Начнем с истоков

– Александр и Валера, вы остаетесь на корабле, – распорядился Никита. – Жаль, я хотел посмотреть, – вздохнул Лерка. – Думаю, что еще успеешь, – пообещал князь. – Но сейчас нам нужны опытные стрелки. Роман и Славка идут с нами. Отряд охранников тоже поделили. Шесть человек, с очень недовольными лицами, остались на причале. Четверо отправились с нами. Славка уже свистнул Ершу и узнал, что приглашают нас в какую-то резиденцию на территории монастыря. – Парни, своими именами не светитесь, – напомнил Пашка. Он нам ещё с вечера мозги «промыл». Собрались, как на подбор, одни «князья»: Ярослав, Владимир, Александр. Особенно по поводу Ярослава волновался Пашка, чтобы не обвинили в самозванстве или еще в чем. Князем в Новгороде должен быть Ярослав Всеволодович. Хотя Павел не был уверен. Возможно, князь Ярослав уже уехал в Киев, оставив в Новгороде своего сына. В любом случае, упоминать такие имена не стоило. Тем более нашей целью был архимандрит. За ночь земля немного подсохла. Плюс монашек повел нашу группу вдоль берега по траве. Затем мы перешли на другую сторону по мосту. Особой грязи по пути не встретили. Покрытие моста было утрамбовано сотнями ног и по плотности не уступало асфальту. Никита даже каблуки своих выпендрежных сапог не запачкал. Впрочем, его это не сильно волновало. Наш князь с удивлением отметил, что отношение к нам со стороны местных жителей поменялось. Не иначе сказывался тот факт, что нас пригласил в гости глава новгородской епархии. А может, уже прослышали, как ловко обращаются с оружием сопровождающие заморского гостя охранники. Мужики снимали шапки и кланялись Никите. Дородные тетки тоже проявляли уважение, никто не плевался вслед. Молодые девушки хоть и прятали лица за платками, но глаза сверкали любопытством. Только детвора так и продолжала бежать впереди, оповещая всех о том, куда мы направляемся. Интерес был взаимный. Торговые лавки, мимо которых мы проходили, вызывали недоумение. Половину того, чем в них торговали, я определить не смог. Особенно поражали ряды с продуктами. Справочный материал по этому времени мы почитали, но все равно чувствовали себя туристами. Возле одной телеги, гружёной странными овощами, Никита затормозил. Сопровождение тоже встало, недоумевая, что привлекло внимание князя. Странные овощи и я оглядел. Размером и цветом напоминали картофель. Но картофелем это быть не могло. Я еще недоумевал, а Никита с придыханием пробормотал: – Трюфеля, целая телега. Теперь наша компания дружно обратила внимание на этот деликатес. Целая телега! Телега трюфелей! – Пашка, доведи до сведения, что я куплю это все, – попросил Никита. Монах, что вел нас за собой, сильно удивился. Но вежливо ждал, пока мы закончим торговую сделку. Дальше по пути следования ничто не приглянулось, хотя товаров было много. Пашка заверил, что такое разнообразие и активность будут еще на протяжении недели или чуть больше. А потом торговля свернется. Летом тоже не до того. И пока не соберут новый урожай, торговые ряды станут открывать только в воскресный день. Но купцы будут приезжать в течение всего года. Новгород один из богатейших городов этого времени. А еще и самый независимый. Предыдущим вечером Пашка рассказывал об особенностях Новгородской епархии. Из всего услышанного я пришел к выводу, что не только народ со своим Вече и замашками демократии отличался от того, что обитал в других княжествах. Священники тоже пожелали быть независимыми. Новгородский архимандрит подчинялся только Патриарху, и никому больше. Можно сказать, что мы удостоились большой чести. Не думаю, что любого купца приглашал к себе глава. – Похоже, наши подарки понравились, – скептически отозвался Никита по поводу приглашения. – На то и расчет был. Сам монастырь хоть и был виден, но располагался на приличном расстоянии от Великого моста. Я ожидал, что мы так и пойдем пешком. Но приятным сюрпризом оказалось то, что нас ожидали две вместительные гребные лодки. Оставалось только недоумевать, почему лодки были на этой стороне реки, а не причалили к пристани. Никита оставил наемников дожидаться нас на этом же месте. Мы же удобно расположились в лодках. Даже самим грести не пришлось. Сурового вида монахи без видимых усилий