***
В момент, когда Дами взбрело в голову сбежать из этой страны, тут разгневались небеса, серые тучи закрыли солнечное послеобеденное небо, а зловещий гром загремел не только за окном, но и в душе девушки. Небеса, видимо, дают знак остановиться, но Дами быстро перекидывает всё на погодные изменения природы. Дворецкий Пак спокойно выслушал неуверенное требование быстрой связи с господином, скептически передал свой телефон, который он умело прячет от чужих глаз долгое время, и ушел по своим обязанностям, уверив Дами вернуться через полчаса. Гудки в такт дождю барабанят по ушным перепонкам, звонко отдаваясь в грудной клетке. Дами уверена, что сердце скоро взорвется от смеси тревожных звуков, пытающихся остановить пленницу от бредовой идеи, но смелость — крохотная и уже немного подзабытая — тонкой сеткой на глаза осела. Нетерпеливо ждет, облизывает сухие губы, обхватывая кусочки засохшей кожи, кромсает меж зубами и нервно глотает. Шею потирает, где прошелся хосоковский влажный язык, побольше вдыхает кислорода, касается зацелованных мест, виновато прикрыв глаза. Потому что хочется ещё. «Хосок тебе чужой», кидается вмиг проснувшаяся совесть ядовитыми фразами. Дами до крови откусывает шуршащую кожу нижней губы и, почувствовав металлический привкус во рту, тихо ругается такими же, что Чон часами ранее, словами. Копировать старшего уже вошло в привычку. — Ты хочешь сделать что? — надменно усмехаясь, переспрашивает Намджун в трубку. — Побег, — тише предыдущего отвечает. — Помоги мне сбежать. Голос по другую сторону связи упорно молчит, сконцентрированное дыхание мужчины мирно достигает слуха Дами, но это отнюдь не успокаивает. Девушка от злости пускает пятерню в волосы, как слышит умиротворенный ответ: — Нет. — Но почему? Пожалуйста, — непонимающе стонет в трубку Дами. На глазах собираются слезы обиды, паника бежит вверх по позвоночнику, а нижняя губа предательски подрагивает. — Сделай это ради Крис, хотя бы! — Не по-плану, — хмыкает Ким, сопровождая ответ зеванием. — Ты еще мне пригодишься. — Я не хочу больше участвовать в этом, — девушка поднимается с кровати. — Я боюсь. Намджун заливается приглушенным смехом. Сдерживается почему-то. — Боишься чего? — застает врасплох. — Только не говори, что испугалась жестокости Хосока? Вы этот этап уже прошли и не раз. Так отчего у тебя голос дрожит, раз поджать хвост рвешься? Дами повторяет вопрос Намджуна про себя, хотя прекрасно знает ответ на простейший вопрос, но упрямо заталкивает его в темный угол души, плотно закрывает и выбрасывает ключ. Это неправильный ответ. Его нельзя говорить вслух. — Неужели, — фальшиво-удивленно начинает Ким, приторно улыбаясь в трубку. — Заигралась со своей ролью? — Нет! — слишком резко отвечает Дами и быстро прикусывает губу, закрывая рот от лишних слов. — Я боюсь за свою жизнь. Хосок слишком агрессивен последнее время. — Хорошо, — подозрительно быстро уступает Намджун, торжествуя про себя, что и вторая приманка клюнула на наживку. — Допустим, это так, но ты ведь понимаешь, что своим исчезновением вызовешь сейчас подозрения? — И сколько мне ждать тогда? — Совсем немного, — загадками отрезает дальнейшую попытку выпросить спасение. — Тебе нужно выполнить еще несколько заданий, и, я обещаю, отправлю тебя туда, где Хосок тебя не найдет. Слово джентльмена. Звучит слишком сказочно. Обещания Намджуна не вселяют уверенности в душе девушки, но та себя кормит ложными надеждами и покорно соглашается с новыми условиями. Дами завершает свой десятый круг отчаянья по комнате, плетется к окну и вглядывается в темное небо. На облаках преобладают холодные оттенки. Резко отскакивает назад от звуков громкой молнии, хватается за сердце, начавшее уже свой