Соучастники
15 сентября 2017 г. в 00:52
Примечания:
2.42 Модерн АУ
Тина – детектив полиции, чьё последнее дело обернулось громким скандалом. К ней приставляют внештатного консультанта Грейвса, чьи методы слишком радикальны и, бывает, обходят закон.
Частые перепалки и нежелание признавать, что друг для друга они являются лучшими напарниками.
— Грейвз? Серьезно? Да, я выложила прессе то, что не следовало, но никто даже не умер! Чтоб вот прям Грейвз!
— Невежливо говорить о присутствующем в третьем лице, знаете ли.
— О, и вы здесь? Порпентина Голдштейн.
— Мое имя вы знаете.
— Увы.
— Надавите на него сильнее и он расколется.
— Это не орех, Грейвз. Он пока лишь подозреваемый, уймите свой пыл.
— Он преступник, и мы оба это знаем.
— Его вина еще не доказана.
— Так докажите! Знаете игру «хороший и плохой полицейский»?
— О нет. Нет-нет-нет. Даже не думайте!
— Я пошел.
— Плохой полицейский — это было в прямом смысле?
— Вы о чем?
— Вы поэтому ушли из полиции?
— С чего вы взяли, что я вообще там был?
— Навела справки.
— Тогда встречный вопрос — почему вы ушли от того рыжего?
— Я в вашу личную жизнь не лезу, знаете ли!
— Смотря что считать личным.
— Иногда вы просто заноза в заднице.
— Спасибо.
— Красивое платье.
— Благодарю. Вы тоже ничего.
— Мистера «его-вина-еще-не-доказана» не видно?
— Пока нет.
— Может, он и вовсе не придет. Потанцуем?
— Назад! У него встреча с Гонсалесом, вы хоть представляете, чем вам это грозит?
— Сами говорили «правила для того, чтобы их нарушать».
— Не в этом случае, черт! Голдштейн, не смейте вешать трубку! Голдштейн! Тина!
— Рисковая вы барышня, не ожидал.
— Неужели? А по-моему, вы просто провокатор.
— Разве что немного. Но ведь все удачно?
— Надеюсь.
— Хватайтесь за меня. Вот так. Не паникуйте, рана неглубокая. Моя тоже.
— Я вовсе не паникую, это вы паникуете.
— Испугался за тебя. Медики будут минут через десять. Хочешь послушать, почему я ушел из полиции?
— Мы теперь на ты?
— После такого — как иначе? Кровь не водица.
— Ну так что там за история?
— Сейчас. Итак, я был тогда молод и горяч, и думал, что сумею изменить систему…
— Ты что, заплатил за соседние койки? Грейвз! И как, по-твоему, я буду переодеваться?
— Голдштейн, ну в самом деле! Тут есть ширма, и вообще — должен же я закончить свой спич?
— Помнишь, ты рассказывал про «изменить систему»?
— Ты только это услышала? А про то, что я был молод и горяч?
— Ты и сейчас горяч, Перси, и все такой же провокатор. Некоторые вещи действительно не меняются.
— Отрадно слышать, Голдштейн. Так что там про «сломать систему»?
— Я сказала «изменить», и убери руку с моего колена, нельзя отвлекать водителя. «Изменить», а не «сломать». Дай тебе волю, так назавтра весь Нью-Йорк вверх тормашками будет.
— Только Нью-Йорк? Бери выше, раз мы так чудно спелись.
— Когда успели только?
— Полагаю, где-то между тем умопомрачительным платьем и дырой в ширме.
— Грейвз!
— Ну ладно, ладно. На самом деле, я сразу понял: ты только с виду такая правильная. Но стоит лишь подтолкнуть, и…
— И я паду в пучины порока?
— Вроде того.
— Что, уже забыл, как выгораживал меня перед Пиквери? Мистер «простите-это-больше-не-повторится-правила-директивы-безопасность-превыше-всего»?
— Не смешно. У меня теперь руки связаны, если хочешь знать.
— Зато мои свободны.
— И после этого я провокатор? Какое коварство!
— У тебя научилась.
— Когда-нибудь ученик превзойдет своего учителя. Ну, а пока — готов показать еще пару трюков.
— Мы ведь сейчас о работе? Грейвз!
— Как знать, Тина, как знать…