Вера. Надежда. Любовь

Rammstein — Feuer Frei https://www.youtube.com/watch?v=ZkW-K5RQdzo

…Тишина. Такая пронзительная тишина бывает только зимой, когда не щебечут птахи, не слышно шелеста листвы, рокота летящих по проспектам байков и кажется, что каждый звук вязнет в снежном покрове. И этот плотный покров ночного безмолвия безжалостной рукой судьбы разрывает настойчивая, непрекращающаяся трель телефонного звонка, выдергивая меня из только что накрывшего облака сна. — Бля-я-я, кому не спится в ночь глухую? — тяну руку к прикроватной тумбочке, оглянувшись на тихое шебуршание под боком. — Спи-спи… — шепчу пару часов как заснувшему любовнику и, выбравшись из кровати, принимаю звонок: — Слушаю… И меня оглушает хардкор собственного зашкалившего пульса. Слепит рок-н-ролл бурлящего в крови адреналина. Давит хеви-метал до предела напряженных мышц. Пока в этой рокочущей какофонии не взвывает соло сирен пожарных машин, разрывая струны нервов в клочья. Пламя! Лавой расплавленного пластика стекает по закопченным стенам. Взмывает ввысь красным столбом, рассыпаясь мириадами оранжевых искр в черном дыму, что живым клубящимся чудовищем растворяется в белесом небе. Треск, грохот погибающего в жаре оборудования, смешанный с криками людей, тянущих к разбушевавшейся стихии спасительные шланги. «БЛЯТЬ!!! Да что тут уже спасать?!» — выскакивая из машины, хватаюсь за голову, глядя, как беспощадный огненный монстр рвется из пустых глазниц окон, безжалостно пожирая двухэтажное здание моего кафе. Шок… Ноги становятся ватными. Вваливаюсь обратно в салон машины. Невидящими глазами через лобовое стекло смотрю на жуткую в своей нереальной реальности картину гибели моего бизнеса, словно прожекторами на танцполе подсвеченную красно-желтыми всполохами. Хочется заорать в голос что-то страшное, черное. Наслать проклятье, но горло сжимает спазмами осознания уже случившейся беды и невозможности что-либо изменить, повернуть время вспять, а еще едкой, удушливой вонью горящего пластика. Нестерпимый, чуть не до рвоты приступ кашля разрывает легкие. Задыхаюсь от безысходности, обиды, злости. Точно знаю, что пожар — не банальное замыкание проводки. ЭТО ПОДЖОГ! Ярость! Клокочет в груди, вырываясь нечеловеческим рыком. Я сжимаю руль, словно спасательный круг, а так хочется отпустить своего зверя, из-под земли найти эту суку и, сбив казанки, уебать в кровь! Зубами порвать горло, чтобы, падла, понял, что мне дорогу переходить — себе дороже. Грохот обвалившейся крыши. В небо фейерверком сноп желто-красных искр. «Вот и прощальный салют». Мое кафе, словно картинка из пазлов, в одночасье превращается в груду мусора. Бессмысленный, сюрреалистический чёрный квадрат на заснеженно-белом поле. Ступор. Словно выпадая из реальности, всматриваюсь в затухающий огонь. И в этом мареве, в цветах заката моего бизнеса вижу то, от чего у меня обрывается сердце. — Стойте… Там… Там… — судорожно хватаю воздух и срываюсь в бег. Туда, где горит человек. В голове мысли: «Откуда? Там никого не может быть!» Но я вижу зажатую обломками железа фигуру. До меня доносится крик боли. Поскальзываюсь на черной каше снега, падаю и тут же вновь подрываюсь. Крики. Придушенные, словно сквозь пространство и время. Но мне не до них. Не обращаю внимания. Как и на нарастающий жар. Мне нужно туда, к нему, помочь, вызволить. Почти добегаю, когда меня перехватывают. Страх, боль стоят комом в горле. Рвусь, но мне не дают сделать и шага. — Там человек! — хрипы от гари, слезы в глазах от дыма, а может, и не от него. — Надо спасти. — Очнитесь! Там нет никого, мы проверили. Моргаю, и видение рассеивается. Я как в коконе звенящей в ушах тишины. Отрицательно мотаю головой. Нет, я видел… видел… Меня оттаскивают от пепелища, насильно заталкивают в авто, и словно синий кит наваливается неподъемная туша реальности. — Блять… Блять… Все заработанные таким трудом бабки вложил в это кафе, и даже застраховать не успел. Плюс кредит! БЛЯТЬ!!! — И новая волна отчаянья накрывает с головой. Словно китайский