Клубок Жозефа

      Полумна Долгопупс и вся её семья были частыми и горячо любимыми гостями Малфоев. Драко питал к Полумне нежные дружеские чувства, сходные с теми, которые испытывает Гарри Поттер к Гермионе Грейнджер, а его жена Астория заказывала у бывшей Лавгуд магические побрякушки ручной работы и считала её интересной собеседницей. Невилл если и противился подобной дружбе, то не показывал виду и честно терпел. Ромунда же страстно любила приемы, особенно приемы у Малфоев. Малфой-мэнор поражал пылкое воображение девочки, покорял своим величием и статностью, как внутреннего убранства, так и фасада. Каждая деталь была на своем месте, будь то резная лепнина на потолке, ламбрекены спадающие фестонами поверх тяжелых бордовых штор или золотые, витые жирандоли, освещающие пузатые комоды или столики на гнутых ножках.       Когда Ромунда приходила в Малфой-мэнор, ей казалось, что она дома – так замечательно уютно чувствовала себя девочка. Но радость омрачало лишь то, что её вместе с другими детьми сопровождали в отдельную комнату, полную игрушек и заставленную мягкими пуфиками, где они и проводили весь вечер. Ромунда в свои шесть лет любила играть, но только не в гостях, тем более в Малфой-мэноре, по коридорам и комнатам которого страстно хотелось прогуляться.       В детской на четвереньках ползала маленькая трехлетняя Лили Полумна Поттер и катала на машинке куклу; её взрослый брат Джеймс Северус скучал, поглядывая иногда на сестру, и пытался сыграть в волшебные шахматы со Скорпиусом Малфоем, но четырехлетние близняшки, дочки Панси Паркинстон и Теодора Нотта, с визгами и нытьем требовали себе фигурки. Красный король нетерпеливо косился на маленькую, тянущуюся к нему ручонку, и резво увернулся от цепких пальцев, перебегая на сторону белых – докуда близняшки еще не добрались. - Куда?! - возмутился дезертирством своей фигуры Джеймс Сириус,- Э! Эй! А вы куда! А ну вернитесь!       Красные фигуры, поняв, что их ожидает страшная судьба в детских руках, последовали примеру своего короля и перебежали всем скопом на другую часть доски, постукивая по дереву маленькими ножками и прося политического убежища у белых соперников. Скорпиус криво усмехнулся, и Джеймс махнул рукой. - Да ну вас! Я так не играю.       Близняшки Джорджианна и Верджиния обступили доску с двух сторон, отрезав фигуркам путь к бегству, но в это время Скорпиус выдернул у них доску из-под носа и убрал высоко на шкаф. Девочки взглянули на него самыми печальными глазами и синхронно ударились в рев. Пока Скорпиус успокаивал девочек, Ромунда подсела к Лили Полумне и предложила покатать на машинке плюшевого мишку. Альбус Северус, сидящий на пуфике в уголке, читал книгу в красной обложке иногда посматривая на младших. Самый старший из всех. Ему было десять. - Ну хотите я вам пирожных принесу из кухни,- продолжал в пустую биться Скорпиус. - Фигульки! – надрывались близняшки, протягивая ручонки к шкафу.       Упомянутые фигурки стояли на краю доски и с интересом смотрели вниз на плачущих девочек. - Фигульки!       Альбус Северус улыбнулся и, обводя взглядом детскую, заметил, что Ромунда осторожно прокралась к двери и выскочила в коридор. Он был самым старшим, а значит, отвечал за всех этих малышей и в свои десять лет понимал, что значит ответственность. Поэтому он отложил книгу и вышел вслед за Ромундой.       Младшей Долгопупс быстро наскучила маленькая Лили Полумна и начали нервировать близняшки Нотт, поэтому она пошла осуществлять то, что задумала еще в первое свое посещение мэнора, а именно прогулку по поместью. Незаметно прошмыгнув мимо залы, где собрались все взрослые, Ромунда побежала на лестницу, крытую зеленым ковром, и быстро поднялась на второй этаж. Девочка знала, что на втором этаже жили Драко с женой и Скорпиус. Их комнаты отходили из широкого коридора, где, будто в галерее, были вывешены портреты предков Скорпиуса. - Что вы здесь делаете, молодая леди?- строго обратился к Ромунде портрет какого-то мужчины в завитом белоснежном парике.       