НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

В этот раз Эмма читала книгу гораздо внимательней. Штудировала, перечитывала отдельные места и даже завела себе специальный блокнот в котором делала пометки и записи. Два дня Свон завтракала с тяжёлым томом на коленях и чуть ли не спала с ним в обнимку, как ребёнок с плюшевым мишкой. И всё время была в тёмных очках. Арчи расшевелил, разбередил память Эммы и превратился для девушки в настоящего исповедника. Доктор Хоппер оказался удивительным человеком — никакой фальши, притворства, всегда доброжелателен и это при том, что не только Эмма, но и очень многие в городе изливали в этом кабинете всё что накипело, скопилось на душе. — Ты должна выговориться, Свон, — Регина протянула Эмме ещё одну салфетку. — Отпустить всё то, что держала в себе, освободиться от всего, что накопилось. — Я за эти несколько дней выплакала свою трёхгодичную норму, — ворчит Эмма. — Скупила половину запасов салфеток в аптеке Чихуна. Я у него уже постоянный клиент. Только вхожу в лавку, а на прилавке меня ждёт новая коробка салфеток. — Но тебе стало заметно легче, — замечает Регина. — Да. Немного. Мне действительно это было необходимо — рассказать кому-то, тому, кто меня выслушает и кто не будет изображать фальшивое сочувствие, будет абсолютно искренен. Арчи просто уникум. — Он, кстати, холост, — ехидно улыбается Регина. Эмма улыбается в ответ: — Решила меня сосватать? Я так тебе надоела? Но он приятный мужчина и я не знаю… Я подумаю. — Несмотря ни на что, ты не сломалась, — Регина уже не улыбается. Она смотрит таким серьёзным, тяжёлым взглядом на Эмму, что та ёжится, передёргивает плечами. — Ты выстояла. Вопреки всему. Тебе есть чем гордиться. — Ты сожалеешь? — Эмма также становится серьёзной и даже выглядеть начинает немного старше. — Из-за того, что натворила пока была Злой Королевой? — Регина разводит руками. — А толку? Главное, что я изменилась, перестала быть той, кого сама, в глубине души, ненавидела — злобной стервой. Мне казалось, что это будет, как говорят приятели Генри, круто — меня все боятся, моим именем пугают детей, а на самом деле… Мне хотелось вовсе не этого. Я хотела вернуть то, что потеряла, то, что у меня отобрали. Но Тьма застилала глаза, злоба, жажда мести… Я была так слепа… Малефисент меня предупреждала, что я, пожертвовав сердцем единственного, кого люблю по настоящему, сожгу собственное сердце дотла, внутри останется только пустота, а я, дура, не послушала старую подругу… — Теперь у тебя есть Генри, — Эмма снова улыбается. — Ты его любишь. Твоё сердце снова цело и никакой пустоты в душе больше нет. И в этом мире Тьма не имеет над тобой той же власти. — Ты сожалеешь? — О том, что отдала его? Тогда не сожалела потому, что он был частью моего прошлого, сыном того, кто меня предал, оставил одну, а потом мне стало не до того — мне пришлось выживать одной. Выкарабкиваться из той ямы, куда саму себя загнала. И я не ошиблась — он нашёл любящую семью, мать. Ему повезло много больше, чем мне. Регина внимательно смотрит на Эмму: — Все десять лет… Эмма качает головой: — Это жестокий рынок, конкуренция и без образования, девочка с улицы, я бы не справилась. Я пахала так, что небесам было тошно, колледж, самообразование… — Может поговорите с матушкой? — ухмыляется Регина. — Станете её коллегой. — Я об этом подумаю, — кивает Эмма. — Доштудирую книгу, приведу голову немного в порядок, приду в себя. И мне кажется, что я немного засиделась в гостях — у Бабули прекрасная гостиница… — Я не против гостей, — Регина с улыбкой разглядывает Свон. — Дом большой. И у нас на повестке дня два вопроса — Генри и Проклятие. НАШ сын считает, что мы трое просто идеальная семья. Полная гармония. — А я люблю твои яблочные пироги, — кивает Эмма. — И Арчи тоже считает, что нам стоит учиться взаимодействовать, быть пока вместе — ради Генри. Чтобы мальчик не оказался между двух огней. Не пытался нами манипулировать и мы не пытались на него как-то