***Boy Is Fiction – Oh! Toronto***
Время начало отсчет. И я... Спешу. Спешу. Спешу… Быстрым шагом залетаю в подъезд, перепрыгиваю через ступеньки мимо скворечников почтовых ящиков. Тычок в мертвую кнопку лифта и она оживает, загораясь красным, а мне остается только ждать… Жду. Жду. Жду… Отсутствующим взглядом скольжу по автоматическим створкам дверей, по крашенным в грин стенам, по серой табличке указаний, как пользоваться чудом технического прогресса, который, как всегда, когда торопишься укрыться от людских глаз в своей келье, тащится со скоростью беременной улитки, кажется, с несуществующего сотого этажа. Слышу. Чувствую. Ощущаю. За спиной легкий шорох. Неясное движение. Тихий голос: — Привет, Любимый… Замирают. Сердце. Душа. Время. Я боюсь развернуться, чтобы убедиться, что сбылись мои самые страшные страхи. Ночные кошмары. Тайные мечты. И мне и не нужно оглядываться, чтобы знать — это ОН. Он. Здесь и сейчас. Он. Сломал все возводимые мной преграды. Он. Услышал крик моей души. Он. Не послушал доводы моего разума. Он. Нашел меня. Я боюсь. Я так боюсь показать ему себя. Но не могу стоять к нему спиной. Уткнувшись носом в пол, лишь слегка разворачиваюсь, пряча изуродованную часть лица, но я вынужден поднять голову, чтобы увидеть, как наверху, из пролета меж этажами выступает мужчина. Нестерпимо яркий свет льется в окно за его спиной и слепит меня так, что не могу разглядеть лица, фигуры, одежды, и в этом белом сиянии вижу лишь темный контур. Вижу. Узнаю. Понимаю. И… срываюсь в бег. Бетонные плиты пролета. Ступени. Одна. Вторая. Третья. Торопливо перебираю ногами по лестнице, а она не кончается. Все новые и новые ступеньки возникают из ниоткуда, словно я, как последний идиот, пытаюсь сбежать вниз по движущемуся вверх эскалатору. Не вижу, куда бегу. Не знаю почему и зачем. Но знаю одно — он все равно стоит у меня за спиной. Стоит. Улыбается. Протягивает ко мне руку. Шепчет: — Дэ-э-э-э-эн… Подрываюсь. С четким ощущением, что проспал все на свете. Но лишь бросив мутный взгляд в окно, понимаю, что еще такая ранняя рань, но сна уже нет ни в одном глазу. В мыслях до опизденения странный сон. Думаю о нем под прохладными струями воды в ванной. У плиты, заваривая крепкий кофе. Гладя по бестолковке мурлыкающую на моих коленях Маркизку. Ожидая звонка от кузена, чтобы отправиться в путешествие за тридевять земель. И снова ожидаю, принципиально не набирая брату сам. Немногих принципов придерживаюсь по жизни. Но тезис «точность — вежливость королей» сразу принял как должное, однако сейчас понимаю, что король в этом мире, видимо, остался я один. А самый последний холоп, выходит, Женька! Сначала перенос времени выезда с неопределенного понятия «утром» на еще более неопределенное «после обеда» дергает нерв отсутствием так ценимой мной пунктуальности. Потом девять часов кряду всех прелестей российских дорог, с небольшими остановками на залиться и отлить, вместо запланированных семи подкидывают дров в горнило моей хронической нервозности. Хорошо, хоть Тамир оказывается парнем не из непонятливых и сразу просекает, что извечную тему «дураки и дороги», как и другие не менее избитые темы, я обсуждать не настроен, и больше не предпринимает попыток заговорить, лишь изредка бросая ничего не значащие фразы в меня и ничего не выражающие взгляды на меня. Я же всю дорогу только и делаю, что изучаю внутренний мир айфона, благодаря высшие силы, что заставили меня в последний момент поднять жопу и дойти до «Евросети», где и заменить давно устаревший прибамбас на новехонькое «яблочко». Возможностей у продвинутого гаджета, что держу в ладони, до хрена и больше. Возможность реализовать эти самые возможности представляется не всегда. Сети то нет, то снова нет, а когда есть, понимаю, что могу заглянуть в любой уголок вселенной, кроме одного, в который меня тянет больше, чем во все другие вместе взятые, но в который Лис захлопнул перед моим носом дверь. Я, наверное, и в самом деле дурной, который банально не ценит, что имеет, а потерявши — ноет. Ныть не хочу. Да и первоначальный шок прошел, и с каждым часом в душе растет Вера, что Лис для меня не потерян. Ведь у меня в айфоне путеводная ниточка, за которую я все никак не решусь потянуть. Три бесконечно долгих дня чаши моих весов непрерывно колебались между «да» и «нет», и казалось, невозможно найти равновесие. Вот уж поистине тот самый случай, когда и хочется, и колется. Хочу сделать шаг, чтобы стать ближе, но боязно впустить в сердце Надежду. Очень хочу набрать ему, но стоит моему номеру засветиться на табло его телефона — и мое местоположение можно будет вычислить с точностью до градуса широты и долготы. А мне страшно разрушить неприступную стену, что все еще возвожу вокруг себя. Пиздец как хочу услышать его голос, но ужас накрывает паникой при мысли, что он возьмет и все решит за меня. А сейчас лечу хер знает куда и зачем, и с каждым пройденным километром тяжелеет мое притяжение к Елисею. Смотрю на мелькающие за окном пейзажи и не понимаю, почему тянул столько времени, ведь я ни на миг не допускал мысли, что смогу теперь жить без него. «Как приеду, сразу