Отблески.

Бука, буквально распластавшийся по задней стенке гардероба, чтобы избежать попадания света на свою кожу, встрепенулся и внимательно прислушался. Белый двуногий говорил что-то про ставни. Ставни! Чтоб их черти сожрали. Кажется, пора принимать таблетки от склероза. Двести лет уже исполнилось, как-никак. А стащить их можно у странного двуногого, повсюду таскающего за собой аптечку. Тварь обреченно вздохнула, понимая, что если немедленно что-то не предпримет, то ей уже ничего не понадобится. Создание просто прихлопнут, как надоедливую осеннюю муху. В этом адском месте любая ошибка была фатальной. Бука до сих пор помнил, как убивали его товарища, обитающего в комнате без окон. Просто за то, что тот осмелился посочувствовать девушке, живущей там. И пусть дом и обитающее в нем нечто сейчас находились в состоянии покоя, они все равно бы узнали, кто именно, пусть и невольно, способствовал побегу двуногих. Подавив невольную дрожь, тварь свернулась в компактный комок и выскочила наружу, искренне надеясь, что за несколько секунд свет не нанесет ей существенного урона. Проскочив мимо офигевшего человека, Бука метнулся к окну, вопя от боли и резко закрыл ставни, вновь отрезая комнату от окружающего мира. Сетуя на собственную глупость — надо же было потратить всю свою энергию на игры с водяным, обитающем в местном пруду — он заскочил обратно в шкаф, забившись в угол, и тихо заскулил. Кожа горела огнем, отваливаясь от тела огромными пластами, а сил для восстановления у существа не было. Видимо, его все-таки ждала долгая и мучительная смерть. Спок еле успел перехватить метнувшегося к окну Тиберия, иначе бы мохнатый клубок с кучей глаз точно сбил бы его с ног. И кто знает, что за вред могла причинить его возлюбленному неведома зверушка. Пусть Грейсон и не обладал такой силой, как Джим, но он почувствовал, что странная тварь не остановится ни перед чем, стараясь достичь своей цели. — Вот же сволочь, — зло выругался Кирк, прижимаясь к остроухому спиной. Сжимая кулаки в бессильной ярости, он наблюдал за тем, как опускаются ставни. — Даже если бы нам и удалось вылезти наружу, в чем я сомневаюсь, — резонно заметил Спок, ласково оглаживая живот Тиберия, — то не факт, что мы добрались, хотя бы, до въездных ворот. Насколько я понял — и в саду далеко не безопасно. — Но это был хотя бы какой-то шанс, — уныло ответил Джим. — И какого хрена этой твари не сиделось спокойно в своем шкафу? — Скорее всего, у него просто не было выбора, — Грейсон вздохнул. — И, несмотря на боль, он не отступил. — Ну, давай ему теперь памятник поставим, за героизм, — сострил Кирк. — Отпусти, солнце, мне нужно кое-что достать из сумки. — А мне его жалко, — внезапно сказал Спок, разжимая объятия. — Слышишь? Он плачет. Ему очень плохо. — Да и черт с ним, — отмахнулся Тиберий, выкладывая вещи на кресло. — Пусть сдохнет хоть сейчас, мне, вот честно, наплевать. Грейсон натянул боксеры и медленно подошел к копавшемуся в сумке Джиму. — Что ты ищешь? — спросил он, тяжело вздыхая. Кирк поднял глаза на возлюбленного и чуть не подавился воздухом. Спок был просто олицетворением вселенской скорби и печали по незадачливой твари. Было бы кого жалеть. — Свечи и сбор трав, — мирно ответил он. — Хотя, как я понимаю, до них добрался наш глазастый квартирант. — Джеймс, — прошептал Грейсон, умоляюще смотря на Кирка. — Никто не заслуживает подобного. — Вполне возможно, что-то, что никто не заслуживает, произойдет и с нами, благодаря стараниям этого существа. — Ладно, ты прав, наверное, — Спок опустил плечи и пошел к кровати. — Извини меня, — тихо прошептал он. — Вот и за что мне все это? — пожаловался Тиберий в пустоту, зажигая пару обычных, стеариновых свечей. Поставив