НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

Эмма стояла зажмурившись, чтобы не было до такой степени страшно. Эльфы, крохотные и с виду хрупкие создания, обладали на удивление мощной магией и не стеснялись, без предупреждения, просто поднимать Свон в воздух или даже ставить на голову — если им было так удобней работать. Они создавали свадебное платье. Домовой был на подхвате и приносил для крохотных портных то, что им требовалось на данный момент — отрез ткани, иголки, украшения. Точно такая же бригада из эльфов колдовала над Региной. … — Можно сказать, что в Сторибруке есть несколько островков магии. Один в моём склепе, другой — подземелье под башней с часами, там где обитает Малефисент, особняк — третий островок. Та шахта тоже своего рода участок где магия не пропала до конца, — Регина делает аккуратный маленький глоточек кофе из чашки. — Мы сами носители магии, но в нашем Королевстве было бы много легче колдовать — там магия просто разлита в воздухе. Наша магия. Здесь есть какая-то своя, но с ней мы незнакомы. А, когда две магии смешиваются… Это как мешать лекарства с алкоголем. Крайне опасно. — И поэтому эльфы поселились рядом с особняком? Регина отрицательно качает головой: — Нет. Они местные. Просто тут им не надо прятаться, они могут быть самими собой. Я их не боюсь, и мы нормально общаемся. Многие из их сородичей давно переселились в наше Королевство. Там им никто не удивляется, их почитают, не мешают им жить. … Эмма подумала, что кто-то из эльфов-портных оставил в кресле свою иголку — воткнул и благополучно забыл про неё. Регина потом сказала, что подобное невозможно — эльфы ничего не забывают. Эмма приподнялась, растерянно почесала задницу сквозь джинсы и провал. — Эмма! Эмма! — Эмма открывает глаза — и упирается взглядом в заплаканные и страшно перепуганные Регины. Свон откашливается: — Что произошло? — Ты жива! — Регина рыдает в голос. Эмма приподнимается — судя по всему она умудрилась брякнуться на пол мимо кресла и набить шишку на затылке: — Мне необходимо приложить лёд к затылку, а тебе немного успокоиться. Спасибо. В руке у Эммы оказывается пакет с замороженным зелёным горошком — один из эльфов догадался заглянуть в холодильник, а Регине Генри вручает стакан с виски. Эмма, с опаской, ощупывает сиденье кресла, но вроде больше никаких колюще-режущих предметов не наблюдается. Эмма, всё равно медленно и осторожно, опускает свой многострадальный зад в кресло и повторяет свой вопрос: — Так что это было? — Веретено. — Как в той сказке? Регина наливает себе ещё один стаканчик. Пальцы всё ещё немного дрожат: — Да. Даже банально. Только ты оказалась большим оригиналом, дорогуша. Умудрилась уколоть не палец, а задницу. — И где оно? Регина пожимает плечами. Она окончательно успокоилась и теперь тянет виски не торопясь, катает каплю на языке: — Рассыпалось. Ты же понимаешь, Свон, что это было не обычное веретено. У нас тут нет прялки. Единственный человек в городе, кто умеет с ней обращаться — Голд. Генри не отрываясь от комикса — на пёстрой обложке изображён угрюмый Бэтмэн на плечо которого положила руку ехидно ухмыляющаяся Харли Квинн с большим деревянным молотом в другой руке, произнёс: — А ещё вы умудрились снять Проклятие, мамы… Регина удивлённо покосилась на сына: — Ты в этом уверен, милый? Генри кивнул: — Уверен. Волна света и всё такое. Как в книге — ну где Белоснежку целует её Прекрасный Принц. Эмма наливает стаканчик и себе: — Ну вот, а я так надеялась на романтику — свадьба, я тебя целую, милая, и Проклятию конец. Никакой романтики и пришлось задницу йодом мазать… Регина сердито и недовольно морщится: — Не налегайте на спиртное, помощник. Вы мне нужны трезвая и с холодной головой. Они всё вспомнили. Кто и что я, кто такой на самом деле наш мистер Голд… Эмма достаёт мобильный, некоторое время слушает и кивает. Но вид у неё скорее озадаченный: — Забавно… Регина наоборот встревожена: — Что там такое? — Хамберт. Сообщил о том, о чём мы и так уже