НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

Эмма давно заметила — если стало слишком хорошо — жди беды. А стало ОЧЕНЬ хорошо — Лерой почти не буянил, погоды установились прекрасные — не жара и не холод, а вполне комфортные температуры, даже комары притихли и закаты были великолепны. Эмма и Регина сидели за столом, когда Генри, влетел на кухню и мимоходом сцапал со стола яблочко — красное и румяное, которого миг назад на нём просто не было. Оглушительный хруст и сердце Эммы болезненно сжалось и упало в вязкую темноту, даже дышать стало трудно — так стиснуло в груди. Регина побледнела и обе мамы кинулись к мальчику, который застыл, недоумённо хлопая глазами, уронил яблоко на пол и сам осел вниз. — Генри! — Малыш! Они оказались рядом с ним одновременно, принялись тормошить, целовать и не заметили волны света, что разошлась в разные стороны. Что-то изменилось — краски стали ярче или в воздухе посвежело, но обе женщины ничего не заметили. Генри резко вздохнул и недоумённо хлопал глазами: — Что такое с вами, мамы? — Ты нас так напугал! — Эмма сидела на полу и пыталась отдышаться. — Больше никогда так не делай! — Что я натворил? — Генри вертел головой и не мог ничего понять — мама Эмма сидит на полу бледная, слёзы на глазах, мама Регина тоже почти плачет и так стиснула в объятиях, что Генри стало трудно дышать. Эмма и Регина оглядываются, но яблочка, такого румяного и ароматного уже нигде не видно. Пропало также внезапно, как и появилось. У Эммы оживает мобильный, она некоторое время слушает, а потом смотрит на Регину круглыми от шока глазами: — Это Грэм. Проклятие пало. Регина отпускает Генри — к его огромному облегчению, и поднимается на ноги — вроде ничего не изменилось. Они всё ещё в особняке и за окном всё тот же сад, яблони. — Ну сейчас начнётся… — мрачно ворчит себе под нос мэр. — Что именно? — Они всё вспомнили, — криво ухмыляется Миллс. — Кто я и что, кто и что они. — Я уже должна быть в участке, — смотрит Эмма на часы. — Вы оба едете со мной. Будете оба у меня под присмотром. Вопреки опасениям на улице никаких признаков начинающихся беспорядков — даже наоборот. Радостные люди, что кидаются друг другу на шею, но больше таких, кто ещё не пришёл в себя, двигаются, как сомнамбулы, без смысла и цели. И много тех, кто с недоумением вертит головой — Проклятие пало, память вернулась, но вокруг всё тот же Сторибрук, а не Зачарованное Королевство. — У Арчи прибавится работы, — бормочет Эмма себе под нос. — Он в таком же положении, — вздыхает Регина. — Как и все, всё вспомнил. В том числе и то, что с удовольствием бы забыл навсегда. Он вспомнил себя, вспомнил сразу и ВСЁ. Всю свою жизнь, всё, что натворил. — Я думала, что Арчи почти святой, без тёмных пятен в биографии. Единственный такой на весь город. — Есть в лавке Голда две куклы в старинных костюмах, — Регина заметно помрачнела. Она тоже любит Арчи, его все любят. Его и Понго. — Ты их не раз видела. — Не знаю почему, но они мне не по душе. Мороз по коже, — передёргивает Эмма плечами. — У тебя прекрасная интуиция, Свон, — невесело ухмыляется Регина. — Эти куклы вечное напоминание нашему добрейшему доктору Арчи о страшном преступлении, которое он совершил. — Преступлении?! — Эмма паркуется. Как Эмма и подозревала в городе пока что всё спокойно. — Ваше Величество, — кланяется Хамберт. — Так кто снял Проклятие, Свон? — Я и Регина. — Остаётесь за главную, Ваше Высочество. Будьте на связи. Хамберт уходит, а Эмма смотрит с любопытством на Регину: — Так что натворил Арчи? — Он был вором. С детства родители приобщили Арчи к воровскому ремеслу. Со временем ему это надоело и он пошёл к Тёмному… — Следовало ожидать. Регина кивает: — Тот дал Арчи зелье, которое Хоппер должен был подмешать в еду или питьё родителей, но они обманули сына и отрава досталась родителям Джеппетто, которые превратились в кукол, а наш мастер стал сиротой… — Ужас… — Тогда Арчи пошёл к той, к кому ему следовало обратиться с самого начала — к Голубой Фее. Так появился Сверчок Джимини — наставник и друг Джеппетто, а потом Пиноккио. И теперь Арчи вспомнил почему старался обходить лавку Голда стороной и отчего при виде двух кукол в витрине его бил ледяной озноб. И учти — Арчи не один такой. Тут нет никого у кого не было бы в прошлом такого о чём вспоминать не хочется. Грехи, преступления, проступки, боль, потери… И это обрушилось