болванчик тычусь лбом в согнутые руки. Раз, другой, третий… Достучался до спасительной мысли: «Выпить, надо срочно выпить». Акселератор в пол. Машина с пробуксовкой срывается с места. Занос на очередном повороте чуть не стаскивает тачку в кювет. Похуй! Огни круглосуточного маркета рядом с домом как спасительный маяк. Машинально киваю головой знакомой девочке за кассой, и та приветливо улыбается в ответ. «Нет, милашка, сегодня я не настроен флиртовать». Прямиком в отдел алкоголя. Отметаю бренди, виски, коньяк… Водка! Хватаю пару пузырей. Бросаю девчонке больше положенного, на ходу открывая бутылку сомнительной панацеи от стресса. Глоток. Даже не морщусь, когда сорокаградусная жидкость обжигает горло. — Да что ж за ебаный стыд?! Только пытаюсь развиться, расширить бизнес, как меня снова откидывает на стартовую линию. Мол, стой там и не рыпайся. Заливаю горькую черноту мыслей новой порцией нихрена не сладкой беленькой. — Хорошо хоть Димку не впутал, а он ведь так хотел стать не только любовником, но и бизнес-партнером. Чуть не давлюсь бухлом, когда в голове проскакивает до идиотизма веселая мысль. — В кафе к голубым голубкам запустили красного петуха. С-у-ука! — ржу, кажется, наконец-то пьянея. — Было бы и правда весело, если бы не было так грустно. Глоток… И еще, еще… — Я же и основной бизнес забросил, с таким энтузиазмом пустив все силы на новый проект. Сейчас и деньги отдавать, и старый бизнес подымать. Полный пиздец! Пью. Но вместо похуистического расслабона меня все сильней и сильней охватывает всепоглощающее бешенство. Перед глазами дымная пелена, в которой пляшут огненные чертенята, перекидываясь, сливаясь в одного огромного демона. Жадного и ненасытного. Еще глоток, и я захожусь кашлем. Сам не знаю, как добираюсь до квартиры, так и бросив тачку на стоянке магаза. На автомате спинываю кроссовки. Толстовка, футболка летят в разные стороны. Руки трясет в нервяке. Еле наполняю в кухне стакан, расплескивая жидкость по столу, и снова опрокидываю в себя, не чувствуя вкуса, запаха, словно это вода. Кажется, все вокруг пропитано смрадом гари, сожженных, в прямом смысле, надежд. Чад въелся в одежду, кожу, волосы. Я глотаю и глотаю воздух и никак не могу продышаться. «Ну, сука, почему же не берет?! Хоть на чуть-чуть не отпускает?!» — Лис, ты где был? — голос за спиной. В полном исступлении поворачиваю голову, уставившись на заспанного любовника, и ярость выходит из-под контроля, отключая разум. Молча расстегиваю джинсы и, напирая на парня, заталкиваю в спальню. — Лис, ты чего? Чем от тебя так воняет? — вновь пытается достучаться до меня Димка. Но какой там! Единственное желание — выплеснуть скопившуюся агрессию, и бойфренду не повезло оказаться в это время у меня под рукой. Грубо заваливаю любовника на кровать, вжимаю его голову в подушки. Поставив раком, стягиваю до колен боксеры. Остановиться нет и мысли. Вздрачиваю себе, приставляя к дырке стоящий колом член, и вгоняю одним толчком так резко, что самому становится больно. Парень стонет, но не вырывается, принимает на себя все мое бешенство. — Да, Димочка, ты всегда такой! Ждешь, когда тебя нагнут, выебут, — безжалостно, бездумно выплевываю пьяные мысли, что молниями прожигают мозг. Цепляясь мертвой хваткой в задранные бедра, так, что под пальцами проступают белые пятна, долблюсь в горячий проход. Долго, несдержанно. Ни капли ласки, нежности, лишь жестокий кобелиный трах. Только шлепки горячих тел, только стоны, смешанные с отборным матом, которые распаляют еще больше. Жар сжигает изнутри, покрывая тело испариной. Алкоголь на пáру с адреналином превращают меня в зверя, не желающего отпускать свою жертву, побуждая к новому насилию. Или это безоговорочное подчинение Димки будит во мне нечто темное, и я иду на поводу у своих деспотичных желаний. Вытягиваю член и, глядя на не сжавшиеся края ануса, со всего размаха отвешиваю «пощечину». Любовник вздрагивает, стонет на выдохе, а меня заводит этот звук не то боли, не то наслаждения. Яркая пятерня, проступившая