***
Баньжо не раз бывала на женской половине этого дома, когда доставляла помаду и румяна. Но вовсе не ожидала оказаться там сегодня. Тем более не ожидала, что ей дадут новую красивую одежду и будут угощать чаем. Странно ожидать подобного, если ты пыталась отравить госпожу и наложниц, что с тобой будут обращаться хорошо. Тем не менее, если не считать грубости солдат, притащивших её в резиденцию Линь, дальше с ней обращались как с гостьей. И сейчас, в покоях принцессы Цзинъян перед девочкой стоял маленький столик с чаем и сладостями. — Угощайся, Баньжо. Он не отравлен, — чарующе улыбнулась принцесса. Сестры, удобно устроившиеся на подушках рядом с ней, испытующе смотрели на девочку и ехидно улыбались. Войдя, Баньжо даже не подумала отдавать поклоны или выказывать хоть какое-то почтение. Зачем? Она же в доме врагов, которых пыталась убить и убила бы, не вмешайся в дело случай. Происходящее, видимо, было частью какого-то утончённого издевательства. Иначе, зачем её обрядили в эти красивые тряпки и потчуют изысканной едой? Пусть даже не надеются её смутить! Как её учила принцесса, девочка изящно взяла пирожное и откусила кусочек, демонстрируя утончённые манеры. Достоинство истинной хуа прежде всего! — Мы с сёстрами хотим поблагодарить тебя, девочка, — продолжила принцесса тем временем, — Особенно сестрица Сюин. Одна из наложниц кивнула и отвесила лёгкий поклон. Дождавшись лёгкого кивка принцессы, она заговорила: — Благодаря тебе малыш, которого я жду, родится в срок и здоровым. Баньжо так и замерла, забыв поднести ко рту пиалу. — Видишь ли, девочка. Тот яд, который ты подмешала к губной помаде — он спас нам жизнь. Не будь его, мы бы все скончались от другого яда, который по счастливому стечению обстоятельств, останавливает действие твоего. Чашка выпала из рук ошеломлённой девочки. Она ожидала чего угодно, только не этого. Хуже нечеловеческих мучений и смерти, к которым воспитанница последней хуасской принцессы мысленно приготовилась. Что может быть страшнее, чем узнать, что пытаясь убить, она спасла жизнь врагу? В своё время, отобрав из многих девочек, потерявших семьи при подавлении «бунта», принцесса Сюаньцзи выбрала её. Не раз и не два она водила своих воспитанниц смотреть казнь. — Вот, что уготовил для нас предатель Сяо Сюань и люди Кровавого пса. Вот, что с вам будет, если мы не сможем вернуть честь и славу народа хуа. А теперь, когда она знает, что помогла выжить и этим женщинам и ещё одному отродью Кровавого пса… Как она сможет встретить свою госпожу на том свете? Рядом не было ни ножей, ни заколок. Ничего, чем можно было бы воспользоваться как оружием. Но и толку? Собравшиеся хоть и имели крайне болезненный вид, были в состоянии скрутить одну маленькую шпионку. — И чего же вы от меня хотите? — тихо спросила Баньжо, затравленно глядя по сторонам. — Это очень сложный вопрос, — ответила принцесса, сжимая в руках грелку и борясь с ознобом и слабостью. Хоть яд и был обезврежен, выздоровление шло тяжело. — В этой истории нет правых и виноватых. Хуа восстали против государя, мой супруг участвовал в истреблении хуа и присоединении земель к империи. Принцесса Сюаньцзи имела право на месть. Думаю, любой из хуа имел право мстить. Никто не знает, чем бы завершилась месть твоей госпожи, если бы вы не были разоблачены… Но знаешь ли ты, кто больше всех пострадал от её действий? Нет, это вовсе мой сяо Шу и не ученики главнокомандующего. Пусть у меня всё внутри переворачивается, когда я вспоминаю как эта женщина поиздевалась над их дружбой и над ними самими. Нет. Солдаты, пострадавшие от взрывов? Да, это серьёзная утрата и для армии и для их семей. Но нет. Больше всех от принцессы Сюаньцзи пострадали… сами хуа. Те самые хуа, которые просто хотят жить и растить детей. И которых, пользуясь гневом государя, теперь может практически безнаказанно ограбить любой разбойник. Ваши люди, которые годами жили среди ханьцев, не ведая притеснений, теперь вынуждены бороться за своё существование и дрожать по ночам! И ты, девочка. Ты, которая благословлена такой редкой красотой растрачиваешь свой ум и таланты на что? На то, чтобы строить козни? Это ли то, ради чего ты живёшь?..***