знаем, что Проклятие пало. На улицах народ от радости на головах ходит. Но вовсе не из-за падения Проклятия, а из-за того, что всё осталось, как было. Лерой, во всяком случае, просто в диком восторге, что они все остались в этом мире, что войне конец. Ты и Мэри Маргарет не собираетесь продолжать ваши разборки? Или Бланшар теперь попытается влезть в кресло мэра? Регина только пожимает плечами: — Не думаю. Одно дело вести пёструю толпу людей и не только в бой с конкретной целью и совсем другое сражаться с бюрократами за каждый цент, поддержание городского хозяйства в удовлетворительном состоянии — канализация, трубы, электричество… Голова кругом. Я бы взяла твою матушку заместителем — чтобы увидела, что это такое на самом деле. Быть мэром. Но кто её заменит в школе? Мне кажется, что Проклятие идеально подобрало каждому род деятельности. И Снежка оказалась на своём месте. … Первым визитёром в особняке стал мистер Голд. Пришёл он не один, а с девушкой под ручку: — Моя Белль, взяла с меня слово, что я ничего не сделаю тебе сам или чужими руками, не буду мстить, Регина! Но… Ты сможешь закрыть счёт, если принесёшь мне одну вещь, которую спрятал в твою подружку отец нашей мисс Свон. Ларец. — Мой отец В подружку Регины? — Дракон наилучший охранник для артефакта, — важно покивал своей птичьей головкой Голд. — Мой ларец под надёжной защитой. — Белль это ваша дочь, мистер Голд? — Эмма оглядывается на Регину, которая издала какой-то странный звук и сейчас казалось лопнет — надулась и побагровела. Голд возмущённо уставился на Эмму, а Белль и бровью не повела: — Нет. Румпельштильцхен мой жених. Ты же собирался сделать мне предложение, дорогой? Голд просто расцвёл и даже его улыбка перестала походить на оскал словно у гиены и стала совсем человеческой и тёплой: — Да, дорогая. Регина шумно выдохнула от облегчения — даже пот на лбу выступил: — Сейчас прямо и отправимся за твоим ларцом, Румпель. Эмма серьёзно нахмурилась: — Что там, мистер Голд? Если это что-то опасное… Голд теперь не выглядел рассерженным и не сводил глаз со своей драгоценной Белль: — Магия. Приберёг на чёрный день. Вот и пригодилось. … Хамберт остался ждать у лифта. Эмма скривилась так, словно ей на язык попало нечто очень кислое: — Тёмный вернёт себе магию… Регина только усмехнулась: — Ты Спаситель и Светлый маг, Эмма. Твоя магия даже сильней магии Тёмного. Но при всём своём могуществе ты неопытна, а потому пока слаба. — Научишь? — Куда я денусь? Никакого дракона внизу уже не было. В кресле восседала женщина с вьющимися светлыми волосами с посохом в руке, подол чёрного платья лежал на каменном полу, рогатый головной убор. Просто классическая Малефисент — всё как доктор прописал. Эмма сделала шаг назад и склонилась в глубоком поклоне. Регина покосилась на невесту удивлённо приподняв бровь. — Кто ты, дитя? — голос у ведьмы оказался приятным — низким, с лёгкой хрипотцой и, как отметила Эмма про себя, порозовев слегка от смущения, очень сексуальным. — Я Эмма Свон. — Моя невеста, — улыбаясь во весь рот, сообщила Регина. Малефисент хмыкнула и приподнялась со своего седалища: — Не смущайся, девочка. Дай на тебя посмотреть. Эмма выпрямилась и пристально уставилась прямо в глаза ведьме. Без смущения и страха. Малефисент обошла Эмму кругом, словно прицениваясь к товару, посох постукивал о камень. — Хм. Спаситель, Светлый маг и Злая Королева? Эмма совсем не ощущала страха — одна, между ведьмой, Королевой Зла и её ученицей, Злой Королевой, чувствовала себя среди своих. Одно только любопытство. — Я её люблю. Малефисент опять недоверчиво фыркнула. Регина с интересом наблюдала за своим учителем. Маг всегда ВИДИТ больше, чем не сведущий в магии простец. Надо уметь не просто смотреть, но и видеть. «С этого мы и начнём, Эмма. Смотреть и видеть. И не глазами. Видеть самую суть. Гораздо глубже, чем ты даже себе представляешь. А простых человечьих гляделок для этого мало…» Малефисент удивлённо уставилась на Эмму, а потом вопросительно