Назад в будущее. Сбежавший из Архива.

Если император и рассчитывал спустить на тормозах историю с ночёвкой сестры в холодной камере, то вернувшийся с северной границы Линь Сэ ему этого не дал. Конечно, имей он возможность переговорить с супругой, всё могло обернуться иначе. Однако, её письмо с ним разминулось. По прибытии в столицу, он с отчётом направился сразу во дворец. А по дороге собрал огромное количество весьма противоречивых слухов и шепотков за спиной. На столицу навели порчу! Воскресшие ведьмы из «Красных рукавов» прокляли императорскую семью! Призраки начали являться во дворец и требуют кровавых жертв! Обезумевший государь жестоко преследует родную сестру! Пусть заточение старшей принцессы Цзиньян и было максимально комфортным (шесть звёзд из пяти) и велено было держать это в тайне, но шила в мешке не утаишь! Как по дворцу, так и по столице всё равно поползли слухи. Один страннее другого. В результате, по пути в тронный зал, Линь Сэ, сгрёб за ворот первого попавшегося евнуха и вытряс из него всю историю с ночными похождениями вдовствующей императрицы. К тронному залу он взбешенный нёсся как в атаку. Гао Чжань едва успел объявить о его приходе, как он буквально вырос посреди тронного зала, упав на одно колено, сыпля искрами из глаз: — Ваше величество! Подданный заявляет протест! — объявил он, так что стены задрожали от его голоса. Это было именно то, чего государь опасался. Для него никогда не было секретом, как этот человек относится к его сестре. Если сама Цзиньян, мягко говоря, смирилась с браком, которого очень не хотела, то брат Сэ всегда превращался в болвана, не способного и двух слов связать, стоило этой тихоне оказаться рядом. Он даже подозревал, что надежда заполучить её и была основной причиной, по которой друг поддерживал его в стремлении взойти на трон, а после, спасал его задницу во время восстания. И вот теперь «любимую мышку» обидели. За долю секунды перед глазами Сяо Сюаня пронеслись все те приказы, которые шли вразрез с его совестью, те самые, которые брат Сэ выполнял, хоть и выражал несогласие. Все те разы, когда в пух и прах разносил его на утренней аудиенции, не стесняясь в словах, швыряясь предметами. Сколько раз он позволял императору таскать себя за усы? Без разговоров и нареканий оставил во дворце единственного сына. Ибо ничто из этого не было пределом для его терпения. А сейчас готов разнести тронный зал, то есть красиво покончить самоубийством, учитывая мастерство императорской стражи. При том, что казармы восстановлены и несколько тысяч солдат армии Чиянь утопят столицу в крови, если хоть один волос упадёт с головы горячо любимого военачальника. В общем, все худшие опасения государя сбылись одним махом. Но он не был бы собой, если бы так легко спасовал: — Докладывайте, главнокомандующий, — тут же велел он, грозно нахмурив брови. — Мне ли докладывать о несправедливом и необоснованном преследовании моей супруги? — прорычал Линь Сэ. — Как смеете говорить подобное, не разобравшись в ситуации? Сестра активно помогает расследованию! Никакого преследования не было! — То есть, когда, посреди ночи, в отсутствие мужа в дом врываются люди и уводят женщину, в чём была, несколько раз подряд, это называется «помощь следствию»? — осклабился Линь Сэ, — А когда старшая принцесса, сестра правящего императора, проводит ночь в холодной камере, это — тоже помощь следствию? Подданный рискует спросить: что за следствие требует обрушить такое бесчестье на его дом?! — не унимался он. Тем временем, в императоре начал понемногу просыпаться дракон. И, не будь рядом евнуха Гао, в тронном зале таки могла пролиться кровь. Потому, что повелитель и подданный несколько минут на полном серьёзе гипнотизировали друг друга, как два хищника, готовых к прыжку. Но тут неуклюжий евнух оступился и упал со ступеней возле трона, свалившись спиной на рефлекторно подхватившего его военачальника. — Ваше величество! Я заслуживаю смерти! — запричитал евнух, принявшись хлестать себя по щекам изо всех сил. Хищники лишь капельку отвлеклись, но это разрядило обстановку. — Не спорю, что сестре пришлось тяжело, она самоотверженно выполнила долг перед законной матерью и страной, — заявил император, — неуспокоенные души хуасских ведьм и их жертв заполонили столицу. Народ в ужасе! Вдовствующая императрица на грани смерти и безумия! — прокричал он, переходя на примирительный тон. Разумеется, у неё был другой выбор. Откажись Цзиньян, никто не стал бы её принуждать приходить во дворец. А в камере переночевать она сама предложила. Умоляла запереть её на ночь, дабы успокоить душу законной матери этой страны! Благодаря её жертве страна окончательно не погрузилась в хаос! А вдовствующая императрица сохранила… разум. Продолжающий монотонно причитать и лупить себя по щекам евнух выглядел крайне нелепо и комично. И это несколько мешало сохранять общую кровожадность атмосферы. Линь Сэ продолжал смотреть на повелителя с каменным выражением лица, полностью игнорируя евнуха. Выждав паузу, он заговорил: — Ваше величество, мы с вами образованные люди. Нам ли не знать о хитростях даосов с краской на стенах и переодеваниями? Раз уж дело зашло так далеко, что мать этой страны при смерти, а правящему дому и роду Линь нанесен жестокий удар… позвольте мне, как верному подданному, взять расследование в свои руки и помочь этим «неупокоенным» душам отправиться наконец в ад. Император задумался: поручать управлению Сюаньцзин он дело не стал, ибо их слепота в деле Кровавой ночи показала, что толку от них мало. От городской управы он не услышал ничего, кроме пересказа суеверных слухов. А здесь целый кипящий праведным гневом военачальник, которому неплохо было бы отдать кого-нибудь на растерзание. Пока тут кровь не пролилась. Да и волнения в народе — тоже не шутки… — Что ж… Гао Чжань, пиши! С этого дня следствие по делу об изгнании духов поручено главнокомандующему Линь Сэ. Повелеваю городской управе, управлению Сюаньцзин, императорской гвардии и дворцовой страже оказывать ему полное содействие в поимке… Гао Чжань, сам сформулируй это всё поточнее. И принеси императорскую печать. Не прошло и нескольких минут, как шёлковый свиток лёг в руки главнокомандующего Линь Сэ. — Подданный принял приказ! — торжественно произнёс он, принимая свиток на коленях. Видя, что получивший свой кусок мяса тигр растерял свой пыл, государь решил, что не помешает лишний раз напомнить, военачальнику, чем он только что рисковал. Потому, и не позволил ему уйти сразу: — Брат Сэ, раз уж ты здесь, иди сперва навести сына. В этом сумбуре Цзиньян было некогда его увидеть. А родители, сам знаешь, важны в любом возрасте, тем более, в столь нежном, — добродушно рассмеялся он. Видя, как побледнел друг, он понял, что намёк достиг цели. — Повинуюсь, ваше величество, — ответил он и удалился.

