НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

Когда Эмма вошла в участок, Грэм как раз выпускал из камеры взъерошенного и порядком помятого Лероя намереваясь прочесть ему очередную краткую лекцию на тему воздержания и надлежащего поведения в общественных местах, которую Лерой за столько лет выучил уже наизусть. Эмма терпеливо ждала, когда Грэм закончит свою проповедь. Лерой, в сопровождении Весельчака и Чихуна, мимоходом кивнув Эмме, выкатился наружу. Шериф утомлённо потёр лоб и обратил внимание на гостью: — Какие-то проблемы, мисс Свон? — Как я слышала, сэр, вы уже давно ищете помощника. Если вы ничего не имеете против женщины в команде, я могу предложить свою кандидатуру, — Эмма лезет в портфель и перед Грэмом на стол ложится папка. — Вы можете расспросить обо мне, если вам необходимы рекомендации. Я сотрудничала с полицией и федералами в Бостоне. Меня там знают. — Хорошо, мисс Свон, — Грэм перешёл на официально сухой тон. — Вы не могли бы подождать какое-то время снаружи пока я переговорю со всеми этими людьми? — Конечно. — Кстати, ваше знакомство и близкое общение с нашим мэром Региной Миллс… — Причина была в Генри, но думаю, что сейчас это уже не так актуально и я намерена найти себе собственное жильё. Пока поживу в гостинице. — Хорошо, мисс Свон. Вы простите меня? — Конечно, — Эмма выходит, аккуратно прикрывает дверь за собой и устраивается в кресле, стараясь не прислушиваться к тому, что происходит в кабинете — Грэм уже начал обзванивать сотрудников бостонской полиции согласно списка, который ему вручила Свон. Эмма уже начала клевать носом, когда Грэм выглянул наружу: — Мисс Свон? Прошу. Эмма уселась напротив Грэма и уставилась на шерифа с лёгким чувством тревоги. Хамберт откашлялся: — Я переговорил с вашими друзьями из Бостона, мисс Свон. Вы мне подходите. Выходите на работу уже завтра. — Спасибо, сэр. Вы не пожалеете. — Надеюсь… … — Ну вот я и трудоустроена, — вздыхает Эмма. — И теперь просто обязана переехать. Ты мэр, я помощник шерифа. Грешные должностные инструкции. Конфликт интересов. И мне тоже плевать на то, что подумают местные сплетники и о чём будут трепаться в трактире у Бабули, когда узнают о моём переезде. В конце концов это моё личное дело. — Поздно, Свон… — разводит Регина руками. — Мне уже звонили. Какой-то очень сознательный гражданин не поленился сообщить о нас моему начальству в столице штата и от меня потребовали объяснений. — Я только завтра выхожу на работу! — Эмма сердито раздувает ноздри. — А кто-то уже успел узнать об этом и настучать в Огасту! Как он или они так быстро успели? Сообщим твоему начальству, что мы лучшие подруги, что были вместе ради душевного спокойствия нашего сына, по совету его психотерапевта, а теперь я переселяюсь к Бабуле в гостиницу и намерена найти себе жильё в городе. Вряд ли стоит рассказывать чиновникам в Огасте о Проклятии и магии. Не так поймут. — А как же мои пироги, Свон? — Регина выглядит почти по настоящему обиженной. — Ради них буду заглядывать почаще в гости, — улыбается Эмма. — Твои яблочные пироги я ни на что не променяю. Даже не надейся. Я их не предам. — Значит сегодня устроим праздничный ужин, — решительно объявляет Регина. — В честь твоего назначения и переезда. Бабулю Эмма уже успела обрадовать новостью, что собирается занять один из номеров в её гостинице и рассказать про конфликт интересов. Так что днём без пяти минут помощник шерифа перетащила часть личных вещей из шкафа в гостевой комнаты особняка в гостиничный номер. В номере было довольно уютно, но Эмме стало внезапно грустно до слёз — она поняла, что привыкла каждое утро просыпаться в особняке, к запаху ванили и яблок, слышать голоса Регины и Генри из кухни, спускаясь вниз по лестнице… Может быть она и не собирается тащить Миллс в койку, но успела полюбить её и они трое стали настоящей семьёй. — Будешь вставать пораньше, соня, — буркнула Эмма и вытерла глаза рукавом. — И не останешься без пирогов и всего остального. … — Ты переезжаешь… — грустно вздохнул Генри. — К Бабуле в гостиницу и буду заглядывать в гости, — улыбается Эмма, но ей тоже грустно до слёз. — Думаешь я откажусь от таких вкусных яблочных пирогов, какие умеет печь только