Вера. Надежда. Любовь

…Накрывает. Резко, неожиданно. Гул в ушах. Проваливаюсь. Падаю, разрывая телом слой за слоем пространства параллельных миров, словно проламывая небоскреб этаж за этажом. Каждый этаж — чей-то мир, но мне не до них. Меня тянет, нет, не земное притяжение. Меня, словно по законам фундаментального взаимодействия, влечет моя запутанная частица. Мой Дэн. Лечу к нему — на свет, а оказываюсь в непроглядной ТЬМЕ. Сплошная, от горизонта до горизонта. Дышит. Как будто живая пульсирует. Медленно кружит воронкой, сжимаясь в плотный сгусток в эпицентре — там, где на грани видимости мерцает неясная тень. Нестабильная. Неуловимая. Шипящей помехой на экране телевизора. Даже в этом мраке я узнаю его. Дэн! И… Как свою, чувствую зеленую тоску, болотной тиной затягивающую душу в трясину безнадежности. Пасмурные мысли, проникая в меня, несутся с эритроцитами по руслам артерий и пропитывают тело черной меланхолией, оседая на языке привкусом горечи. Свинцовая капля дождя срывается с небес и разбивается о вязкую тьму. Разбегаясь по ней светлыми кольцами, открывает вид на серое блюдце заводи. Железная лестница, уходящая вглубь, как дорога в умиротворение. Зыбкое отражение в воде отзеркаленного мира. Повислые ветви старой ветлы плачут соками земли. Ослепительные блики солнца заставляют прищурить глаза, глядя, как клубящиеся клочья облаков обрывками мыслей уносятся за край отражающей поверхности. И в этом перевернутом небе парит мой Денис. Легкий, невесомый. Кажется, может нимбусом унестись вместе с порывом ветра. Раскинутые руки и ноги бережно обтекает вода. Как бы я хотел оказаться на ее месте. Влажно лизнуть это тощее тельце. Взмах руками — крыльями. Ну же… Лети ко мне. Он слышит мой зов. Летит. Или это я лечу к нему. Ближе, ближе… Я буквально вишу над Денисом, кажется — только протяни руку, и… Улыбка сама сползает с губ. А ведь я чего-то такого и ожидал. Но одно дело — предполагать, а другое — видеть. Скольжу взглядом по глубокому рваному шраму, что пересекает лицо, по забитым татушками рубцам и следам ожогов, и боль за моего Дениса сжимает сердце стальным кулаком, не дает дышать. Больно смотреть — и понимать, что опоздал. Что не оградил от беды, а когда он выкарабкивался из бездны, меня не оказалось рядом, и весь этот ужас он пережил без меня. Больно, что не помог, не поддержал. А должен был! Черт… Не в моих силах повернуть время вспять, чтобы исправить выверты судьбы, но я могу залечить душевную травму Дэна, и самое главное — знаю как. Ничего в нем меня не пугает, не отталкивает. Наоборот, вызывает трепетную волну нежности и желание поцеловать каждый след, не из жалости, а из гордости. Мой маленький стойкий оловянный солдатик. И еще хочется в голос заорать: «Ты этого стесняешься?! Ты поэтому меня избегаешь?! Да мне пофиг шрамы на твоем теле! В твоих глазах я вижу Вселенную, познаю Миры. С тобой я вечный первооткрыватель. Ты нужен мне, какой ты есть!». Во мне с каждым мигом растет Надежда, что не только он необходим мне, но и я ему. Я еще сильнее хочу быть с Денисом, чтобы окружить заботой, чтоб в моих руках он забыл все дерьмо, что случилось в его жизни. Чтоб в моих глазах он увидел любовь. Хочется улыбнуться, но улыбка выходит вымученной. Мне неспокойно. Тревога окаянным цепным псом рвется, брешет в голос. Новая свинцовая капля падает на поверхность и разбивает картину на миллионы бело-серых пикселей. Рябь застывает, и я не могу оторвать взгляд, моргнуть, вздохнуть и вообще хоть что-то сделать, когда вижу, как текучая тьма затягивает моего мальчика. Как в ней растворяются его ноги, бедра, плечи. Как серо-зеленая влага наплывает на лицо, и Денис уходит под