марафон, и рефлекторно пальцами дотрагивается до нижней губы. Разодранные половинки губ напоминают о том, что случилось часами ранее. Поцелуя не было, но такое ощущение, что мужчина вдоль поиздевался над девственными губами — настолько красными и опухшими они теперь стали в сумеречном отражении окон. Дами жалобно хнычет от мысли, что эти ощущения так и не стали реальностью. Уже жалеет. Глупая идиотка. — Тогда что мне делать сейчас? — Детали тебе сообщит Пак через пару дней, а пока всё просто: стань тенью Чона, а потом, — лукаво прыскает довольный Ким в трубку, слушая беспокойные вдохи Дами. — Потом незаметно убей его. И я дарую тебе свободу. Девушка, практически не дыша, отходит назад. Собственное отражение в окне наводит жуткий страх. — Этому не быть, Намджун. Я — не убийца, и не стану убивать, — злобно шипит собеседнику Дами, падая на пол рядом с кроватью. Собирает ноги в позу эмбриона, думая, что это отгородит её от последующих слов Кима, и кладет голову на коленки. — Я не смогу. — Эх, Дами, — качает Джун головой, откидываясь на свой кожаный диван в кабинете. Убирает с колен тяжелую папку с фотографиями и ставит ноги на столешницу. — Ты уже убийца. Мне напомнить тебе, как и где это произошло? — с нотками явных угроз сквозь зубы цедит мужчина. Ким достает из папки старую фотографию, где изображены два взрослых человека и месячный ребенок, местами уже пожелтевшая, и, не сводя с фотографии глаз, говорит: — У тебя это семейное, поэтому ты справишься. Если твоя рука не дрогнула на ринге, сомневаюсь, что ты будешь раздумывать на войне, крошка. Ты сделаешь это. — Ты мне не указ, — резко подняв голову, отказывается Дами. — Я тебе не папочка, чтобы нянчиться, — с усмешкой соглашается Намджун. — Ты выполнишь приказ, иначе я сдам тебя принцу быстрее, чем у вас начнется семейный ужин на двоих. Я выйду из дерьма сухим, но ты, Ли Юбин, ты потонешь. И утопит тебя человек, с которым ты делишь кровать. Я знаю всё о тебе, даже больше тебя самой, так что будь хорошей собачкой и не рычи на хозяина. Дами раздраженно прикрывает глаза. В ушах по буквам отдается серьезная и реальная угроза, а в грудной клетке сердце разгоняется с бешеной скоростью только от мысли, что Хосок способен утопить девушку в собственной крови. Хотя и верит, что он передумает в последний момент. Ну не глупышка, правда? — Ты хуже Хосока, Ким Намджун. Тебе это говорили? — Пропущу мимо себя это оскорбительное сравнение, — не уступает мужчина, прыснув в трубку. Ким теряет интерес к людям на картинке, поэтому лениво отбрасывает фотографию на пол, та гладко касается пола и катится под второй большой диван. — Надеюсь, ты примешь правильное решение, и мы продолжим наш союз. Пока, Ли Юбин. И вновь слышатся противные гудки, но в этот раз они приносят несчастные новости. «Надежда умирает последней», часто говорила Крис, когда забывала делать домашнюю работу и полагалась на милость учителей. Эти же гудки убили ту крохотную надежду в душе девушки и теперь, как назойливая звуковая сирена, громко отдаются в голове. Предупреждают о последствиях, которые принесут больше бед, чем убитая надежда под сердцем. Девушка гипнотизирует телефон долгим отчаянным взглядом, и с каждой секундой озарения, что она оказалась меж двумя огнями, зрачки Дами увеличиваются в размерах. Она легко повелась на внешнюю дружескую оболочку Кима, слишком бездумно понадеялась, что он другой. Намджун такой же, как и эта страна. Гнилой, фальшивый и жестокий. Дами не позволит другим рушить то, что девушка вдалбливала в голову долгими тренировками и занятиями. Она просто не имеет на это право. Обхватывает дрожащие коленки, раздумывая как ей теперь быть. Дами сбилась с правильного пути, и ей нужно было