на Регину. Та удовлетворённо кивнула: — Да. Она моя Истинная Любовь. Посох чуть резче стукнул в камень: — Не только. У нашего Светлого мага огромный потенциал ко Тьме. Она легко откроет ей сердце, впустит в себя, будет прислушиваться к её голосу и мы с тобой, Ваше Величество, сойдём за ангелов небесных на фоне Императрицы Зла, Эммы Свон. Эмма недоверчиво покосилась на Регину. Та задумчиво покусывала губы: — Ты, Эмма, думаешь, что кто-то специально творит Зло, говорит себе: «Отныне я буду Злым. Я буду служить Тьме». Нет. В том то и дело. В своих глазах ты всегда будешь оправдан, ты будешь творить не самосуд и расправу, а восстанавливать справедливость, воздавать должное. Голд лукав — он всё вывернет так ловко, что сам всегда окажется правым. В том числе и в собственных глазах — «Они все сами виноваты! Надо было читать написанное мелким шрифтом в конце страницы!». Не все, над кем он так жестоко подшутил, были невинными жертвами. Они сами пытались обмануть Тёмного, объегорить его, но оказывались в дураках. Одно маленькое допущение, одно маленькое потворство собственным капризам… И ты соскользнул вниз. Разрешил немного себе, поставил себя над другими и тебе конец… — Ты совсем запугала девочку, — улыбнулась Малефисент. — Но как понять, что творишь добро или зло? Какой твой поступок во зло, а какой во благо? Регина разводит руками: — В этом мире придумали универсальную формулу: «Не делай другому того, что не хочешь чтобы сделали тебе». Ты ничем не лучше других. Не заносись. Ладно, там наш шериф уже заскучал, наверное. Прихватим шкатулку нашего Тёмного и наверх. Шкатулку несла Малефисент. Эмма из чистого любопытства скользнула пальцами по холодной поверхности золотого с серебром яйца. … — Прости, шериф, — Эмма развела руками. — Регина решила прочитать мне лекцию о Добре и Зле, а Малефисент познакомиться и немного побеседовать со мной. Кто сейчас в участке? Хамберт поклонился Малефисент: — Всегда к вашим услугам, мадам. В участке сейчас Дэвид и Мэри Маргарет. Ничего особенного, но в городе было несколько драк и пара старых скандалов между почтенными семействами вспыхнули вновь. Но Лерой помнит многих из участников и ему удаётся немного успокоить страсти. Так что Эмма уходит с Грэмом, а Регина с Малефисент направляют стопы свои к Голду. … — А с Малефисент у вас что, Мэри Маргарет? — Эмма пытается заглянуть к Бланшар в глаза, но та продолжает упорно разглядывать стол. Дэвид отвернулся к окну. — Они похитили мою дочь, — холодно и сухо сообщает Малефисент. — Зачем?! — Эмма таращится во все глаза на Мэри Маргарет — на кого меньше всего похожа любимая учительница Генри, так на похитителя младенцев. — Тьма. В тебе её слишком много. Мы пытались избавить тебя от неё… — Мэри Маргарет говорит это так тихо, что Эмме приходится сильно напрягать слух. И перегнуться при этом через весь стол. — Тьма это вам не краска. Перелил излишки в другую банку и забыл, — ворчит Эмма. … — У нас есть ещё кандидаты? — Грейс Старз поворачивается к Джонсу, который показывает последнюю анкету: — Забавно. Старла. Старз и Старла. — Ладно. Пусть заходит. Девушка в потёртом джинсовом костюме. Светлые, вьющиеся волосы. — Садитесь. Девушка покашливает: — Мы не могли бы… поговорить наедине? Эмма пожимает плечами и смотрит на Джонса. Тот разводит руками и выходит, а Старла закатывает рукав. — Ты?! Лилит улыбается во весь рот: — Я. ---- Эмма открывает дверь в свою квартиру. О ней знают немногие: — Ты моя ассистентка. Называешь меня Грэйс и никак иначе. Я Грэйс Старз. На звонки не отвечаешь, дверь посторонним не открываешь, никого сюда не приводишь и адрес или телефон никому не даёшь. — Что… — Лишних вопросов не задаёшь. Всё поняла? Лилит молча кивает. … — Я выжила, пройдя через портал. Она тоже могла уцелеть, но как её искать? Малефисент закатывает рукав. Эмма смотрит на запястье ведьмы, округлив глаза, потом молча набирает номер: — Привет, Старла. Ты не могла бы оказать мне последнюю услугу в качестве моего