воду. Время застывает. Превращаясь в снежинку, прорастает лучиками секунд, и с каждым новым кристаллом все внутри леденеет предчувствием беды. «Нет! Ты не сделаешь этого!» — Древний, записанный на матрицу генетической памяти Страх шевелит волосы на затылке, сковывая душу Ужасом. «Не позволю! Не отпущу!» — сквозь толщу воды отчаянно пытаюсь дотянуться до него, как когда-то тянулся, сам не зная к кому. Но теперь уверен: это был ОН. Мой Денис! Горел в пламени. Вырвал меня из лап смерти. Отвел от убийства. Он всегда был в моей жизни, невидимый, но осязаемый. «Денис!» — зову того, к кому неосознанно стремился, как к единственно важному существу в жизни, а теперь там — в глубине, слышу глухое биение его сердца. Чувствую, как горят его легкие, выпрашивая глоток воздуха. Жив. И я так боюсь снова опоздать, что пересиливаю орущие протестом инстинкты и сигаю следом в холодные объятия непрогревшейся воды. «Увидь меня! Я рядом. Ощути, как ты мне нужен», — прошу. Вьюсь вокруг серого контура моего человека, волосы которого колышутся хаотичным венцом вокруг головы, а голые ноги вязнут в иле. «Останься… Я так долго тебя искал…» — умоляю, пытаясь достучаться в запертые двери его сознания. Но раз за разом, как на батуте, меня откидывает прочь. Был бы рядом зверем али человеком, вцепился бы зубами, но духом бесплотным не ухватить, не вытянуть. И чернота скручивается смертельным смерчем, готовая утянуть нас обоих в великое Ничто. «Не смей!!!» — хочу заорать, но только больной кашель и хрипы рвутся из сдавленного горла, словно кто-то забил его кляпом, наполняя рот мерзким вкусом болотной тины. Задыхаюсь. Удушливыми спазмами перехватывает горло, но я уже знаю, что делать. В руке то, на чем кровь многих существ. То, что может в один миг рассечь тонкую грань мира живых и мертвых. То, что наполняет душу уверенностью: сработает. Мой охотничий нож! Без раздумий вонзаю в бедро стальной клинок. Боль моя, а вскидывается Дэн. Миг, и я хватаю ртом воздух вместе с моим мальчишкой. Вижу его ссутулившуюся фигуру на берегу и моментально вскипаю. «Пиздюк! Мелкий сучоныш! Как ты мог?! — праведный Гнев напалмом опаляет мозг. — Высеку!»… …Три дня! ТРИ ебаных, режущих душу, варящих мозг до состояния манной каши ДНЯ! Сомнамбулой колоброжу из комнаты в комнату, каждый раз бросая насущные дела, которые я по чесноку и делать-то не могу, чтобы заглянуть ВК и в очередной раз убедиться, что Дэн все еще не в Сети. До сих пор не знаю, как не ебнулся в тот момент. Как не перекрушил все вокруг, да и сам не покалечился. Все же в гневе я тот еще Демон. Надо же было так вызвериться, что напрочь отключилась система самозащиты. Хорошо, что отделался легкой царапиной. «Легкая царапина» на бедре заклеена широким пластырем. Все еще саднит, дергает, но стараюсь не обращать на такие мелочи внимания. Я должен был что-то сделать, влезть в его сознание, на которое он, сам того не понимая, наложил печать. Выбора не было, и я нисколько не жалею. Он почувствовал — и остался со мной. А дальше… От воспоминаний кидает в жар. Впервые я так открыто рассматривал обнаженное тело моего мальчика, сотрясающееся то от боли, то от кайфа. Возбуждение прокатывается по чреслам пламенной волной, и я закрываю глаза, восстанавливая картину. Не знаю, как получилось, что Дэн «услышал» меня, послушно исполняя в маленькой комнате деревенского домика все то, что я ему велел. Замираю истуканом посреди комнаты, отгоняя пошлые мысли. Надо отвлечься. Поработать, из конца в конец, поразмыслить над предложением мента. Но, блять, не могу! Снова и снова тяну «щупальца» к нему. Знаю, что в порядке, жив. Чувствую, как, гоняя по кругу кровь, яркой звездочкой