НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

Эмма уже несколько минут чувствовала затылком этот взгляд — Дэвид не отрываясь смотрел на коллегу, которая сосредоточенно составляла отчёт для мэра уткнувшись в экран компьютера. Эмма отправила файл на распечатку и спросила не оборачиваясь: — Что-то случилось, мистер Нолан? Вы скоро сделаете мне дырку в голове — так пялитесь на меня. Но если вы намерены снова начать впаривать про наши мифические родственные связи… Лучше не надо. Дэвид вздохнул: — У тебя… у нас скоро будет ребёнок. У меня и Мэри Маргарет. Эмма отреагировала совершенно равнодушно: — Поздравляю. Это всё, мистер Нолан, о чём вы хотели сообщить? Я сейчас отправляюсь в мэрию с отчётом и если вы хотите что-то сказать касательно нашей РАБОТЫ — говорите сейчас. — Ты могла бы к нам зайти… Эмма уже выключила компьютер и держала папку с бумагами в руке: — Мы с вами только коллеги по работе, мистер Нолан, а с Мэри Маргарет даже не близкие подруги. Простите, но мне пора. Эмма вышла из кабинета, а Дэвид ещё несколько минут сидел уставившись в одну точку. Их дочь… Абсолютно чужой им человек, выросший в этом мире, а не в их Королевстве, не во дворце, прошедшая через ад, приёмные семьи, приюты, жившая на улице, тюрьма. Эмма совершенно не похожа на мать и на него. И им некого винить кроме самих себя за случившееся, за то, что Эмма не хочет знать их. Они предали её, обрекли на долгие годы сиротства и ждать от неё дочерней любви… Той девочки, что на что-то надеялась, ждала, больше нет. Её слишком часто предавали те, кого она успела полюбить и она больше не верит в слова и что они могут ей дать? Их не было рядом, когда они были больше всего необходимы дочери. Дать совет, помочь, поддержать. А теперь слишком поздно… Они её потеряли. И это был их выбор. Их огромная ошибка. … Эмма вручила мэру отчёт и теперь ждала, когда Регина проштудирует его. Регина сняла очки для чтения и закрыла папку. — Я не могу понять, — задумчиво произносит Эмма. — Как вы смогли простить Белоснежке всё ею сотворённое? Ты потеряла из-за неё любимого, Руби защищая Снежку убила собственную мать, Малефисент рассталась на долгие годы с дочерью, которая чудом выжила в магическом портале. И вы… Как будто так и надо. — Ты не можешь ей простить, — спокойно констатирует Регина. — И не прощу. Ни ей, ни ему. Такое не прощается. Сбросить собственную дочь в портал. И ради чего? Ради Королевства. Через двадцать восемь лет появляюсь я, вся в белом и приношу им их короны и трон на блюдечке с голубой каёмочкой. Как нефиг делать. Как я буду выживать и выживу ли за эти годы — им даже в головы дурные не пришло. Я спрашивала Тёмного — и он повторил для меня всё, что он сказал тогда в тюремном подвале Снежке и Поддельному Принцу. Ни слова про шкаф, про магический портал. Наоборот — БЕРЕЧЬ младенца. Любой ценой. И? — Ты ничего не сможешь изменить, Эмма. Ничего вернуть. Никто не сможет. Путешествия во времени невозможны — иначе все бы так и шастали туда сюда исправляя собственные «косяки», ошибки. Смирись. Других родителей у тебя не будет. Бери, что есть. — И этих не надо. Я уже выросла. Поздновато спрашивать у отца отеческого совета и поверять матери девичьи секреты. Проехали. Регина вздыхает — Свон не переубедишь: — Сегодня вечером будет общий сбор в кафе у Бабули. Ты тоже приглашена. Мэри Маргарет собирается сделать какое-то объявление. Эмма криво ухмыляется: — Я догадываюсь о чём… … — У нас будет маленький. Или маленькая, — Мэри Маргарет почти пищит от восторга. — Я уже была у врача и всё подтвердилось. С сияющими лицами присутствующих резко контрастирует холодное и равнодушное выражение лица Свон. На нём нет и тени улыбки, когда Эмма поздравляет Мэри Маргарет. — Хочешь услышать от меня пару слов, дорогуша? — Эмма презрительно кривится. — Надеюсь, что твоему ребёнку повезёт много больше и ты не скинешь его в магический портал, как старую и ржавую консервную банку, ему не придётся скитаться по приютам и приёмным семьям, терпеть побои и унижения, воровать, чтобы выжить, оказаться в тюрьме из-за предательства любовника, того, кто казался другом… Прозит. Эмма поднимает свой бокал в полной тишине, улыбки погасли, даже стало как-то темнее, аккуратно выливает вино тонкой струйкой на пол и разбивает бокал вдребезги, осколки блестят в пахучей винной лужице. — Да пропадите вы все пропадом, — в сгустившейся тишине тихий голос Эммы гремит набатным колоколом. — Провалитесь ко всем чертям со всей своей магией, Королевством и прочим дерьмом. Видеть вас всех больше не могу и не хочу. И становится темно… … Эмма Свон открывает глаза в своей бостонской квартире как всегда, за несколько секунд до пронзительного писка будильника. Судя по дате на экране мобильного вчера ей как раз исполнилось двадцать восемь. Эмма не может вспомнить, что конкретно ей снилось, но вряд ли что-то сильно приятное — мутит и слегка подташнивает. Поэтому первым делом выпивает стакан холодной воды. Вспоминается странное для города название — Сторибрук, но такого населённого пункта нет на самой подробной карте. Только зелёное пятно леса у самого побережья штата Мэн там, где вроде как должен был располагаться этот городок. Эмма отправляется в ванную, холодная вода в лицо и странный и муторный сон начинает забываться, растворяется в памяти словно крупинки сахара в кофе, которое Свон сейчас варит перед очередным хлопотным днём.