позвоню Лису. Хватит херней страдать», — даю себе слово, потому что безмерное желание вернуть одного конкретного парня в свою жизнь — это то самое «ХОЧУ», что перевешивает все мои «НО». Уставший и злой, как голодная собака, добираюсь до обозначенной парковки, когда солнце уж скрывается за горизонтом. Растираю затекшие конечности и выдавливаю из блистера новую таблетку. Позвонки от долгого сидения ноют и готовы ссыпаться в труселя. Только по номерам нахожу нужную тачку. Глазами искал «почти новехонькое» авто, а стою перед видавшей виды развалиной. Не понимаю я Жентоса. Что ни слово, то ложь. Я и сам частенько пизжу, но не до такой же степени. С зубовным скрежетом осматриваю доверенное мне авто. Радует не сухой бензобак. Проверяю уровень масла, дернув щуп. Не хватало еще сломаться где-нибудь посреди этих степей. Доливаю омывайку, проверяю состояние шин. Даже запаска есть, и не одна. Надо же, какие заботливые. Ну, вроде все норм! Можно катить к дому. Гнать машину в ночь не очень хорошая затея, но не ждать же до утра. Надо на родину, а то Маркизка отомстит мне за столь долгое отсутствие в поле ее кошачьего зрения. — Парень, не прикуришь? — Внутренне вздрагиваю от неожиданности, когда за спиной раздается голос. — Не курю, — на автомате отвечаю улыбчивому пареньку, который для русского глаза как нельзя лучше подходит под определение «эти казахи все на одно лицо». Скольжу взглядом по стильно одетой, но дистрофично худощавой фигуре. А «фигура» ответно изучает меня, сканирует черными глазами-смородинами, как обычно, дергая нерв, когда вижу, что взглядом цепляется за отметины на лице. — Я тебя не закурить, а прикурить прошу. Машина заглохла, — абориген машет мне рукой в сторону. И правда, метрах в тридцати, в ряду спящих машин, стоит черная «беха» лохматых годов, о закрытый капот которой опирается жопой еще один пацанчик из чисто конкретных, что никогда не вылезают из спортивных костюмов. Курит, посматривает в мою сторону, и нехорошее предчувствие на задворках интуиции наполняет душу Тревогой. — Парень, извини, у меня нет проводов, — отбалтываюсь, понимая, что нужно чем быстрее, тем дальше валить из города, в котором свои хозяева жизни и в котором я всего лишь гость. Без лишних слов ныряю в салон, завожу «десятку». Газ в пол. Домой!*** goreshit — burn this moment into the retina of myeye ***
Оставляю позади парковку, зачуханный городок, и снова дорога. Фары разрывают тьму. Непривычные скрипы, хрипы и бренчание российского корыта нервируют. Коробка переключается только с хорошего тычка. Уже молчу про обороты, что скачут, как бешеный заяц. Никогда не любил отечественный автопром, но сейчас понимаю, что к концу путешествия эта колымага меня просто доконает, если раньше не сожгу ее на хрен! Еще и допотопный майфун откровенно издевается над моим мозгом. Радио если и ловит, то какие-то местные частоты, жирно намекая, что у врат в Азию Европа исключительно минус, а CD моментально сворачивает уши в трубочку блатным шансоном. Приходится развлекать себя самому, мысленно подсаживая одного странного попутчика, что бестелесным духом витает возле меня. — Лис, ты когда-нибудь на таком куске говна ездил? — быстрый взгляд на пустое пассажирское кресло. Ухмыляюсь: наверное, так и сходят с ума. — Нет, говоришь? Ну все когда-то случается в первый раз, — продолжаю страдать херней в дороге. — А хочешь, я тебе про свой первый раз расскажу? Как «нет»?! — ржу на весь салон. — С другой стороны, правильно! Лучше тебе этого не знать, — соглашаюсь со спутником-невидимкой и слегка подъебываю: — Ты ж небось силой мысли убивать можешь. Ну тогда про второй? Тоже не хочешь… Бида-а-а… А вот я про тебя все хочу знать. Какого цвета у тебя глаза и какой размер… обуви. Что ты читаешь в туалете и любишь ли запах жженых спичек. О ком мечтаешь по ночам и думаешь ли сейчас обо мне, — не затыкаю внезапно прорвавшийся «фонтан» бреда, осознавая, что думаю сейчас вовсе не о том, о чем говорю, потому что долбаный свет фар, что слепит то в зеркало заднего вида, то в боковое, постоянно отвлекает меня от увлекательной беседы с фантомом Елисея и уже откровенно подзаебывает. — Лис, ты тоже это видишь? Не знаешь, что за мудак к нам прицепился? — Притормаживая, плетусь со скоростью старпера на инвалидном кресле. — Обгоняй, я ж тебя пропускаю! — мысленно и вслух кричу преследующему меня водиле с буквы «му», но непонятная тачка висит на хвосте, как приклеенная. — Что за нахер? Может, «зайца» из меня решил сделать? Так я не согласен. — Пытаюсь разглядеть новоявленных сталкеров, но фары слепят, и лишь когда дистанция между машинами чуть удлиняется, приметная обводка ксенона выдает марку. BMW. Не хочешь обгонять — не надо! Газ в пол. Притапливаю, увеличивая скорость почти в два раза. Тачка не отстает. Но это и понятно. Куда «ладовской» ладье от баварского крейсера уйти? Неясная Тревога все назойливей копошится в сознании, подкатывает к горлу комом, заставляя сосредоточиться, крепче вцепившись в баранку, и то и дело кидать обеспокоенные взгляды на сияние фар за спиной. Болтать как-то разом перехотелось, да и Лис-невидимка притих. Надо