их на тумбу, Джим выключил свет в комнате. Если это то, чего хочет его возлюбленный, то он поможет этой твари. Черт с ней, пусть живет. А огорчать Спока или, более того, делать ему больно — Кирк ни в коем случае не должен был этого допустить. Ведь это остроухое чудо стало его светом, его единственным, его вселенной. Осторожно открыв дверцы шкафа, Тиберий раздвинул какие-то пыльные тряпки, висевшие на вешалках, и пристально вгляделся в темноту. — Спок, возьми свечу и посвети мне, пожалуйста, — попросил Джим, садясь на пол. Обнаженные ягодицы неприятно захолодило, и по коже тут же забегали мурашки. Пожалев, что не оказался таким же предусмотрительным, как Грейсон, и не надел хотя бы трусы, Кирк невольно поежился. Но тут же заулыбался, почувствовав, как Спок накинул ему на плечи плед. — Спасибо, хороший мой, — благодарно кивнул Джим, устраиваясь поудобнее. — Это тебе спасибо, малыш, — Грейсон посмотрел на Кирка так, будто тот был его личным божеством. — Ладно, приступим, — Кирк прикоснулся к съежившемуся в углу Буке и закрыл глаза. — Не ерзай, я хочу помочь, — приказал он дернувшейся твари. Существо буквально каждой клеточкой своего тела чувствовало, как его наполняют потоки исцеляющей энергии, не ледяной и мрачной, как у здешних обитателей, а теплой, солнечной, искрящейся. Бука лениво потянулся, прикрывая все свои глаза. Ему было необыкновенно хорошо. И все же, люди были довольно странными созданиями и весьма непредсказуемыми. Помочь тому, кто хотел им навредить? Поступок двуногого никак не укладывался в голове создания. Ничего подобного он не видел за всю свою жизнь. Как правило, в поместье каждый был сам за себя. Люди убивали, насиловали, мучили своих близких только ради того, чтобы самим остаться в живых. Но этот человек... Он был особенным. Единственным в своем роде. — Все, — Джим довольно прищурился, отбирая у Спока свечу и разглядывая плоды своего труда. В целом, получилось довольно неплохо. Пара часов целебного сна, и Бука восстановится окончательно. — Спасибо, — прошелестело создание, осторожно скользнув щупальцем по ладони Тиберия в знак огромной признательности. — Обращайся, — хмыкнул Кирк, поднимаясь. — А сейчас, я хотел бы тебя попросить об одном одолжении. — Я не могу выпустить вас, — с сожалением произнес Бука. — Несмотря на то, что вы для меня сделали. Дом… Он… — Я понял уже, — Джим вздохнул. — Я о другом. Не мог бы ты не беспокоить нас со Споком до утра. И как проснешься, проследи за тварью под кроватью — пусть там и сидит, пока мы… Кирк замолчал, слегка покраснев. Но создание понимающе кивнуло, сжав ладонь Тиберия в знак согласия и подмигнуло Грейсону. — Повезло тебе, — констатировал Бука. Спок окинул существо внимательным взглядом и аккуратно прикрыл дверцы гардероба. Конечно, повезло, он не сомневался в этом ни секунды. — Никогда раньше не видел ничего подобного, — признался Грейсон, притягивая Джеймса к себе и не отрывая взгляда от его сияющих глаз. — Что это? — Да просто самый что ни на есть обыкновенный Бука, — Кирк пожал плечами. — В смысле, его так зовут? — уточнил Грейсон, стягивая с возлюбленного плед. — Их много, и их всех так зовут. Отличаются только количеством глазок. Я поэтому не сразу понял, что именно обитает в шкафу, — ответил Джеймс, тихо посмеиваясь. — На досуге любят попугать детишек и даже взрослых. — Очаровательно, — выдохнул Грейсон, прикусывая кожу на плече Кирка. — Безусловно, — согласился Кирк, отступая в сторону кровати. — Надеюсь, что нам больше никто не помешает, — выдохнул он. — Я тоже, — хрипло прошептал Спок. — Хочу стать твоим, Джеймс. Хочу, чтобы ты взял меня. — Спок, мой Спок, — ласково произнес Тиберий, опрокидывая возлюбленного на кровать и устраиваясь у