Девочка вздрогнула, поднимая на него круглые испуганные глаза, и сбежала по лестнице на третий этаж, где располагались гостевые комнаты. Третий этаж был значительно светлее скорее всего за счет длинных высоких окон и светлых обоев. Ромунда уже бывала здесь. Она знала, что справа по коридору тянулись двери, ведущие в комнаты для гостей, а прямо была роскошная полукруглая библиотека. А вот слева от лестницы коридор делал поворот и уводил пытливое воображение в таинственные неизвестные глубины поместья. Ребенку свойственно любопытство, а у Ромунды любопытство граничило с невероятной тягой к новым знаниям и местам, поэтому она выбрала левой коридор для своей прогулки, крутя головой и рассматривая стены, налепленные на потолок листья винограда, картины с видом леса или горных озер. Коридор давал рукава налево и направо, но Ромунда, не сворачивая, продолжала идти прямо, пока коридор не оборвался выходом на балкон и небольшой уютной гостиной в красных тонах. Диваны и лежанки с тонкими гнутыми ножками обставляли камин полукругом, занимая все место в центре, на ковре. В каждом углу было по креслу, с тонкими изящными подлокотниками, и от кресел по каждой стене, кроме одной, тянулись тумбочки и комоды. Тяжелые красные шторы увешивали все стены небрежными складками, и казалось, что вся комната плывет и перекатывается. Девочка улыбнулась сама себе и поздравила себя с нахождением её собственного тайного убежища – уютного уголка, где она могла бы предаваться фантазиям, пока заняты родители. В гостиной было сумрачно, и Ромунда не знала, где взять огня, но это беспокоило её всего минуту – она быстро вдохновилась полумраком и уже начала играть, садясь на пол у единственной свободной, не заставленной мебелью стены, и облокачиваясь на штору, когда вдруг не обнаружила за спиной опоры и с визгом опрокинулась навзничь. Штора качнулась, пропуская её в ещё одну скрытую от глаз комнату, и девочка легла спиной на мягкий ковер, тут же зажмуриваясь от ударившего в глаза света. Когда Ромунда наконец открыла глаза, она ахнула и поспешила подняться и внимательнее осмотреть ту красоту, которую она увидела. Это была небольшая библиотека с посменным столом и креслом посередине комнаты. Но самое прекрасное, что вдохновило Ромунду – альков, чуть прикрытый бордовыми шторами, с мягкими подушками и живописным видом на лес из окна. Девочка залезла на подушки с ногами и счастливо вздохнула, потом осознала, что чего-то не хватает и взяла из шкафа первую книгу, корешок которой показался Ромунде самым привлекательным. Она снова запрыгнула на подушки, облокотившись лопатками на стену, задернула шторы, словно закрываясь ото всего мира, и принялась бегло листать книгу, поскольку читала она плохо и интересовали её только картинки. На первой черно-белой картинке был изображен замок из черного кирпича. Его остроконечные тонкие башни устремлялись в серое, взбухшее небо, а уродливая горгулья на одном из балконов скалила свои страшные клыки на маленькую читательницу. Ромунда рассматривала эту каменную статую с воодушевленным трепетом и потаенным ужасом, желая перевернуть страницу и одновременно не смея этого сделать – так сильно её захватил восторг. Когда она привыкла к картинке, и горгулья перестала трогать её воображение, Ромунда перелистнула страницу и вновь начала жадно впитывать каждый нарисованный предмет. Теперь это было старое кладбище с полуразвалившимися трухлявыми крестами и каменными плитами, обтёсанными дождями и поросшими мхом. Из черной как ночь земли вырывалась костлявая обветренная рука, стремящаяся на свободу, и протянула острые пальцы к круглой и белой луне. Затаив дыхание, Ромунда завороженно наблюдала, с каким внутренним рвением, упорством и душащим отчаяньем мертвец тянется к жизни, и сама она ощутила душевный подъем такой силы, будто сама цеплялась за жизнь на смертном одре. Тема смерти показалась Ромунде очень близкой, будто она и вправду знала её цену. Если бы Ромунда могла спокойно вздохнуть и сказать хоть слово, представляя себя в роли великой ведьмы, читающей заклинание на древнем бретонском языке и простирающей руки к небу, и ощутив свою придуманную мысль так, словно она была правдой, Ромунда бы засмеялась страшным отрывистым и кряхтящим смехом, но она просто перевернула страницу…       Странная книга попалась в руки маленькой девочке, словно само провидение указала Ромунде на неё. Полная мрачных и гнетущих