вернуться в строй, потому что умиротворение между ней и Хосоком не будет вечным. Находясь в полной изоляции от внешнего мира, девушка понимает, чего добивается старший принц. Если не контроль, то изоляция полностью сломает человека. Однако Дами, слишком долго прибывающая в этом доме, слишком поздно осознаёт масштаб угрозы. Дами устало выпускает тревожный выдох, поднимаясь на ноги от стука в дверь. Дворецкий сдержанно кивает головой, забрав телефон с рук, и, особо не церемонясь, поворачивается на сто восемьдесят градусов, бесшумно исчезнув в коридоре. Светильники, повешенные на стенах, потухают, позволяя ночной тьме окутать коридор с ног до головы. Лучики света сочатся только из щели приоткрытой комнаты Дами, однако этого очень мало, чтобы противостоять могучему мраку. А Дами не может противостоять своим внутренним желаниям. Девушка закрываться в комнате не спешит, наоборот, глазами дверь чоновской комнаты гипнотизирует, словно что-то для себя решить пытается, шагнуть туда рвется, но потом, проиграв в борьбе собственной совести и гордости, тихо прикрывает дверь. Нельзя. Дождь за окном практически прекратился, однако темные тучи до сих пор красуются на небе, выжидая следящий правильный момент, и эта темная картина, как будто нарисованная художницей-природой самыми холодными тонами, полностью завораживает Дами. Будто бы Судьба нарочно уговорила Мать природу выставить внутренние переживания девушки на всеобщее обозрение. Даже природа знает о ней больше, чем сама девушка. Дами, не отрывая взгляда от ночного неба, осторожно садится на холодный подоконник и кладет голову на ледяное стекло. Падающие с крыши капли дождя звонко отдаются в голове, заглушая тревогу на душе, поэтому девушка блаженно закрывает глаза. Успевшие похолодеть руки обнимают колени, позволяя Дами положить голову на них и целиком отдаться своим мыслям. Абсолютная темнота позволяет ей расслабиться, не думать о словах Кима и просто выпасть из реальности, а крупные остатки дождя играют своеобразную музыку, проникаясь в самое сердце. Только она помогает девушке не разрыдаться в этом запутанном пути. Как так вышло, что она стала зависеть от своего врага? Почему Судьба так жестоко играет с девичьим сердцем, что еще не обрело стойкость под ногами? Оно ведь уже истерзано, побито и обоженно жестокостью этого мира. Тихо скулит в груди, кровью обливается от своей глупой нежности к принцу, для которого она одно лицо из тысячи. Чон умело держит хрупкое сердце в ладонях, стоит протянуть к нему руку, как он тут же бросает его под ноги. Это худший кошмар для влюбленной души. Это наихудший позор для тигриного сердца война. Однако, это — самый реальный исход для Ли Юбин. Потому что Хосоку её любовь не нужна. Девушка чувствует себя цветком в руках того, кто не собирается за ней ухаживать. От этой мысли растрепанное сердце предательски сжимается, пуская обиды наружу через соленые слёзы. Если Дами месяцами ранее сказали бы, что она будет плакать из-за человека, убившего её семью, то она незамедлительно пустила бы несколько стрел между глаз сказавшему такую нелепость человеку, но у нынешней Дами не поднимется рука. Каким бы Хосок ублюдочным монстром не был, он крепко засел в девичьей голове. Пустился по всему телу через кровь в венах, осел на коже своим темным дыханием во сне и, кажется, сократил весь мир некогда амбициозного война до одного себя. Отвратительное чувство, однако… Дами уже не помнит другие лица, они все смешались между собой, размазались по стенкам памяти, разбились об четыре стены этого дома, и только образ старшего принца четко виден на горизонте. Прискорбно, но девушка уже позабыла многие лица, что она видела каждый день в Лиене, только отдаленно