R U N

Меня трясет. Холод. Я чувствую холод повсюду, особенно то, как сильно я замерзла. Словно я даже не почувствую, будь моя нога на горячем песке или же в кипятке. Но я что-то чувствую. Чувствую, как по моей ноге что-то течет и вынужденно открываю глаза. Резкий белый свет слепит меня и я крепко зажмуриваюсь. Так, главное, сохранять спокойствие. Вдох и выдох. Медленно открываю глаза, съеживаюсь, оглядываясь вокруг. Где я? Меня окружает комната, обставленная белым кафелем. Комната без дверей. На стене напротив в самом верхнем углу маленькое окошко, в комнате горит белый свет, все это напоминает одну из комнат психбольницы, которые обычно показывают в фильмах. Мой взгляд падает на мои руки, а после — ногу. Вскрикиваю. По моей ноге течет кровь. В истерике пытаюсь стереть ее, убрать, ведь на мне нет никаких ран, но она только сильнее размазывается. Засохшая, почерневшая. Смотрю на свои трясущиеся руки и плачу. Все мои руки в крови, но почему же я в коротких рукавах, а, точнее, в топе? Чувствую что-то холодное, на что и опиралась до этого и, осторожно повернувшись, вижу высокую ванну...? Ванну, откуда и идет кровь. Нет. Это не может быть реальностью. Нет, нет, нет. Нет! Резко вскакиваю с места, прижимаясь к стенке напротив ванны. Сквозь оглушенный крик чувствую, как по лицу текут слезы, но ничего не могу сделать. Не могу убрать глаз от ванны. Не могу, потому что в ней лежит убитый мною мистер Чарльз, смотря на меня мертвыми, но открытыми глазами. Мое тело трясет, слезы и крик только усиливаются, и я не в силах сделать хотя бы одно движение. Это я его убила. Это его кровь на моих руках. — Это сделала ты, — с противоположного угла, буквально из ниоткуда, появляется мистер Чарльз. — Убийца. — Нет, — мотаю головой. — Вы лежите в ванной, эт-то не вы, нет, — говорю я, словно под гипнозом, все еще мотая головой. — Я убит, — соглашается мужчина, холодно усмехаясь и подходя к ванной. — Тобой, — злобно улыбается. — И я приду за тобой, мы придем за тобой, — смеется. Тяжело дыша, запускаю руки в волосы, забывая о том, что они были в крови. Черт. — Посмотри, — указывает на меня. Опускаю взгляд на руки. Они окровавлены так, словно только что я пыталась остановить венозное или артериальное кровотечение. Что происходит... — Нет, вы не реальны, нет! — кричу я, вытягивая руки вперед. Образ Чарльза начинает медленно растворяться в белых стенах, белый цвет сгущается, и я понимаю, что она поглощает все, что есть вокруг меня, в себя. И меня, постепенно, тоже. Я кричу, пытаюсь убежать, но меня никто не слышит, я медленно превращаюсь в белый цвет, в неизвестность. — Нет! — кричу я, но понимаю, что у меня нет голоса. Я понимаю, что от моего крика никакого толку. Все как в немом кино. — ...Слыш-ишь? — доносится до меня мутно. Оглядываюсь в белой неизвестности. — Ла, — кто это? — Ты мен-я? — я все еще смотрю по сторонам, не понимая, кто это, ведь в этой комнате не было даже дверей. Как вдруг из ниоткуда появляется протянутая рука. Я тянусь к ней, чтобы ухватиться, но неизвестность оттягивает меня назад, в свою глубину. Меня словно больно ударяют спиной о стену. Больно простанываю. — Лавина! — четко доносится до меня голос Зейна и я, словно найдя в себе новые силы, резким рывком хватаюсь за пальцы парня. — Помоги мне, пожалуйста! — пытаюсь докричаться, но ничего не происходит. Я плачу, потому что он не слышит меня, у меня нет голоса. Еще чуть-чуть и эта неизвестность снова оттянет меня к себе. Но в одну секунду, неожиданно все краски вокруг сгущаются, становятся чем-то темным, переходящим в светлое, а после я чувствую теплое тяжелое дыхание, быстрое биение сердца и крепкие объятия безопасности. — Я не убийца, — доносится до меня мой же голос и я замираю. Я сказала это вслух? Глаза наполняются слезами. — Лави, проснись, — осторожный шепот. Но мне страшно открывать глаза. Зажмуриваюсь сильнее. — Лави, — к холодной коже моего лица прикасается горячая рука и я резко открываю глаза. Вскрикиваю. — Что... что