Кинолента воспоминаний

– Привет, занята? – Привет. Убираюсь немного, но вообще не особо. Уже почти закончила, – Алиса улыбнулась, прижав телефон плечом к уху, чтобы подвинуть книги на полке, с которой она вытирала пыль. – Тогда прекрасно, потому что я стою под твоим подъездом с тортом. Сегодня год, как мы познакомились, – Борис тоже не смог сдержать улыбку. Парень рассудил, что это беспроигрышный вариант напроситься к подруге в гости. Конечно, совесть смущала его тем доводом, что так поступать не совсем красиво, но он заткнул её ответными аргументами, мол это не раннее утро, не поздний вечер, и вообще, он уточнил, не занята ли девушка. После ночной поездки в такси прошло уже чуть больше двух месяцев, но они ни разу не затрагивали тех тем. Притом отношения будто бы поднялись на ступеньку выше, хотя ничем кроме дружбы всё ещё не пахло. – Это шантаж и провокация, – возмущенно выдохнула Алиса, зная наверняка: Боря по голосу чувствует, что она продолжает улыбаться. – Двадцать шестая квартира, второй этаж, – без боя сдалась девушка, направляясь к домофону, чтобы открыть дверь нежданному гостю. За это время студентка окончательно убедилась в том, что Борис ей явно симпатизирует, но предпочитала закрывать на это глаза. Говорят, там, где есть любовь, нет дружбы. А дружба – одна из самых дорогих ценностей в человеческой жизни, и терять такое сокровище Алиса не хотела. Особенно после того, как смогла окончательно и бесповоротно довериться этому человеку. Поэтому девушка продолжала играть с самовнушением, уверяя себя: Борис тоже считает её своим хорошим другом. Счастье в неведении. Или же в неверии. – Привет, – радостно поздоровалась она во второй раз, попытавшись обнять парня, когда тот вошёл в квартиру, но большая коробка с тортом послужила причиной неудачи. – Боже, этого торта человек на десять хватит! А нас трое всего. Бабушка только завтра с деревни вернется… Разувайся, проходи на кухню, сейчас чайник поставлю. Алиса понесла коробку на кухню, полная привычной суетливости. Иногда Боря поражался, как в этой девушке находится усидчивость, нужная для учёбы в меде. И до сих пор не мог понять, как она удерживает эту беспечную оболочку, под которой скрывается та серьёзность пережитой трагедии, которую он видел однажды. Со стороны казалось, что брат с сестрой абсолютно неравнозначно переживают потерю матери. На самом же деле, Алиса просто старалась не замечать то, чего она не хотела видеть. Сначала получалось не очень хорошо, но с годами умение пришло само собой. Идеально это состояние описывала героиня романа “Унесённые ветром”. Проверенный способ Скарлетт:” Я не вынесу, если буду думать об этом сегодня. Подумаю завтра” приблизительно так же работал и с Алисой. – Не хочешь вечером с Тайлером прогуляться? – Боря сел на табуретку, подбирая внезапно оказавшиеся слишком длинными ноги. Периодически парень звал подругу прогуляться в том старом парке, они брали пса на поводок и шли выгуливать его, тихо переговариваясь о чём-нибудь. Тайлер определённо не был запланированным способом знакомства, но причиной всё-таки был, поэтому вполне логично было бы совершить такую прогулку и сегодня. – Можно. Тем более погода позволя… – Лис, ты не видела… – не прозвучавший вопрос завис оборванным на середине вместе с появившемся в дверном проёме подростком. Тот уставился на незнакомого парня, в этот момент так же пристально смотревшего на самого Артёма. Мальчишка сделал шаг назад, инстинктивно прижав к груди большого плюшевого медведя, которого до этого тащил за лапу по полу. То ли машинально пытаясь закрыться от незнакомого человека (всё, что попадало в разряд незнакомого, автоматически переходило в список опасного), то