НОЧНЫЕ КОШМАРЫ СПАСИТЕЛЯ

Время ланча, когда Эмма может спокойно выпить кофе. И не растворимого, торопливо из кружки в кабинете участка, а настоящего в кафе Бабули, которая варит кофе немногим хуже чем Регина, что мэр вынуждена была, сжав зубы, признать, но яблочные пироги лучше всех в городе печёт мэр и бывшая Злая Королева: «И даже не спорь, Свон!». Эмма с этим не спорит, даже не пытается возражать, но Бабуля шепнула помощнику шерифа, что это она, вдова Лукас, учила юную принцессу готовить… В том числе и печь пироги. … — Такая была милая девочка, — у Бабули выходит даже с лёгкой ностальгией. Вспоминает очаровательную малышку за которой приглядывала, когда Регине было всего ничего — года два-три? — Если бы не Кора… Её вмешательство превратило юную принцессу в Злую Королеву, именем которой детей пугали. — Регина очень светлый человек, — возражает Эмма, — будь она по настоящему злой, с тёмной душой, у неё не вышло бы воспитать Генри таким милым, добрым и умным мальчиком. Будь я на месте вашей Королевы, вы бы вспоминали время правления Регины с ностальгией. Как прекрасные и спокойные времена по сравнению с теми, что наступили бы, после моего восхождения на трон. И сейчас, благодаря Регине, мне удаётся как то справиться с Тьмой в моей крови. Не засунь меня мамочка в тот гребаный магический шкаф, будь она со мной все эти годы… — Ты не можешь ей простить, — хмурится вдова Лукас. — Своей матери, Белоснежке, что она сделала с тобой. — Я не могу её понять, — пожимает плечами Эмма. — Им, моим родителям, было ясно сказано беречь младенца — то есть меня, а они… Сбросили с плеч и с глаз долой. Бабуля не знает, чем на это возразить и потому, просто разводит руками. — Вот именно, — подытоживает Эмма. … Эмма успевает сделать первый глоток из чашки, когда рядом останавливается хорошо знакомый человек. — Можно? — спрашивает Лилит. — Присаживайся, — Эмма сама любезность. Лилит садится напротив, Руби уже с блокнотом и карандашом наизготовку и через две минуты перед дочерью Малефисент испускает божественные ароматы большая чашка кофе. Лилит жмурится от удовольствия и с насмешливой улыбкой косится на Эмму, которая недовольно хмурится и ворчливо интересуется: — Что? — Ты, помощник шерифа, — улыбается Лилит и насмешливо фыркает, — кто бы мне сказал лет десять назад, что Эмма Свон станет помощником шерифа… — Ты тоже, — хмыкает Эмма, — деловой костюм, папки… Серьёзная молодая женщина. — Где мои семнадцать лет… — вздыхает Лилит. Почти ностальгически. Шило в её заднице не успело затупиться и зудит, всё ещё тянет на авантюры, но теперь Лилит научилась держать себя в руках и голову холодной. — И как ты дошла до жизни такой? — интересуется Эмма. — После той нашей ссоры, когда я реально лишилась всего — оказалась на улице и потеряла единственную подругу, — Лилит грустно и тяжело вздыхает — почти не притворно. Теперь всё это стало не забавным приключением, игрой, способом пощекотать нервы — она реально оказалась на улице. Одна. Без единственной подруги и крепкого тыла в лице богатого и влиятельного отца и его адвокатов. — Папочке надоело меня вытаскивать из очередной грязной истории, ты меня послала куда подальше и ко мне в том автобусе подсел какой то странный старик и понёс ещё более странную пургу про магию, Белоснежку и прочее. Я было решила, что старик просто сумасшедший, а может старый извращенец, который решил ко мне подкатить, но тут Ученик Чародея продемонстрировал мне пару таких «фокусов», что Дэвид Копперфильд отдыхает, а Ури Геллер должен постричься в монахи и дать обет молчания — то, что они имеют наглость называть волшебством и рядом не стояло. Лилит получает от Руби вторую чашку кофе: — Короче, Ученик заявился вместе со мной к папаше в дом, объяснил всё и пообещал всяческую помощь с приведением моей головы в порядок — мол, я не виноватая почти ни в чём, но должна научиться самоконтролю. Я де особый случай. В результате, я закончила таки школу, потом колледж, а Ученик взял к себе на работу — он же известный издатель. Среди литераторов оказалось достаточно не совсем адекватных людей, просто психов. Магия очень помогает и с ними. Айзек Хеллер, Автор, был просто страшный зануда. — Лилит поддевает вилкой блинчик. — У Бабули блины буквально тают во рту, она гениальный кулинар, а бывают страшные бездари — зубы застревают, не тесто — цемент. — Ты описала мои первые кулинарные опыты, — хихикает Эмма. — Но Регина гениальный педагог и у меня выходит всё лучше и лучше. Регина скармливает мне же прискорбные результаты моих упражнений с мукой и скалкой, а это хороший стимул не сильно косячить. — Вот и Айзек оказался таким горе-кулинаром, то есть писателем — после его дебютной книги, моей головой можно было заколачивать сваи. И, чтобы не заснуть, пока я пыталась одолеть этот кошмар, перевыполнила свою недельную норму по кофе в несколько раз. Хотя в качестве Хроникёра он подошёл идеально, но тут у парня взыграли амбиции и я оказалась в ином мире… Мать на почти тридцать лет разлучили с дочерью. — И где сейчас Автор? — спрашивает Эмма. Лилит задумчиво ковыряет мизинцем в зубах: — Мама о нём позаботилась, а Перо Ученик скрыл в одном из миров. Миров не просто много, а Бесконечность плюс один. Фиг найдёшь. При всём желании. Слишком опасный артефакт, но на наше счастье Автор всегда один. Как Тёмный и Светлый маги. … — Я бы многое переписала бы наново… — шепчет Эмма. — Многое изменила бы. Исправила. — Ты это про что, Свон? — сонно ворчит Регина. — Про Перо, которое использует Автор… Регина сердито и серьёзно смотрит на невесту: — Это не шутки, Эмма. Ты просто не можешь представить все последствия своих действий. Всё связано и ты, своим вмешательством, таких можешь дров наломать… Это как ткань, переплетение нитей. Тебе, когда глядишь с изнанки, может показаться, что это всё только страшный хаос, а на самом деле каждая нить на своём месте, там, где она должна быть и это ты, своим грубым вмешательством, создашь страшный беспорядок, путаницу. И сама поплатишься за свою глупость. Эмма сонно улыбается: — Ты такая мудрая… Регина ласково и нежно приглаживает Свон светлые лохмы: — Я дорого за это заплатила. Дураки счастливы — им не пришлось платить. Глупость даётся бесплатно, а вот за ум приходится расплачиваться… Эмма крепко обнимает невесту и утыкается носом ей в плечо: — Я так тебя люблю… — Я тебя тоже. Спи.