него на бедрах. — Ты уверен? — спросил он, наклоняясь и нежно оглаживая лицо Грейсона подушечками пальцев. — Да, Джеймс, я уверен, — мурлыкнул Спок. — Я больше, чем уверен. Ты — мое сердце. И я уже не представляю без тебя своей жизни. Хочу всегда быть рядом с тобой. — Любимый мой, так и будет. Я не отпущу тебя ни на секунду. Никогда! Задыхаясь от бушевавших в его душе эмоций, Кирк втянул Спока в безумно нежный, упоительный поцелуй. Не отрываясь от сладких губ возлюбленного, Джим очертил пальцами контур острого ушка и опустился ниже, исследуя и лаская. Каждый изгиб, каждая впадинка не остались без внимания Тиберия. Грейсон тихо поскуливал, трогательно зажмуриваясь и подаваясь навстречу горячей ладони. Это просто выносило сознание Джима за грань. Осознание того, насколько сильно его хотят, будоражило кровь и заставляло сердце сжиматься в сладком предвкушении. Огладив плоть Спока сквозь ткань боксеров, Тиберий сцеловал с его губ сладкий стон и чуть отстранился, вопросительно посмотрев в глаза возлюбленного. Спок медленно кивнул, ведя пальцами по скуле Кирка. Глаза блондина стали темно-синими от страсти, от сводящего с ума желания, но, тем не менее, Тиберий нашел в себе силы уточнить еще раз, боясь сделать что-то не так. Это было… Поразительно. Никогда раньше Спок не встречал подобных людей. Людей, готовых полностью раствориться в другом человеке, отдать всего себя, наплевав на собственные нужды и потребности. — Люблю тебя, — прошептал он. — Мой Джим. — Твой, — выдохнул Кирк, облизываясь, и тут же на его лице мелькнула тень беспокойства. — Джеймс? — Все хорошо, — серьезно ответил Тиберий. — Только я хотел бы попросить тебя кое о чем. — Все что угодно, — вздохнул Спок. — Обещай мне, — серьезно произнес Кирк, — что если я сделаю что-то не так, причиню боль или сделаю что-то, что вызовет у тебя отвращение, то ты сразу мне скажешь. — Я не фарфоровая куколка, Джеймс, — улыбнувшись, ответил брюнет. — И я уверен в том, что ты не допустишь ничего подобного. — Спок? — Обещаю, — ответил Грейсон, понимая, что иначе Джим от него не отстанет. Тиберий слишком сильно о нем беспокоился. — А теперь я хочу, чтобы ты меня трахнул. — Да, — прошептал Кирк, чувствуя, как все преграды начисто сметает лавина невыносимого жара. А от грубого слова, произнесенного возлюбленным, ему напрочь снесло крышу. Не в силах больше терпеть, он обрушился на Спока, вылизывая, покусывая, лаская губами… Не пропуская ни сантиметра восхитительного тела, оставляя багровые гематомы и тихо поскуливая от невыносимого наслаждения. Так восхитительно сладко, так упоительно. Спустившись вниз, Джим некоторое время любовался изящными ступнями Грейсона, ласково их массируя, потом все же не удержался — вылизав каждый пальчик, он проложил дорожку вверх по ноге цепочкой горячих поцелуев-укусов. Спок метался по кровати, крепко сжимая в ладонях простыню, и тихо поскуливал. То, что творил Кирк, было просто запредельно. Грейсона выгнуло над кроватью, когда Тиберий, слизав жемчужные капельки предсемени, взял член сразу на всю длину. Вцепившись зубами в ладонь, чтобы не закричать от острого удовольствия, граничащего с болью, Спок невольно толкнулся в жаркую тесноту. Джим вылизывал его член, обводя каждую венку, ласкал венчик, уздечку, толкался языком в уретру, упиваясь задушенными всхлипами возлюбленного, скользил губами по стволу, пропуская головку глубоко в горло и сжимая мышцы, доводя до сумасшествия, толкая за черту и выпивая его удовольствие до самой последней капли. — Солнце мое, — прошептал Джеймс поднимая голову и облизываясь. Спок выглядел просто восхитительно — с растрепавшимися волосами, с глазами, ставшими чернее самой бездны, с опухшими от поцелуев губами и с