ли собравшись защищать игрушку. Во взгляде Бориса читалось такое удивление, будто всё это время в рассказах Алисы о брате он искренне видел вымышленного персонажа, а сейчас тот привиделся ему на самом деле. Сам образ этого подростка с плюшевым медведем в растянутой полосатой кофте, съехавшей с плеча, как-то не вязался с описанием среднестатистических молодых людей лет шестнадцати. По крайней мере, столько Артёму было, если полагаться на слова его сестры. Боря заставил себя прекратить разглядывать выражение лица мальчишки, застывшего с приоткрытым ртом, и отвёл взгляд. Парень попытался представить себя мать девушки. Артём был не особо похож на сестру, и даже серо-голубые глаза смотрелись по-другому, хотя у Алисы радужка тоже смешивалась из этих двух цветов. В глазах подростка стояли грязноватые лужи таявшего снега, в которых отражалось по-весеннему яркое, голубое небо. И застывшая боль прошлого. То, что мальчишка так и не научился прятать в отличие от своей сестры. Жизнь была игрой. Актёрской. И даже в этой игре Артём проигрывал, потому что совершенно не умел скрывать свои эмоции. – Тём, не бойся. Пошли торт есть, я вас познакомлю, – обернулась девушка, залив чай кипятком. Она называла его Тёмой, он её – Лисой. Привычка, оставшаяся с детства. Немного контрастировало с бабушкиным обращением, которая звала внука не иначе как Артемий, но этого всё равно никто не слышал. Борис был первым гостем за весьма продолжительный промежуток времени, не считая Кирилла, иногда забегающего повидаться с Артёмом. Они были друзьями буквально с песочницы, и после той аварии Кир стал единственным, с кем замкнувшийся в себе подросток продолжал поддерживать общение в реальной жизни. Друг какое-то время ещё пытался вытащить Артёма на улицу (пару раз даже удавалось, но они практически не заходили дальше лавочки под подъездом), а потом смирился, иногда всё-таки вздыхая о том, что его походы в гости больше напоминают то, как людей навещают в больнице. Впрочем, последнее время Кирилл заходил очень редко: подготовка к экзаменам занимала почти всё свободное время. Одиннадцатый класс давал о себе знать. На предложение войти в кухню мальчишка отрицательно помотал головой, делая ещё один шаг назад, в глубь коридора. Артём понимал, что когда он начинает вести себя как ребёнок, это выглядит как минимум странно, но ничего не мог с этим поделать. Тем более, его никто не осуждал, списывая всё на включающуюся защитную реакцию, а такие припадки детства определённо были лучшей альтернативой панических атак, случавшихся при виде крови и машин. Расстаться с потрёпанным медведем, подаренным Артёму мамой на последний Новый Год, который они отмечали вместе, тоже было выше его сил. – Тём? Всё хорошо, – Алиса тихо позвала брата, взяв того за руку и мягко потянув на кухню. Борис сидел, не пытаясь абсолютно ничего предпринимать. Девушка рассказывала ему о подобных случаях, но сейчас он не мог решить, как себя лучше вести и что говорить. Артём, шумно сопя, сел подальше от незнакомого парня, медведя посадив на отдельную табуретку и прислонив к холодильнику, чтобы игрушка не упала. – Тедди? – Боря тактично поинтересовался именем плюшевого друга, кивнув в его сторону. – Артур, – твёрдо отрезал подросток, нахмурившись. Алиса усмехнулась, ставя на стол тарелки с порезанными кусками торта, и взъерошила волосы брата. Тот ощущал чуть ли не физическую потребность в тактильных ощущениях. Это помогало ему чувствовать себя спокойнее. – У вас у всех имена на А начинаются? – беспомощно вздохнул Боря, подняв вопросительный взгляд на девушку. – Артур – это медведь с кельтского, – пояснил Артём, забираясь на табуретку с ногами и обнимая колени.