пульсирует его сердце. Но на этом все. Блок! Впрочем, мое состояние нестояния вполне объяснимо, если учесть, что очнулся я от того, что дико замерз. Тело колотил озноб, но я горел внутри. Надетая на мне футболка настолько пропиталась потом, будто я взаправду вынырнул из воды. Только не вода — кровь расползлась темным пятном по домашним джинсам. За окном уже стемнело, а я, зависнув меж мирами, продолжал валяться на полу, разглядывая пляшущие тени на потолке, и не находил сил подняться. Я тогда так сильно растратился, что и сейчас даже мимолетных видений нет. Но впервые «тишина в эфире» не радует, а бесит! — Где носит этого засранца?! — посылаю вопрос в пространство, а в ответ тишина, и только напряженное, как у разъяренного быка, пыхтение свидетельствует о том, что мое терпение — это не бабл-гам. Скучаю. Тоска медленно трансформируется в раздражение. Раздражение перетекает во взрывную злость, которую выплескиваю на любого, кто подворачивается под руку, и, остывая, снова погружаюсь в хандру. Это выматывает. Никогда не думал, что могу так ярко реагировать, испытывать такую гамму эмоций. Он вулкан в моем личном Нифльхейме* — топит льды, заставляя гореть. Мне его так остро не хватает. Хочу поговорить или просто помолчать, но только с ним. Хочу утешить, а еще сильнее — отлупить этого пиздюка. Черт! Как можно любить и желать прибить одновременно?! Я вообще с ним много чего хочу, вот только ни телефона, ни адреса Дэна у меня нет. Хотя бы СМС скинуть. Может, и зашевелилась бы совесть в этом утописте. — Неужели не чувствуешь, как ты мне необходим? — уже теряя надежду увидеть Дэна, падаю на диван. Готов поставить крестик на третьем дне отсутствия Безликого в Сети и лечь спать, и вроде как дрема начинает окутывать тело, как вдруг сознание взрывается зеленой сигнальной ракетой счастья. Распахиваю глаза. Я слышу ЕГО! Душу топит неудержимой щенячьей радостью. Тяну лыбу Чеширского Кота, открывая страницу ВК. Как под гипнозом смотрю на бегающий карандашик и следом выскакивающее сообщение: — Привет, Ведьмак! Ты мне за ремонт компа должен! — И я складываюсь пополам в приступе чуть ли не истеричного хохота, чувствуя, как меня отпускает. — Пиши номер телефона! И я тебе мигом все долги отпущу, — рискуя потерять всякое доверие, стучусь в дверь. — Щаз-з-з… — за дверью щетинится иглами дикобраз, но хозяин рад встрече, улыбается, шутит: — Сегодня я тебе номер, а завтра меня инопланетяне похитят? — А ты бы хотел? — разведывая обстановку, кидаю камешек в окно. — Конечно хочу! — летит из «горницы» решительное «да». — Каждый день мечтаю просочиться на какой-нибудь межгалактический звездолет и свалить в другой мир, а еще лучше — в другую Вселенную. — Тогда кидай координаты, и тебя заберет ракетоплан «ЛИС 316-735». Свалим вместе. — Я бы свалил, но грехи не пускают. — Дэн, а если без шуток… — не отступаю, уже готовый завести движок космического корабля. — Одно твое слово, и я организую тебе… ну, не звездолет, но билет на любой вид транспорта из любой части света. Может быть, тебе нужна виза? Шенген? Говори — это не проблема… — Воу-у-у… Лис, попридержи коней, — улыбается мне Дэн, но чувствую: уже нервничает. — Денис, ты понимаешь, что я чуть не ебнулся за эти дни?! Особенно после того, что ты натворил, — одно воспоминание, и у меня моментом срывает тормоза. — Я ничего не творил, — врет Денис с абсолютной, непререкаемой честностью Творца на седьмой день, только сердце предательски скачет тушканчиком по саванне. — Не пизди! — порыкиваю, уже не особо подбирая слова, они сами выплескиваются из переполненной чаши моего терпения. — Я видел достаточно. — Что ты видел? — Снова Страх, снова Недоверие. Да