Ошибка

      Иннокентий протянул Ошибке нарисованную карту с точностью до каждого миллиметра, около которой были сделаны необходимые подписи. Ошибка, приняв работу, был явно приятно удивлён.       — Вы не тратили ночь даром.       — Для меня ночь не предназначена для сна.       Джек запрягал лошадей в чёрный с темно-зелеными украшениями экипаж. Вещей было мало, часть Ошибка брал с собой, чтобы иметь возможность воспользоваться немедленно, а не изучать содержимое укладок.       — Вы не боитесь, — заметил Иннокентий.       — Я уже этой нечисти служу лет тридцать с ряду, а тут всего-то вампир. Разве что вчера меня могли пугать ваши клыки, да и то… Вздумали вампира голодом морить.       Иннокентий слабо улыбнулся, пряча два ряда зубов, которые уже мало отличались от человеческих. Трое сели в экипаж, кони понесли. Вампира клонило в сон, но он держался и пытался сосредоточить взгляд на чем-то, но взгляд упрямо разъезжался.       — Идите спать, — сказал Ошибка.       — А? Я? Да, — пробормотал проводник и тут же исправился, — Нет, я не могу.       — Отчего же?       — А если вам понадобится помощь?       — Вы так все расписали, что это маловероятно. Да и разбудим мы вас, если что, не переживайте, — вмешался Джек.       Иннокентий молчал и, кажется, пытался найти ещё аргументы, но тщетно. Ошибка взял его за руку, вопросительно смотря. Вампир понял, что нужны объяснения, залился краской и сбивчиво отвечал:       — Ну… Я привык засыпать с моей игрушкой.       Вампир сконфузился, проваливается сквозь землю не получалось, этому сильно мешало сиденье экипажа. Ошибка тихо странно улыбнулся.       — И где же она?       Иннокентий молчал. Иннокентию было стыдно. Джек хитро смотрел то на Ошибку, то на вампира.       — Да что вы сконфузились? Ваш сосед вон, спит, обнимая подушку.       — Оня мягкая и приятно пахнет. — отвечал Ошибка, посмотрев одним глазом на довольно усмехавшегося Джека.       — Правда?       Иннокентий повернулся к сидевшему рядом убийце и с интересом и будто надеждой посмотрел на него. Ошибка почувствовал, что был тронут. Факт с подушкой пришлось признать.       — Так где ваша игрушка?       — Её уничтожили. Как только я стал работать. — вампир потер затылок.       Ошибка вздохнул и обнял Иннокентия, после чего стал гладить его по голове. Вампир сначала испугался, потом ничего не понимал, потом решил, что это не такой уж и плохой поворот событий, и благополучно заснул, обняв убийцу.       — Так кем она была? — спросил Джек, смотря на кольцо Ошибки.       — Женщиной, насколько помню. — убийца смотрел в окно.       — И какою эта женщина была? — слуга усмехнулся.       — Женственной.       Молчание вошло в экипаж, взяло скипетр, державу, село на трон и надело корону. Но воцарилось оно ненадолго. Ошибка перевёл взгляд на хитро прищуренные глаза Джека, устремленные на него.       — Тебе действительно это интересно?       — Ага, даже не потому, что автор истории хочет добавить немного о твоём персонаже.       — Погоди, почему мы иногда говорим, будто осознаем, что находимся в истории пятнадцатилетнего невысыпающегося существа, которое пишет это в половине третьего вместо того, чтобы спать?       — Потому что так и есть, а автору нечего делать.       Ошибка посмотрел на кольцо и тихо вздохнул, прикрыв глаза.       — Знаешь, я не умел любить, ни тогда, ни сейчас. Но она была, как ты выразился, особенной. Она знала, что я не могу любить, вернее, моя любовь не похожа на людскую, поэтому не требовала от меня каких-либо действий. Она не требовала подарков, цветов, брака, десять детей. Я больше дружил, если брать ваши мерки, даже был привязан. Иногда мои поступки были похожи на действия влюбленного, но она знала, что у меня может навеваться такое настроение. — Ошибка стал снимать и надевать кольцо. — Но, когда я все же делал ей подарки… Её лицо, её глаза надо было видеть. — убийца тихо радостно улыбнулся. — Это даже могло быть не дорогое украшение, да и не украшение вовсе. Просто красивая веточка розмарина, неказистый цветок, хоть маленький камешек, который надо сначала намочить, чтобы увидеть переходы цветов. Она смеялась вместе со мной, могла так же, как и я, подолгу смотреть в небо, хотя её это могло нисколько не интересовать. Она старалась меня понять и поддержать, хотя это порой было непросто. У неё был особенный для меня голос, да и присутствие её… У меня часто бывает, что ни с того, ни с сего голос, присутствие, внешний вид, запах кого-либо, с кем я секунду назад спокойно говорил, начинают вызывать сильное раздражение. Но она могла вовремя понять, когда я могу разозлиться, что ли. И брак… Она не навязывала этого. Конечно, её родители старались побыстрее её выдать, а наши отношения были без брака слишком долго. Лет десять точно. Но она меня этим не загружала, а упреки родственников старалась перенести сама, если я слишком уставал. И кольца эти… Скорее моё пожелание. Чтобы осталось о ней напоминание. На самом деле в браке мы не состояли, сначала не находили нужным. Я не хотел, хотелось сделать действовать наперекор её родителям, которые и меня порой доставали, а она не была против, для неё сами отношения были важнее официальности. А потом я стал наемным убийцей. Вернее, стали догадываться, что это чьих-то рук дело, да и я создал определённый образ для этой работы. Я… Кажется, я все-таки любил эту милую тихую женщину.       Молчание обратно залезло на трон. Потерев глаза, Джек посмотрел на хозяина и спросил, не веря своим глазам:       — Вы плачете?       — Да.       Ошибка в качестве подтверждения шмыгнул. Два раза.