твоя мама и от сваренного ей собственноручно кофе? Нема дурных. Так что мы будем видеться и довольно часто. Регина не выглядела грустной, но по ней всегда было трудно сказать о чём думает и какие эмоции сейчас испытывает Королева: — Не беспокойся, малыш. Полицейский участок не на другом конце Земли и я очень надеюсь, что ты будешь заглядывать туда ради Эммы, а не по какой-то другой причине. Эмма фыркает от смеха и делает большой глоток из бокала. Ей действительно жаль, что теперь будет заглядывать сюда не так часто, как хотелось бы и старается не думать, что будет, когда Проклятие падёт. Они все окажутся в сказочном Королевстве и всё по новой — война за трон, интриги или останутся здесь и она окажется между двух огней — между Региной и Белоснежкой, которая непременно заявит свои права на дочь. И Генри — он сын Регины, но и внук Белоснежки. Меньше всего Эмма хочет, чтобы Генри стал орудием мести, рычагом давления на одну из сторон. — Если после падения Проклятия мы останемся в этом мире, я вернусь в Бостон и вас возьму с собой. Регина удивлённо приподнимает бровь: — С чего вдруг, Свон? Эмма тяжело вздыхает и отставляет в сторону бокал: — Я взрослый человек, жизнь меня не слабо била и я справлюсь, но не хочу, чтобы Генри оказался между вами — между тобой и Белоснежкой, чтобы его принуждали к выбору, сделали Генри орудием мести тебе. Он твой сын. Лучшей судьбы я не могла бы ему пожелать. И лучшей семьи. Лучшей матери. — Ты тоже моя семья, — серьёзно говорит Генри. — И если мне придётся выбирать — выберу вас обеих. Вы моя семья. — У меня просто нет выбора, — разводит Эмма руками. — Если хочешь могу принести тебе клятву верности, мисс Регина Миллс. Ради нашего сына и потому что люблю тебя. — Простите… — Регина торопливо выбирается из-за стола. Эмма поднимается следом и тихо шипит Генри «Сиди». Регина неподвижно стоит посреди комнаты и смотрит в вечернее небо за окном. Эмма молча подходит к Регине и обнимает её: — Тшшшш… Всё хорошо. Я буду прикрывать тебе задницу, Миллс, не дам в обиду. Если мне придётся выбирать — выберу тебя и Генри, пойду против всего города, против Белоснежки… — Она твоя мать, Свон. Эмма презрительно фыркает: — Знаешь сколько раз я это слышала за восемнадцать лет? И очередная мамаша бросала меня или оказывалась лицемерным чудовищем, которая думала только о деньгах, детском пособии, которое ей выделят… И сколько историй я услышала в приютах о мамашах-кукушках, мамашах-садистках, настоящих монстрах в человечьем обличьи… Я вряд ли смогу испытать дочерние чувства к этой женщине. Кто я ей и кто Генри? Ты вырастила отличного пацана и я вырву язык тому, кто снова назовёт тебя Злой. Ты уже давно не та. У Регины слёзы в глазах, но на губах улыбка: — Ты не знаешь, что я творила. Ты не знаешь, чем я была… Эмма улыбается в ответ: — Если ты не забыла, я сама ведьма. И познакомилась с Адалиндой и Евой в Портленде. Адалинда на какое-то время лишилась сил, вернула, а потом сама их заблокировала. Она довольно красочно и подробно описала разницу между ведьмой и не-ведьмой, а Ева была когда-то милой девушкой Джульеттой, которая превратилась в Еву, настоящее живое оружие, а до этого таких дров наломала став ведьмой… Так что я примерно представляю о чём ты. Придётся научиться держать себя в руках, а сейчас пошли пока наш Генри не слопал весь пирог без нас. Регина хихикает, обнимает Эмму и целует в лоб: — Мне тебя будет не хватать… — Я всегда буду рядом. Генри, вопреки опасениям Эммы, стойко продержался и дождался возвращения матерей: — Я вас ждал и не съел даже маленького кусочка! — Ах ты мой маленький герой! — улыбнулась Регина и поцеловала сына в щёку. — Не расстраивайся, мама, мы же будем заглядывать к маме Эмме на работу? — Генри украдкой смотрит на Эмму. Та закатывает глаза: — И когда я буду бандитов и хулиганов ловить?! — Тут в городе нет бандитов и хулиган всего один — Лерой. — А дел может наворотить за десятерых. — Ничего, покажешься перед ним в своём обличье ведьмы и парень сразу присмиреет, — ухмыляется Регина. — Зато какая экономия — костюм на Хэллоуин покупать не надо… — задумчиво произносит Эмма. — Какой ты оказывается практичный человек, Свон! — На том стоим, Миллс.