когда же ты уже прекратишь бояться меня? Во мне бесятся эмоции. С одной стороны, злюсь на то, что Дениска, как упертый баран, не верит в мои способности. С другой — радуюсь возможности в очередной раз их продемонстрировать. Только бы не спугнуть парня своим знанием. А вот смутить так и подмывает, что и делаю: — Пруд… Железная лестница… — Понимаю, что нехорошо смеяться, но губы так и тянет ухмылка. — Дерево с гибкими ветвями… Мне продолжать?.. — НЕТ!!! — слишком быстрый ответ, чтоб понять, что писать его он начал уже на втором моем слове, и повисшая в эфире пауза звенит напряжением. Явственно вижу, как он раз за разом перечитывает мое сообщение, будто от этого может измениться недавнее прошлое. А еще чувствую, как этого бесстыжего вруна жарит стыд. — Дэн, я тебя предупреждаю: если ты и умрешь, то только от моей руки. — С каким удовольствием я бы сейчас схватил Безликого за грудки и припечатал к стенке, и надеюсь, что мое видение до него дойдет, не разбившись о его блоки. — Я тебя сам пришибу за подобные выходки. Найду! И убью! К ебеням! — разделяя слова, вкладываю в них всю серьезность своих намерений. — Лис, не зажимай меня в угол! — рычит оскалившимся зверьком. Его страх почти осязаем. — Сделаешь шаг ко мне — и я сделаю шаг в окно… — Ебнулся совсем?! — Из меня, словно из гранаты, чеку выдернули. — Да! С тобой точно последним психом стал, — закипает на том конце ядерный реактор. Того и гляди выйдет из-под контроля. Мне кажется, что в голове тикает бомба с часовым механизмом, начав последний отсчет. Вскакиваю с кресла, понимая, что еще немного такого накала страстей — и рванет, раскидав мозг по стенам. В эту минуту тихо завидую курящим. Пара затяжек — и привел никотином нервы в порядок. Мои же звенят. Но кто-то из нас должен быть рассудительней. И это точно не Дэн. — Дениска, ты псих не больше, чем я, — пытаюсь утихомирить качели эмоций, что раз за разом раскачивает мой парень. — Так что теперь я говорю: придержи коней! — призываю парня выдохнуть и сам немного остываю. — Я не хотел тебя расстроить, и нервировать тоже. Пожалуйста, просто поговори со мной. Разве я много прошу? — Порой — невозможного. — Нет ничего невозможного. Ты сам возвел стены, за которые никого не хочешь впускать, — снова пытаюсь открыть парню глаза на очевидные вещи. — И все же не отрицай, что не только я дал тебе доступ в свою жизнь, но и ты мне в свою. Смирись, милый мой. Я тебя не отпущу! И если что случится, пойду за тобой следом. — Хватит… — облачком прилетает усталость, словно воздух из сдувшегося воздушного шарика. — Лис, найди для своих забав другую игрушку. — Денис, я никогда с тобой не играл. Я чувствую тебя, как самого себя. Тогда ощущал, как тебе было плохо, и сейчас слышу, как тебе трудно открыться, — откровенно об откровенном, но мне уже надоела эта игра словами. — Не скрывай свои чувства. Мне никто, кроме тебя, не нужен! Ты же понимаешь, что я к тебе испытываю. — Лис, я не хочу делать тебе больно. — Чувствую, как его накрывает отчаяние. — Пойми, я не могу тебе дать того, что ты хочешь. — А ты знаешь, чего я хочу? — злюсь, как черт, на его упрямство, на то, что опять начинает закрываться. Меня колотит нервяк. Понимаю, что сейчас каждое слово может стать последним, но я не могу себе позволить его отпустить. — Лис, твое ЖЕЛАНИЕ для меня слишком очевидно, — капслочит мои хотелки Дэн, но и его в этом плане голод сквозит порой в каждом слове. — И ты прав. Меня постоянно клинит от жажды изнавсякать тебя всего, — не остаюсь в долгу, подчеркивая степень своих извращенных фантазий, и о-о-очень надеюсь, что не все мои тайные желания для парня настолько прозрачны, а то наверняка ужаснули бы