совершенно очаровательными следами на теле, оставленными разошедшимся Тиберием. — Ты такой сладкий, — мурлыкнул Кирк, ведя пальцами по губе возлюбленного. — Такой чувственный, такой горячий, мой! Крепко поцеловав залившегося очаровательным румянцем Грейсона, Джим прошептал ему на ухо: — Я буду заниматься с тобой любовью всю ночь. Буду брать тебя снова и снова до тех пор, пока у нас обоих не останется сил. Мне всегда будет тебя мало, Спок. Всего тебя. — Джим, мой хороший, — выдохнул Грейсон, чувствуя, как его член дернулся в предвкушении. — Жизнь моя. Как же сильно я тебя хочу. Хочу, чтобы ты был во мне, прямо сейчас. Призывно разведя бедра в стороны, Спок согнул ноги в коленях, чувствуя, как к его бедру прижимается горячая плоть Тиберия. Прикусив губу, Кирк прижал сочащуюся предэякулянтом головку к звездочке входа. — Джеймс, ну же, пожалуйста, — Грейсон умоляюще посмотрел на возлюбленного, двигаясь навстречу. — Еще рано, — прошептал Тиберий, очерчивая пальцами контур губ Спока. — Сначала тебя надо растянуть, иначе будет больно. — Мне все равно, Джеймс, — захныкал Грейсон. — Прошу. — Потерпи, солнце, — Кирк чуть надавил на нижнюю губу партнера. Спок понятливо приоткрыл рот и начал тщательно вылизывать и покусывать пальцы Джеймса, обильно смачивая их слюной. — Вот так, хороший мальчик! Мой мальчик. Ты не представляешь, насколько же ты красивый. Спустившись вниз, Джим приподнял бедра Спока и, сжав член ладонью, начал водить багровой головкой по расселине между ягодиц, чуть надавливая на сжатое колечко мышц. Поняв, что так долго не продержится и кончит от одного только трения о восхитительные ягодицы, Тиберий пережал свой член у основания. Очертив звездочку входа указательным пальцем, Джим протолкнул его практически до самого конца, начиная оглаживать бархатные стеночки. Грейсон внутри был до невозможного горячий и узкий. Кирку до безумия хотелось погрузиться в жаркую тесноту. И только огромная сила воли не давала ему начать трахать Спока на сухую. Отвлекая любовника горячими ласками, чтобы снизить ощущение дискомфорта, он добавил второй, а затем и третий пальцы. Крепко удерживая извивающегося от удовольствия Спока за бедро свободной рукой, Джим брал его пальцами, массировал бугорок простаты и вылизывал поджавшуюся мошонку. — Джеймс, — прохрипел Грейсон, вцепившись ему в волосы. — Я… Я не могу больше… Я сейчас… — Давай, солнце, кончи для меня, — прошептал Тиберий, заменяя пальцы членом, и, плавно входя сразу на всю длину. Это стало для Спока последней каплей. Он выгнулся так, что казалось, еще немного, и переломится позвоночник. По телу прошла серия коротких, жестких судорог, и Грейсон излился себе на живот, с силой сжимая бедро Тиберия. У Джима вырвался крик удовольствия, когда плотные мышцы сжали его горячую плоть. Замерев, он дал время Споку насладиться посторгазменной негой и начал двигаться, выходя практически до самого конца и тут же загоняя член обратно. Грейсон, безумно чувствительный после испытанного, завыл от удовольствия, подаваясь бедрами навстречу Кирку. Раньше он был уверен — ведь он читал в какой-то умной книге — что после двух оргазмов, следующих практически один за другим, возбудиться практически нереально. Но его пенис был с ним категорически не согласен. Да и плевать хотел на всякие разумные доводы и чьи-то научные выкладки. Гордо выпрямившись на всю свою длину, прижимаясь головкой к животу, он крупно подрагивал при каждом движении Тиберия. Кирк брал возлюбленного мощными, глубокими толчками, каждый раз прижимая простату головкой, постепенно ускоряя темп, держа их обоих на грани, но не давая сорваться, растягивая пытку удовольствием. Казалось, он может наслаждаться Споком бесконечно. С искусанных