— Юй! Ну у тебя и заборчик! — проворчал Линь Шу, отряхивая одежду от снега. — Линь Шу? А через дверь ты входить не пробовал? — Как-нибудь в другой раз, Юй. Сейчас о том, что я к тебе приходил лучше никому не знать. — Это почему же? — Есть причина. Примерно вот такого роста, светлая кожа, похожа на фарфоровую куклу с кудряшками… Принц Юй озадаченно посмотрел на него и внезапно вспомнил… — Юй, долго ты будешь статую изображать? Где мы можем поговорить? — А… да… — принц махнул рукой и направился через галерею в свои покои. Линь Шу последовал за ним. Матушка-императрица всегда говорила, что неуместная слабость может погубить его в самый неожиданный момент. Видимо, это и был тот самый момент: пожалел на свою голову девчонку во время Кровавой ночи, вывез из окруженной резиденции принцессы Сюаньцзи в одном из мешков с бумагами… … — Как ты о ней узнал? — Да не кипятись ты так, Юй. Стал бы я к тебе приходить по-тихому, если бы хотел создать тебе неприятности? Дело в том, что эта мелкая зараза, после того как сбежала, попыталась натворить у нас бед. Матушка несколько дней как болеет по её милости. Для Цзинхуаня до сих пор оставалось загадкой: как эта девчонка вообще смогла его уговорить. Но вот увидел эти оленьи глаза и попался! Как выяснилось, напрасно он ей поверил! — Я правда этого не хотел. Она так плакала, говорила, что просто хочет выжить и обещала убежать так далеко, как только сможет… — Как видишь, далеко она не убежала… В общем, Юй, ни тебе ни мне проблемы, которые может создать эта девчонка, даром не нужны. Ты меня тогда прикрыл с побегом, потому и отец не станет выносить эту историю на суд дяди-государя… Юй похолодел. Стоит отцу узнать, что он проявил неуместную жалость к врагу, тем более к хуасской шпионке… лучше даже не думать о том, что за этим последует. — Тогда чего ж вы хотите? — Ты уже месяц как получил титул и свою резиденцию, а наша семья так ничего тебе и не подарила… Это — неправильно. Сегодня тебе пришлют подарки от нашего дома, среди которых будет одна рабыня. Хочешь — убей, хочешь — перевоспитывай. Цзинхуань недоверчиво смотрел на Линь Шу, от которого не привык ожидать подобных жестов доброй воли. — Почему? Почему вы не хотите её использовать против меня? — А почему мы должны этого хотеть, Юй? — удивился Линь Шу.***
Тем временем, государь медитировал над списком сановников из Чу. Когда в состав посольства включают незамужнюю сестру правящего императора, это вряд ли о том, что девушка приехала в Цзиньлин полюбоваться видами. С тем, что таки придется отдать Лиян за чусского князя, император смирился. После того, как вдовствующая императрица покинула дворец, он стал смотреть на этот вопрос гораздо проще. — Гао Чжань, ты знаешь, что это означает? И кого из принцев мой монарший брат из Великой Чу прикажет мне женить на его сестре? Брат Цзи — женат, двоюродный брат Чэн — стар и почти выжил из ума. Оставались сыновья. Третий, четвёртый и пятый принцы — те, кто ближе всего к брачному возрасту. Но это — мелочь. Страшным было то, что императрица костьми ляжет, но не позволит женить Цзинхуаня на иностранной принцессе и тем самым навсегда отрезать его от возможности претендовать на трон. [1] Какой бы призрачной эта возможность ни была. С супругой Юэ была примерно та же история. Каким бы глупым и своенравным ни был принц Сянь, она тоже метила высоко. Сын супруги Хуэй… болезненный принц Нин… Да, ему можно было бы присвоить