направили посудины вверх по течению. Потом еще умело пристали к берегу и повели за собой. Снова князь свои сапожки сберег. – Это не монастырь, а тюрьма какая-то, – нервно заозирался Серега перед воротами. – Скорее оборонительное сооружение, – не согласился Роман. – Видишь, окна как бойницы. – Не забывайте вовремя креститься и кланяться, – прервал их Никита. – Еще бы эти монахи сказали и показали, когда пора это делать, – дополнил Славка. Как-то среди нас не оказалось ярых верующих. Так-то понемногу все верили во что-то «высшее». Но на фоне последних событий и обретения магии вся религиозность поблекла. К тому же многие христианские каноны за века претерпели изменения. То, что мы помнили, не соответствовало этому времени. Нательных крестиков действительно еще не носят. А сама служба проводится на греческом языке. Мы не то чтобы греческий, но и этот «русский», который в большей степени напоминал украинский, понимали с трудом. Знаний языка катастрофически не хватало. Оценивать ситуацию получалось только по косвенным признакам и Пашкиным коротким справкам. Сопроводили нас в палату для уважаемых гостей (Пашка так думал). Но присесть не предложили. Монахи в своих черных одеяниях сновали туда-сюда. К Никите обращались вежливо. На остальных тоже посматривали с уважением. Наша черная форма на фоне черных ряс смотрелась вполне уместно. Только князь выделялся своим ярким кафтаном. Ему первому что-то типа кресла вынесли. Без спинки, но с подлокотниками. И даже две лавки для нас. Но это случилось уже после встречи с архимандритом. В целом, церемония встречи вышла скомканной. Я даже имени главы не запомнил. Или никто не назвал? Монахи тихо обращались к «авве», что-то уточняли и пытались наладить с нами диалог. Народа на этой встрече присутствовало немало. Мы во главе с Никитой чинно сидели на лавках по левую сторону. Архимандрит и еще кто-то из знати – напротив, у другой стены. Монахи и мелкие служки толпились у дверей, внимая и боясь пропустить хоть слово. Только проку от этой пространной речи архимандрита для нас не было. Слов практически мы не понимали и ориентировались только на жесты и взгляды хозяев. Никиту почему-то волновало, нужно ли снимать головной убор или можно оставить? Слишком уж пристально разглядывал его шапку знатный мужчина, что сидел рядом с архимандритом. Пашка в это время пытался распознать какие-то знакомые слова, сверяясь со шпаргалкой, и посоветовать ничего не мог. Роман и Славка поглядывали с тоской на свои арбалеты, которые попросили оставить у входа. Никита все же пришел к выводу, что наши кепки и шапку можно оставить. – Он просто завидует твоему головному убору, – прошептал я, оценив того представителя знати. Молодой и довольно симпатичный парень особо дружелюбным не выглядел. Глазами своими голубыми сверкал, то и дело сжимая кулаки. Пашка же никаких разъяснений не давал и по какой-то причине пребывал на вершине блаженства. Наконец, торжественная речь, совмещенная с молитвой, закончилась, и Никита решил, что пора разгружать рюкзаки с подарками. Первыми извлекли несколько икон, крестики и еще по мелочам различной христианской символики. Архимандрит радушно принимал подарки, кивая подручным, чтобы уносили в соседнее помещение. Только тому представителю знати подношения не понравились. В конце концов он не удержался и заявил: – Байдана жедати. – Кольчугу он возжелает, – перевел Пашка и снова с обожанием посмотрел на мужчину. – Все же я не ошибся. Сейчас именно одна тысяча двести тридцать шестой год, – дополнил наш историк. Пока Пашка занимался непонятными вычислениями, я начал доставать из своего рюкзака кольчуги. Вместилось туда у меня четыре штуки. Их вежливо и сложил на пол. – Голомя жедати. – А не оборзел ли ты? – не удержался я от замечания. Мало ему, видите ли! Еще хочет. Нахал еще и на арбалет кивнул, мол, тоже не откажется от подарка. – На фига монахам амуниция? – согласился с моим мнением Славка. – Это же Александр Ярославович, он воин, а не монах, – с придыханием заметил Пашка. – Я же вам вчера весь вечер рассказывал. Получается, что Ярослав Всеволодович уже уехал править в Киев и оставил в Новгороде своего сына. – Значит, он князь? – еще раз уточнил Никита. Противоположная сторона к нашей