чувствует их уровень значимости в своей жизни. Ужас в том, что все эти люди когда-то играли важную роль в её жизни. А теперь играет только один. Да что там о людях?! Девушка, небось, уже разучилась стрелять и вести бой. Всегда активное тело теперь гниет заживо из-за противоречащих чувств, которые оттесняют все важные качества для бойца, медленно превращая её в безликую марионетку на чужом поле. Потому что Хосок отнимает все силы. Это тупое приятное чувство в груди рядом с ним забирает слишком многое. Еще чуть-чуть, и она сама потопит себя в болоте из потайных страхов, но Дами размышлять об этом слишком трусит. Боится найти ответ. Нет, скорее боится последствий. Просто отдается в лапы усталости и проваливается в долгожданный сон. Боец вернётся когда-нибудь. Нужно только набраться сил. Наверное***
Тэхен медленно сходит с ума от бешенства. Умение держать своего неутолимого демона в узде растворяется в воздухе стоит черноволосой Джису появится на горизонте. Принц тут же теряет свое хладнокровие, а его маленькие бесы вмиг начинают пожирать стенки желудка, намереваясь откусить хотя бы кусочек такой лакомой девушки. Ким не хотел, чтобы Джису узнала его настоящего так неожиданно, ведь он долго подбирал роли перед встречей, образ джентльмена на себе примерил, но, к несчастью для Ким Джису, Тэхен вовсе не джентльмен. Тэхен — сатана в человеческом облике. Очень голодный сатана, вышедший на охоту. И которого слишком рано сбросили со счетов. Поэтому принц показывает себя во всей красе, знакомит бедняжку с богатым на черное внутренним миром и хищно улыбается девушке, прикованной наручниками к металлическим ножкам дивана в нескольких метрах от себя. Сам Ким удобно расположился на мягкой черной софе с золотистыми узорами на спинке и пуговицами, сшитыми прямо в материал. Парень, ядовито улыбаясь напуганной девушке, галантно попивает любимое шампанское из белого сочного винограда и предвкушает других гостей для его любимой игры. Белый спелый виноград идеально подходит для жарких игр. А сегодняшняя ночь обещает быть жаркой. У Джису же всё вокруг размыто перед глазами, ибо наркотик — так заботливо вколотый Тэхеном — не отпускает уже несколько часов. Девушка не соображает абсолютно ничего. Голова идет кругом, сильно пульсируя каждые две секунды, стук сердца отдается болью в висках, а пальцами невозможно двигать — уж больно сдавливают наручники. Ким только остается, чтобы попытаться собрать остатки самоконтроля в одном месте и молчать, закрыв глаза, трусливо отдаться размытым воспоминаниям памяти. Уж лучше так, чем смотреть на Тэхена. С тех пор, как младший принц насильно привез её в странный лес, где стоит огромный двухэтажный дом, Джису считает секунды до своей смерти. Она панически боялась, что Тэхен накинется на неё или изнасилует, пока рядом нет свидетелей, но парень все эти дни ведет себя чрезмерно странно. Два дня девушка находилась в относительной безопасности, исключая моменты, когда принц заставлял её пить разноцветные таблетки, не спрашивая разрешения. После них тело становилось слишком расслабленным, и ночи протекали мучительно жаркими. Ким чувствовала себя чересчур активной, случались перепады настроения, и внизу живота жутко жгло, стоило девушке перевернуться во сне. И только сегодня днем принц приступил ко второй фазе. Парень удостоверился, что пленница полностью готова для близкого знакомства и, услышав её томные вздохи после пробуждения, приказал своим доверенным парням привести любимицу. Тэхен подзаебался нянчиться с девахой, которая отнимает слишком много времени, и хочет наконец-то получить то, на что он положил глаз с самой первой встречи. Ему необходимо вытрясти невинность Джису, дабы демон внутри