Если Вера уходит истерзанной в кровь, Ей на смену является призрак Надежды, Облачённой в летящие флёром одежды, Заверяя: всё будет чудесней, чем прежде, И на трон возводя чаровницу Любовь, Вопреки всем безверным, и снова, и вновь. Жанннна ибн НнннеЯ*
— Мерин, сам подумай, чем мне гээнкашник-то* поможет? — пока наше такси толкается в извечных, как человеческая тупость, пробках, пытаю рыжего, словно буденновский конь, парня, получившего столь нелепое погоняло за фанатично нездоровую страсть к мерседесам и еще, наверное, за свою огненную масть. — Ну не скажи. Это же одна структура, — возражает абсолютно убежденный в своей правоте Мерин, сопровождающий меня на встречу с очень влиятельным человеком, который, как он уверяет, решит все мои проблемы. — Если он сам не подсобит, так посоветует, что делать, или даст тебе кого-нибудь в помощь. Сто пудов. Сам понимаю, что именно эта «стопудовость» и стала решающим фактором, перевесившим чашу здорового скептицизма по поводу целесообразности встречи и моего упорного нежелания кланяться кому бы то ни было, выворачивающего душу болезненной для меня противоестественностью. Самурай из Казахстана по-восточному приветливо раскрывает перед нами двери в новомодный японский ресторанчик. Проходим к столику, ведомые симпатичной девчонкой в атласном платье а-ля кимоно. Не отказываю себе в удовольствии скользнуть взглядом по спинке и ниже. Всегда считал: чтобы мужчина перестал смотреть на женщин, ему нужно выколоть глаза, в противном случае он все равно будет пялиться. Даже такой тип, как я, что и на мужские задницы засматривается. — Я б ей вдул… — следуют похабный коммент и придушенный смешок Мерина, за что «вдувальщик» тут же получает неболезненный тычок кулаком под ребра. Нам приветливо улыбаются, приносят меню. Заказываю чайник зеленого жасминового чая в ожидании. Нервничаю. Хотя с чего бы? Я знаком с этим ментом, пересекались уже, общались, но все как-то вскользь. Мент задерживается. Явная тактика показать, кто здесь главный. Андрюха вовсю развлекает меня рассказами про очередную пассию, какую-то малолетнюю девчонку. Никогда не понимал и не принимал его увлечений, хоть и сам тот еще экспериментатор, но малолетки… Точно нет! Почти не слушаю его, да и мысли с какой-то нездоровой одержимостью вьются вокруг Дениса. Интересно, а сколько Дэну лет? Даже когда смотришь на человека глазами, видишь не реальный возраст, а прожитый опыт. Мы несем в себе отпечатки наших прошлых жизней. Они словно кольца у дерева. И ты порой читаешь вселенскую мудрость во взгляде ребенка. Такие глаза бывают у детей, познавших боль, потери. А бывает так, что смотришь на седовласого человека, который, прожив жизнь, по сути своей остается дитем. И это не плохо и не хорошо. Это просто данность. Но в случае с Дэном все так сложно. И дело не в том, что он скрывает лицо, а в том, что Дэн умело закрывается, прячется за масками. Он словно на качелях балансирует от детской непринужденности до мудрости старца, и это сбивает с толку. И все же чувствую: он младше меня, и не только в этой жизни, но и по числу прожитых циклов, вот только пока не могу понять насколько. — Пришел, — полушепотом говорит Мерин, вырывая меня из раздумий, и чуть заметно кивает головой, указывая в сторону дверей. Смотрю на приближающегося коренастого мужчину чуть выше среднего роста, за сорок. Волосы зачесаны набок, скрывая начинающиеся залысины. Но все еще красив, статен. Каждая мелочь выдает в нем мента, хоть он и в штатском. И дело даже не в пистолете, только для приличия прикрытом не застегнутой кожаной курткой так, что рукоятка выглядывает из-под мышки. Именно внутренняя сила, осанка, выправка, цепкий взгляд карих, почти черных глаз, да и каждое движение, твердая