«насколько сильно возможно узнать человека за долгое и короткое время? насколько сильно он может притворится так, что даже не различишь правду от лжи? я думала, что очень мало. но сейчас задумываюсь: а, действительно, сколько? пришло время узнать.»
POV Loren
— Да что ты? — слышу я слова, которые помогают мне наладить контакт с реальностью. Из пелены неизвестности, я медленно начинаю приходить в себя. Голова кипит, мысли запутаны, частями ломит тело, а глаза невозможно открыть. Где я? Что со мной произошло? Почему и что вообще сейчас происходит? Я все еще у Луи? Тогда почему я не слышу его противный тонкий голос? Или же Найла? Черт, голова! Я буквально чувствую, как она раскалывается на мельчайшие кусочки. Попытка открыть глаза не удалась, потому что отдалась резкой болью, от которой я начала хмурится. — Да подожди ты, — прерывает снова этот голос кого-то. Судя по всему, разговор идет по телефону, раз уж в ответ я ничего не слышу, кроме нервных шагов, которые как будто бьют по моей голове. Да перестань ты ходить уже! — А нет, — пауза, — показалось, продолжай, — разочарованно продолжает этот знакомый тембр. — Тебе какая разница, что мне показалось? Хотелось бы тебе напомнить, как ты хотел меня обдурить во всей этой ситуации, — молчание. — Нет, говорю же, показалось, что она приходит в себя, — вздыхает этот мужчина. — Ты продолжать собираешься? Если нет, то я отключаюсь. Я откуда-то помню этот голос. Но откуда? Снова молчание. Они попрощались? Или что? — А теперь послушай меня, — мои и так еле-еле связанные друг с другом по смыслу мысли в голове прерываются этим уверенным тоном, который звучит практически возле меня. — Ты сюда и ногтем не вступишь, ясно? — пауза, усмешка. — Какие у меня основания? На юридическом поговорить захотел? — более громкая усмешка, которая, скорее, напоминала насмешку над тем человеком. Это Луи? Найл? — Тогда поговорим с тобой на нашем, неофициально официальном юридическом. Тебе был отдан приказ, выходить за пределы которого ты не имеешь ни права, ни разрешения — это раз, — пауза, какие-то крики. Что говорят на том конце провода — не понятно. Кто это говорит? Чей это голос? Этими вопросами вообще лучше мне сейчас не задаваться, потому что я по чуть-чуть прихожу, почему-то, к мысли, что это люди против Луи. Да, это хорошо, я от него избавилась. Но кто эти люди? Почему меня надо было именно спасать, если можно было просто убить и не оставлять вообще никакого шанса? Черт, мои мысли ведут меня в слишком запутанную глубинную паутину. Я уже задумываюсь об оптимальности моего убийства, нормально? — Закончил? — все еще ровный тон, а я буквально затаиваю дыхание, чтобы не упустить логическую цепочку разговора. — А мне плевать, что еще нет. Мне по барабану, что у тебя там и как. Ты не придешь сюда. Тебе дали задание, сказали завлечь меня, свою часть плана я выполнил лучше, чем требовалось. Поступило продолжение — не оставлять, не впускать никого, особенно, тебя, — перечисляет этот парень, пока я от каждого последующего слова офигеваю еще больше. — Так что, мой милый друг, выполняй свое задание и пожалуйста, после разрешения, милости просим, — усмешка. — Завидуй молча, друг. На этом разговор кончается. Я безумно сильно хочу узнать, кто это, с кем он говорил и что имел в виду о задании, и что вообще происходит. Кто ты, парень? Я же чувствую, что знаю тебя, слышала где-то твой голос. Но где? — Signorina-signorina, — вздыхает этот, казалось бы, незнакомец. Но у меня от этого знакомого итальянского акцента в голове резко что-то щелкает и я понимаю, откуда он знаком мне. Я теперь понимаю, что прихожу окончательно в себя. Это тот самый итальянский выскочка. Новогодняя ночь, очень быстрое знакомство, танец, а после его исчезновение, но с оставленным письмом, что мы скоро увидимся... стоп. Это его подстава? Мысли отдаются болью в голове и я недовольно простанываю. — Проснулась, синьорина, — слышу