картинок, призванная пугать и устрашать, эта книга без автора и названия радовала и приносила удовольствие своей маленькой читательнице, выставляя напоказ эскизы лесной глуши, пыток ведьм и висельника, плоть которого клевали вороны. Захлопнув книгу, Ромунда вообразила себе страну, где были такие же лютые глухие леса, в которых легко пропадали и погибали люди, собственное поместье с ключницей-горгульей, хранящей её покой; в подвалах поместья медленно умирает замученная ведьма, а тело преступника доклевывают вороны на перекрестке дорог, возле указательного столба. Ромунда представила себя – в черном небрежном платье, похожем на лохмотья, с растрёпанными волосами, которые светятся своим белым волосом в этом мраке; девочка видела себя с безумной широкой улыбкой, обнажающей белые жемчужины-зубы. Её высокий каблук стучит по камню, и эхо разносит этот стук по подземелью. Она могла бы придумывать дальше, но в тот же миг шторы распахнулись, разрушая волшебную идиллию и разнося, будто ветрами, туман грез, стлавшийся на её глазах. Это был Драко Малфой, и Ромунда под влиянием остатков своих мыслей взглянула на него пылающими глазами. - Пойдем. Тебя все ищут,- ласково сказал он, подавая девочке руку, чтобы она слезла на пол. - Я зачиталась. - Ты читала это? Эту книгу? - Да. - Но она не для детей. Если ты хочешь почитать, спроси у Скорпиуса детские книжки, а эту лучше убери на место. Ромунда вернула её в стеллаж и, повернувшись к мужчине, серьезно по-деловому сказала: - На самом деле я пока плохо читаю, но мне понравились картинки.       Они вышли из этой библиотеки и, пройдя через гостиную, не спеша побрели по коридору вплоть до поворота, куда её и повел Драко. Это был не тот коридор, по которому шла Ромунда – видимо таким путем можно было быстрее добраться до зала – и девочка, заметив незнакомую обстановку принялась с любопытством крутить головой. Этот коридор мало чем отличался от всех коридоров Малфой-мэнора: все те же портреты предков, те же мраморные постаменты со старинными вазами и ларцами. И тут её взгляд остановился на висящем на стене предмете, который заинтересовал Ромунду, поскольку был завешен черной плотной тканью. Любопытство взяло верх, и она осторожно заглянула под ткань, тут же встречаясь взглядом с яростными жгучими глазами. Ромунда отшатнулась, ткань соскользнула с бронзовой рамы, обнажив портрет женщины в черном аккуратном платье с кружевным черным воротничком. Её беспокойные тонкие руки были сложены перед собой в смиренном жесте, но в чертах лица не было смирения – скорее лихорадочная борьба, обжигающая ненависть и бесконечная импульсивность залегла в этом белом, будто выточенном из холодного мрамора лице. Маленькая девочка и взрослая женщина смотрели друг на друга безмолвно, а потом женщина скривила свои пухлые губки и отвернулась, смотря на левый угол рамы. Ромунда восхищенно проследила этот жест и поняла, что этой госпоже на портрете очень подошел бы и тот замок с башнями и горгульей, и то кладбище с ожившим мертвецом, и та пыточная камера в подземельях, где замучили ведьму.       Драко не сразу заметил, что Ромунда отстала, а когда оглянулся заметил её, стоящую перед портретом его тетки с открытым ртом. - Дядя Драко, а кто это?- спросила девочка, когда он подошел.       Это детское «дядя Драко» Малфой мог терпеть и любил слушать только от детей Блейза, Панси и Полумны, считая это высшим наслаждением. Он улыбнулся малышке, а женщина на портрете скривилась и закатила черные, будто угли глаза. - Это Беллатриса Лестрейндж. Моя тетя. Женщина фыркнула и возмущенно крикнула на своего племянника: - Свою тетю обычно не завешивают пыльной тряпкой ото всего мира! - Конечно!- набычилась на Драко, Ромунда,- Ей же скучно. - А нам с ней не скучно… Идем, Ромунда, твоя мама очень переживает. Она до сих пор считает, что мэнор напичкан ловушками и потайными ходами, и что ты потеряешься в одном из них,- вздохнул мужчина, вновь завешивая свою тетю тканью. - До свидания, мадам Лестрейндж,- прощебетала Ромунда, но в ответ услышала приглушенное материей недовольное фырканье. Драко и Ромунда ушли, даже не заметив, чужие проницательные глаза, которые неотрывно следили за маленькой девочкой, а потом нырнули за портьеру.