бы съехать на обочину — успокоиться. Вдруг у меня на фоне постоянных думок о Лисе паранойя разыгралась? Но если моя догадка верна, останавливаться в этой непроглядной тьме посреди бескрайних степей противопоказано как чувством собственной безопасности, так и инстинктом самосохранения. Гоню без остановки, собирая колесами колдоебины, которые передают болезненные «приветы» моим раздробленным позвонкам, и только на освещенном пятачке заправочной станции торможу. Подруливаю к колонке и провожаю взглядом черную немчуру, которая проплывает мимо со скоростью черепахи. И мне не кажется. Я чувствую, что там, за тонированным стеклом, чей-то пристальный взгляд сканирует ведомую мной тачку. Выжидаю. Почему-то отчаянно не хочется покидать относительно безопасный островок света. Понимаю, что сейчас не лихие девяностые, рассказы о которых вызывают желание перекреститься, но все же лезу в телефон в поисках объездных дорог, благо связь на заправке устойчивая. И даже думаю вернуться обратно в покинутый Мухосранск и дождаться в нем рассвета. Редкие машины одна за другой шуршат колесами по асфальту и бесстрашно растворяются в черноте ночи. Словно подначивая и насмешливо подмигивая фарами, говорят, что мое состояние сильно смахивает по крайней мере на шизофрению. Кто я такой, чтобы за мной мафиози гонялись? Джеймс Бонд? Кингсман? Полтора шпиона? «Спокойствие. Только спокойствие», — как тот Карлсон, внушаю себе и, более-менее успокаиваясь, выруливаю на дорогу. Пять минут — полет нормальный. Десять минут — я почти спокоен. Пятнадцать минут — еще чуток, и я вместе с Лисом-невидимкой поржу над моими заскоками. Двадцать — выдыхаю скопившееся напряжение и расслабляюсь в дешевом кресле, устраивая поудобней свою уже квадратную от долгого сидения задницу. Двадцать пять — грустно ухмыляюсь, снисходительно прощая себе собственную ебанутость, и… сердце екает за ребрами, когда фары выхватывают из тьмы стоящую на обочине «беху». Уже нет сомнений — ждут меня. Одного не понимаю: если решили грабануть, почему не подрезают, преграждая дорогу? У них стопятьсот раз была такая возможность. Может, выжидают удобный момент? Место, подальше от населенных пунктов? Да что взять с пацана на разъебанной «десятке»?.. Вполне может быть, что им сама тачка нужна. Сколько за нее дадут на черном рынке? Штук сто, не больше. Да ну… Кто из-за этих грошей мараться станет. — Остается только одно — им я нужен! Продадут в рабство или в цирк уродов. Или выкуп с родаков потребуют, — «шизофрения» новым витком закручивается в голове тугой спиралью. Но ведь не показалось. Они снова за мной едут след в след. Мозги клинит от животного ужаса. Надо что-то делать. Только что?! Позвонить Жентосу? Толку от этого тупорылого! Скажет, как обычно: «Не ссы, прорвемся». Легко базарить, когда ты со своей продолжательницей рода в койке лежишь, а не посреди ночи по трассе один гонишь. Нет… Бесполезно… Попробовать к ментам подъехать? А они по ночам на этих пастбищах газон стригут? Что-то я ни одного патруля не видел. Хотя, если подумать, а эти козлы чем помогут? На освидетельствование свозят, в баночку вежливо предложат пописать: не принял ли я чего, что у меня паранойя развилась. Да и доки не в порядке. Машину на штрафстоянку оттянут, а меня, чего доброго, в обезьянник суток на трое запихнут. Вот будет хохма! Нет, менты тоже отбой… Думай, Денис, думай! Бросаю взгляд на телефон, что сиротливо валяется на пассажирском кресле. Дернуть, что ли, этого Демона? Авось не спит? Авось да небось… Ох, уж этот русский менталитет. Вечно мы впрягаем в сани пару сих неразлучных коняшек и пытаемся на них куда-то выехать. Только кони эти необъезжены, постоянно не в ту степь заруливают, так и норовя на кривую дорожку свернуть. Сворачивать мне никуда не нужно ни с дороги, по которой почти лечу, ни с мысли позвонить Елисею, а не разговаривать с его «духовным образом», который я себе вообразил. И что? Что я ему скажу? «Сумимасен. Оре ва бакаяро. Таскете кудасай!»? Или: «Сори плиз. Ай эм идиот. Хелп ми!»? Или лучше сразу на родном для простоты понимания: «Привет, Лис. Если запланировал романтический ужин при свечах, отменяй! За мной гонятся серые волки»? А может, более драматично: «Вернись, я все прощу, только спаси!»? Проигрываю в воображении трагические сцены в лучших традициях воспитанников Станиславского, каждой из которых покойный маэстро смело бы мотнул головой и сказал не свойственное ему «ВЕРЮ!». Столько всякой херни в голове, но я знаю то единственно правильное, что хочу сказать Елисею, и, пока не передумал, на ходу строчу СМС. «Лис, ты нужен мне!» — палец на секунду зависает, но весомое «ТРУС» в мыслях долбит подзатыльником, и словно какой бес под локоть подталкивает — сообщение летит к адресату. Мое сердце тоже летит — в пятки. Сам того не замечая, вдавливаю акселератор в пол и лечу… в ночь. Секунда, другая биением сердца, и салон наполняется трелью штатного звонка. На заставке пламенеет Лис, и мозг взрывает невообразимым аккордом чувств, заставляя тело гореть и мелко дрожать, словно в лихорадке. Рингтон. Восторг — я решился, он ответил. Рингтон. Паника — что