походка выдают человека, знающего себе цену и привыкшего повелевать. Он видит нас, кивает. Как мы и думали, мент пришел не один. Рядом с ним высокий мужчина, помоложе его, но старше меня. Деловой костюм сидит на нем «идеально» — как на вешалке, настолько он худой. Светлые пряди уложены в простую прическу. Высокие скулы, орлиный нос, в меру полные губы, необыкновенно красивые глаза — редкого ярко-синего цвета и такой же проницательный, пытливый взгляд. Я замечаю, как парень сканирует обстановку зала, и уверен: он срисовал всех сидящих, приметил каждую деталь. — Я позову, как понадобитесь, — небрежным движением руки старший останавливает подлетевшую было сервис-девушку. — Парни… — Борис Николаевич… — приветствую уже знакомого мента, пожимая его крепкую ладонь. — Елисей… — Мужчина демонстрирует цепкую память, несмотря на наше шапочное знакомство, и я переключаю внимание на его спутника. — Александр Дмитриевич, — представляется мужчина и расплывается в такой обворожительной улыбке, что на глазах молодеет. — При своих можно Саша. — Приятно познакомиться. — Пристально смотрю в луча́щиеся добродушием глаза, морщинки в уголках которых говорят мне, что у стоящего напротив веселый характер, несмотря на не самую легкую работу. Красивый мужчина, про таких говорят: возраст нипочём. — Взаимно, — Александр, так же пристально смотря, сжимает мою руку узкой холодной ладонью с длинными красивыми пальцами. Слишком долго стоим, слишком долго пялимся, да еще и, как два идиота, улыбаемся друг другу. Надо бы разорвать затянувшийся визуальный контакт, но никто из нас двоих, похоже, не собирается отвести взгляд первым. Я-то поступаю так с одной для себя целью — пытаюсь проникнуть в черепушку стоящему напротив симпатяге, и читаю его с легкостью, как открытую книгу, не видя негатива. Наоборот, теплые волны откровенной симпатии исходят от мужчины, и чувствую, взаимно. «И как тебе такому работается в ментовке? Не представляю, — задаю мысленно вопрос, глядя в яркую синеву, и снова уплываю: — А какие у Дэна глаза? Почему-то он всегда от меня отворачивается. Вот же чер-р-рт». — Саша у нас работает в весьма известном месте. Звучном таком, для сериалов, — вклинивается в нашу визуальную дуэль Борис и сразу переходит к делу: — Итак… Рассказывай, Елисей. Что случилось? И я рассказываю. Коротко и по делу. Как пригрел под боком крысу, а та отожралась и, как в сказке, бежала, хвостиком махнула, яйцо упало и разбилось. Только это яйцо — мой собственный бизнес, с нуля поднятый. А крыса — мой дружбан, так называемый. Смотрю во внимательные глаза Саши. Исходящая от него энергетика изменилась. Он сейчас так собран, напряжен, словно натянутая тетива лука. Контрастно отличается от того улыбающегося мужчины, что недавно жал мне руку. «Охотник. Защитник, — думаю, удивляясь, что есть еще такие среди продажных блюстителей закона. — Вот, оказывается, ты какой на работе». И это вызывает еще больше симпатии к совершенно незнакомому мужчине. — Дело — херня. Выеденного яйца не стоит, — дружески похлопывает меня по плечу Борис Николаевич, вселяя в душу слабый огонек надежды. — Решим! Пару запросов. Негласно подадим в розыск. Найдем! Куда денется? В России, как нигде, работает поговорка «Был бы человек, а статья найдется». «Вот поэтому я и стараюсь лишний раз не пересекаться с большим братом», — мысленно отвечаю большому менту, посылая куда подальше и его покровительственный тон, и твердую руку на своем плече, но в лицо улыбаюсь. А куда деваться? Сейчас от настроения этого Биг Босса зависит мое будущее. А в настоящем для нашей компании подают суши на бамбуковых подносах с зелеными розочками васаби и розовыми горстками маринованного имбиря, теплые, свернутые в трубочки