***

Изрядно повеселившись ночью в роли призраков, Юйцзинь и друзья проспали до полудня. Слуги имения Янь, сперва настороженно относившиеся к свалившемуся с неба ученику уважаемого хоу, довольно быстро привыкли к тому, что он здесь распоряжается. К тому же, они не могли не заметить, насколько сильно изменился хозяин в лучшую сторону. То ему ни до чего не было дела, кроме книг да опытов, а теперь и в дела понемногу вникает, совета спрашивает. А ещё вот жениться собрался. И смотрит не отстранённо, а как-то по человечески. Братом хозяину был молодой господин или нет, но появился он вроде бы к лучшему. Вёл себя со слугами не в пример уважительно, да ещё и так, будто знал многих чуть ли не всю жизнь. Сразу видно — во всезнающем Архиве Ланъя вырос. Как бы ещё узнал, что у тётушки Цай колено болит, или садовник Юнь именно яблочное пиво любит, а у управляющего глаза слезятся, если рядом кто после общения с собакой оказывается? Самому хоу никогда особо дела до слуг не было. Одно хорошо, что не проявлял жестокости, как другие знатные господа, но ведь и попустительство полное — оно тоже не хорошо. И кто в кого влюблён знает, невзначай шутку отпустить может, совет нужный дать, да и угадать пол ребёнка, который вот-вот родиться несколько раз смог точно! Коль бы не Архив всезнающий — подумали бы, что колдовством владеет. Вот и сейчас прислал уважаемый хоу письмо, в котором говорил, что задержится на несколько дней в доме отца невесты. Явно с барышней сладилось. Правда, в письме Юйцзинь тревожные вещи прочёл: по округе рыскают банды и буквально охотятся за головами тех, в ком хоть капля крови хуа. Даже самого судью осмелились запугивать, чтобы помешать исполнять свои обязанности. С этим письмом он и направил свои стопы к наследному принцу. Однако, не успел учитель Янь собраться, как тот сам постучал в ворота резиденции. Обменявшись приветствиями, Сяо Цзиньюй, хорошо знакомый с резиденцией наставника, потребовал отвести его в художественный павильон, где они могли бы поговорить без свидетелей. Едва они уединились, как наследный принц, без лишних разговоров, протянул ему лист бумаги. — Прочтите, господин Янь, — велел он. Развернув лист, Юйцзинь уронил челюсть: — Это, без сомнения была выписка из тетради хоу. Расшифрованная! Сяо Цзиньюй улыбнулся: — Я выписал немного из середины. Но, так понимаю, вас интересует последний опыт… господин Янь из Архива Ланъя… Или кто вы? Юйцзинь с облегчением вздохнул и улыбнулся: — Меня действительно зовут Янь Юйцзинь. Только я не из Архива Ланъя, а… из этого дома. Даже не представляете, как я рад был встретить вас в добром здравии, ваше высочество. — Наставник Янь… — Мой отец, ваше высочество. И единственный, кто был достаточно сумасшедшим, чтобы поверить в мою историю, без прочтения этой тетради. — Почему она зашифрована? — Отец никому не позволял вникать в суть своих опытов. Особенно после того, как объединился с Линь Чэнем. Хозяином Архива Ланъя. На последней странице должна быть формула, того, что отправило меня сюда. Поверьте, я очень хочу домой. Хоть он и, географически, тут же, но время-то разное… — Почему же вы не обратились к хозяину Архива за помощью? Или не попросили Наставника? — Линь Чэнь, хозяин Архива из моего времени, сейчас — ровесник седьмого принца. Сомневаюсь, что от него будет много толку. Отец тетрадь прочесть не смог. Очевидно, что систему, согласно которой шифровались записи, он узнает или придумает позднее…