тихой беседе прислушалась. Тот Александр свой статус подтвердил кивком. Никита упражняться в древнерусском языке не стал и перепоручил беседу Павлу, который как мог пояснил, что мы меняем байданы на крестьян. Семьи или одиночки. И предложил по одной кольчуге за человека. Князь Александр не согласился. Торговля получилась азартной. Сошлись на трех кольчугах за человека. Только теперь князя не удовлетворило количество запрашиваемых людей. Он бы нам и больше выделил, но вместить столько на корабле не получится. Зато со сроками определились. Через пять дней нам доставят крестьян. С торговыми вопросами мы примерно всё утрясли. Но этот князь отвлек нас от основной задачи. В рюкзаках оставались еще подарки. Несколько луп, иглы и карта были вручены архиепископу. Тот в ответ сообщил, что можно пройти в трапезную и откушать, «что бог послал». – Лучше бы мы вежливо отказались, – стенал Серега за столом. – Не буду я такими ложками есть. И вообще что это? Тех окон, что имелись в помещении, было явно недостаточно. Других источников освещения в обеденное время не предлагали. Рассмотреть предложенные яства удавалось с трудом. – Какая-то каша, ягоды, хлеб, запеченная рыба, – разглядывал Славка еду на столе. – Паша, будет ли это невежливо, если мы не станем все пробовать? – поинтересовался Никита. – Берите хлеб и делайте вид, что у вас особый рацион питания, что-то вроде поста. Пить мы тоже не стали. И, естественно, возникли вопросы. Никита напросился снова к архимандриту в гости на следующий день. Мол, заодно расскажем, отчего только хлеб взяли. Князь Александр на обед не остался. Он, когда выторговал кольчуги, сразу ушел. Никак отправился лично крестьян собирать. Но как-то без него общаться стало спокойнее. На обратном пути отловили того мужика с телегой трюфелей. Пригнали телегу на пристань, обменяли грибы на два мешка зерна. Дядька остался доволен, мы тоже. День прошёл не зря. Много чего успели сделать. И уже на корабле Славка поинтересовался у Пашки, чем этот князь знаменит. – Ты что, про Александра Невского никогда не слышал?! – ужаснулся Пашка такой дремучести. – Так это он был? – в свою очередь удивился Никита. – Ты же упоминал другого князя. – Князь Ярослав только-только убыл из Новгорода. Это его сын. – А сколько сейчас лет Александру Невскому? – задался вопросом Серега. – Примерно семнадцать или чуть больше. Молодой совсем. Из двенадцати детей он второй по старшинству сын Ярослава Всеволодовича. Этот вечер снова был посвящен истории. Только слушали мы Павла гораздо более внимательно. Странно осознавать, что можно видеть и разговаривать с такими историческими личностями. – Об Александре Невском у историков сложилось неоднозначное мнение, – продолжал Пашка повествование. – То самое Ледовое побоище не было таким уж грандиозным, как нам его преподносили долгие годы. Александр не проиграл ни одной битвы может потому, что старался избегать таких соперников, которые были ему не по зубам. Да и сам факт, что Александр потом заключит союз с монголами, говорит о многом. Не просто подружился, а еще стал побратимом сыну Батыя. Конечно, он не предатель, а просто обезопасил таким образом свои земли. – В какое все же интересное время мы попали! – восхитился Роман. – Столько известных личностей, столько событий... – Роман помолчал и продолжил: – Не случится. В эту ночь дежурных Никита не назначал. Те, кто хотел проверить наш корабль на прочность, это уже сделали. И смысл лишать себя сна? Видеозаписи потом, конечно, пролистали. Тати не приходили, а нанятые охранники снова беззастенчиво продрыхли всю ночь. С утра пораньше заявился посыльный от архиепископа и сообщил, что лодки нас ждут. Никита обещал привезти товар для обмена на соль. Кажется, монахам очень не терпелось посмотреть, что мы ещё им предложим. Только наемники восторга по этому поводу не выразили. Мешки с кукурузой, картофелем, фасолью и зерном именно им пришлось тащить до лодок. Правда, в этот день лодки монахов пришвартовались на нашей стороне. Обменять продукты на соль труда не составило. Никита надеялся, что монахи отнесутся к этим растениям с должным вниманием. У нас даже книжки с цветными иллюстрациями имелись. Пошаговая инструкция, как сажать и ухаживать за