осибори* — обтереть руки — и светлое пиво. И вечер летит за серьезными разговорами, несерьезными шутками, правдивыми и полуправдивыми историями. Я потихоньку расслабляюсь. Отпивая пиво, слушаю очередную байку Мерина и подколы Бориса Николаевича в ответ. — Саш, можно же без отчества? — обращаюсь к менту, который не столько ест, сколько смолит, прикуривая сигареты одну от другой. — Конечно. Я же сейчас не на работе, — мужчина улыбнулся, снова продемонстрировав, как меняет его это незамысловатое действие. Словно два разных человека обитают в одной оболочке. — Ты какой-то задумчивый, — пытаюсь разговорить Александра, который кажется мне более простым и открытым, чем кидающий на меня изучающие взгляды и тем настораживающий Борис. — Проблемы? — Да у меня из головы все одно дело не идет, — вдохнув очередную порцию никотина, решает поделиться тощий курилка. — О неуловимом домушнике. — Ну прям как «Неуловимые мстители», — ржет захмелевший Андрюха. — Хрен его знает, что за «мститель», только он и правда обносит вот такие хаты… — Похлопав ладонью по плечу, Саша обозначает наличие погонов у хозяев. — Мы уже какой месяц за ним гоняемся, и все мимо смысла. И что самое странное: все квартиры стоят на охранке. Экипаж группы задержания приезжает за пять минут, а его и след простыл. Что мы только не делали! Чердаки, крыши, подвалы и даже соседей шмонали. Ни хрена! Всегда разные дома, всегда четко сработано. До приезда охранки он успевает обчистить квартиру и просто раствориться в воздухе. — Точно призрак, — опять вставляет свои пять копеек Мерин, за что заслуживает злобный зырк от меня. — Нам уже по шапке дают и грозят погоны сорвать, — Сашка снова затягивается, спалив чуть не четверть сигареты, и блаженно прикрывает глаза, выпуская дым. — Вор наглый, ничего не боится. Словно и правда бессмертный. — Да смертный он, — тихонько отвечаю, поглядывая на Александра, перед которым в пепельнице растет гора окурков, словно ежик топорщась в разные стороны желтыми фильтрами, а еда так и остается нетронутой, будто питается парень святым духом, ну или сигаретным дымом. — Просто любит покататься, — тяну интригу, играя на нервах мента. — Не понял, — Сашка смотрит на меня, а у самого тик дергает мышцы над бровью. — Лифтер ваш вор, — решаю пощадить нервную систему следака и высказываю то, что было для меня очевидным с самого начала. — Он в шахту лифта залезает и катается, дожидаясь, когда охранка свалит. А потом под видом работника ЖЭКа спокойно уходит. — Ты откуда знаешь? — удивленно таращится на меня Александр, на минуту забыв про свою дымящуюся соску. — Просто знаю. — Пожимаю плечами и, откинувшись на спинку стула, напускаю тумана: — Чуйка у меня на такие дела. Вы проверьте. Я ж могу и ошибаться… — Спасибо, — снова погрузившись в раздумья, тянет Сашка на автопилоте, видимо, переваривая полученную информацию, потому как, судя по практически нетронутым японским яствам, переваривать ему было больше нечего. Спинным мозгом чувствую на себе чей-то неотрывный взгляд. Отворачиваюсь от ушедшего в себя Александра и встречаюсь взглядом с Борисом Николаевичем, что разглядывает меня с неподдельным интересом. Становится не по себе. Но я не привык опускать глаза, каким бы тяжелым и испытующим ни был взор. Криво улыбаясь, салютую ему бокалом. Борис Николаевич не пьет, его бокал как был полон, так таковым и остался, в отличие от наших, что по третьему кругу обновились. Понимаю, что засиживаться не стоит и пора уходить, ибо промилле во мне начинают коварно посылать в мозг непонятно какие мысли под этим гипнотическим взглядом черных глаз, да и надеюсь, ждет меня в сети один более интересный перс, чем собравшиеся за столом. Странное чувство. Голова полна какими-то чужими жизнями