сказать, как вести себя дальше? Рингтон. Любопытство — если не отвечу, позвонит еще раз? Рингтон. Страх — вдруг набрал лишь для того, чтобы сказать: «Да пошел ты…»? Рингтон. Грусть — почему все так сложно? Мне нужно принять вызов, но пальцы судорожно сжимают оплетку, заставляя искусственную кожу скрипеть от давления. Звонок прерывается, и в образовавшейся тишине слышу свое сиплое рваное дыхание. Пытаюсь успокоиться, но кажется, я уже почти спокоен, потому что чувствую: я не один, он рядом. И на этот раз Лис действительно не воображается, а ощущается. Словно шаловливый ветер ворвался в салон автомобиля, запутался в волосах, скользнул по напряженным плечам, рукам, побуждая расслабиться и не психовать. Я не знаю, как это объяснить, да и не хочу искать объяснения. Я чувствую то, что чувствую, и мне пофигу теории материализма. Сигнал повторяется. Без тени сомнения касаюсь зеленой метки и… впервые в жизни слышу его голос. — Денис, — тихий, вкрадчивый баритон льется в ухо. Щекочет барабанную перепонку долгим «с-с-с…» в моем имени, завораживающим, словно шелест гремучей змеи. — Я рад, что ты принял решение, — темнея*, растекается расплавленным металлом по сплетению нейронов. — Еще день, и я потерял бы Надежду на твой звонок. — Так и сидел бы, вслушиваясь в короткие фразы и ничего не отвечая. Но его: — Теряюсь в догадках, что тебя подтолкнуло, — выводит из транса осознанием, что сейчас не время для сантиментов. — Лис, — в горле ком, голос сел от волнения. Хочу сказать, как безумно рад. Объяснить, что хотел позвонить и даже слово себе дал, что позвоню. Но у меня раскисли мозги, не позволяя собрать мысли в кучу, и приходится лишь подтвердить правильность догадок Лиса: — Ты абсолютно прав… — А я всегда прав! — Наглая самоуверенность парня и мое почти невменяемое состояние пробивают на дурацкое «ха-ха». — Пф-ф-ф… — фыркаю в трубку, и будь я дома, за компом, непременно поспорил бы на тему самооценки и ее роли в развитии личности. Но сейчас единственное, что приходит в голову, признать: — Я, кажется, влип… — Что случилось? — Лис спокоен, выдержан. Правильно, Елисей, не паникуй. Истерить по поводу и без — моя прерогатива. Но сейчас, держась одной рукой за баранку этого пылесоса*, а другой прижимая к уху айфон, не самое лучшее время для нервных срывов. — Меня преследуют, — ни разу не подбирая слов, даже и не пытаюсь не огорошить парня, лишь смягчая смысл сказанного жизнеутверждающим, как мне кажется, тоном диктора ЦТ, сообщающего об очередном фиаско вяло шатающегося курса рубля. — Денис, если ты шутишь, то как-то неудачно. — Лис, какие шутки?! — чуть не срываюсь на крик, не допуская ни малейшей возможности, что мои слова могут звучать нелепо. — Я у черта на куличках, и уже добрую сотню кэмэ за мной, как приклеенная, тащится какая-то тачка. А я, блять, просто не знаю, что они от меня хотят и что мне, собственно, делать! — ТихА! — Лис, хоть и грубо, но эффективно, обрывает мою начинающуюся истерику. — Ты едешь один? — Да. — Что за тачка? Они тебя подрезают? — Нет. Не обгоняют, но и не отстают. Просто едут за мной. Парень молчит, а я, пытаясь за рычанием движка услышать его дыхание, не решаюсь разорвать тишину в эфире. — Слушай внимательно. — Голос серьезный, пронизан нотками стали. Таким отдают приказы, без возможности ослушаться. — Не гони! Сбрось скорость и спокойно доедь до ближайшей заправки. Посмотришь, съедет ли за тобой та машина, и сразу позвони мне. А сейчас не… Пропавшая сеть на полуслове обрывает речь Лиса, и мне остается только захлопнуть открытый было рот, чтобы сказать, что уже делал так и, не проверив свои подозрения, не стал бы шкалиться и тем более дергать его. Но связь уходит в глубокий аут, и я бросаю бесполезную сотку. Вопреки всем наказам вжимая акселератор в пол, ухожу в отрыв, чтобы побыстрее выбраться из загоняющей в чувство одиночества зоны бессигнальной аномалии. Вот ведь… Белым днем всю дорогу на юго-восток кемарил, а сейчас — глубокой ночью — сон как рукой сняло. Одометр мерно перещелкивает километры пути, а я, под стать прибору, прокручиваю в голове наш первый голосовой контакт. Не так я его представлял. Не об этом хотел поговорить. Но судьба распорядилась по-своему. И долгожданная задушевная беседа сам не знаю о чем или, возможно, с предъявлением предъяв определенного собственника и упрямым взбрыкиванием неопределившегося бесомыжника, отменяется. На повестке ночи совсем другие вопросы. А впереди уже приветливо сверкает красно-желтый столб светодиодного модуля цен и крышованный во всех смыслах пятачок заветной заправки, притягивая редких в этот час автомотыльков. Так и я — лечу на ее спасительный свет. Уж там-то точно выстроится в ряд ровный штакетник столбиков устойчиво неустойчивой связи. — Елисей… — не выходя из машины, выдыхаю в трубку, едва паркуюсь у здания заправки, и абонент принимает вызов. — Тачку видишь? — сразу переходит к делу Елисей. — Да, невдалеке притормозила, — неотрывно смотрю на черную на черном тень, которую и не заметил бы, если бы не красные глаза аварийки, что зловеще подмигивают мне в ночи. — Дэн, дай мне минутку. Не разъединяйся. — И