картофелем, какие блюда готовить. То же самое и про кукурузу. Пашка где-то вычитал, что индейцы при посадке кукурузы кидали в ямку рыбьи головки или хвосты в качестве естественного удобрения. Это и отобразили в иллюстрациях. Надо сказать, что книги вызвали больше восторга, чем сами растения. И уже после презентации перешли к основному вопросу. Наверняка подаренные в предыдущий день увеличительные стекла монахи уже опробовали. И должны были сообразить, что обработанное таким образом стекло увеличивает изображение. Никита намеревался подарить ни много ни мало, а микроскоп. – Надеюсь, что им не станут забивать гвозди, – бормотал он, подготавливая инструмент к работе. Расположиться с оборудованием пришлось на улице. Слишком темные помещения монастыря мало подходили для демонстрации. Несколько монахов и сам архиепископ с интересом наблюдали за нашими приготовлениями. Непонятный для них прибор мы разместили на столе. Рядом устроили небольшой очаг. В маленьком котелке вскипятили воду. И, наконец, Пашка начал рассказывать. Схему и внутреннее строение микроскопа продемонстрировали всем. Монахи дружно покивали, соглашаясь, что очень похоже на ту лупу, которую они уже опробовали. Первым под микроскопом показали каплю кипяченой воды. Восторгов было много. – Молодцы, понимают, что это увеличение мелких объектов, – с удовлетворением заметил Никита. Следующие эксперименты должны стать революционными во всех отношениях. Капля воды из колодца, капля из лужи, из реки. Над этим объектом архимандрит завис надолго. Смотрел, отклонялся в сторону, снова смотрел. Поинтересовался, действительно ли столько маленьких животных обитает в речной воде. Пашка подтвердил. Напоследок, чтобы уж совсем быть в «теме», мы продемонстрировали каплю воды, где какое-то время лежал серебряный крест. Пояснять, что серебро обеззараживает воду, никто не стал. Для монахов это была святая вода, наглядно демонстрирующая малое содержание в ней микроорганизмов. Вот это получился настоящий фурор! Павел добавил, что золото, железо и дерево в виде крестов не подходит. Только серебро, показал он жестом. Монахи поняли. Встали и дружно запели. Потом архиепископ какую-то молитву прочитал. Церемония затянулась. А у нас по плану были еще демонстрации. Но часа через полтора мы вернулись к микроскопу. – Главное они уяснили: воду кипятить, из реки и луж не пить, – резюмировал Никита. Обед и мы, и монахи пропустили. До самого вечера продолжали эксперименты. Никита хотел не только показать, как много всякой дряни на грязных руках, но и как с этим бороться: простейший щелок из золы, мыло и рецепты его приготовления. И, конечно же, финальная речь Пашки о чистоте тела и души. Небольшой иллюстрированный учебник был подготовлен давно. Текст на русском языке, но картинки были наглядными. Настолько наглядными, что архимандрит сам сообразил, что чистота посуды, из которой нам предлагали еду, предыдущим днем стала причиной отказа разделить с монахами трапезу. В целом, день прошел плодотворно. – Надеюсь, что это все не впустую, – потирал виски Никита, когда мы возвращались домой. – Определенно не впустую, – заверял Роман. – Архимандрит наверняка уже сел писать послание в Рим или куда еще. Ты же им так хорошо показал разницу между святой водой и из обычного источника. – Если повезет, то идея о чистоте тела и души приживется в Европе. В любом случае у нас свои цели и свое княжество, для которого нужны люди. До встречи с князем Александром оставалось еще три дня. Ярослав засел в каюте клепать копии кольчуг и арбалетов. Решено было подарить князю несколько самострелов. – Не думаю, что это разумно, – возражал Роман. – Повторить технологию они не смогут. – Это подарок, – отмахнулся Никита. – Лучше подумайте, что можно обменять на меха. Хочу Вовке медвежью шкуру перед камином кинуть. – У нас же нет камина, – напомнил я, хотя мысли уже ушли в эротические фантазии, представляя, что можно на той шкуре вытворять. – Сделаю камин, – пообещал Никита. – Я бы от воротничка или шапки из соболя не отказался, – тут же встрял Серега. – Парча, шелк? – предложил Лерка. Это все можно было воспроизвести магией. – Давай. И еще от столярного станка нужно избавиться. Завтра же устроим презентацию для широких масс.