помощника? Привези мне, пожалуйста, одну вещь… Диктую адрес. … — Дочь… — Малефисент вытирает мокрый нос рукавом модного пальто. Лилит сердито хмурится: — Что за… Эмма равнодушно фыркает: — Не притворяйся. Я знаю, что ты знаешь… Лилит оборачивается и зло смотрит на Ученика: — Ты ей рассказал! — Да я… Но продолжить ссору не даёт Малефисент. Она обнимает Лилит и в голос рыдает у девушки на плече: — Дочь… Как ты выросла! Бедная Старла-Пейдж растеряна, не зная, что ещё сделать, просто поглаживает мать по спине. … — Даже не думай им мстить, — Эмма и Лилит сидят на скамье в парке и передают друг дружке бутылку с пивом. — Почему? — Мы теперь родня. Ты мне сестра, а значит они тебе тоже вроде как родные люди. Дэвид поведёт меня к алтарю, Мэри Маргарет поможет с платьем. И местью ты ничего не изменишь и не вернёшь. … — Я думала, что моя история уже мало кому интересна… — Эмма поджимает губы. — Ладно, пусть приезжает. Поговорим. … Высокая брюнетка, длинные волосы, чёрный пиджак, чёрные рубашка и брюки — видно любимый цвет. Эмма приветливо улыбается гостье: — Давайте побеседуем в кафе. «У Бабушки» — правда, милое название? Сейчас там немного народа. — Правда, — улыбается журналистка в ответ. Они входят. Эмма заранее предвкушает эффект. — Ого, — журналистка действительно впечатлена. Они усаживаются за столик в углу. Посетителей действительно немного. Руби отвлекается от болтовни с Мулан и появляется у столика Эммы с блокнотом наизготовку. Эмма делает заказ: — Бабуля варит прекрасный кофе. — Не откажусь, — говорит Дженнифер Смит, «Вэнити Фэйр». Эмма делает большой глоток из своей чашки, Смит следом. Она достаёт из сумочки блокнот, ручку и… застывает с открытым ртом и вытаращенными глазами. Эмма с интересом разглядывает гостью: — Я не знаю, что ты мне намешала в кофе, дорогуша, но я успела выучить несколько любопытных и полезных в хозяйстве фокусов. И представь себе — я всё предварительно проверила. Корреспондент с таким именем и фамилией действительно существует и работает в «Вэнити Фэйр», но это пятидесятилетняя афроамериканка и она не собиралась приезжать в Сторибрук. Лже-Смит пытается издать хотя бы звук и, судя по выражению её глаз, она прекрасно знает, чем пыталась угостить Эмму, а главное, что воспоследует после принятия этого состава вовнутрь. Эмма уже неплохо освоила искусство заглядывать в суть, а не просто скользить по поверхности. Существо, что сейчас сидит перед ней, словно соткано из тьмы. Нити различных оттенков чёрного начинают тихо рваться с неприятным потрескиванием. Эмма брезгливо морщится и смахивает несколько крошек со стола салфеткой. — Бабуля, у тебя есть веник с совком? Прости, я тут немного намусорила… … — Как она выглядела? Собралось целое совещание — Голд, Голубая, Регина, Малефисент. Эмма вытягивает руку вперёд и у неё на ладони появляется листок формата А4. Портрет. Эмма кладёт листок на стол и первой реагирует Голубая: — Фиона! — Кто? — Чёрная Фея. Эмма задумчиво покусывает ноготь: — Да. Она была абсолютно чёрная. Я не про цвет её кожи, а про её суть. Сама Тьма во плоти. Существо сотканное из Тьмы. Гром не гремит, земля не содрогнулась, но Эмму качнуло на стуле, когда Голубая отчеканила, почему-то стараясь не смотреть на Голда: — Она же Абсолютное Зло. Та, которой было предначертано погибнуть в Последней Битве от руки Спасителя. А сейчас мне надо поговорить с Румпельштильцхеном. Наедине. Не только Эмма озадачена. Все, включая Голда, но послушно выходят. Сильно нетрезвый Голд занял бывшую камеру Лероя и Эмма услышала печальный сказ о том, как Фиона изменила судьбу своего сына, стала Абсолютным Злом и погибла от руки Спасителя, как и было предсказано когда-то Чародеем, Ученик которого умудрился испортить жизнь Малефисент и её дочери. Отсыпалась Эмма в соседней камере. У Хамберта с трудом вернулась на место челюсть, когда он, появившись в участке рано утром, застал в своём кресле мрачного Тёмного со значком помощника шерифа и сладко посапывающую в камере Эмму.