на ягодице, вызывает кривую ухмылку. Замахиваясь, для симметрии отвешиваю и вторую. И тут же, не щадя, натягиваю парня, ощущая, как жадно сжимаются стенки его сфинктера. Музыкой для меня крик, переходящий в протяжное завывание. Словно автомат, фрикция за фрикцией загоняю член, приближая себя к финишу. И вновь шлепки, укусы, мат. Чувствуя подкатывающую развязку, не выхожу, а только сильнее вжимаюсь. И кончаю глубоко внутри. Как говорит реклама, при употреблении ста граммов водки безвозвратно гибнут до восьми тысяч клеток головного мозга. Видимо, в моем случае дела обстоят гораздо хуже — у меня сдохли все. Ни одной мысли. Ничего не понимаю, только смертельная усталость наваливается снежной лавиной, вытягивая последние силы. Мешком валюсь на кровать. Я не знаю, кончил ли мой парень, да и знать не хочу. Мне похуй. Мне сейчас все похуй…  — Идиот! Какой же самонадеянный идиот я был три года тому назад. Верил, что все могу сделать САМ. А так не бывает. По крайней мере, у нас в Рашке, точно нет. Все ниши бизнеса давно распределены и заняты, и если куда влезешь, будь готов к жестокой конкуренции и что тебя попытаются вытеснить любым путем, чаще всего не особо выбирая средства. — Надо было сразу уйти под крышу, а я все рыпался, теряя то один бизнес, то другой. — Ну, и что раскис? — рычит мой внутренний Топ, втягивая в дискуссию. — В первый раз, что ли, бизнес теряешь?!  — Терял. И бизнес, и любовников, — отмахивается от этого психотерапевта с плетью моя задетая за живое мужская Гордость. — Но тогда я был молод, неопытен. Не умел да и не хотел слушать свой внутренний голос. Просто шел, как танк, напролом. А сейчас… Сейчас самоуверенность сыграла злую шутку. Я считал себя матерым волчарой. А в итоге получил серпом по яйцам. Усмехаюсь, понимая, что старательно ищу оправдание своему коматозному состоянию. А ведь все так хорошо начиналось. И бизнес, и отношения. …Довольная улыбка выползает на лицо. Дела идут в гору. Вспоминаю все свои начинания. За сколько дел хватался и хватаюсь, но везде натыкаюсь на стены. Зажимают, прессуют, ну или просто пытаются кинуть. А тут наконец раскрутился. Первые серьезные клиенты. Не частники, а именно юридическая компания, занимающаяся страховыми машинами. И пусть не такая большая прибыль, но стабильная, а она мне сейчас ой как нужна. На мне ответственность за свой небольшой персонал, что также переживает и болеет за мое «детище». И пусть мне не все нравится, и напрягает пункт о неустойках, я постараюсь во время переговоров по максимуму выжать для нас лучшие условия. Жутко нервничаю. До встречи каких-то пятнадцать минут. Моя помощница быстро проверяет, все ли готово, даже ручки, торчащие в органайзере, расписывает. — Елисей Викторович, я пойду на проходную, встречу их. Думаю, это будет правильно, — предлагает девушка слишком официально для нашего маленького коллектива. Видимо, тоже нервы на пределе. — Иди, а то, чего доброго, сейчас начнешь кресла по фэншую расставлять, чтоб произвести на клиентов должное впечатление. — Кабинет — «лицо» нашей фирмы, — начинает поучать меня девушка. — Все должно быть идеальным. — А чем я тебя не устраиваю как лицо компании? — улыбаюсь, вливая меда в голос и томности во взгляд. Не специально, и уж точно не хочу соблазнить, хотя девушка симпатичная. Просто разрядить обстановку, да и привычка, что выработана годами, — разбавлять даже деловые отношения ноткой флирта. — Хорошая попытка, — ответно улыбается помощница, профессионально не поддаваясь на мои шутливые заигрывания. — Тебе по пунктам? — Ну, если хочешь… — делаю движение рукой, типа «валяй, соблаговолю выслушать», подтрунивая над собеседницей. — Ты слишком молод, слишком смазлив, слишком неформален для руководителя набирающей обороты фирмы, — девчонка загибает пальцы, и с каждым ее счетом мои губы расплываются во все более широкой улыбке. Ну да… доброе слово и коту приятно, а симпатичному, неформальному и сексуально активному супермену и подавно. — Вот только ты можешь положительные