его своей экстремальностью. Поэтому мягко увожу бурную реку нашей беседы в тихую заводь: — Но это не все, к чему я стремлюсь. — У меня от одной перспективы стать изнавсяканым мурашки по коже, а это, оказывается, еще и не ВСЕ! — пытается шутить парень, но я слышу, как его разрывает неуверенностью в себе. — Денис, ты плохо меня знаешь, если думаешь, что я ограничусь такой малостью, — хватаюсь за его слова, как за соломинку. Пальцы порхают по клавиатуре, только я не пишу, а говорю, глядя в глаза Безликому. Не знаю, как объяснить ему, что мне плевать на его шрамы. Да и говорить сейчас об этом слишком рано. Но так хочется сказать, что для меня он красив, какой есть. Что я не испытываю жалости. Да и как можно испытывать это унизительное чувство к тому, кто несет на себе отметины побед в борьбе с судьбой?! — Прежде всего, я хочу сделать тебя счастливым, — тянусь к нему всей душой, словно альпинист, что судорожно сжимает выскальзывающие из рук пальцы зависшего над пропастью товарища. — Позволь мне быть рядом. Не отталкивай. Ты ведь понимаешь, что наши чувства взаимны. Просто не отрицай этого. — Я сам не знаю, что чувствую, — мой мальчишка отчаянно борется сам с собой. Мечется на разрыв чувств, но я уже прочно вплелся в его энергетические потоки. Держу, не отпускаю. — Тише, малыш. Ты боишься своих чувств. Не веришь мне. Не хочешь понять, что я искренен и не несу никакой угрозы. — Как я могу это знать? — Снова частокол теней прошлого не дает рассеяться демону Недоверия. — Слушай сердцем. Оно не врет. Я понимаю, звучит пафосно, но в таких делах только оно помощник. — Мои чувства рядом с тобой сходят с ума. — У меня самого все внутри сжимается в сладко-щемящий комок. — Правильно. Так и должно быть. Просто отключи голову, у тебя в ней слишком много блоков. — Лис, мне уже отключать нечего. Ты мне весь мозг вынес. — Дэн, доверься мне. Почувствуй. Я рядом. Стоить только протянуть руку и сделать шаг…

*** Fluke — Reeferendrum*

…Шаг. Стою в проеме двери. Ты сидишь в объятьях черного кресла. Напряженный, недоверчивый, дикий, готовый в любой миг закрыть все окна и двери, отсекая себя от этого мира. Окружен полумраком, пульсируешь глубоким ультрафиолетом. Как же я хочу сорваться и стиснуть тебя в объятьях, но не спешу. Знаю: одно неверное движение — и ускользнешь за границу событий. Шаг. Взгляд прикован к тебе. Не смотришь, отворачиваешься к окну. Темные волосы скрывают лицо. Пальцы судорожно вцепляются в подлокотники. Сжимаешься мнительным зверьком, что от любой протянутой руки ждет затрещины. А выпирающие позвонки на ссутулившейся спине готовы ощетиниться острыми шипами подозрительности. Так бы и впился в эту доверчиво оставленную открытой кожу. Стиснул челюсти, оставляя на шее следы зубов, как знак, что мой. Шаг. Разворачиваю тебя к себе. Преграждая путь к паническому бегству, накрываю ладонями побелевшие пальцы. Ледяные. Страх. Сочится из кожи тягуче-синими ручейками. Вымораживает сердце и душу. Мой мальчик, не бойся. Открой мне свое сердце. Не гаси жар, что, знаю, пылает под толстой коркой льда. Шаг. Решительно выдергиваю тебя из кресла. Прочь из паучьего угла, в котором ты свил себе непроницаемый кокон. В наш — только наш — мир, где не будет места поглощающему свет черному, где вместе со мной ты вспыхнешь всеми цветами радуги. Шаг. Тепло твоего тела так манит. Прижимаю к себе, и меня обволакивает твой аромат. Ни духов, ни одеколона. Запах чистой кожи. Как же он мне нравится. Утыкаясь носом в изгиб шеи, дышу тобой, готов заурчать от нахлынувшего удовольствия. Мое теплое дыхание щекочет ухо, и ты отзываешься сапфирово-колючей россыпью мурашек по скулам. Но я уже хочу большего. Не