губ Грейсона снова и снова срывалось имя возлюбленного. Обняв Тиберия ногами за талию, Спок притянул его к себе, прижимаясь всем телом, так, будто бы хотел стать с Джимом одним целым. Джим пробормотал что-то невозможно ласковое и втянул партнера в страстный поцелуй. Они вылизывали рты друг друга, сталкиваясь зубами, кусаясь и сладко переплетаясь языками. Остроухий в кровь исцарапал спину Тиберия, не в силах сдерживаться. Джим и Спок упивались друг другом, отдаваясь полностью, без остатка, становясь едиными и телом, и душой. И это было правильно. Только так и никак иначе. Вселенная взорвалась для них обоих, разлетаясь на мельчайшие осколки. Крепко сжимая в объятиях дрожащего Спока, Джим излился глубоко внутрь, заполняя возлюбленного горячим семенем. Грейсон сорвался следом, умудрившись кончить только на одном члене Тиберия, без дополнительной стимуляции. Кирк уткнулся носом в шею партнера, стараясь отдышаться и успокоить бешено колотящееся о ребра сердце. Ничего подобного Джим раньше никогда не испытывал. Секс всегда был просто сексом. Но только не со Споком. Была ли причиной любовь? Или нечто более глубокое? Он не знал. Чувства и эмоции сплелись в настолько тесный клубок, что Тиберий вряд ли сейчас отделил бы одно от другого. Да он и не хотел. И только в одном Джим был точно уверен: он будет драться за Спока всеми возможными способами, драться до последнего вздоха. Своего возлюбленного он не отдаст никому, и точка. Если нужно, то вырвет из лап самой смерти. Тихо мурлыкнув, когда Грейсон убрал мокрые прядки волос со лба и разгладил появившуюся между бровей морщинку, Джим перекатился на бок, так и не выпустив Спока из объятий. — Все будет хорошо, Джеймс, я в этом уверен, — услышал он жаркий шепот, и тут же его сладко поцеловали в шею. — Конечно, так и будет, — прошептал Кирк в ответ, все еще удивляясь тому, что они с любимым даже думают одинаково. — Люблю тебя, Спок. Так сильно… — Люблю, — эхом отозвался Грейсон, продолжая ласкать шею возлюбленного, тихо урча от удовольствия. — Все хорошо? — спросил разомлевший Джим, подставляясь под прикосновения. — Ты просто не представляешь себе, насколько, — Спок лукаво усмехнулся, оставляя яркий засос. — Продолжим? — Кирк рассмеялся, опрокидывая Грейсона на лопатки и присаживаясь рядом. Спок быстро учился. — А может в душ? — остроухий прикусил губу. — И продолжим уже там. — Успеем и в душ, — Джим солнечно улыбнулся, начиная слизывать сперму с живота Спока. — Но я думаю, что этот способ тоже неплох? — Черт, да! — Грейсон захныкал, когда Тиберий спустился еще ниже, беря в рот его член и начиная массировать головку языком. — Кажется, я дурно на тебя влияю, — заявил Джеймс, выпуская изо рта горячую плоть. — Влияй, я не против, — хрипло прошептал Спок. — Очаровательно, — Кирк дернул краем губ, садясь на пятки и окидывая возлюбленного голодным взглядом. — Хочу тебя, снова, солнце. — Так возьми, — просто ответил Грейсон, пробежавшись пальцами по возбужденному члену Тиберия и сжав головку в ладони. — Какой ты горячий, — мурлыкнул он, начиная медленно скользить ладонью по стволу. Джим прикрыл глаза, давая Споку свободу действий, которой тот незамедлительно воспользовался. Обводя пальцами каждую венку, перебирая яички, размазывая по головке выделяющуюся смазку и снова оглаживая горячую плоть по всей длине, он нежно целовал возлюбленного, вылизывал уши и покусывал шейку. Почувствовав, что Тиберий вот-вот кончит, Грейсон придвинулся ближе и лизнул разбухшую головку. Звук, вырвавшийся из горла Кирка, был похож на полустон-полувсхлип. Губы Спока скользнули по члену, чуть сжимаясь, и Джим, уже не сдерживаясь, громко застонал. Пусть Грейсон делал это неумело, с какой-то робостью и