и моей смутной надеждой на успешное решение проблем. Перед взором мельтешат глаза… залитые пивасом серые, заинтересованно-веселые синие, пронзительно-серьезные черные. А душа… Душа тянется к Денису. Я еще не с ним, но уже ментально сплетаюсь, словно под кожу вживляю в себя, и тело отзывается легким возбуждением. Чем сейчас занят Дэн? Охмуряет очередную девицу-красавицу? Или, может быть, парня, подцепив на дерзкий язык? А может, думает обо мне? Мне почему-то неприятна сама мысль о его шашнях, и греет призрачная возможность, что он может ждать моего появления в Сети. Горячие струи смывают бесконечно долгий день и чужую энергетику. Хочу почувствовать его ауру без примесей, в чистом виде. «Ощущает ли Дэн мое незримое присутствие? — И прыскаю в кулак, когда наконец-то открываю страницу ВК и вижу целую кучу приветов. — Ощущает!». — Ли-и-ис!!! Ты здесь? Кукуй! — вопит утреннее сообщение. — Ты по каким но́рам весь день ныкаешься? Вылазь! — требует послеобеденное. — Ну вот, игнорит, прАтивный! Лан, пошел спать… Один! — хулиганит вечернее, но я знаю, что этот полуночник не спит. — Дэн, ты по мне соскучился? — Не могу удержаться, чтоб не подъебнуть парня. — А то! Я тут ухи приготовил очередную сказку послушать, ну или как вариант тебе лапши навешать, а в результате весь день у окна сижу, на дорогу смотрю, слезы утираю, переводя салфетки не по делу, — тут же отзывается мой безликий шутник. — Ну не плачь, я всегда с тобой, — отшучиваюсь, высылая изображение коробочки салфеток. — Хочешь, слезки утру? — Обойдусь! Зараза! — Я не заразный, но ядовитый. — Ага, я уже чувствую странные глюки. То чудится, что кто-то за спиной стоит, то кажется, что в окно подглядывает, а это, оказывается, Ведьмак туману напустил. — Да, признаюсь, моя работа. — Улыбка сама тянет губы. Приятно понимать, что человек чувствует мои тянущиеся к нему энергетические потоки. — Забыл предупредить: противоядия нет. — Пока не уверен, что нуждаюсь в медицинской помощи, — подмигивая, зубоскалит Дэн. — Мне нравится это состояние легкого наркотического опьянения. — Если я стал для тебя наркотиком, ничего не имею против, — подыгрываю парню. Совершенно забывая, что нас разделяет пространство, словно глаза в глаза смотрю своему собеседнику. — Только я навряд ли отношусь к легким опиоидам*. Привыкание быстрое, с подавлением воли и возрастающим желанием. — Не испугал! Мою волю подавить сложно. Свободолюбие — просто нереально. Желания у меня и так запредельные, но, кажется, я к тебе действительно привыкаю, — исповедуется Дэн, радуя меня чуть язвительной прямотой. — Так что хочу ежедневную дозу «ЛИСицина», а то я сегодня в одном изысканном обществе профессоров филологии тусил и чувствовал, что мне остро не хватает огонька, ну или огненной лисицы, чтобы все там спалить на хрен. А у тебя как день прошел? — обыденный вопрос, но и он заставляет что-то внутри вибрировать, откликаться мыслью: «Ты интересуешься мной». — Слетал на один японский островок, — интригую парня, делясь заботами дня. — Встретился с высокопоставленным сегуном. — Ого!!! Суши, саке, гейши… — подначивает меня Дэн. — Я тоже часто так летаю: один клик — и телепортнулся с Запада на Восток. Еще клик — и хоть на обратную сторону Луны… — Если бы в один клик можно было все проблемы решать… — Хорошо, что Дэн не видит, как тяжело я сейчас вздыхаю. Не-е-е, на хрен этот реал! Я сейчас с ним, в нашем мире, вроде бы и нереальном, но для меня с каждым днем все более осязаемым. — Не знаю, как все, а некоторые вполне реально, но только если траблы у тебя в Сети, — делится со мной Дэн, видимо, опытом своей паутинной жизни. — Увы, отрешиться от реального мира не все могут. — Как нехрен делать, стоит только захотеть, — не унимается