такое? — обеспокоенно спрашивает Зейн, заглядывая в мои глаза и гладя мою щеку. Тяжело дышу, не в силах что-либо ответить. Это был всего лишь сон. Сон, Лавина. — Лави, ты в порядке? — голос парня возвращает меня в реальность. — Посмотри на меня, — мягкий шепот. И я осторожно открываю глаза. Я сижу на кровати у себя в комнате. Я в безопасности. И меня обнимает Зейн... Зейн? Но его не было тут чуть больше недели, практически с того момента, как мы выполнили задание, а после вернулись в усадьбу. Он оставил меня, а сам поехал помогать парням, которые выехали по адресу к Адриани. Адриани жив, остается теперь в усадьбе, с ним все хорошо. Только вот за эти десять дней мы все еще увидеться не смогли, почему-то. Но он жив и это главное. — Этот сон, — шепотом произношу я, опуская лоб на оголенное плечо парня. — Он снится мне с того самого дня, как мы вернулись с задания. Пытаюсь стабилизировать дыхание. — Почему ты кричала эти слова? Кто тебе говорил это? — осторожно интересуется парень после недолгой паузы. Я поджимаю губы, прикрывая глаза. Вдох-выдох. — Чарльз, — на выдохе отвечаю я. — Его кровь на моих руках, Зейн, я убийца.., — больше не в силах сдерживать себя, я начинаю плакать, крепко сжимая руки в кулаки, которые отбивались по оголенной спине парня. В следующую секунду происходит то, чего я вовсе не ожидала. — Ш-ш-ш, — крепко прижав меня к себе, успокаивает меня парень. — Ты спасла очень много невинных жизней, а самое главное — свою и своего отца. Так что не смей так думать, — целует в макушку. — Ты смелая, храбрая и справедливая девушка, в которой живет ребенок, верящий в чудеса, волшебство и обожающий сладкое, как ты вообще можешь говорить такое? — я прерывисто выдыхаю парню в плечо, успокаиваюсь. А тело брюнета покрывается мурашками, сам же он напрягается. — И так действуешь на меня, — усмехается. Осторожно бью его плечу и, на секунду усилив объятия настолько, насколько это возможно, отстраняюсь. Это воздействие, как бы, взаимно. Мы некоторое время сидим в тишине, каждый в своих мыслях, я же просто не могу перестать думать о том, как этот сон не дает мне покоя уже десятый день. Мне надо перебороть это в себе, психологически. Так много всего, о чем я молчу, что это просто... давит. — Ты как тут оказался? — спустя некоторое время, нарушаю тишину я, потому что понимаю, что мои мысли на данный момент меня вовсе не спасают. Мы сидим, я смотрю в окно, а Зейн же, сидя в перпендикулярном положении, о чем-то думал. — Почувствовал тебя, — многозначительно смотрит на меня. Понятно, не скажет полностью. Наверное, недавно вернулся. Кивнув с легкой улыбкой, я ложусь в дальний край и, укрывшись, пытаюсь снова уснуть. Но закрытые глаза не помогают, потому что в голове возникает один очень немаловажный момент: Как у меня получилось из Лорен Аддерли превратиться в Лавину Конте? Я ведь осознанно сама про себя так к себе обращаюсь. Как? Мысленно усмехаюсь. Это, может, прозвучит странно, но это имя, как оказалось, мое настоящее имя, дает мне силу и поддержку, внутренне. Не дает сдаться, остановиться, не дает поднять белый флаг. Это как... твой личный маяк. А может, это действительно так? Это происходит и чувствуется так, потому что это действительно правда? — Хочу стать уверенной на этот счет, — шепчу я себе под нос, еле слышно даже для себя самой. — Все то, во что ты веришь — правда, — доносится до меня на достаточно близком расстоянии. — Все, что ты хочешь сделать, получить, добиться — ты сможешь, верь в себя до победного, — я поворачиваюсь на спину и оказываюсь под Зейном, в буквальном смысле этого слова. — О, — удивленно реагирует парень, оглядывая меня с ног до головы. Я, сумевшая оторваться от его глаз, делаю то же самое. Эти выделяющиеся вены на шее, слегка тяжелое, но в то же время умеренное дыхание, этот запах, эти ощущения, этот взгляд — я перевожу дыхание, прикрывая глаза. Почему я так реагирую на тебя? Сосчитай до трех и открой глаза. Раз, два, три. — Мне нужно в душ, — резко встаю из-под парня