стеснением, но все компенсировалось тем, что это был Спок — его Спок, его возлюбленный, стремящийся доставить Тиберию невыносимое наслаждение. Горячая струя ударила остроухому в небо и Кирк, виновато щурясь, попытался отстраниться. — Прости, я должен был предупредить, — тихо сказал он. — Но я потерял контроль над собой. Спок выпрямился, слизывая с уголка губ капельку спермы, и прижал Джима к себе. — Ты и не должен себя контролировать, — довольно протянул он. — Только не со мной. Я счастлив, что ты теряешь голову настолько, что забываешь обо всем. — Ты просто потрясающий, Спок, — мягко произнес Тиберий. — Я не понимаю, за что мне досталось такое сокровище. — Это ты сокровище, — парировал Грейсон, и Джим фыркнул, тем не менее, расплываясь в довольной улыбке. Потеревшись о тело возлюбленного, словно огромный кот, он попросил: — Встань на четвереньки. Спок тут же послушался, предвкушая еще один чувственный опыт. Уперевшись лбом в сложенные руки, он прогнулся в спине, выставляя на обзор Джеймса крепкие ягодицы. Совершенно бесстыдно предлагая себя. Если бы Грейсону еще пару дней назад сказали бы, что он будет творить нечто подобное, он рассмеялся бы нахалу в лицо. Но теперь — это был Джеймс, и больше ничего не имело значения. Тиберий сглотнул, старательно сдерживаясь, чтобы не наброситься на партнера прямо сейчас. А, впрочем, почему бы и нет? У них еще будет много времени для долгих прелюдий. Грейсон почувствовал, как в него входит горячий член, раздвигая нежные стеночки. Шумно вдохнув воздух, он прогнулся еще сильнее, полностью раскрываясь перед своим возлюбленным. Джим двигался невыносимо медленно, вылизывая спину партнера, лаская губами шрамы, доводя их обоих до исступления. Выходя до самого конца, он тут же погружался обратно, проникая как можно глубже, сводя Спока с ума и сходя с ума сам. Оргазм был таким же: накатывающее неспешными волнами удовольствие, тягучее и безумно сладкое. Они все-таки добрались до душа, но это было уже гораздо позже, практически под утро. Ведь так сложно было оторваться друг от друга, разжать горячие объятия, перестать наслаждаться хотя бы на секунду. Джим и Спок не видели ничего вокруг. Их вселенная сузилась до маленького мирка, в котором не было места остальным. Эта ночь была их и только их. Впрочем, и в душе они были достаточно долго. Как оказалось, заниматься любовью под обжигающими струями воды, водя по телам друг друга скользкими от геля ладонями, восхитительно прекрасно. Уже засыпая, Спок укрыл их обоих толстым одеялом и прижался к Тиберию как можно ближе. Ему было необыкновенно хорошо. Девушка, караулящая под дверью, раздраженно выдохнула. Наконец-то эти двое угомонились. Ждать практически целую ночь было довольно утомительно. Каждые полчаса она выходила из своей спальни и проверяла, заснула ли сладкая парочка. Ей самой просто до дрожи хотелось спать, однако отступить от своей цели Моника не могла. Вожделенный «Некрономикон», который утянул Кирк, так и манил ее своими неразгаданными тайнами. Осторожно приоткрыв дверь, она оглядела комнату и решительно пошла к лежавшему в кресле рюкзаку. Не учла девушка лишь пару моментов: аккуратный до педантичности Грейсон убрал книгу в тумбочку, лишая Монику всех шансов. Помимо этого, она не знала об обитающем под кроватью монстре, который весьма оживился, увидев свежую жертву. Бука даже не стал дергаться, когда толстая клешня затянула человеческую самку под кровать. Во-первых, дамочка была крайне омерзительной и хотела причинить вред спасшему его Джеймсу, а, во-вторых, он рисковал надорваться, вытягивая данного представителя человечества на свободу. Поэтому, махнув щупальцем, он завернулся в оставленный Споком плед и снова мирно засопел.