Денис. — И поверь мне, в виртуальном мире жить легко и просто. Только никогда не забывай соблюдать правило трех «Н»: никому не верь, никого не бойся, ничего не проси. И все будет чики-пуки. Да и затруднения в Сети — они если и есть, то плевые. Ну залез куда-то, насмотрелся чего-то, возбудился ненароком. Случается с каждым и решается за минуту… Слушаю непонятно на что намеки, и невольно думки улетают не в ту степь, или в ту… Меня стремительно накрывает жаркой волной, заставляя нейроны раскаляться от постоянно бегущих по ним переменных токов. — Надеюсь, ты не во всем такой шустрый, — подъебка сама собой слетает с языка, и я чувствую смущение Дэна. — Знаешь ли, некоторыми «картинами» я люблю наслаждаться с чувством, с толком, с расстановкой… — откровенно заигрываю. Жду его ответа, в нетерпении елозя в кресле. Меня отчаянно прет от фонтана его эмоций. Это словно искушать того, кто и сам готов быть Дьяволом-искусителем, но пока еще сдерживает себя. Интересно, как честен он будет сейчас, или опять нацепит маску циника и отшутится?! — Лис, я тоже люблю посмаковать изысканные «блюда». А вообще по жизни я очень даже шустрый! Тебе до меня еще расти и расти. Улыбка растягивает губы. Вот это заява! Такой наглости я не ожидал. Это же брошенный мне вызов! Ну, заяц, погоди… Решительно вскакиваю с дивана и беспардонно сбрасываю с себя домашние шмотки.***** https://www.youtube.com/watch?v=xVangwHvI60*****
— Дэн, ты что, решил со мной пиписьками помериться? — Нахально ухмыляясь, просовываю ноги в широкие штанины хакама* и заматываю длинные, рассчитанные, видимо, на борца сумо, ленты пояса на талии. — Не стоит недооценивать противника. — Натягиваю на плечи кейгоки*. Защитный нагрудник «до»* на пузо. Расшитый канзи «победитель» 覇 передник «тарэ»* на причинное место. Рукавицы «котэ»*, естественно, не на ноги. Экипированный по всем канонам кендо, выхожу на помост, предупреждая наглого соперника: — У меня за плечами столько боев, что тебе и не снилось. — Да ты что? — Мой соперник уже во всеоружии. Напяливает на голову мэн*, только огоньки глаз фосфоресцируют за решеткой шлема зеленым. — Неважно, сколько у тебя проведено боев. — Боккен* со свистом рассекает воздух. — Важно, сколько у тебя в этих боях побед и поражений. — Дениска, не играйся с огнем, — как ребенку, грожу парню пальцем, спрятанным в «котэ», но понимаю, что мой партнер не из пугливых и без поединка не обойтись. Надеваю шлем и встаю в стойку. Выставляя перед собой деревянный меч, пафосно символизирую единение духа оружия и тела.— Я опытный боец! — А я выносливый! — выпендривается хвастунишка и, ни на микрон не уступая мне в силе духа, пытается запугать самурая улицей красных фонарей. — У меня рекорд — пять часов боя с небольшими тайм-аутами. — Боккен взлетает над головой и обрушивается на меня сногсшибающим шомен-учи*. — Хм-м-м… — Уворачиваюсь, отбивая удар своей имитацией катаны. — Зато я до первого легко могу пару часов сражаться. — ВААААУУ!!! — устрашающий выкрик Дэна, и мы вплотную притираемся друг к другу. Как два бойцовых петуха, стоим маска к маске, напирая то грудью, то плечами. — Не пизди! Не верю! — Хочешь докажу! — Пытаюсь нанести удар, поломав стойку партнера, когда тот делает шаг вперед. — Уверен: с тобой продержусь намного дольше. — НО-У-У-У… — грозно подвывает в ответ Дэн и, в совершенстве владея мааи*, отскакивает на дистанцию одного шага и угрожающе вытянутого вперед тренировочного оружия. Мягко скользя босыми ногами, кружим по помосту. Примеряясь, настороженно касаемся соперника лишь кончиками мечей — так, что кажется: еще чуть-чуть, и проскочит искра короткого замыкания. — Что, слабо? — дразню, вызывающе постукивая по его деревянной катане своей. — Ну что же ты