получил своё долгожданное лакомство и мог бы дальше жить припеваючи. Только и всего. Цветные таблетки, официальное имя — Радужки, являются вторым успешным творением изобретательного принца и первым в списке самых запрашиваемых в бизнес-среде, который Ким успешно проводит. Цель этих таблеток — перестроить организм девственных девушек в кратчайшие сроки для первого раза и расширить узкий проход до нужного размера. Всё сопровождается сильным жжением в области матки, где под действием сильных химических веществ уничтожаются необходимые для женского организма желтые тела, провоцируя бесплодие. Тэхен каждый раз хвалит себя за такое умное изобретение, которое выручает его в особенных, как сегодня, случаях. Теперь осталось дождаться остальных двух сучек, что подготовят Джису для него, поперчить и посолить, как говорится в народе, и младший принц с удовольствием испьет этот нетронутый бульон чистой души до самого дна. А потом он быстро избавиться от нее или сделает из крошки Джи третью любимицу — Ким еще не решил. Принц бросает немного нервный взгляд на мирно тикающие часы на стене, однако быстро возвращает хищный оскал на губы, когда Джису, корчась от боли внизу живота, издает мучительно усталый вдох. У парня только на секунду зарождается вопрос в голове: почему тело Джису так долго противостоит, однако все мысли уходят на второй план, когда он видит страх в испуганных глазах. Девушка на секунду разлепляет каменные веки, которые служили защитой от похотливого внимания чужих глаз, но стоит ей встретиться с взглядом Кима, то сразу жалеет, что у неё вообще есть глаза. За ничтожную секунду радужка испуганных глаз словно окрашивается в темный цвет, как душа Тэхёна — тот умело растекается по телу через сосуды, попутно отравляя всё за собой. В том, что младший брат настоящий демон, не остается ни капли сомнения. В его взгляде сплошная мгла, что медленно высасывает твою душу через невидимую нить. Джису в полутрезвом состоянии мимолетно предполагает, что, вероятнее, эта самая мгла исходит из сердца. А душа принца, небось, хуже, чем байки о преисподней, ветрено гуляющие по устам простых граждан. Джису сильно лихорадит, а эта страшная боль в матке заставляет девушку в тысячный раз пожалеть о знакомстве с принцем. Лучше бы их пути никогда не пересекались. Ким вспоминает все молитвы, которые есть в корректированной памяти, и беззвучно повторяет их под нос, лишь бы эта боль отпустила. Но с каждой буквой молитвы жжение внутри разгоняется сильнее, словно в ней не простые химические элементы, а целый рой маленьких бесов, остро реагирующих на спасительные слова. «Спасения нет», гадко щебечут стены, и девушка, обессиленная и уставшая, закрывает глаза, когда звонок лифта слишком громко оповещает о прибытии гостей. Тэхен натягивает чеширскую улыбку до ушей, поднимается с места, скользя голодными глазами по неприкрытым местам тела крупно дрожащей Джису, однако улыбка быстро сходит с лица. Его планы испорчены опять. — Да ты задрал, братик! В который раз мне кайф ломаешь своим появлением, — не скрывая обиды в голосе, грозно шипит Ким старшему брату, гадко махающему грязной рукой в знак приветствия. Пальцы рук запачканы кровью убитых девушек, что бездыханно размазались по полу лифта, окрашивая его в бордовый красный. Хосок постарался. — Я появляюсь только тогда, когда ты забываешь о своих обязанностях, Тэ, — разочарованно цедит тот в ответ, ногами откидывая труп одной из девушек подальше от себя, и властной походкой заходит внутрь. — Из-за своих игр ты напрочь забыл о данном задании. Тебе было велено найти стрелка, содрать с него шкуру и принести мне внутреннюю обертку. Ах, я еще забыл упомянуть о том, что Пак, которого ты должен был