в динамик врывается как будто увеличенный в разы шум радиоволн. — Лис, ты тут? — прерываю затянувшееся молчание и, пользуясь случаем, пытаюсь прояснить обстановку: — Они едут за мной от самого Мухосранска. — Неосознанно говорю шепотом, давно узнав в преследующей меня тачке ту старую «беху», что вроде как заглохла на стоянке. — Водила ко мне подходил. — Денис, я всегда с тобой, — слышу такие нужные мне сейчас слова, и то ли хрипловатый голос Лиса заставляет мурашки разбегаться по скулам, то ли озноб, на который меня пробивают зависшие в зените спутники разыгравшегося в душе мандража — Фобос и Деймос*. — Что он хотел? Что-нибудь спрашивал? — Ничего особенного, просто попросил прикурить. — Значит, срисовал тебя, — словно раздумывая, кидает фразу Лис, невольно запуская мои мысли на очередной виток леденящих душу фантазий. — Лис, не пугай, я и так сейчас обделаюсь от страха. — Морщусь, чувствуя, как прихватывает живот приступом, видимо, «медвежьей болезни», хоть и не жрал почти ничего уже скоро как сутки. — Эти парни менты? Тачка в угоне? Может, в ней убили кого или ею убили? — из меня словесным поносом сыплется поток криминальных версий, который обрывает такой заразительный смех: — Дениска, в тебе почем зря пропадает великий сказочник, — подъебывает Лис, только мне ни хрена не до его подковырок. — Говори номера, я пробью на всякий случай. А пока расскажи, кто тебя попросил эту тачку перегнать? — Брательник двоюродный. Чтоб у него упало и никогда не встало, — мои искренние пожелания «доброго здоровья» улетают в космос, вот только настигнут ли адресата — неизвестно. — Дэн, я же тебе сказал, что парень гнилой и чтобы ты не связывался с ним, — сразу серьезнеет Лис, и его Раздражение сочится через динамик телефона, расплавленным свинцом капая на мою Строптивость. — Что же ты такой упрямый?! — При чем тут упрямство?! — Ярюсь в ответ. — Одолжил поганцу денег, а он меня только «завтраками» кормил, — пытаюсь объяснить логику своего поступка, однако умом понимаю, что полная херь. Но не признаваться же, что согласившись на поездку, пытался убежать от мыслей о нем — рыжем плуте, поэтому выдаю версию, в реальности которой даже сам себя сумел убедить: — А тут нарисовался — хер сотрешь, пообещал железно вернуть, да еще и с серебряными процентами, вот только тачку попросил помочь перегнать. — Про деньги забудь. Он не собирается их тебе возвращать, — «радует» меня Лис. — Да ни хрена подобного! — возражаю, как всегда упираясь рогами во что придется, а в конкретном случае — подпираю ими приборную панель и настырно блею: — У меня расписка есть. — От мысли, что меня наебали, да еще и не какой-нибудь Виктор Люстиг*, а всего лишь мой туповатый родственничек, просто клинит. — Давай мы с тобой дома поспорим на любую тему, а сейчас послушай меня, — перебивает Елисей. — Дэн, ты только не паникуй. Брательник тебя подставил. В машине наркота… — Чо-о-о… — недоуменно выдыхаю, потому что до сознания откровенно не доходит, о чем говорит Лис. — С чего ты взял? Опять видишь? — Мне и видеть не надо, чтобы понять, что тебя этот хуй на перевозку развел. Как хочешь это воспринимай, но прошу: поверь. Я знаю, что говорю. Вся тачка нашпигована наркотой, как бомба террориста тротилом, — гвоздями из нейрела* летят в меня страшные по своей сути фразы. — Если рванет, ты в первую очередь пострадаешь. Знаешь, сколько дают? Не глядя, от десяти! — От десяти… — повторяю, как попугай, срок, вонзившийся последним дюбелем если не в крышку моего гроба, то в перегоревший мозг, и внутри что-то нервно звенящее обрывается, образуя абсолютную, могильную тишину. — Этого не может быть… — Не веришь? — раздраженный голос. Так вот, оказывается, как ты рычишь. — В багажнике запаска набита. Возможно, не одна. — И у меня перед глазами вырисовываются запасные колеса, избыточное наличие которых я списал на продажу авто со дополнительным комплектом резины. — Под обшивкой салона. Приглядись. Я уверен, что даже не прикреплена как следует. — Взгляд скользит по салону, следуя словам Лиса. Двери: водительская, пассажирская; потолок, прикрепленный на обычные саморезы. Была бы под рукой крестовая отвертка… — Под сиденьями. Ты, скорей всего, даже задницей греешь упаковки с дурью. Переключая связь на громкую, освобождаю руки и тянусь, кое-как протискивая кисть под кресло. Сердце бешено колотится и вдруг замирает, когда пальцами нащупываю полиэтилен. — Лис, я кое-что нашел… — Не хочу верить своим глазам, но держу в руке свернувшийся ядовитой змеей сверток, действительно пригревшийся под моей собственной жопой, и даже принюхиваюсь, но то ли наркотик настолько тщательно упакован, что ничем не пахнет, то ли я не натасканная полицейская псина. — Ты что, брикет в руки взял? — почему-то возмущается Лис и следом обреченно выстанывает: — Дэ-э-эн… ты мог бы ничего не делать, не спросив меня? — Наверное, нет… — на автомате озвучиваю естественное для меня поведение, во все глаза пытаясь разглядеть через прозрачную упаковку содержимое. — Лис, ты уверен, что это наркота? В киношках показывают белый порошок. Его еще пробуют на вкус. — И нервный смешок непроизвольно