***

Последнее, что ожидал увидеть Линь Сэ, вернувшись домой, так это довольно улыбающуюся супругу, выплывшую к нему на встречу во главе наложниц. Начать с того, что такой улыбки он у неё никогда не видел. Максимум, нечто лёгкое, изящное, одними уголками губ. В строгом соответствии с этикетом. Или такое смущённое… во время близости или разговоров о ней. А у неё, оказывается, на щеках есть ямочки! И в глазах бывают чёртики?! — Кто подменил мне жену? — спросил он сам себя, но почему-то вслух. Он-то предполагал, что испытания последних дней должны были повлиять на нежную Цзиньян прямо противоположным образом. И уже был готов к тому, чтобы преданно заботиться о бедняжке, подняв на уши весь дом! И младшие жёны как-то подозрительно счастливы… — Я чего-то не знаю? — спросил он. Женщины переглянулись, прикрывая рты и сдерживая смех. «О, Богииии!» — заорала его печень, и была права. Его ожидали откровения о безумной выходке, организованной собственной тихой, не способной и комара прихлопнуть супругой!.. … — Что значит, это вы были хуасскими привидениями? — И будем… ещё некоторое время, муж мой, — сдерживая смех пообещала Цзиньян, глядя ему прямо в глаза. — То есть, как это «будете»? — спросил он, сложив руки на груди, — Кто ж вам даст? Цзиньян, или кто в тебя там вселился, верни мне мою тихую и покорную жену, — пошутил он на свою голову. — Прости, муж мой… тихой и покорной Цзиньян больше нет, — сказала они и очень серьёзно на него посмотрела, — как и той Цзиньян, что не могла говорить о своих чувствах словами. Нет той Цзиньян, которой нужен был цинь. Потому, что эта Цзиньян, что перед тобой, может смеяться, плакать и говорить с тобой без посторонней помощи. Потому, что вот она я, настоящая, живая и перед тобой. А той тихони, на которой ты женился, больше нет и не будет, — сказала она, глотая слёзы. — Старшая сестра нам всё рассказала. Мы тоже не отступим, — пообещала Жуй Ди. Две другие наложницы согласно кивнули. Женщины Цзянху слов на ветер не бросают. — Хорошо, оставьте нас, — велел он. — Сестра, если господин захочет тебя побить, мы не дадим! — пообещала Жуй Ди, прежде, чем уйти. — И кто говорил, что четыре жены лучше, чем одна? — проворчал он, когда за младшими жёнами закрылась дверь. — Сочувствую, — прикрыв рот рукой усмехнулась Цзиньян. И опять эти чёртики в глазах! Неужели, как она и говорит, внутри неё скрывалась такая буря страстей? Всё это время? — Рассказывай, зачем вам нужен весь этот балаган с привидениями? — Лиян беременна, — просто ответила жена, — её нужно вытащить из дворца и как можно скорее. Или хотя бы нейтрализовать старую ведьму, которая её заперла. Там ей могут организовать выкидыш, если узнают. — Одни проблемы с этой парочкой! Да будь проклят тот день, когда я пошёл на поводу у брата Яня! Сперва у нас отобрали Линь Шу, а теперь ещё и это! Ты вообще, знаешь, что поручил мне его величество? — Расследовать наше дело, конечно, — ответила Цзиньян, пожав плечами, — Муж мой ведь объяснил брату, как он был не прав, нанеся оскорбление старшей принцессе, сестре правящего императора, жене своего военачальника… Кому ещё, столь кровно заинтересованному, он должен был поручить «охоту за привидениями» после этого? — О, Богииии! То есть, ты