достать из-под земли, сейчас мирно покоится там, пока мы с тобой должны рвать задницы, дабы защитить наш трон. — Наш трон? — в порыве преступного смеха переспрашивает Тэхен, вертит в руке бокал недопитого шампанского и, абсолютно не жалея сил, кидает его в стену. От звука разбивающего стекла Джису сильнее жмурится, притягивая к себе похолодевшие конечности ног, куда попадают крохотные осколки и дорогое шампанское. Даже сквозь плотно прикрытые веки, девушка гусиной кожей чувствует эту злость между братьями. Давящая аура между ними на волоске стоит, колеблется сильнее с каждой секундой, словно бомба, готовая взорваться в любую секунду, что не обойдет и саму Ким. — Позволь мне напомнить тебе, Хосоки, — ядовито обращается Тэхен, медленно шагая в его сторону. — Трон изначально был твоим, а я чужое не защищаю. В отличии от тебя, играющего в детские игры с, позволь тебе напомнить, клеймированной рабыней непонятно где, я всегда на работе. Я делаю всё, что обещал тебе перед отцом. А ты, братик, совсем подзабыл о своих обещаниях, я вижу. И то, что крыса Пак убита не нами, доказывают мои слова. Младший принц буквально выплевывает эти слова в лицо безэмоциональному брату, у которого только сдвинуты брови в одну линию, и толкает грудь брата указательным пальцем. Хосок театрально закатывает глаза, обхватывая запястье Кима, и заворачивает её за спину принца, позже с отвращением отталкивая от себя. Предупреждает. Младший брат сдается, понимая разницу в правах, и обратно усаживает на диван, оттирает от своей руки следы крови. — Тэхен, тебе лучше не злить меня, иначе мы пройдемся по пунктам договора. — Завтра начнется подготовительный месяц, надеюсь, ты хоть об этом помнишь? — сдерживая свою агрессию, спрашивает Тэхен, специально игнорирует слова брата. — Я об этом никогда не забывал. — Я на это полагаюсь. Но свои пять копеек вставлю: эта девчонка… Ты должен от неё либо избавиться, либо утвердить её на роль полноправной рабыни. Отношение старейшин коронационного круга ты знаешь лучше меня. Поэтому, не облажайся на приеме, иначе наши старания пойдут под откос и перейдут в руки Намджуна. При упоминании Дами, Чон моментально становится мрачнее тучи, крепко стиснув губы, а глаза приобретают оттенки тоски, однако мужчина быстро меняет тему: — Знаю, об этом не волнуйся. А что ты собираешься делать с ней? — Чон небрежно кивает головой в сторону стонущей от боли Джису. — Так как ты прикончил моих крошек, то, полагаю, либо подарю бизнесмену Киму, тот меня долго умолял сделать подарок, либо заменю ею моих убитых тобою любимец. — Для её же блага — продай. Жалко будет, если такой товар пропадет из-за твоей похотливости. — Используй свой совет на себе, умник. И вообще исчезни, ты меня бесишь.***
Ближе к утру тело Дами начинает знобить, костяшки пальцев холодеют от низкой температуры в комнате, посему Дами приходиться разомкнуть тяжелые опухшие веки и резко передернуть плечами, увидев силуэт Хосока на второй части подоконника. Эмоции мужчины скрыты из-за темноты в помещение, но благодаря слабому свету яркой луны девушка замечает тяжелый отпечаток усталости на лице. Чон внимательно наблюдает за ошарашенной, попутно глотая столь необходимый виски прямо из бутылки. Упорно молчит, нарушая тишину одними звуками глотка, что-то в лице девушки напротив пытается найти, но мрак мешает. Поэтому и молчит. — Как долго ты тут? — раздается севший от холода тихий голос Дами. Она обустраиваться по турецки, сложив ноги под себя. Незаметно вздрагивает, стоит холодной коже коснуться внутренних бедер. — Час, а может больше, — голос Чона такой же хриплый, но уже не от холода, а от обжигающего стенки горла алкоголя. — Почему не разбудил? И почему ты здесь? Дами