качества превратить в недостатки, — давлю улыбку, напуская обиженный вид, сам же ржу в душé. — Я много чего могу. Например, напомнить, что до встречи считаные минуты, и если наши юрики — люди пунктуальные, то времени собраться с мыслями у тебя совсем нет. Все, я ушла, — секретарша решительно направляется к двери встречать дорогих гостей «хлебом-солью», а я не без удовольствия отмечаю, что амплитуда колебаний ее обтянутых по-деловому узкой юбкой бедер выверена до миллиметра и рассчитана на то, чтоб дорогие гости, следуя за проводником до лица фирмы, по пути не заработали косоглазие, сосредоточившись совсем на другом «лице». — Да-да-да… — то ли отвечаю девушке, то ли одобряю ее профессиональные навыки, переключая внимание на себя любимого. Последние штрихи к портрету перед зеркалом в маленькой гардеробной. Подмигиваю, глядя своему отражению в глаза, которые даже сейчас, когда чертовски серьезен, не теряют этого демонического блеска, словно подпитываясь внутренним огнем желания доказать, что могу свернуть горы и, несмотря на все перечисленные выше девушкой «недостатки», добиться своего. Слыша голоса моей помощницы и мужчины, натягиваю дежурную улыбку. Пятерней поправляю чуб и, чуть ослабив узел галстука, иду встречать, надеюсь, что компаньонов. Быстрый оценивающий взгляд. Двое мужчин. Офисный стиль. Останавливаю внимание на старшем, седом мужчине под полтос. По тому, как оттесняет плечом коллегу, что чуть помоложе, явно главный. Смотрю в глаза и протягиваю руку. — Приветствую, — сжимаю ладонь, показывая силу своих намерений. — Жданов. Держусь по всем правилам бизнес-этикета: уверенно, естественно, но без фамильярности. Стандартный набор фраз, типа «приятно познакомиться, проходите, пожалуйста, надеюсь на сотрудничество». Несколько эффективных в таких встречах комплиментов, и мужик явно доволен, расплывается в улыбке. Хоть и смотрит на меня пока сканирующе. Но этот взгляд мне привычен. Не каждый день увидишь на месте гендира молодого парня. Стереотипный, прочно укоренившийся в головах обывателей образ бизнесмена подкидывает картинку мужика в возрасте, с «трудовой мозолью» и лысиной, ну и, конечно, невъебенно гордого собой. Эдакий депутат с мандатом. А тут я, у которого мотоциклетная куртка висит в одном шкафу с деловым костюмом. Переключаю внимание на второго мужчину и откровенно любуюсь. Говорят, глаза — зеркало души, и по всему выходит, что у этого молодого человека не только приятная внешность. — Елисей, — я сжимаю его ладонь, которая становится влажной, и ловлю честные реакции тела, что так предательски выдают охватившие моего визави эмоции: трепет ресниц, краску смущения, еле заметное, словно от удивления, движение бровью. — Приятно познакомиться! «Интересно, интер-р-ресно, — перевожу взгляд на губы, тут же подмечаю его желание прикусить нижнюю, которое он старательно сдерживает. На секунду задерживаю внимание на верхней, что слегка вздернута. — Какой милый мальчик». — А вас мне как можно звать? — Мягко улыбаюсь, смотрю ему прямо в глаза цвета шоколада, а сам думаю: «Что я несу?» Но как же хочется чуть поиграть с этим стесняшкой. — Дима. То есть Дмитрий. — Не выдержав моего откровенного разглядывания, парень мигает, разрывая зрительный контакт, и еще сильней заливается краской. «Какая прелесть!» Легкий толчок в спину острым локотком заставляет меня прервать психическую атаку. — Чай, кофе желаете? — моя помощница вовремя вклинивается в повисшую паузу. — Да, конечно, — очухиваюсь я и отпускаю руку мужчины, тут же подмечая, как бедолага сжимает ее в кулак, будто что драгоценное прячет. — Мне чаю. Вы что желаете? — обращаюсь к двоим, но смотрю на Диму. — Кофе, — бодренько отвечает старший. — Кофе, — вторит ему Дмитрий и чуть тише добавляет: — Если можно, со сливками. — Можно, конечно можно, — еле сдерживаю улыбку. Все во мне сигналит, уж не знаю чем, фибрами или каким-то там пресловутым радаром, ну уж точно не задницей, что передо мной гей. Нижний. И я не упущу шанса пообщаться поближе со столь