похищение

В доме, где Джером держал Галлагера, пахло сыростью, сигаретами и медом. Медом и мятным табаком больше всего и Карлу это нравилось. Это единственное, что ему нравится в этом месте. — Что будешь на завтрак? Яичницу или мед с хлебом? — спрашивает рыжик, по-домашнему разгуливая в багровом халате и обязательно босяком. Холод привлекал Джерома. — Все вместе, без хлеба, — отвечает Карл, зная, что это очень вкусно. Джером взглянул с ноткой удивления на Карла, и ему уже нравятся вкусы этого парнишки. Он готов даже отвязать его, чтобы мальчишка нормально поел. — Я тебя отвяжу, но с одним условием. Расскажешь мне больше о Йене, — Валеска поставил две тарелки на стол и полил яичницу медом, облизав свои пальцы, на которые капнуло немного сладости. Карл уже не стал задавать вопросы или возражать, а просто кивнул. Джером быстро отвязал мальчика от стула, на котором он сидел и засунул наручники в карман халата, а сам прошел на кухню, сел за стол, тут же приступая к завтраку. Если это можно было так назвать. Карл прошел за похитителем и так же присел за стол, взяв в руку вилку, взглянув на нее, о чем-то задумавшись. — Если задумал убить меня вилкой, то это плохая идея, малыш. Она слишком не заточенная для убийства ме-е-е-ня, — Джером даже не смотрел на Галлагера, который испугано посмотрел на рыжего, — я могу дать тебе нож, но ты хоть умеешь с ним обращаться? — Умею, — быстро ответив, Карл начал размешивать уже жижу в тарелке и черпать медовое яйцо на вилку, которое быстро спадало, приходилось успевать, все помещать в рот, от чего возле уголков рта оставался мед. — Ну, так что, расскажешь мне о Йенни? — рыжик взглянул на Карла, старательно зачерпывающего яичницу, и выдавил тихое «ха». — И что же ты хочешь о нем узнать? — Карл не смотрел на рыжего психа, зная как бы, что это и есть долбанный Йен и, возможно, на все 99 процентов, что Йен перестал принимать лекарства в больнице, и спятил. Однако Галлагер все равно покорно говорил с ним и даже уже забыл, что он заложник, и это обычный завтрак двух братьев. — Все. Карл, взглянув на Джерома, увидел, что взгляд старшего слишком поменялся, и глаза потемнели, но, наверное, это просто освещение такое, ведь света не было, а был лишь дневной свет из окон. Карл решил поиздеваться и посмотреть на реакцию «брата». — Он педик еще тот. Ебет все, что движется с членом, — вилка блеснула в руке мальчика, — он такой же псих, как и ты, лежит себе, наверное, в больничке и пьет эту гадость из рук врачей. Джером положил вилку на стол, и продолжал смотреть на Карла, у которого слезились глаза. Кажется, мальчик этого не замечал за собой, что странно, он продолжал говорить о своем брате. — Называется лучший друг, — эти слова мальчик с трудом произнес, и слеза блеснула на его щеке, а вилка выпала из рук, и он ойкнул, заметив, как рука дрогнула, — полицейский, блять, называется. Джером улыбался, смотря на такую картину, видя перед собой расстроенного мальчишку, которого надо бы обнять и утешить, но Джером улыбается во всю и даже подложил руку под голову, как бы слушая внимательно Галлагера. — Этот мудак нас бросил. Наркоман недоделанный, — Карл рукой снес свою тарелку на пол, взглянув заплаканными глазами на Джерома, — Йен, что ты, блять, делаешь, урод? Нахуя весь этот цирк, пойдем домой, пожалуйста. Джером рассмеялся. — Пожалуйста, хватит, — прошептал младший и набросился на рыжего, схватив со стола вилку, приставив ее к лицу Джерома. — Я не Йен, мальчик, — хохотал Джером. — Хватит, очнись, Йе-е-ен! — крикнул Карл, смотря в глаза рыжему у которого и правда, темные глаза, темнее обычного, а безумная улыбка придавала лицу вид иного человека. «Может он действительно не Йен…», — пронеслось в голове у Галлагера, когда он замахнулся вилкой на Джерома. Тот быстро перехватил руку мальчишки и выбросил вилку подальше, сжав запястье, и надавил на плечи, заломив одну руку за спину. — Будь хорошим мальчиком, и я тебя не скормлю псам, — мило улыбнулся Валеска, пихнув Карла на пол. Встав с пола, Джером взял за шкирку бедного парня, приподнимая на ноги и надевая на руки наручники. Щелчок, и Карл падает снова на пол, на свои колени и плачет, всхлипывая. Карл сдался.