***
Расчет был верен — Леви был дома и совершенно не ожидал увидеть Эрвина. Раньше он бы бросился ему на шею, как делал каждый раз, когда Эрвин возвращался с чего-то опасного — живой и максимально здоровый. Сейчас же Леви опустил руки и замер, словно оглушенный. Словно не знал, что делать. А потом повторил ранее сказанную фразу: — Я уйду. Даже сейчас, если хочешь. — А если я не хочу, чтобы ты уходил? Леви удивился. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — повторил Эрвин. — С чего ты решил, что я вообще могу этого захотеть? — Я тебе врал, — сказал Леви тем тоном, каким обычно признаются, что жрут детей или убивают собак лопатой ради веселья. Эрвин пожал плечами. — То есть… ты меня не любишь? И не любил? — Не… не в этом дело. — Решив, что уходить в эту минуту ему не придется, Леви сел на подлокотник дивана. — Тогда ничего страшного. — Эрвин… Я подставил тебя. И детей. Всех. Я соврал тебе, еще когда сказал свою выдуманную фамилию, — Леви усмехнулся. — Я чертов Аккерман. Он ждал, что Эрвин скривится. Может, устроит скандал. Ударит его, хотя никогда не бил, даже шутя, даже заигрывая, как Найл Доук, который шлепнул его по заднице за секунду до того, как Леви вышел из себя и показал ему, что думает об этом. Он и так сам себя заел за прошедшие дни, только всяких левых альф ему не хватало. — Тогда все встало на свои места. — Ты… — Конечно же, я догадывался. Думаешь, тебе сделали бы бумаги без запроса в Каранес? Просто я думал, что ты расскажешь мне, но ты не рассказывал, а я не настаивал. Леви закрыл лицо руками. — Я думал, что ты любишь идеализированного мягкого и доброго меня. А я не мягкий и не добрый. Эрвин подошел к нему и опустился на пол рядом диваном. Он не расспрашивал, кто такие Аккерманы, видимо, знал эту старую басню о павших, затоптанных, задавленных. Людях, чьи предки купались в роскоши, которые распродали остатки золота в первом же поколении упадка, выменяли на еду. Промолчал также о том, что даже в Элдии можно продать человека с такой фамилией за большие деньги. Такие большие, что закроют глаза на все твои грехи. — Знаешь, кого я люблю? Человека с синяком на половину лица и лопнувшей губой. Ты на меня тогда так зыркнул — и я пропал. Если кто-нибудь когда-нибудь раскопает всю эту историю, я получу большой выговор за превышение полномочий. А с фамилией… пусть кто-нибудь рискнет сказать, что ты не Смит. — Знаешь, — сказал Леви, — эту дурацкую историю про низ и верх булочки? Я всегда думал, что герои оттуда тупые, потому что за столько лет не смогли разобраться, что кому нравится. — А оказалось, что мы не лучше? — Не лучше. Они помолчали. Леви погладил Эрвина по голове, зачесывая пальцами волосы на одну сторону. Развод, который он уже успел себе придумать, отменялся. — Скажи… тогда в новостях показали кого-то из твоих знакомых? Леви не сразу понял, о чем он, но потом вспомнил. Он тогда ходил уже круглый, как пляжный мяч с колокольчиком внутри, а Эрвин взял отпуск, чтобы свозить его к океану, потому что Леви-детям-им всем нужен йод — и что-то там еще вроде солнца и горячего песка тоже нужно. Они сидели на чемоданах — поезд был утром, — когда в новостях показали теракт в Марли. Пылал особняк министра экономики, журналистка с элдийского канала рассказывала, что внутрь проник неизвестный и в одиночку устроил бойню, после чего раздался взрыв. На данный момент террорист обезврежен и проводится эвакуация тех немногих, кто остался в живых. Причины происшествия и мотивы выясняются. Было позднее время, новости шли без пиксельной маски на всяких неприятных моментах. Леви сидел на этом самом диване и смотрел, как полицейские выводят рано поседевшую женщину примерно на том же сроке, что и он сам. Смотреть на нее ему было… никак. Но от понимания того, что если там она, то и долговязое обгоревшее тело преступника принадлежит знакомому ему человеку, стало больно. Кенни не мог изменить ничего, но ушел ярко. — Да. Человек, который помог мне… во всем. — Это он научил тебя, как врезать Найлу? — И это тоже. Ну, может, с Доуком он немного переборщил, но не похоже, чтобы Эрвин был против. — Нам нужно отдохнуть от всего этого. Поехать куда-нибудь, только не машиной. И не самолетом. Поезд? — спросил Леви. Эрвин улыбнулся. — Как скажешь.***
— Я не буду это есть! — возмутился Эрен, отталкивая прочь коробочку с завтраком. — Ну так не ешь, — ответил ему Леви. — Папа съест. Эрен удивленно захлопал ресницами. Они сидели у воды на расстеленном покрывале. Рядом валялся сложенный зонт — еще было слишком рано его открывать. Вот к десяти утра, когда солнце поднимется выше… Но тогда на пляж притащатся другие отдыхающие и атмосфера совершенно изменится. — Можешь поймать себе чайку, если хочешь. Или медузу, — предложил Леви. Эрен посмотрел на отца. Эрвин предпочел молча жевать, делая вид, что ничего не замечает. Эрен задумался. Что-то ему подсказывало, что коробочка с едой может оказаться у него на голове. Проверять он не стал.