я, растерянно смотря по сторонам. До того, как я в растерянности дойду до ванной и закрою дверь, я успеваю заметить кивок и легкую улыбку... понимания? Глубоко выдыхаю опираясь на дверь. С каждым разом все тяжелее и тяжелее. И в этот раз еще прикосновений не было. Встряхнув голову, я открываю горячую воду, начиная раздеваться. Горячий душ приятно расслабил как тело, так и мысли. Теперь просто хотелось поваляться и ни о чем не думать. Кажется, сейчас бы это получилось. Досушив волосы, я переодеваюсь в другую пижаму и, осторожно открыв дверь, смотрю на кровать, ожидая увидеть заснувшего, ну или ожидающего меня Зейна, но комната оказывается пуста. Удивленная, я прохожу к тумбочке возле кровати, заметив там sticker с надписью. Знакомый подчерк. «мне тоже сложно сдерживаться, когда мы рядом. я думаю, ты это заметила и при нашем втором знакомстве. Боже, я не понимаю, как сдержал себя, оттаскивая тебя от этой боксерской груши... ладно, я не об этом. просто хотел задать тебе один вопрос, которым задаюсь сам в последнее время: как ты думаешь, когда мы сорвемся? нас тянет друг к другу, мы оба это знаем. хочу услышать твой ответ. или узнать, что и ты об этом думаешь. — доброй ночи, Z.»

***

Не знаю, как, но то маленькое письмо, которое было оставенро Зейном перед его очередным исчезновением, поспособствовало тому, что я крепко и сладко уснула, а утром еле-еле проснулась от назойливых и нескончаемых уведомлений о входящих смс. И кому не спится в такую рань... Ну, и пусть что уже 12:15 дня. Все же! Это моя первая спокойная ночь и первое утро за последние дней десять, в которое я проснулась выспавшейся. Потерев один глаз и еле-еле открыв его, я наконец-то смогла разблокировать телефон. HarryBoss: «доброе утро!» HarryBoss: «долго думал, можно ли уже появляться с такими смс, но терпения не осталось, так что вот ;)» HarryBoss: «ну как ты? Рассказывай. Или хочешь, можем все отметить поездкой в город?» В город? Мои глаза расширяются, и чтобы все-таки поверить в реальность прочитанного сообщения, я перечитываю его раза три, или пять. HarryBoss: «поздравляю с успешно пройденным заданием, синьорина Конте! :D» Ага, удачное дальше некуда. Я после этого задания на уже десятый день закрыта в своей комнате и никуда не выхожу, ни с кем не контактирую, а с отцом вообще в ссоре. И мне кажется, что как бы я не была на него зла, я все равно переживаю из-за нашего очередного спора с ним. HarryBoss: «у-у-у, кто-то опять спит.» HarryBoss: «или игнорит» HarryBoss: «игноришь? :(« HarryBoss: «надеюсь нет» HarryBoss: даже если да, то мне это не помешает, ты же знаешь? ;)» Я усмехаюсь прочитанным сообщениям и, сладко потянувшись на кровати, печатаю быстрый ответ взволнованному кудрявому другу: Me: «привет, кудряш :) все вроде в норме. Ну или идет в норму, как ты?» Me: «в город? Заманчиво. Только если ты потом сможешь меня прикрыть, а до этого еще и поможешь сбежать. Потому что после той выходки мой папаша установил камеры даже в лесу -,-» Me: «слишком много рассказывать, а я только проснулась и то благодаря твоим смс -,-» Me: «так что думаю да, обязательно поговорим. И обо всем. :)» Кинув телефон на другой конец кровати, я встаю с нее и первым делом подхожу к окну, возле которого стоит графин с водой и лимоном. Моя самая любимая часть дня, наверно. Открытое окно, чистый воздух и вода с лимоном на голодный желудок. А вид – это отдельный вид искусства. Налюбовавшись видом, я сначала прибираюсь, а после иду в ванную. И только после принятия горячего душа окончательно прихожу в себя. Переодевшись в светлые джинсы и темно-синий свитер, я собираю волосы в более аккуратный, но все же мешковатый пучок и прохожу в комнату. HarryBoss: «я хорошо, потому что понял одну очень хорошую вещь! :)» Пришедшее уведомления рисует на моем лице улыбку и я незамедлительно печатаю ответ: Me: «хм, и что же ты понял?» HarryBoss: «что Лавина Конте снова с нами! :D» Я усмехаюсь и только начинаю печатать ответ, как меня останавливает довольно тяжелый