титул, выделить резиденцию… Выторговать возможность отложить свадьбу на два-три года… Но вот именно сейчас Цзинтин расхворался так сильно, что если его представить посольству как возможного жениха, император Великой Чу сочтёт это неуважением. Потому, оставались Юй и Сянь. Разозлить императрицу или супругу Юэ со всей её роднёй? Была ещё возможность посоветоваться со старшим сыном, но тот очевидно выберет принца Юя, как сына императрицы, уже возведенного в ранг циньвана и потому наиболее сильного соперника. Не было смысла спрашивать. Пока государь думал, как выбрать между Сциллой и Харибдой, евнух благоразумно молчал. И в этот момент государю доложили о том, что пятый принц просит о личной аудиенции. — Цзинхуань? Личная аудиенция? — удивился государь. Не смотря на очевидную слабость к пятому принцу, император старался держать его на расстоянии. Особенно после того, как его усыновила императрица. Занудная и чопорная сестрица Янь Цюэ с каждым годом раздражала его всё больше и только её доброе отношение к Цзинхуаню примиряло государя с тем, что она всё ещё существует. Как бы то ни было, пятый принц очень редко сам просил отца-императора о встрече. И ещё реже государь давал на то согласие. Но вот сейчас, когда он вынужден выбирать между четвёртым и пятым сыном… — Что ж… просите, — велел государь. — Гао Чжань, проследи, чтобы нам не мешали. К его удивлению, пятый сын пришёл… ябедничать. Император хорошо понимал, что принц Юй никогда не был поборником справедливости. И, расскажи в своё время Линь Шу сам правду о том, при каких обстоятельствах была уничтожена книга из императорской библиотеки, — он бы ни за что не подтвердил эту историю. Но уж коль этот дурачок ради ложной гордости предпочел снести несправедливое наказание, лишь бы не рассказывать, что проявил слабость… Похоже на то, что Цзинхуань решил, что это — хорошая причина проявить принципиальность. Каков хитрец! Отличный соперник наследному принцу!***
Супруга Юэ внезапно поняла, что шутки кончились. Императрица собрала гарем и евнух Гао при всех зачитал указ о возвышении супруги Юэ на два ранга. Это было тем более неожиданно, что в указе шла речь о том, что она проявила себя как добродетельная мать добродетельного принца, которого император возвел в ранг циньвана с двумя жемчужинами. О прибытии чусского посольства знал только государь и он постарался сделать все, чтобы супруга Юэ оставалась в неведении как можно дольше. Императрица с удовольствием согласилась помочь в этом и занять гарем переписыванием сутр и подготовкой к новогодним празднествам, когда Сяо Сюань объяснил ей причины неожиданного возвышения принца Сяня. Сяо Сюань знал супругу Юэ достаточно хорошо, чтобы понимать: ради возможности предотвратить нежеланный брак четвертого принца, она вполне может нанять убийц. Устранить чусскую принцессу и спровоцировать тем самым новую войну. Женщина была так же хитра и так же недальновидна, как и Цзиньсюань. Уже потом, когда посольство в безопасности добралось до столицы, он объяснил супруге Юэ, что для принца Сяня не будет другой возможности получить титул, кроме как жениться. Это он решил твердо, после того как возмущенный Цзинхуань рассказал о том, как Сянь ради нелепой прихоти задирал младших. Император в своей мудрости, решил: самое лучшее, что он может дать ему как отец, это возможность вести праздную и спокойную жизнь подальше от борьбы за власть. — Цзиньсюань взбалмошен, жесток и недальновиден. Но он — мой сын и я хочу, чтобы он прожил долгую и счастливую жизнь. Потому, лучше удалю его от борьбы за трон сейчас, чем буду наблюдать как он совершает ошибку за ошибкой и напрашивается на белую радость. [2] — Но государь! — Ваше положение в гареме останется прочным, вы никогда не утратите моего расположения. Чего же более вам желать? — спросил император с угрозой в голосе и супруга Юэ поняла: спор окончен.***