давить, использовать его. Мы должны держаться вместе. — Но вы же ни на что не претендуете, мисс Свон? — нахмурилась Регина. — Да. Но я всё равно уже стала частью жизни Генри. Этого уже не изменишь. Всё равно я так или иначе вмешалась в вашу жизнь. И мы вынуждены как-то контактировать друг с другом. — Это всё Проклятие… — вздыхает Регина. — Чёртова магия… — ворчит Эмма. — Обходилась же я как-то без неё все эти годы! — Магия есть во всех мирах. В этом тоже. И кто вам сказал, что она не вмешивалась в вашу жизнь, Эмма? Наш город не появился бы в этом мире без магии наших миров и вы бы не смогли попасть в этом мир, если бы в нём не было магии. … Мэри Маргарет Бланшар, учительница Генри нагрянула внезапно, когда Регины не было дома и дверь учительнице Генри открыла Эмма. Они уже были знакомы — Генри, пламенея ушами, вернул учительнице кредитку и извинился. Эмма присутствовала, Регина вручила Бланшар чек. — Привет, Мэри Маргарет, а Регина сейчас в мэрии. Ты к Генри? — Нет, — Мэри Маргарет выглядела немного смущённой. — Я к вам. Они устраиваются за столом в кухне. Эмма, на правах почти одной из хозяек дома, угощает Мэри Маргарет кофе. — Так в чём дело, мисс Бланшар? — Эти дети… Эмма кивает: — А, вот вы о чём… Я и Регина просто подруги, а так как я ещё и биологическая мать Генри, доктор Хоппер посоветовал мне пока пожить в одном доме с мальчиком и Региной. Чтобы мы притёрлись немного друг к другу, научились взаимодействовать, наладили нормальный контакт с Генри и друг с другом. Я уже вмешалась в жизнь этой семьи пусть и не по своей воле, но… Эмма разводит руками. Мэри Маргарет тоже кивает: — Понятно… — Я знаю от Генри, что его донимают по поводу моих и Регины отношений и я посоветовала мальчику просто не реагировать. Его провоцируют, ждут от него какой-либо реакции и самый лучший вариант поведения — не вестись на подначки. Я сама прошла через несколько приютов и примерно представляю, как это выглядит, а у Генри мать мэр и это только добавляет напряжения. Мэри Маргарет вздыхает: — Да. У очень многих родителей непростые отношения с мэром и непростое отношение к самому мэру. У Регины не самый простой характер и острый язык. А в результате страдает Генри. Но если честно — Регина очень красивая женщина и я бы не удивилась, если бы узнала, что вы… Эмма чуть не поперхнулась кофе и замахала рукой: — Ой, я всё-таки предпочитаю мужчин и даже однажды родила кое-кого. — В наше время это, такие отношения, не повод для стыда и ничего криминального. Эмма ехидно прищуривается и оглядывается на дверь — но из комнаты Генри гремит телевизор и мальчик только что заглядывал в кухню налить себе сока и уже вернулся в свою комнату: — А вы сами, мисс Бланшар? Мэри Маргарет краснеет: — Не знаю… Если бы я думала к кому подкатить так это к Руби или к вам. Эмма становится от неожиданности просто малиновой и долго откашливается: — Ко мне определённо не стоит. Некоторое время в кухне царит неловкое молчание. Мэри Маргарет и Эмма пьют кофе, когда мисс Бланшар обращает внимание на знакомый том: — Эту книгу дала Генри я. — Я знаю — Генри говорил, а сейчас я её читаю. Откуда она у вас? Мэри Маргарет рассеянно пожимает плечами: — Не знаю… Просто стояла в кабинете на полке шкафа. Я решила, что сказки дадут Генри надежду, что всегда есть шанс и после всех испытаний можно получить свой счастливый конец. Эмма хмурится: — Надежда — глупое чувство. Гнилая опора. Без надежды может быть тяжело, но, когда не на кого или не на что надеяться, начинаешь шевелиться сам. Кстати, у меня за спиной колледж. Магистратура по биологии и если вам нужен в школе ещё один преподаватель… Мэри Маргарет допивает кофе, поднимается и собирается уходить: — Да? Вы думаете подзадержаться в городе? Тогда загляните завтра в школу и мы поговорим об этом серьёзно. Эмма провожает Бланшар до дверей, а за ужином объявляет: — У меня завтра собеседование. Если всё пройдёт удачно, стану коллегой собственной матери. — Скрестите пальцы, мисс Свон.