отступаешь? Докажи свою крутость! — Да я круче Kingda Ka! * — выкрикивает Денис, демонстрируя свой боевой настрой, и кидается в бой. — Я однажды в Тихом океане марлина на спиннинг поймал! — Мели, Емеля, твоя неделя! — Отбиваю атаку, и меч Дэна отскакивает от моего. Треск скрещенных боккенов оглушает. — Ага, мелю. — С разворота мягко уходит за спину, но не нападает, свято блюдет кодекс самурая. — Это была просто щука. — Выжидает. Пытаясь постичь вершины матсуки* и предугадать мои действия, мастерски заговаривает зубы: — И не Тихий океан, а мЭстное рукотворное морЭ. Я у нее потребовал справедливый выкуп за освобождение, а она решила мне все пооткусывать за какие-то жалкие «по щучьему веленью». Так психанула, что пришлось мне от нее из лодки в омут сигануть. — Щучки вообще существа непредсказуемые, как и твои действия, Дэн. — Разворачиваюсь к оппоненту лицом и, не давая ему передышки, изматываю непрерывным перемещением. — А вот мои поступки вполне осознанны. — Осторожно скольжу ногой по циновке. — Я бы даже сказал: последовательны. — Серия окури-аши*, движения словно в танце. Держу соперника в поле зрения и кидаюсь в атаку. — И я вполне осознанно прыгал с парашютом! — А я без парашюта!.. — Пускается во все тяжкие Дэн, одновременно с прыгающими шагами пытаясь долбануть меня по темечку. — За штурвалом сидел в кабине пилота самолета с этими самыми камикадзе. И так мечтал пинка под зад отвесить тем оробевшим перворазникам, кто не хотел борт покидать. — Мечтательный раздаватель пендалей отважно скрещивает со мной деревянную катану. — По волшебным пендалям ты мастер*. — Делаю церемонный поклон камаэ-ката и тут же кидаюсь в бой: — Самому прыгнуть слабо было? — Ага, высоты боюсь! — честно признаваясь в своих страхах, болтун в маске ускользает от атаки и проводит обманный маневр. — Зато я был в Японии. — Ну если ты был в стране восходящего солнца, то я полмира объездил. — Хлесткий миги-мэн*. — Терпеть не могу сладкое. — По инерции замах, хидари-мэн* рассекает воздух. — И однажды на спор спиздил в бутике дорогие шмотки. — Открываюсь лишь на секунду и завершаю атаку стремительным рензоку-ваза*. — Я тоже люблю острые ощущения! — Кидается навстречу мне мастер меча и, делая обманный ход, проводит удар по рукавице. — Даже однажды в поиске этих самых ощущений женился. — А я умею вовремя включать мозги. — Злюсь на «соперника», но держу лицо и ловко уворачиваюсь. Проскальзывая под занесенной надо мной рукой, тычу концом меча в нагрудник. — И не люблю, когда мне врут! — Никогда не вру! — Бесстрашно принимает укол в область сердца. — Просто фантазирую! — Твои фантазии мне нравятся. — Сближаюсь и, стоя в упор, через свою маску пытаюсь разглядеть его глаза, скрытые за такой же защитой. — Но порой тебя заносит. — До-о-о… Я заносчивый максималист, — не отступает Дэн, горит азартом. — Если секс, то до изнеможения. Если люблю, то до безумия. А если надавлю на газ, то выжму до упора. Так что тебе, Лис, все равно за мной не угнаться. — Догоню! У меня мощный байк. И это не фантазия! — Победный цуки в защитный язычок под маской, и Денис опускает боккен. Расходимся и, взмахнув деревянными мечами, завершаем битву ритуальным осаме-ката. Чувствую, как его прет, и так хочу запомнить эти новые эмоции, запечатлев словно мазком краски по холсту неизвестный оттенок его чувств. — Ты увлекаешся байками? — Денис стягивает боевую маску «мэн», и я ловлю его восторг, словно наркоман упиваюсь им. Открываюсь парню навстречу и впервые за многие годы не гоню дар. Наоборот: хочу, чтобы он рос, а я смог опутать им этого человека. Он мой проводник, мой катализатор. — Это моя страсть. — Сердце скачет в груди, как при первом заезде по весне, когда еще снег и лужи, но ты уже не можешь держать в стойле своего коня. — Я очень хочу тебя прокатить. — А я очень хочу прокатиться с тобой, — улавливаю звенящий нерв парня и нешуточный интерес. — У тебя есть второй шлем? — Конечно, Дэн. — Все плывет перед глазами, складываясь в яркую картинку. Я не здесь и не сейчас, но я с ним…*** https://www.youtube.com/watch?v=JJ76zxbRKp0 ***