Несколько дней вне дворца пролетели для Линь Шу незаметно. В доме все постепенно успокоилось, мама и тётушки явно шли на поправку. И за это время он успел получше узнать нового друга. … — Давай я тебе кое-что покажу. Чтобы не было больше вопросов, — предложил Линь Чэнь. — Ты об этом? — уточнил Линь Шу, вспомнив их неудавшийся поединок. — Повторим, только медленно. — Ну… давай. Опять несколько обманных движений, разворот и вот ОНО! Линь Чэнь показал прием, который в настоящем поединке с настоящей скоростью ни за что не стал бы проводить и ехидно прокомментировал. — Понял, где открываешься? Вот была бы «радость» если бы я тебе вчера лапку сломал, плечо вырвал, а потом ещё и вырубил с помощью этой точки? К его удивлению, Линь Шу рассмеялся и тут же спросил: — Это так ваша семья на разбойниках из цзянху зарабатывает? Сперва всё поломать, а потом починить, но уже за большие деньги? — Именно! — проворчал Линь Чэнь. Вот же наглец: ты ему слово — он тебе десять! Не таким уж и заносчивым оказался павлин с веером. Просто некоторые его принципы были совершенно непонятны в доме, где ценили прежде всего силу и бойцовские качества. А ему очень многое за пределами цзянху казалось странным и неразумным. — Знаешь, а вы могли бы создать самый сильный клан в цзянху. Тогда вам не пришлось бы волноваться об императоре. — А северную границу кто охранять будет от юйцев? Опустив незначительную на первый взгляд деталь, что цзянху — это мир без границ, где не признают власть императоров, а чиновников терпят, пока они ни во что не вмешиваются, Линь Чэнь простодушно спросил: — А с чего ты взял, что кроме вас больше некому? — Может и есть, но как ты себе это представляешь? Прийти, помахать юйцам ручкой и удалиться? — Юйцам, конечно, нет, а вот императору… Странно, но представить дядюшку, одиноко сидящего на троне и тщетно выглядывающего хоть кого-нибудь, кто бы согласился встать на его сторону, было… не то, чтобы заманчиво… но чем-то напоминало какой-то старый сон. Было что-то знакомое и притягательное в том, чтобы однажды сказать ему нет. — А знаешь… я подумаю насчёт братства в цзянху. Только это будет очень не скоро, — со вздохом пообещал Линь Шу и тут же сказал нечто, заставившее Линь Чэня если не упасть с крыши, то выпасть в осадок: — Через два года мне нужно победить кого-нибудь из вашего списка лучший бойцов. — Не слышал ничего более сумасшедшего! — рассмеялся Линь Чэнь. — Особенно для драчливого цыплёнка, не умеющего правильно расходовать своё ци. — Чэнь! Я серьёзно! Как думаешь, сколько ещё дядя-государь будет держать меня в заложниках? Если даже принцы, по достижении определенного возраста, должны покинуть дворец. Вот и получается: год-другой и он поймёт, что не сможет удерживать меня там вечно, не потеряв лица. И тогда кто знает, что он сотворит. А вот если побить кого-нибудь из десятки лучших бойцов, у него будет железный повод отослать меня и Цзинъяня с какой-нибудь миссией… какой, я ещё не знаю, но времени продумать детали у нас вполне хватит. — Ладно, я пока не стану смеяться, — пообещал Линь Чэнь, — Обещаю высылать тебе всё, что станет известно в Ланъя обо всех лучших бойцах, кланах и школах. Всё об особенностях тренировок и стилях. Мне просто интересно, чем же всё это закончится! — Как это чем? Внесешь меня в список! — рассмеялся Линь Шу. _______________________________________________ [1] В романе Цзинъянь должен был избежать подобного брака, чтобы впоследствии претендовать на трон, для чего была организована хитрость с совместимостью гороскопов. Та же хитрость была обыграна и в сериале, но причину избежать брака с чусской принцессой не объясняли. [2] Вид казни для принцев и сановников, когда государь жалует провинившемуся чашу с ядом