я радостно оживший голос этого парня и, не открывая глаза, отворачиваюсь в обратную от его голоса сторону. Я сейчас в такой непонятной и странной ситуации, что даже не знаю, какую реакцию подать. Разозлиться? Плакать? Радоваться? По чуть-чуть открыв глаза, я понимаю, что я не в больнице, я не в незнакомом месте, я... дома. Те же занавески, тот же вид за окном, та же полка возле столика напротив кровати, та же дверь, те же обои... Я у себя дома. Что я тут делаю? Как он вошел внутрь? Как это все понимать? Да, в моей голове снова куча вопросов, причем хаотичных. Это же я, могло быть по-другому? Вот и я думаю, что нет. Мысленно бью себя по лбу. — А что вы тут делаете, мистер Выскочка? — хрипло решаюсь нарушить тишину я. — Мистер Выскочка? — удивленно произносит итальяшка в недопонимании, пока я облизываю обсохшие губы. — Черт, как же пить хочется, — снова хриплю я, не обращая внимания на реакцию темноволосого. Попытка слегка выпрямиться не получается и я падаю на спину. Черт! — Больно, ай! — чуть громче говорю я, снова зажмуриваясь от боли. — Ты куда так резко с места встаешь? — вскочив со стула на кровати, подбегает ко мне итальянец и помогает выпрямиться. Черт, он так круто пахнет... Как тогда, в новогоднюю ночь. Так во время об этом задумалась, я просто молодец. — Осторожно, — шепчет он, поправляя мои волосы и случайно касаясь рукой моей шеи. То ли от его прикосновений, то ли от того что мне стало холодно, мое тело резко покрылось мурашками. — Сильно больно? — заглядывает он в мои глаза. — Ну... терпимо, — не зная, куда деть свой взгляд, отвечаю я. — Это от вколотого лекарства, — довольно серьезно произносит итальянец, и я все-таки решаю посмотреть на него еще раз. Да, это он. На несколько секунд мои губы трогает улыбка, потому что внутри поселилось непонятное чувство спокойствия, защиты. Конечно, вопросы у меня были и не малое количество, но то, что я была у себя дома, я была жива, цела и невредима, а еще его, хоть и полный секретов, но такой уверенный разговор — давал мне ощущение уверенной защищенности. — Что за лекарство? — слабо интересуюсь я, преподнося руку к месту укола. Тварь. Ненавижу Томлинсона. До сих пор ощущение, словно по телу сейчас вновь растечется это чувство жжения. — Что-то типа успокоительного, колют обычно такими препаратами в специальных.. больницах, — слегка неуверенно завершает он, на что я не могу не подать реакции. — Так и скажи, что это колют в психбольницах, проходящим там лечение, — смотря на него, я горько усмехаюсь. Итальяшка поджимает губы, прерывисто выдыхая. — Как себя чувствуешь? — неожиданно задает вопрос он, меняя тему. Умело, молодец. Но есть кое-что в нем. Та огненность и заинтригованность сейчас пока что отдыхает. Он спокоен, ему на данный момент... удобно, да. Я чувствую это. Но не слишком ли он уверен? Хотя, его уверенность меня успокаивает... Боже, Лорен, что с тобой происходит? Что за мысли? Где истерика о том, почему и как, вообще, он спас тебя? Как вошел в твою квартиру? Где выяснение обстоятельств? — Как, ты думаешь, должен чувствовать себя человек, которого похитили, потом успокоили психотропным веществом, а после она оказалась снова у себя дома, причем с человеком, которого видела всего лишь раз в жизни, около получаса, если не меньше, так еще и в голове все еще крутятся миллион вопросов? — приподнимаю вопросительно я брови. О, здравый смысл пожаловал. Неужели? — Сразу видно, что лекарство из твоей крови полностью выведено, — улыбается парень. — Стоило тех пяти дней, которые ты отсыпалась. ЧТО?! — Сколько?.. — мой рот остается открытым. — Пять? Дней? Но... почему? Как? — подправив волосы, моя рука обессиленно падает на одеяло. — Я отвечу на все твои вопросы, — наши взгляды встречаются: мой удивленный и его... теплый? Как же меня бесит вся эта неизвестность! — Но не сейчас. Я оставлю тебя на пару часов сейчас, тебе нужно