хорошеньким экземплярчиком… Общение вышло нелегким и растянулось на долгих три года. Он любил, и любит до сих пор. Любя, предложил в очередной раз помочь вылезти из переплета, в который я снова угодил. Только от него помощь мне уже не нужна, как и он не нужен, ведь я так и не смог ответить ему взаимностью. Я поступил правильно, даже в какой-то степени благородно, наконец разорвав отношения, которые вели в никуда. А то, что тяжело… А кому сейчас легко?! — Лис, ты, как тот шкаф, что громко упал, да еще и так называемых «друзей» придавил. Испарились, словно и не было их никогда, — хлопаю ладонью о ладонь, уничтожив несуществующего комара. — Еще бы немного, и сменил свою квартиру на комнату с мягкими стенами. Очень надеюсь, что этого не случится, тем более что у меня, кажется, появился персональный мозгоправ, или мозготрах, пока еще не понял. Но у меня есть время и — самое главное — желание в этом разобраться. — Интересно, что же с Дэном стряслось, что он потерял веру в людей, в дружбу? — думки привычно убегают к безликой тени в сети. — Может, он и в любовь не верит? Хотя я и сам не знаю, верю ли в нее. Мне вообще кажется, что как только я встретил Дэна, о чем бы ни думал, мои мысли перекидываются на него, вызывая за собой чувство некой вибрации по телу, словно внутри просыпается зверь, ворочается, поднимает голову, реагируя на имя. На его имя! Нет, конечно, я вижу судьбы других людей. Видения приходят даже легче, чем слишком смутный образ Дэна, но именно его я сам хочу познать и стать хоть чуточку ближе. Только пока не представляю, как пробиться через неприступную стену отчуждения, что он выстроил. А пробиться хочу. Вот и сейчас, сидя перед ноутом, до дрожи хочу почувствовать его. Стремлюсь к нему всей душой. Не замечаю, как погружаюсь в себя, словно впадая в нирвану. Взгляд невольно становится стеклянным. Мир скручивается в спираль, мелькает неясными картинами чужих жизней. Не замечаю никого, хоть и чувствую энергетику. Я блуждаю, ищу безликого парня, и уверен, что даже из миллионов частот узнаю его вибрацию и ни с чьей другой не спутаю. Резко накрывает тьма, словно кто-то сзади закрывает ладонями глаза, но уже через миг пелена спадает. Темные стены тесной комнаты — клетка дикого зверя. И среди этой тьмы будто окно в другой мир — ветки нежных соцветий роняют бело-розовые лепестки. Мне кажется, эта комната — олицетворение его квинтэссенции: ранимое сердце, окруженное напускной грубостью. В кресле парень, что, сложив руки под голову, спит прямо за столом. Жадно вглядываюсь в худые плечи, теплую толстовку, отросшие волосы. Я не вижу лица, но уверен: это именно он. Мой Денис! Сердце, кажется, затаилось, чтоб не спугнуть своим ритмом его сон. Я задыхаюсь и в тоже время боюсь вздохнуть от переполняющих меня эмоций. — Дэн, — беззвучно зову. — Денис! — И опять тишина. Так хочу шагнуть к нему, обнять со спины эти худые плечи, но ко мне подбегает кошка, смотрит немигающим взглядом, словно древняя хранительница, спрашивая: «Кто ты?» Голова кругом, все тяжелее удерживать это состояние, меня опять засасывает в воронку. — Подождите, только минуту, — не знаю, кого прошу, тяну руку, легко веду по волосам и… Хватаю воздух, пальцы судорожно сжимают ручки кресла, меня знобит и жарит одновременно. — Дьявол! Я видел его, касался, чувствовал его дыхание… — Подношу дрожащую руку к лицу. Все еще ощущая на кончиках пальцев гладкость его волос, вдыхаю. Это не фантом, я явственно улавливаю аромат луговых трав. Такой нежный, по сравнению с моим «морским бризом». Меня колотит все сильнее. Безумное по своей силе и пока не совсем мне понятное чувство вырывается, кажется, из самой груди, обволакивает все тело, возбуждает. Не понимаю как, но я сделал это осознанно. Впервые шагнул за «грань», желая видеть его всей душой. И у меня получилось! Пусть тяжело, но это стоило того. Этот миг счастья… Во мне все еще вибрируют отголоски его энергии. Улыбаясь, как умалишенный, пишу, но кажется, просто говорю с ним: — Привет, Дэн. Разбудил?