только шлейф запахов, но и вкус… Шаг. Язык осторожно касается кожи. Словно зализывая раны, оставляет мокрые следы. Дергаешься. Ну уж нет! Не отпущу. Заключаю в клетку объятий, и беспредельная нежность течет от меня к тебе искрящимся ультрамариновым потоком. Губы обследуют шею. Мечу свое ласковыми поцелуями, грубыми засосами-укусами. Рисую пурпуром по не тронутой загаром коже, и ты таешь, сверкая небесно-голубым. Шаг. Пытаюсь коснуться твоих губ. Снова уворачиваешься. Извиваешься в моих руках ужом, но уже горишь зелеными язычками жажды познания. Напираю, прижимая тебя к стене. Злюсь, когда ты опускаешь голову, занавешиваясь от меня волосами. Хочу сжать их в кулаке. Потянув, вздернуть голову, чтоб заглянуть в зеркала души, а в них увидеть чувства, что ты так тщательно скрываешь. — Смотри мне в глаза! — фиксируя подбородок, почти рычу, еле контролируя зверя, что бесится из-за твоего упрямства. Пальцы не ослабляют хватку, веду указательным по теплым губам и тону в расширившихся омутах зрачков. Дрожь от тебя ко мне, от меня к тебе, и я прижимаюсь поцелуем. Сминаю губы, не даю опомниться, властвую, насилую рот своим языком. И фейерверком взрывается огненно-желтый, сметая тьму вокруг. Шаг. Мои горячие ладони шарят под футболкой, сканируя подушечками пальцев реакции отзывчивого тела: мурашки, вздымающие волоски на руках, сжимающиеся в твердые камушки соски. Бесстыже трусь бедрами о твои. Эти фрикции выносят мозг. Возбуждение разгорается, и чувствую ответный трепет. Откидываешь голову, подставляешься. Мне тебя так мало. Моя жажда, мое оранжевое пламя. Шаг. Нетерпеливо, горячечно срываю с тебя шмотки. Тихий шепот. Требуешь, просишь, умоляешь остановиться. Только как это возможно, когда твои вибрации резонирует во мне?! Скручиваю наши необузданные стихии в единый огненный смерч. Не отступлюсь! Не отпущу! Никому не отдам! Мой! Сколько эмоций ты во мне будишь! Адский коктейль. Шаг. Мы в постели. Пробегаюсь мелкими поцелуями по выступающим косточкам ключиц, успокаивая, уговаривая, искушая. Вот так, чувствуй меня. Не закрывайся — и услышишь дыхание в унисон, ритм сердца единый. Знаю: слышишь. Вспыхиваешь алым, уже не в силах сдерживать свой огонь. Хочу, чтобы ты еще ярче горел в моих объятьях, кроваво-красным цветом страсти. Шаг. Перемещая руку на пах, сжимаю каменную плоть. Жаркой волной по телу твой сдержанный стон, и больше не могу сдерживаться: хочу кожа к коже, глаза в глаза. Умоляю, прошу, требую — стань моим. Ответом дразнишь: то льнешь, то отстраняешься, то снова ластишься недоверчивой зверушкой, разрываясь между желанием любить и страхом новой ошибки. Шаг. Рискуешь. Твои ладони ложатся мне на плечи, сначала робко, но через миг сжимаешь сильнее, царапаешь. И мне это нравится. Мне нравится в тебе все. Кипучая страсть и трогательная нежность, что порой мелькает в глазах. Бесстыдство и скромность. Нахальство и робость. Как ты совмещаешь в себе несовместимое? Шепчу тебе пошлости, желая смутить еще больше. И ты расцветаешь пунцовым. Шаг. Сползая поцелуями к груди, задеваю языком сосок и прихватываю зубами. Распалившийся, выгибаешься, стонешь. Знаю: любишь эту особую Боль. Ты такой же извращенец, как и я. И эта грань тебя мне тоже нравится. Подхватывая под задницу, вздергиваю, и ты решительно седлаешь мои бедра, пылая кармином. Сливаемся, растворяясь в друг друге. Губы, руки ненасытны. Глаза пьяные от страсти. Голос хриплый, срывающийся. Плавишься в нашей страсти, лучась инфракрасным жаром. И вот она, награда, — мое имя хрипом, стоном. Я дрожу над тобой, я тобой дорожу. Я предан тебе, я тебя не предам. Не только ты мой, но и я твой. Я нашел тебя. «Найти тебя… Дотронуться