срывается с губ. — На смей вскрывать! — рявкает Лис, словно слыша шепоток сидящего на моем левом плече бесенка, который так и подмывает вскрыть упаковку и понюхать, чем эта срань господня пахнет. Но в противовес рогатому ангелок на правом шепчет не рисковать здоровьем без спросу. — И не думал, — уверяю Елисея, хотя провокационная мыслишка уже заползает в голову. Но, как ни странно, внимаю то ли грозному рыку далекого парня в трубке, то ли отчаянному писку близкого белокрылого на плече, хотя пунктика слушать советов кого бы то ни было не записано в моих правилах. — Тут какая-то хуйня, больше на замазку похожа или пластилин цвета говна, который я бы и в руки не взял, не то что в рот тащить. — Это гашиш. Хотя не факт, что они ограничились только смолой. Может, что и посерьезнее есть, — просвещает меня Елисей и обеспокоенно предупреждает: — Денис, прошу, ничего не трогай, не суетись в машине. Помни, что за тобой следят, а ты и так подозрительно долго стоишь на заправке. Скорей всего, они сейчас уже Женька дергают, так что надо убедить твоих сопровождающих, что все идет по их плану. А самим придумать, как выкрутиться. — Слушай, а что, если я тачку пригоню прямо к дверям ментовки и сдам всю партию? — тут же выдаю первую дерзкую «придумку», что приходит в голову. — Дэн, не пори хуйню, — Лис категорично обрывает полет моей героической фантазии. — Менты тебя же и сгребут. Никому ты не докажешь, что не знал и не ведал. Посадят и с гордостью очередную звездочку на погоны повесят. — Ну тогда спалю ее к ебеням, — едва запустив захолонувшее сердце, переключаюсь с героических методов на радикальные. — Еще гениальные идеи есть?! — Елисей рявкает так, что я сразу вырубаю громкую связь, опасаясь, что его рыки долетят до посторонних ушей. — Тебя убьют! И, чего доброго, потом к родителям заявятся! — летят страшные перспективы последствий моего радикального плана. — А родственничек твой им в этом подсобит. — Я сам уебу этого гондона, вот только до дома доберусь, — в ответ сотрясаю воздух абстрактными угрозами, но реальная безнадега все больше охватывает душу. Я тупо не знаю, как выбраться из говна, в которое вляпался, отчаянно цепляясь за Надежду на вроде бы здравую мысль, что призрачным, затухающим огоньком тлеет в голове: — Может, просто бросить тачку и свалить?.. — Так и сделаем. Но не здесь, — соглашается Лис, радуя и не радуя одновременно. — Как «не здесь»? — возмущаюсь, но спинным мозгом чувствую, что за мной наблюдают из «бехи», которая сейчас даже аварийку вырубила и слилась с чернотой августовской ночи. — Лис, ты что, предлагаешь гнать эту колымагу дальше? — С ужасом от перспективы быть остановленным с партией наркотиков каким-нибудь полуночным патрулем гайцов, едва гашу желание выскочить из машины и больше не садиться в нее никогда. — Дэн, прошу, успокойся! — в который раз одергивает меня Лис, не давая впасть в панику и наломать еще больше дров. — Здесь нельзя бросать тачку. Ты слишком на виду. — Лис, я не смогу. Я не хочу на ней и километра ехать, — упрямо гну свое, хоть и понимаю, что деваться с этого пятачка мне некуда. Ну не скакать же хромым сайгаком по местным буеракам. — Не спорь! Веди себя естественно. Заправь машину. Зайди в магаз, купи чего-нибудь пожрать. Сядь, спокойно поешь. Сделай вид, что кемаришь, а потом трогайся в путь. Надо подогнать тачку к стоянке дальнобоя, там легче затеряться, да и найти попутку тоже. — Блять! Да где я в этих ебенях кемпинг найду? — Блять! Просто пили по маршруту! Мимо стоянки фур ты никак не проскочишь. Я сейчас гляну, сколько кэмэ до ближайшей, и на предмет стационарных постов трассу проверю. Смотрю по сторонам, словно ищу глазами зависший надо мной инопланетный корабль, ну или земной дрон, но понимаю, что не стоит так далеко ходить. Сдавшего мое местонахождение стукача я держу в собственной руке. И остается только охреневать от прыти некоторых Рыжих и Бесстыжих. Как и думал, стоило моим цифрам засветиться на его ляфоне — и я у него как на ладони. Только сейчас меня это не тревожит, а наоборот — радует. — И еще, выслушай меня внимательно, — Лис замолкает, словно давая мне время сконцентрироваться. — Скорей всего, тебе сейчас позвонит браток. Единственное, что прошу: никаких эмоций или угроз. Говори с ним спокойно, ничем не выдай себя, — ценные указания откладываются в мозг, а бесценный указатель проверяет, все ли я усвоил, очередным рыком: — Ты меня понял?! — Йес, сэр… — рапортую без особого энтузиазма. — Молодец, — бодрится мистер «Железные нервы», только не особо я верю этой напускной браваде. — А сейчас дуй в магаз. Выпей кофе, ночь длинна. И не переживай. Я с тобой, — Лис сбрасывает вызов, а я тяжело вздыхаю и, засунув куда подальше козлиные рога, начинаю исполнять приказы. Прячу сверток под пассажирское кресло. На негнущихся ногах еле выползаю из машины. Медленно топаю к магазу, где сомнамбулой выхаживаю между прилавков со всякой херней. Бодрящая пепси, «пластмассовая» от времени булка и маленький стаканчик эспрессо, который я пью слишком медленно. Сонная кассирша начинает подозрительно пялиться на меня. В глазах мелькает