стук в дверь. Кто же это может быть, раз уж важность этого человека ощущается элементарно по таким мелочам? — Кто там? — осторожно интересуюсь я, подходя к двери. Молчание. Хм. И кто это может быть? Зейн? Вряд ли после вчерашнего вечера он бы так быстро объявился снова. Марко? Он бы что-то сказал, так долго молчать ему несвойственно. Альберто? Он бы точно ответил. Лиам, Гарри или Одри так бы точно не сделали, учитывая ту ситуацию и то состояние, что было эти несколько дней. Джонни слишком мал для этого. А что если это вторжение-Томлинсон-нападение? Нет, тогда бы я проснулась на ажиотаж, а Гарри не был бы так спокоен при общении... Или печатал мне не Стайлс? И снова стук. — Да пошло все! — громко и уверенно реагирую я, вставая уверенно с кровати и направляясь в сторону двери. Резко открыв на себя дверь, я хочу сказать что-то довольно резкое пришедшему, но останавливаюсь в полном шоке и растерянности. — Я могу войти? — спрашивает мужчина, на что я лишь киваю, давая пройти ему ко мне в комнату. — Все в порядке? — интересуется темноволосый, пока я все еще в шоке смотрю на него. — Как сказать, — задумчиво отвечаю я, крепко держась за ручку двери. — Д-да, в полном, — пытаюсь улыбнуться, но мне кажется со стороны это выглядит не так уверенно, как хотелось бы. Передо мной стоял мистер Кавалли собственной персоной. Он был... помятый, очень помятый. Сломанная рука, лицо в синяках и ссадинах, весь истощенный. Что они сделали с ним?.. — Закрывай дверь, нам есть о чем поговорить, — отрывает он меня от мыслей и возвращает в реальность. Я киваю и, закрыв дверь, прохожу в комнату и сажусь на пуфик напротив мужчины. Между нами нависает молчание, которое помогает мне. Я вижу перед собой мистера Кавалли, живого, спасенного от Томлинсона и их недоделанной семейки. Хах, как иронично, ведь Томлинсон мой двоюродный брат. Тварь. — Я рада, что с вами все хорошо, — нарушаю тишину первой я. Иначе мысленно я уже похоронила Томлинсона. — И я пришел поблагодарить тебя за это, — улыбается слегка он. — Вы что, не стоит, я согласилась на все это лишь с одной мыслью: спасти вас, — уже дрожащим голосом отвечаю я, чувствуя как слезы подступают к глазам, а в горле уже стоит ком. Еще чуть-чуть и я точно расплачусь. — Я, будучи частью этой жизни с самого рождения, навряд ли могу понять, какого тебе было и какого сейчас, но я точно знаю, что ты сильнее всего, что было. И с каждым разом становишься все сильнее, я уверен в этом, — поправляя гипс, продолжает Кавалли. Почему у меня такое ощущение, словно он ведет к тому, чтобы сказать что-то? — Синьор Кавалли? — Нет, не называй меня так, — прерывает он. — Потому что я был синьором Кавалли там, во время наших сделок, а с того дня, как ты вернулась домой, я хочу, чтобы ты называла меня дядей, - в одно дыхание произносит Адриани и смотрит на меня. Только я хочу ответить, как услышанное отдается повторным эхом у меня в ушах и я застываю. Дядей? — Вы имеете в виду, что из-за дружбы с моим отцом, я могу так называть вас, верно? — с надеждой на то, что правильно поняла, спрашиваю я. Кавалли улыбается, поджав губы и опустив голову. — Нет, дорогая, — отвечает он. — Я – твой родной дядя, — только не плакать. Держись, Лавина. - Родной брат твоей мамы. И когда я осмеливаюсь посмотреть на Адриани, глазами, полными слез, то встречаюсь наполненным слезами взглядом Кавалли. Не могу поверить. Я просто не могу в это поверить. А мой отец представил мне его своим другом. — Да, я близкий друг твоего отца, но в первую очередь, я твой дядя, и я сам хотел тебе об этом сказать, поэтому не злись на папу, хорошо? — я уже больше не выдерживаю и начинаю плакать. Ничего не говоря, Адриани встает и подходит ко мне. Я тоже встаю и не дав мне вытереть слезы, он заключает меня к крепкие объятия, на которые я, конечно же, отвечаю взаимностью. — Добро пожаловать домой, маленькая Лави, — отстранившись от меня, улыбаясь произносит он. Я, хоть и сквозь слезы, улыбаюсь ему в ответ. Добро пожаловать домой, Лави?