покрывается гусиной кожей от карих глаз, которые даже в полумраке умудряются внутренности дьявольским узлом сжать. Хосок делает еще один небрежный глоток из горлышка, аккуратно ставит бутылку на свободное место рядом, затем неспешно поднимается на ноги. Тянет руки девушки на себя, заставляя её обвить теплую мужскую шею, и без усилий поднимает на руки, словно она легче пушинки. — Хотел уснуть с тобой, а не после тебя. Девушка оставляет слова мужчины без ответа, только хмыкает привычному эгоизму Чона, вдыхает похолодевший воздух комнаты и прислоняется макушкой к мужской груди. Противостоять сил и желания нет. Хосок ногой открывает дверь комнаты, вмиг оказывается в своей спальне и осторожно, даже лениво немного, кладет подрагивающую от холода Дами на прохладную постель. Та, совершенно не понимая мотивов принца, отодвигается на вторую половину кровати, залезает под одеяло и отворачивается от раздевающего принца. Закрывает глаза, вслушиваясь в абсолютно каждый шорох. Вот Чон избавляется от немного потной рубашки, оставаясь в майке, шуршит ремнем, открывает тумбочку возле кровати и залезает в домашние спортивные штаны. Долгое время Хосок спал в одних трусах, но последнее время мужчина боится испугать Дами своими странными привычками, несмотря на свою любовь просыпаться после хорошего секса абсолютно нагим. Матрас прогибается под мужским телом, издавая противный скрип, и мужчина также накрывается одеялом. Руки быстро достигают уже потеплевшего тело Дами и властно притягивают к себе, невзирая на слабое противостояние. Девушка хрипит, пытаясь освободиться, но резко затыкает, стоит Чону развернуть её лицом к себе. Притягивает к себе, привычно зарывается пальцами в мягкие волосы и властно закидывает одну ногу поверх женских бедер, лишая девушки иного варианта. — Зачем ты меня сюда притащил? — не унимается Дами. Девушке жутко страшно, что она вновь растает в умелых руках, потеряет бдительность или хуже — влюбится без остатка. Дами хаотично перебирает в памяти все возможные варианты странных поступков принца, но не успевает схватиться за нужный, как Хосок целует её в лоб влажными губами. Запах крепкого спиртного отчетливо чувствуется в воздухе, щекочет ноздри непривычностью, и Дами проводит носом по майке, боясь чихнуть. — Ты — мой талисман хорошего сна, так что без тебя я никуда, — прикрыв веки, сквозь сон бормочет принц. Дами замирает от слов, недоумевая от шаткого настроения старшего, который может быть родным и теплым, заставить Дами чувствовать себя на облаках, а в следующую секунду своими руками толкнуть с края, оставаясь совершенно спокойным. — О тебе такого сказать не могу, — напоминает девушка мужчине свою позицию. — Ты лишил меня всего. Чон фыркает, не открывая глаза, и начинает гладить волосы. — Не отрицаю, — размыто отвечает. — Я и тебя жизни лишить мог, но смиловался и сохранил тебе её. И буду беречь её, пока ты будешь покорна. — А если не буду? — Дами искренне хочет добраться до правды, поставить все точки над «и», да решить для себя всё. Кем она будет в этой войне и какую роль сыграет для каждой стороны. — Тебе лучше этого не делать, милая. Дами верит каждой букве угрозы. Хосок быстро засыпает от смеси усталости и крепкого алкоголя, а вот Дами долгое время воротится в мужских объятиях, пока полностью не освобождается. Девушка бесшумно отодвигается на самый край кровати и закрывает истерику в горле рукой на губах. В уголках глаз собирается влага от слов принца. Дами понимает, что она слишком долго была молчаливой куклой на чужом поле, и пора бы уже думать о себе. Хосок ясно сказал, кем она для него является. Даже дураку ясно, что это значит никто. И ноющее сердце в грудной клетке тому подтверждение.