до тебя… Найти тебя… Дотронуться до тебя…» — в исступлении твержу сам себе, пялясь невидящим взором в ночь, и ничего не понимаю. Я стольких девочек-мальчиков в жизни под себя подмял, но никогда и ни с кем мне не было так упоительно кайфово, как с парнем, которого и пальцем не тронул, а лишь коснулся душой. И это чувство раскрасило мой мир радугой ощущений настолько реальных, словно он стоял здесь и сейчас передо мной и я осязал тепло и запах его кожи, сердца стук, шепчущие губы и срывающееся дыхание. «Найти тебя… Дотронуться до тебя… Найти тебя… Дотронуться до тебя… Заглянуть в глаза…» — Душа, запертая в Бастилии тела, мечется, все еще тянется к нему, такому далекому и близкому, побуждая тело томиться на волнах чувственности. «Что ж такое между нами происходит? Происходит так просто и естественно, как будто я сенсорикой всю сознательную жизнь занимался, а ведь это не так. Я и знать не знал о подобном эффекте, но связь с Дэном — она не простая. Как назвать наши отношения? Да и можно ли их вообще правильно определить? Притяжение душ? Тантрический секс? Вирт? Вбиваю в поисковик это слышанное, но не изученное слово, лажу по сайтам и через час ознакомления с современными задротствами тихо ахуеваю от извращенного многообразия мира сетевого секса. Все как в жизни, на любой вкус и цвет: от приторно-сопливой ванили до жесткого БДСМ, от миссионерской целомудренности до тошнотворного кинка. С одной тонкой, но весьма существенной разницей — пределы дозволенности ограничиваются лишь воображением, которое у человека может быть как весьма ограниченным, так и безграничным. И мне становится понятной противоречивость чувств, исходящих от Дэна. Мой мальчик, как и многие люди, только в Сети дает выход своим эмоциям, закрывая их ото всех в реальной жизни. Но я очень хочу, чтоб со мной он оставался искренним всегда. «Найти тебя… Дотронуться до тебя… Найти тебя… Дотронуться до тебя… Заглянуть в глаза… Обнять… — Мысли жужжащим роем не дают уснуть. — А если кто-то еще вот так же касается его?» Цепляюсь за этот вопрос и уже не могу отделаться. Дэн ведь и не скрывает, что у него целый гарем. А если он и с ними виртит, как со мной? В голове из кусочков пазлов складывается картина, от которой алая пелена застилает глаза. Все больше уверяю себя в его опытности в подобного рода играх. Накручиваю себе так, что лицо начинает полыхать. Удушливая волна Ревности перехватывает горло. Злость затмевает разум. «Найти тебя! Дотронуться до тебя! Найти тебя! Дотронуться до тебя! Заглянуть в глаза. Обнять и уже не отпускать!» — Уверенность растет с каждым мигом. В жизни Дениса могу быть только я. Не позволю ему с кем-то вот так же сливаться, ни телесно, ни энергетически. Не хочу, чтобы он открывался кому-то еще. Не хочу, чтобы фантазировал о ком-то, кроме меня. Пусть эгоистично, но зато правильно. Я знаю: этот человек — мой. И я — его! «Найти тебя! Дотронуться до тебя! Найти тебя! Дотронуться до тебя! Хочу тебя…» — Пытаюсь успокоиться, хожу по одиноким комнатам большой для меня одного квартиры. Невидящими глазами наблюдаю рассвет, слушаю песни соловьев, а после и звуки начинающегося утра. Я столько всего хочу. Может быть, впервые хочу не для себя. Для него. Хочу забрать, укрыть от забот. Хочу доказать, что он достоин лучшего. Хочу, чтобы он улыбался. Пиздец как ХОЧУ быть к нему ближе. Вот только ближе Дэн меня не подпускает. Но ведь я ж не отступлюсь. Я все сделаю, чтобы быть рядом. «Найти тебя! Дотронуться до тебя! Найти тебя!» — Один за другим отметаю возникающие в мыслях бредовые и не очень планы по поимке секретного агента под кодовым именем «Безликий»: хрустальный шар или частный детектив, карты