сейчас на головы горожан - всё и сразу. А Арчи у нас на весь город один. — Подозреваю, что в баре Руби будет аншлаг… — Если Руби в состоянии работать. Ей тоже есть, что вспомнить, — мрачно произносит Генри. — Она сожрала своего жениха и случайно убила собственную мать спасая от неё Белоснежку. Так что, когда вечером Эмма с Региной и Генри вместе отправляются домой, то замечают, что кафе Бабули закрыто, многие лавки тоже, прохожих почти не видно. Регина отрицательно качает головой, словно услышав мысли Эммы: — Нет. Это временно — когда они придут в себя от шока, вот тогда и начнётся веселье. Подожди пару дней, Свон. — Я думаю, что тебе и Генри понравится в Бостоне, — говорит Эмма. Они уже сидят на кухне и Эмма пьёт какао. — Откроешь своё кафе, Генри будет ходить в школу… — Ты Спаситель, Эмма. — Кого спасти я найду и там. И забуду про этот городишко, как про ночной кошмар. Как ни странно, но и через два дня всё ещё было тихо — воспоминания, что обрушились горожан на головы, подействовали сильнее, чем думала Регина? Но Эмма почти не слышала голоса Руби и не видела её улыбки — Лукас прятала глаза за тёмными очками, но нос был воспалён и красен, угрюмый Лерой и даже Весельчак стал не таким весёлым, Эмма в первый раз увидела Арчи пьяным. На третий день Эмма предложила собрать тех горожан, кто активно воевал со Злой Королевой — включая Белоснежку и разъяснить эту сову — положение в котором оказались бывшие жители сказочного Зачарованного Королевства. Шериф был не против: — Хотите произнести тронную речь, Ваше Высочество? — Хочу расставить все точки над «i», Охотник. В нашей стране нет монархии и монархов. Так что за столом в президиуме сидели шериф, мэр, а помощник шерифа вышла к микрофону: — Итак, мы живём по законам этого мира, этой страны и по всем законам и праву Регина Миллс наш мэр. И отличный мэр. Что там у вас было и когда — мне фиолетово. Можете считать, что это вам всем приснилось. Вы теперь живёте в этом мире и, что у вас было в том там и осталось. В том числе и претензии к Регине Миллс. Если что — вы будете иметь дело со мной лично. — Это угроза? — спросил Лерой. — Это вежливое предупреждение. Для всех. Передайте остальным, тем, кто здесь сегодня отсутствует. У меня всё. … Мэри Маргарет появилась в участке вечером. — Ты моя дочь? — Нет, — совершенно спокойно ответила Эмма. — У тебя БЫЛА дочь. Я не она. Забудь. Проклятие снято, но Королевство к тебе не вернулось, трон остался в ином мире. Ты всё ещё Мэри Маргарет Бланшар, учительница младших классов в школе провинциального городка, а не Принцесса Белоснежка. Ты так легко повелась на посулы Тёмного и, как многие до тебя и после, обманулась. Он получил то, чего хотел и оставил тебя и Прекрасного Принца в дураках. Опять же — как многих до вас. Точнее всех, кто бы не имел с ним общих дел. И где же твой Принц, Мэри Маргарет? — У него и Кэтрин, его жены, двое детей. В этом мире я и он не женаты. А ты знаешь кто она, твоя невеста? — Знаю. Я знаю КТО она. Прекрасная женщина и мать. Прости, Мэри Маргарет, но у меня много работы. Мэри Маргарет молча поднимается из кресла и уходит. … — Мэри Маргарет заходила, — сообщает Эмма за ужином. — Я пыталась к ней хоть что-то почувствовать, мысленно повторяла самой себе: «Она твоя мать! Она твоя мать!», но… Ничего. Пусто. Она мне чужой человек, а я для неё. Мы из разных миров и времён и по документам я её старше, а это уже ни в какие ворота — дочь старше матери. Так не бывает. Принц счастливо женат на другой. Тёмный их надул, как последних лохов. — Он нас всех надул, использовал для своих целей о которых мы не имеем представления. О его планах. Монархи без Королевств, в чужом мире. И их подданные в таком же положении. Остались только воспоминания. Кем они были. О том мире. — Я бы им посочувствовала, но меня выкинули сюда невинным младенцем на обочину дороги и мне как-то фиолетово… — Ты жестока, — хмурится Регина. — А выкинуть младенца, новорожденную, через портал в неизвестность — это не жестоко? Они получили по заслугам — ни дочери, которой пожертвовали, ни Королевства — ради которого пожертвовали дочерью. Они платят за свою глупость, а я за их глупость расплатилась сполна — сиротством, одиночеством. Жизнь меня не слабо била. И им никогда не оплатить свой долг передо мной. Проще сразу признать, что мы друг для друга никто. Регина не стала спорить — бесполезно.