отдохнуть, а мне съездить по делам. — А мне что делать? — я оглядываюсь по сторонам, мною овладевает паника. — Я не могу здесь оставаться, это слишком опасно, — съёживаясь, отвечаю я. — Я не хочу их больше видеть. Мне страшно. — Ты их и не увидишь, я обещаю тебе, — садясь на край моей кровати, уверяет меня темноволосый парень. — Собери все, что тебе нужно, а лучше — все, что есть у тебя тут. Я заберу тебя отсюда, — улыбается тепло он. Он сейчас серьезно? — Мне интересно, я с той стороны кем в твоих глазах выгляжу? — неожиданно задаю вопрос я. — Настолько беспомощной или же в той же громадной степени сумасшедшей, чтобы слушаться и пойти с человеком, которого я знать не знаю? Итальянец замирает на несколько секунд. — Я знаю, — только начинает он, как я прерываю его: — Знаешь, конечно. Все знаешь, — усмехаюсь. — Еще есть вариант со словами «у тебя нет другого выхода» вместе с уверенной усмешкой, — закатив глаза, продолжаю я. — Я знаю, какого это — слушать такое от незнакомого человека. Я знаю, как ты себя сейчас чувствуешь: растерянной, уставшей, заколебавшейся в край — я все это прекрасно знаю, — опускает взгляд. Поднявшись с места, он подходит к двери и останавливается. — Я... расскажу тебе всё, все твои вопросы найдут ответы. Обещаю, — стоя возле уже открытой двери, улыбается тепло он и я несколько минут просто не знаю, что ответить. Почему он так заговорил? К чему он все это? — Хорошо? Почему я вижу в его взгляде слишком много недосказанности? — Да, — срывается с моих губ и он, улыбнувшись шире, прощается, обещав вернуться через два часа максимум. Я остаюсь наедине со своими мыслями, начиная по новому кругу крутится и образовывать все новые и новые вопросы, ситуации, мутные и не понятные сцены. Но если сейчас оставить все в сторону и послушать мою оптимистичную, более реалистичную и более похожую на позитивную правду сторону, то он ведь... не сделал мне ничего плохого, не так ли? Спас, привез меня в мою же квартиру, обещал все рассказать и про уезд отсюда он тоже сказал не в каком-то плохо задуманном смысле, не так ли? Ведь будь у него плохие помыслы, он бы их осуществил уже, не так ли? Который это безумный шаг в моей жизни в последнее время? Закрыв лицо руками, шумно выдыхаю. Что теперь? Неожиданный звук пришедшего сообщения заставляет меня выпрямиться и повернуть голову вправо, где лежал мой мобильный. Мой, хоть и с треснувшим экраном, мобильный. Взяв его в руки, открываю сообщение. Mambo Italiano: «и снова привет :)» Mambo Italiano: «я тут не хотел отвлекать тебя, но вспомнил, что забыл сказать)» Mambo Italiano: «в гостиной тебя ждет очень вкусный перекус, который тебе не обходим» Mambo Italiano: «я прекрасно знаю, что тебя сейчас воротит от еды, но это только состояние. просто попробуй. тебе станет лучше, обещаю.» Ничего себе. Такая забота. Я даже не знаю, как реагировать, честно признаюсь. Стоп. Но мы ведь не обменивались номерами. Я: «а когда мы успели обменяться номерами?» Я: «от упоминания еды воротит страшно, не могу не согласится» Я: «btw, спасибо за спасенный телефон :)» Mambo Italiano: «надеюсь, ты простишь мне это нарушение ;)» Mambo Italiano: «всегда рад :)» Я: «хочется верить, что более масштабных нарушений у тебя нет..)» Mambo Italiano: «смотря с какой стороны посмотреть :) ты готовишься? я скоро буду» Не слишком ли... просто идет разговор? Словно... Черт, не знаю. Я просто чувствую себя хорошо, да. И мне спокойно, да. И еще интересно, что ждет меня внизу в качестве вкусного перекуса. И только встав с места, я обнаружила свои чемоданы. Но как? На губах образовывается легкая улыбка. Не забыв забрать телефон с собой, я спускаюсь вниз, чтобы набраться сил при помощи очень вкусного перекуса, а после собрать то, что не взяла с собой в прошлый раз. Я чувствую, что это именно то, что я должна сделать. Я чувствую, что я на правильном пути.***