рассчитывала, что я пойду во дворец разбираться с твоим самодуром-братом, а он поручит мне дело и я вас ещё и прикрывать буду? — В этом месте уже Линь Сэ не смог удержаться от смеха. Всё это время он никак не мог перестать думать на ком он был всё это время женат! Откуда вдруг взялась эта расчетливая демоница? — Угу, — кивнула она сквозь смех. — Так, ладно… а с её величеством что? Как вы пробрались во дворец? — спросил он, делая над собой титаническое усилие, чтобы не сползти по стенке. — С её величеством… со старой каргой говорила её нечистая совесть. Или ты думаешь, дело только в сестре? Как по-твоему, кто внушил государю идею, что ты для него опасен? Я сразу поняла, откуда ветер дует, когда у нас отобрали сына… А что до призрака во дворце, то… возможности сестёр ограничены, а я вообще не особо владею боевыми искусствами… чтобы ещё и во дворец пробираться… — она прикусила руку, чтобы хоть немного успокоиться. — Не особо? — сощурился он, — Чего ещё я о тебе не знаю, жена? — спросил он, закрывая лицо рукой. Цзиньян откашлялась и выложила оставшиеся карты на стол: — Я — жена полководца. Младшие сёстры — признанные мастера бойцовского мира. Мужа по долгу не бывает дома. Ну не в вейци же нам вчетвером играть? — укусить руку не помогло, её чуть пополам не согнуло от смеха. — То есть, когда меня нет дома, жена создаёт у меня под носом личную армию? И обучается боевым искусствам? Почему слуги не доложили? — Линь Сэ встряхнул жену за плечи, не переставая смеяться. — Потому, что для этого есть виноград у северной стены и тренировочное поле поместья сестры Му, — объяснила она элементарнейшую вещь. — Сестра Му, которая сейчас гостит у императрицы во дворце и владеет боевыми искусствами лучше большинства известных мне мастеров? А малышка Лиян у нас, получается, опоила стражу у дворца своей матушки? — спросил он сквозь истерический смех. Она так же, со смехом, кивнула. — Не сомневалась, что вы поймёте, муж мой. — Цзиньян, дай-ка я тебя задушу! — сказал он, прежде, чем они оба свалились на пол. Где-то через пол часа, когда у обоих уже не осталось сил, чтобы смеяться, он спросил: — Цзиньян, о чём я ещё не знаю? — На самом деле, я всегда хотела выйти за тебя замуж. — То есть, когда мне рассказывали о том, как ты меня боишься это… что было? Или, когда уговаривала императора передумать? Отдать тебя замуж за янского варвара? В монастырь отправить? — Ты знаешь, как сильно его мать, вдовствующая императрица, меня ненавидит? Скажи я тогда правду — была бы сейчас десятой женой янского варвара. — Идиотка. Я был тогда в шаге от того, чтобы от тебя отказаться! — И почему не отказался? — Силы воли не хватило. И твой братец пообещал из страны выслать… — Хоть какая-то от него польза… — Конечно…

***

Астрологи, гадатели, предсказатели… и сестрица Лиян… о которой Сяо Сюань уже успел позабыть. В слезах она попросилась на аудиенцию и сквозь слёзы рассказала о том, как сильно переживает о матушкином здоровье. Лиян всегда была её любимицей. Ничего удивительного. А тут ритуал с постом и молитвами, который должна провести невинная девушка из императорской семьи в монастыре в горах… — Беспокоишься о здоровье матушки, Лиян… — пробормотал про себя государь, — что ж… готова ли ты для этого…