испуг. Топаю в сортир, дабы не нервировать даму, и сам себя пугаюсь, мельком уловив отражение в зеркале над раковиной, в которое так старательно пытаюсь не смотреть. Бледный, как привидение, с черными кругами под глазами от недосыпа и нервотрепки. И на фоне этой «красоты» еще сильнее выделились шрамы, отливая бордово-коричневым. — Ну что, красавчик? Куда еще тебя занесет нелегкая? — спрашиваю свое отражение и вздрагиваю, когда в ответ в кармане раздается рингтон телефона. — Братух, как дела? Как дорога?.. — слова Жентоса влетают в одно ухо и, пройдясь беспощадным рикошетом по и без того истерзанному мозгу, вылетают в другое. — Норм… — Стискиваю зубы и, помня наказы Лиса, на корню давлю в себе желание послать кузена так далеко, куда даже «Вояджер»* не долетает. — А ты чего стоишь? — Кровь вскипает в венах, порождая новое желание грязно обматерить неблагодарного мудака. — Случилось что? Сломался? — засыпает меня вопросами брателло. — Все норм, Женька. — Усилием воли внушаю себе: я само спокойствие. — Спина разболелась. Вот и заехал немного отдохнуть, размяться. Уже собираюсь в путь. — Осознание, что брат не мог знать, что я стою, последним аргументом расставляет все точки над «i». — Нехер без дела звонить. Мне в роуминге твои ебаные приветы оплачивать в падлу, — не отказываю себе в возможности кусануть засранца и сбрасываю вызов. Упираясь лбом в холодный кафель, перевожу дыхание и пытаюсь собрать мысли в кучу, а они, как назло, разбегаются шугаными тараканами. Я не понимаю, за что он так со мной? Что я ему плохого сделал? Насколько ебнутым нужно быть, чтобы влезть во все это дерьмо, да еще и меня за собой потянуть? Что станет со мной, если меня загребут? Я просто не выживу среди приблатненной мрази, где даже Лис мне не сможет помочь, и останется уповать лишь на того, кто вроде бы от крещения должен стоять у меня за спиной, но видимо затерялся в этом Мире вместе с нательным крестиком, потерянным мной в тот же день, как на меня нацепил его деревенский поп в китайских кедах. В китайских кроссах возвращаюсь к злополучной машине, подкинутой мне, судя по всему, самим Дьяволом, но мой рыжей масти хранитель уже снова со мной. Обнимает, если не загребущими руками, то душой. — Дэн, с кем ты говорил? Я звонил, у тебя было занято. — Лис, до сих пор не знаю, как ты это делаешь, и какими силами владеешь, но мне действительно позвонил Жентос. — Не нужно быть Ведьмаком чтобы знать очевидные вещи, — просвещает меня новоявленный гуру. — Например то, что место, откуда ты пилишь, — крупный перевалочный пункт всевозможной дури — общеизвестный факт. Из Таджикистана ввозят и дальше по всей России раскидывают. — Почему эти вещи очевидны для тебя и не очевидны для меня? У тебя что, секретные осведомители есть? Карты таро? Мелок судьбы, что ты не только прошлое, но и будущее видишь? — Даже не знаю, почему ярость на Жентоса и раздражение на себя за собственную глупость вдруг начинаю перекидывать на Лиса. — Может поведаешь, что же меня ждет? Дальняя дорога? Казенный дом? Небо в клеточку, друзья в полосочку?.. — Дэн, я не могу исключить такой возможности, но поверь — я не допущу, чтобы ты попал за решетку. — Блять, — по-взрослому матерясь, зажмуриваю глаза в детском желании, чтобы все это оказалось просто страшным сном. — Лис, что-то мне стремно… Мне страшно. Страшно лишиться того немногого блага, что собрал по крупицам. Смертельно страшно снова сломать свою и так переломанную жизнь. Тоскливо страшно потерять из виду Елисея. — Малыш, мне тоже страшно… — От этого неформального, даже интимного обращения кровь ударяет в щеки. Лис меня уже так называл, но услышать это покровительственное слово сейчас оказывается для меня вдвойне волнительным. Парень молчит, будто хочет что-то добавить и обдумывает слова. — Страшно обидно, что я сейчас далеко, за тысячи верст от тебя. И как бы ни хотел, не могу оказаться рядом. Но это не значит, что я не смогу помочь. — И наполненный грустным теплом голос тут же меняет тембр, переходя на уверенно-деловой. — Итак, к делу. Едешь еще семьдесят кэмэ. Едь спокойно. Не гони. Не нарушай. Стационарных постов нет, но если вдруг тебя тормознут каким-то чудом нарисовавшиеся в этих местах гайцы, сразу позвони мне. Хотя этого не произойдет — стопудово. Там небольшой городок, а к трассе прилегает стоянка отдыха дальнобоя. На ней всегда полно транспорта. Затеряться не составит труда. Найди попутку… — Лис, ты сдурел?! — перебиваю самоназначенного руководителя операции «ХУизХУ», понимая что к моим уже существующим траблам добавляется еще одна — на чем добраться до дома. — На трассе? Ночью! Меня никто не посадит. На легковых сейчас просто не подвозят. Они даже не останавливаются. Я сам никогда никого не подво… — осекаюсь, договаривая «…зил» уже про себя. — Найдешь фуру! — Думаешь, что говоришь?! — кипячусь, злость мутит разум. — Да любой водила решит, что я блатной, и ебанет меня по черепушке монтировкой! — Не мели чушь! — прерывает мою пламенную речь строгий окрик. — С чего бы? Дальнобойщики всегда берут попутчиков. Им это даже на руку. Одна беда — поболтать любят. Слушаю и понимаю, что