Передо мной открывается огромная входная дверь и пройдя в дом, парень смотрит вопросительно на меня, видимо, не понимая, почему я до сих пор стою на холоде и не прохожу за ним. Действительно, Лорен. Ты чего застыла? Хватило ума согласиться уехать с незнакомым парнем в совершенно другую часть Лондона, но не хватает смелости продолжить начатое? — Думаю о степени безбашенности своего поступка, — пожимаю плечами я. Итальянец усмехается, оставляя чемоданы возле шкафчика. А мои мысли снова с огромной скоростью становятся все более и более масштабными. Я ничего о нем не знаю, ни-че-го! Я даже имени его до сих пор не знаю. И как я оказалась здесь? — Марк, — неожиданно прерывает мои мысли парень, протягивая руку, как при знакомстве. — Ты читаешь мысли? — удивленно перемещая взгляд с протянутой руки на парня, выпаливаю я. — Нет, мысли не читаю, — смеется он. — Но тебя, по крайней мере, понимаю. — Теперь я хотя бы знаю твоё имя, итальяшка, — неуверенно пожимая руку, сквозь легкую улыбку говорю я. Мне стало уютно от осознания того, что он понимает меня. И осознала я это не по его словам, а по его взгляду. — А теперь ты пройдешь в дом? — усмехается Марк и я, закатив глаза, прохожу внутрь, закрывая за собой дверь. — Наконец-то, — выдыхает темноволосый, облокачиваясь на стену возле меня. — Так много информации, что у меня сейчас голова лопнет! — саркастически произношу я, мотая головой. Марк смеется. — Знаю-знаю, — сквозь смех проговаривает парень. — Пройдем в дом, доделаем пару дел, и я тебе предоставлю подобное количество информации, — таща за собой мои чемоданы, продолжает парень, пока я следую за ним вглубь дома. Я молча оставляю ручную кладь, которую забрала у себя из квартиры и, повесив верхнюю одежду рядом с черным пальто Марка, проследовала внутрь. Темные тона квартиры были очень уютно и гармонично собраны вместе. Коридор, к примеру, был очень светлым, чего нельзя было сказать о кухне и гостиной. Стиль студии очень уютно был дополнен панорамными окнами, которые показывали всю красоту двора и тихой, пустой, длинной дороги, которая вела к окраине города. — У тебя уютно, — улыбаясь виду за окном, нарушаю тишину я. Приглушенный свет придавал комнате особой атмосферы, которая еще больше завораживала. — Спасибо, — слышу я из кухни, вместе с шумом кастрюль и сковородок. — Захотел я, значит, приготовить тебе вкусных тостов, — чеша затылок, начал оправдываться парень, пока вокруг него вертелись две крышки от сковородок и где-то на полу не могла успокоится третья. — Это те, которые были оставлены мне днем? — мои глаза увеличиваются в размере от услышанной новости, потому что... это невероятно вкусно! Марк, улыбнувшись, кивает. — Отлично. Не переживай, искусство требует жертв, — подмигиваю парню я и принимаюсь помогать, начав собирать разбросанные крышки.***
— Знаешь, за то, что я тебе сейчас расскажу, меня ждет наказание, но я обещал тебе и не хочу выглядеть в твоих глазах вруном, — неожиданно начинает Марк, делая звук телевизора потише. Мы вкусно поужинали, успели вспомнить новогоднюю ночь, а сейчас смотрели комедию, на которую случайно наткнулись. Я даже думала, что он уже оставил все на завтра, но, кажется, смелость решила за него все сама. — Наказание? — хмурюсь я, выпрямляясь на диване. Сделав глубокий вдох и выдох, Марк говорит то, от чего я перестаю слышать все вокруг и его это предложение начинает отдаваться в моей голове эхом. — Я Марк Макклейн и я был в твоей ситуации ровно два года назад. Я потерял память, из-за нее же близких, а после меня нашли те люди, благодаря которым я вспомнил все и сейчас знаю кто я. Помню себя, отомстил почти всем, кто является причиной всего случившегося со мной, — мои глаза, полные слез, встречаются с его, растерянными и я не в силах что-либо произнести. Я в оцепенении. Не в силах о чем-либо подумать, не в силах что-либо сделать, сказать. Может, я должна сбежать куда глаза глядят? Или что? Я не знаю.