…Ласково поглаживаю черный глянец спинки коня и выгоняю из гаража. Не люблю экипировку, но сейчас кожаные штаны и косуха спасут от прохладного весеннего ветра. Мне нравится, как высокие берцы жестко облегают ноги. Шлемы на головы, вскакиваю в седло, движение головой, и ты прекрасно меня понимаешь. Мгновение, и я уже чувствую твое тепло за спиной. Ты прижимаешься ко мне так крепко, что между нашими косухами не остается и миллиметра. Убираю подножку, завожу движок, и под нами всхрапывает мощь двухсот лошадей. Кажется нереальным остановить этот табун или укротить. Но мой конь послушен, хоть и норовист. — Помчались? — риторический вопрос. Я чувствую, ты жаждешь скорости, адреналина. — ДА! — твой радостный возглас. — Я никогда еще не ездил за спиной. — Теперь будешь, но только со мной. Опускаю на шлеме забрало. Выжимаю сцепление и, включив передачу, прокручиваю газ… Специально чуть более резко, чем нужно, — чтобы явственно ощутить, как твое тело, повинуясь инерции, сначала отдаляется, а потом сильнее вжимается в меня. Как твои пальцы стискивают мою куртку. Как твои бедра сжимают мои ноги. Как твоя грудь прижимается к моей спине. Сто двадцать. Между шлемами работает блютуз, но я сердцем слышу твое участившееся дыхание и уже не знаю, то ли скорость бега гепарда по саванне, то ли твои прерывистые вздохи так заводят и пьянят, что хочется рвануть в полет. — Готов? — Голос сипнет от нахлынувшего возбуждения. — Готов! — твой ответ эхом, и легким движением мыска переключаю передачу, наращивая скорость. Сто сорок. Бросаю тебе предупреждающее: «Держись крепче!» и резко кручу ручку газа. Конь хрипит. Отрывая переднее колесо от трассы, встает на дыбы. Я тебя слышу. Слышу твой то ли судорожный вздох, то ли восторженный всхлип. Слышу твой трепет, что разливается по телу теплом. И так рад, что ты разделяешь со мной эту страсть, впадая в раж. Двести. Мы летим. Зеркало трассы серой лентой взлетной полосы уходит под колеса, и мир вокруг смазывается в сплошную зелено-голубую картину. Обходим одну за другой неуклюжие тачки. Позвоночник вибрирует, и, несмотря на прекрасную аэродинамику мотоцикла, я ощущаю мощный поток встречного воздуха. Мы, словно снайперская пуля, раскаляясь, режем его. И время сжимается в миг. — Чувствуешь? Мы так близко… — мой голос в твоей голове. — Только мы вдвоем. — Чувствую. Это как секс. — Да, малыш, ты верно уловил. Летай со мной. Двести двадцать. Мы одно и одни в этом мире. Я упиваюсь скоростью, ветром и… тобой. И я знаю: ты испытываешь то же. Мысли, чувства, мир на двоих — нас не разделить. — Может, съедем на федеральную? Там машин поменьше. А может, хочешь на запад, на восток, загранку? Только скажи… — Нет. — Звуки глохнут. Воздух становится клейстером, ни вдохнуть, ни выдохнуть. — Так что давай, глуши движок… Торможу на обочине, удерживаю байк, пока ты, перекинув ногу, слезаешь. Подножка, и я сам спрыгиваю на гравий. — Что случилось? — Снимаю шлем и тянусь рукой к забралу твоего. — Давай помогу… — Нет!!! Чернота трещинами разрывает свет. Словно налетевший вихрь скручивает цветную картину в бурую воронку, которая утягивается во мрак, с каждым мигом все больше превращаясь в тьму. Белый шум. Струящиеся контуры. Глаза, полные боли. Его?.. Душа сжалась в пульсирующий комок. Тупо пялюсь в монитор, улавливая отголосок тщательно скрываемого отчаянья: — Нет, Лис. Инет — моя автострада…