову и внимательно смотрит на хозяина. Теперь у него, как полагается, намордник, ошейник, поводок… — Схожу к Бабуле, выпью кофе и заодно полюбуюсь — вчера некогда было. Растаскивал тебя и Лероя, ты пыталась доказать бедняге, что он такая же сволочь, как и все мужики, а он бил себя в грудь и кричал, что не такой. Регина уже дрыхла, уронив голову на стол. Шериф уходит с волком на поводке. Эмма трёт виски и садится в кресло, которое ещё не остыло после шерифа. Голова продолжает отказываться делиться информацией о происходившем в кафе у Бабули. Какие-то мутные обрывки воспоминаний… Генри, который спасается у Бабули за прилавком от обеих своих мамочек с их пьяными поцелуями. Книга, которая появляется на стойке и сама открывается на нужной странице — с изображением трапезной. Регина, тычащая пальцем в изображение бородатого старца в короне: «А это и есть твой дед. Муж мой покойный, Леопольд. Он не был эгоистичной скотиной. Он был просто тупым болваном, как и его дочка — твоя матушка. Но ей было простительно, она ещё была совсем ребёнок». И она, Эмма, разнюнилась: «Ах ты моя бедная!», обнимает Регину за шею и целует в губы, а потом забирается на стол и объявляет, что отныне… Эмма заливается краской — Генри сильно сократил её горячий монолог и опустил некоторые крепкие выражения и обороты, которые ему вообще слышать не следовало. А вот это очень интересно — оказывается, она принесла клятву вассальной верности Регине и та её приняла. Откуда Эмма взяла меч и перчатку — тайна сия великая есть, но в результате Регина, вполне трезвым голосом, подтвердила, что клятва принята и меч с перчаткой исчезли. … Когда Эмма во время ланча появляется в преображённом посредством её магии кафе, наступает странная тишина и все сверлят помощника шерифа взглядами. Её и Регину. — Ну что, Свон, всё вспомнила? — Начинаю припоминать. Про вассальную клятву верности теперь помню. Это меня к чему-нибудь обязывает? — Стоять на часах у дверей моей спальни по ночам, — Регина фыркает от смеха, глядя на вытянувшуюся мордашку Эммы. — Шучу. Но теперь ты должна меня защищать. И служить мне. — Окей. Регина с иронией смотрит на Эмму: — Ты так легко согласилась… — Я сразу сказала, что буду прикрывать твою задницу. А я зря слов на ветер не бросаю.