Лис не въезжает в мою ситуацию. Зато мое воображение вкупе с реализмом, сливаясь воедино, выдают вполне четкую картину расправы мускулистых мужиков над парнем с татуировками и рваным шрамом через лицо. — Хорошо, я попробую, — с сомнением соглашаюсь, только чтоб успокоить Лиса, или вселить в себя хоть толику уверенности, и перевожу разговор на другую тему: — Может, пальцы стереть? Я тут везде наследил. — Пф-ф-ф… — фыркает в трубку Лис. — Дэн, ты детективов пересмотрел. Это урки! Им на хер не нужны твои пальчики. Протри, конечно, баранку — мало ли, менты раньше найдут. И то могу сказать на девяносто девять процентов, что они — при нашей-то русской безалаберности! — ни хрена катать пальчики не будут. — Блять, я убью этого мудака! — в который раз взрываюсь. Ярость гейзером бьет через макушку в звездное небо. — Это я тебя прибью! — у Елисея, видимо, тоже сдают нервы, и он натягивает поводья, разве что пока еще нагайкой не хлещет. — Прекрати истерить! А то я тебя не прибью! Выпорю! — прилетает первый ментальный удар. — Будь мужиком! — второй хлещет, выбивая из мыслей дурь. И тут же, как поощрение, уверенное: — Ты справишься! — Йес, Сэр. — Уже привычно отзываюсь своему генералу, все еще нарезая круги вокруг машины. — Давай, решайся, — словно видя мои метания под яркими августовскими звездами, подталкивает в спину Лис. — Садись за руль. Газ в пол. А я пока найду тебе такси, если вдруг не найдется попутчика. — Ахуеть… — нервно ржу в трубку, нехотя усаживаясь в салон. — Ты, часом, не бог Фей? — Если хочешь, я для тебя им стану, — пользуясь случаем, внаглую заигрывает Елисей, слегка развеивая напряженную ситуацию. — Только скажи. — Я подумаю, — обещаю ничего не обещать, но уже планирую подергать этого хитреца за усы и хвост при первом удобном случае. — Думай, Дэн, хорошенько думай. А пока заводи тачку, и вперед. Самое главное — ничего не бойся. Я с тобой, а значит, ничего плохого не случится. Верь мне!*** Fink — Looking Too Closely ***
Двигатель рычит, ненасытно пожирая литр за литром девяносто второго. Снова пропавшие палки сети на экране айфона не добавляют радости в настроение, как и разболевшаяся от напряжения голова. Нервы сдают, но расслабиться нельзя. Позади светят фары машины сопровождающих меня с грузом их товара наркодилеров, а впереди мне на каждом перекрестке мерещатся черти с полосатыми жезлами в светоотражающих жилетах и как минимум десять лет неба в клеточку. А пока я еще на свободе, вольной птичкой лечу вдаль. Жизнь — вот такая дорога. Непроглядная тьма с небольшой полоской света, по которой ты стремишься вроде бы к своей цели, но на самом деле — бес знает куда. И хорошо, если этот клин не высветит чего-то страшного, но, к сожалению, случается и иначе. Наверное, Лис для меня стал таким лучиком, который не просто освещает мой путь, но разрывает в клочья крадущуюся ото всюду тьму. По всему телу, словно жгучие искорки от костра, разбегается возбуждение от мысли об этом до невозможности странном парне. Мой свет в окне. Мой темный Ведьмак. Мой инопланетянин… Кемпинг вижу издалека. Радуюсь россыпи огоньков, будто ребенок сияющей гирлянде на новогодней елке. Чувствуя облегчение, чуть придавливаю газ и влетаю из тьмы на освещенную и заполненную фурами стоянку. Набираю Елисею. — Лис, я на месте. — Очень хорошо, — радостные слова вслед за облегченным выдохом в трубку. — Дэн, прошу тебя, будь осторожен. Они светиться не станут. Скорее всего, через некоторое время отъедут, чтобы ждать тебя на трассе. Это наш шанс. Найди на стоянке такси. Номер Х***ЕР***. Зарядки в телефоне надолго хватит? — У меня с собой зарядное. Было бы во что воткнуть. — Выдергиваю из гнезда прикуривателя шнур, а то так и забыл бы впопыхах, пока выискиваю глазами заветное авто с шашечками. — Это хорошо, предусмотрительный ты мой, — почти не издевается Лис и продолжает командовать парадом, видимо войдя во вкус: — Но на всякий случай предупреждаю — доберешься до дома, первым делом позвони. Ну… или напиши. — Лис, ты восстановишь страницу? — тороплюсь спросить о наболевшем, выскакивая из чертовой колесницы. Спешу прочь от этой тачки, от этого места, от этой грязи. Единственное желание — домой! В теплые объятья моего паучьего угла. Моей пушистой малышки. Моего прозорливого Ведьмака. — Уже! Делов-то пара секунд. — Не могу сдержать улыбку, чувствуя, как вместе с розовеющим на востоке небом сквозь пепельные тучи моего Уныния теплыми лучами пробивается Счастье. — Я рад. И еще… — подбирая слова, нервничаю, как прыщавый старшеклассник, влюбленный в своего учителя. — Я хотел тебе сказать… — И мне не терпится сказать многое, но понимаю — не здесь и не сейчас. Все потом. А сейчас простое человеческое: — Спасибо, Лис. Я слышу его дыхание и еще… его улыбку. Это так странно, удивительно и подкупающе приятно — не видя, знать. — Не за что, Дэн. И еще… — Чувствую, что Елисей взбудоражен не меньше меня, и его состояние, растекаясь в груди жарким океаном Счастья, резонирует между нами. — Я хотел тебе сказать… — под стать мне держит театральную паузу, заставляя замирать сердце и взволнованно трепетать душу. — Жду тебя, малыш…