Таро или грамотный айтишник, кофейная гуща или еще какой мусор… — Менты!!! — ору на всю квартиру и подрываюсь, словно Архимед, из ванны с кипятком, куда залез в надежде расслабить скованные неврозом мышцы. Ведь мне же сама судьба в руки карты дает, а я, как слепой котенок, расклад не вижу. Хватаю телефон, что всегда со мной, и разочарованно вновь оседаю в воду. Для звонка слишком рано. Но может, это и хорошо, есть время еще раз все обдумать. И мозг включается, будто и не было бессонной ночи. В памяти черные, завораживающие своим блеском глаза Митлана. Искушают, утягивают за собой, предлагают столько всего. «Предлагаю работать со мной. Ты сможешь!» — голос самого дьявола. Только вот изначальная формулировка «Предлагаю работать на меня» засела в подкорку и мне очень не нравится. Но ради Дэна я зажму свою гордость в кулак и перетерплю! «Я уверен, ты примешь правильное решение». — Мое решение было изначально иным. Я бы никогда не связался с ментами. Судьба у меня такая, что ли? Всего надо добиваться потом и кровью. Видимо, не может мой путь быть прямым, как бы ни хотелось. Вечно меня кидает из огня да в полымя. Да и, скорее всего, скучно было бы мне жить по-другому. Ну, как говорится, то, чего добиваешься большим трудом, и больше ценишь. Но ради Дэна я пойду на этот шаг. «И ездить ты будешь не на своей старенькой иномарке». — Усмехаюсь. Да мне похуй, меня и моя «малышка» вполне устраивает. А вот деньги на операции нужны. И я очень надеюсь, что если шрамы уйдут, к парню вернется Вера в себя, и тогда он забудет про маски и откроет сердце Любви. «Ты тот, кто нам нужен». — Слова льстят, ласкают мое самолюбие и цементируют уверенность. И уже нет гамлетовского «to be or not to be». Для себя я все решил — БЫТЬ! Ради моего мальчика я пойду на сделку хоть с самим Дьяволом, что мне какой-то мент! Думай. Думай, парень. Не зря же тебя зовут Лис, а этот зверек хитрый, изворотливый. Я не сомневаюсь в себе. Но жизнь не сказка, не кино, а безжалостная реальность. В голове настойчиво бьется мысль: «Надеть-то маску не проблема, вопрос в том, как при этом не потерять себя, не срастись с этой личиной. А играть мне придется далеко не героя любовных романов. Барыгу наркотой, торговца смертью. Убьют — и никто не узнает. Сколько Яуза и Москва-река хранят в себе вот таких вот самонадеянных — и не счесть. Братская могила, только подводная». Аж передергивает от перспективы. Но ради Дэна… — Я сильный. Я смогу. И этого пиздюка найду. Не отвертится. — Кровожадная улыбка растягивает губы. Мозг уже просчитывает, складывает алгоритмы. Как-то не особо весело, больше нервозно. Прекрасно осознаю, что совсем не понимаю, с чего надо начинать, но тем и интереснее. Да, рискованно, и будет ли от этого выхлоп — вилами по воде написано. Митлан, конечно, мягко стелет, только какое у этого «ложа» дно, мне еще предстоит выяснить. Но самое главное — я получу доступ к базам данных, дополнительным источникам и возможностям. Я точно найду Дэна при помощи спецслужб. Ко всему прочему, возможно, подзаработаю. И естественно, не глядя со стороны, а с головой окунувшись в чуждый для себя мир, вырежу в своем «Я» еще одну грань и поставлю метку, что и это смог. Чистый, как слеза младенца, и с такими же кристальными мыслями вылезаю из ванной. Выискиваю в записной номер телефона и через несколько гудков слышу голос Митлана: — Утро доброе, Елисей. Никогда бы не подумал, что ты жаворонок. — Приветствую, Борис Николаевич. — С хорошими новостями звонишь? — По голосу понимаю, что мент улыбается. Или я это придумываю? — Я насчет вашего предложения, — торопливо выговариваю, не давая себе возможности передумать. — Я согласен...