Номер один с пулей

Саммари: Фил Коулсон выбирает самое неподходящее время Стив проводит пальцем вдоль подбородка Баки; оценивающе вглядывается в темные круги под глазами, в заметные впадины под скулами. Баки себя слишком загоняет. Стив и сам виновен в подобном, но у Баки имеется пугающая привычка отключать себя от основных физических ощущений (боль, голод, слабость), из-за чего Стиву… ну, Стиву хочется воскресить Арнима Золу и Александра Пирса только для того, чтобы убить их еще раз, помедленнее. Ему не хочется заново ввязываться в откровенно ужасный спор: «Быть собой — это нормально»/непонимающий взгляд: «Мягкость убивает, Стиви», который они вели около 4 месяцев назад. Это ничего не дало, кроме дней захлопнутых дверей и натянутого молчания. И Баки попросил о помощи. Это само по себе… очень много. Как правило, Баки даже не говорит, куда он уезжает по работе. Стив привык к этому. Что не означает, что ему это нравится, но поскольку он тоже регулярно исчезает по делам Мстителей, то не может критиковать этот аспект жизни Баки. Барнс сообщает ему приблизительные сроки отсутствия, а потом снова появляется, и иногда на нем ни царапины, а иногда он как сегодня: избит до полусмерти, покрыт синяками, порезами и… взгляд Стива пробегает вниз по фигуре сидящего на диване Баки до того участка, где футболка немного топорщится. Серьезно, это что у него на животе, скотч? Все тело Стива напрягается от желания рывком задрать футболку Баки, найти каждую рану, царапину и синяк и перецеловать их. Он хочет провести подушечкой большого пальца по скулам Баки и волшебным образом стереть темные круги под его глазами, сгладить усталый и измотанный взгляд. Он выпячивает подбородок и прищуривается: — Бак, когда ты в последний раз спал? — Я в порядке, Стиви, — Баки наклоняется вперед, покусывая мочку Стива. — Я дремал иногда. — По меньшей мере, три дня назад, — докладывает Элисон, затыкая его. Баки бросает на нее свой самый убийственный взгляд, но та лишь вскидывает брови, как бы говоря: «а ты подерись со мной, о, подожди, ты же не можешь, а то провалишь миссию». Она разворачивается к Стиву. — Кстати, он вообще ест? Потому как те же три дня у него ни крошки во рту не было. — Твою мать, паршивая была идея. Вы знаете друг друга пять минут, а уже объединились против меня. — Бак… — Стив, еда — это пустая трата времени, которого у меня нахрен нет. Я не могу по полдня проводить, заказывая и поедая весь мусор, который нужен моему дурацкому метаболизму. Мы здесь немножко заняты, черт побери. Мой способ решения проблем более эффективен, и на этом все. Ну, конечно. Можно подумать, Стив Роджерс позволит кому-нибудь оставить за собой последнее слово в споре, размышляет Баки, видя, как Стив скрещивает руки и откидывается на диване. — И ты на полном серьезе утверждаешь, что откажешься от стейка с картошкой фри и горячего шоколадного пломбира ради инъекций и этих отвратительных пакетов с гелем? Баки поджимает губы. — Да. Стив встает и потягивается. — Что ж, это печально, Бак, потому что когда ты проснешься после трехчасового сна, на чем я настаиваю, я собирался вызвать рум-сервис и сделать заказ для всех нас. Теперь, полагаю, мы это сделаем только для себя, пока ты будешь спать. И никаких вылазок и кражи картошки фри. Верно, Элисон? Элисон пытается удержать уголки рта от коварной усмешки и изображает задумчивость. — О, да. Но мне картошки-фри не нужно. Хочу поджаренного цыпленка, зелень, и сладкий картофельный пирог. О, и заодно узнай, есть ли у них торт «Красный Бархат». — Ненавижу вас всех, — бормочет Баки. — Ничего, — Стив подталкивает Баки в сторону спальни. — То, се, бла бла бла, тренировочная эффективность, бла бла, неуничтожимый супер-убийца Гидры, — толчок. — Отправляйся в постель, талантливый ты наш, — еще толчок. Баки цепляется руками за дверной проем спальни и сверкает глазами на Стива: — Я уничтожил 13 ниндзя, Стив. В одиночку. Двумя ножами. — Знаю, Бак. Твой, гм, дизайн крыши теперь любимый скринсейвер у Тони, — толчок. — Ну, хоть кто-то меня оценил. — Я тоже тебя ценю, — кричит Элисон. — Но еще я считаю, что ты должен прислушаться к своему бойфренду. — Элисон, за каждый кусочек жареного цыпленка, который ты мне отдашь, я поведаю отдельную историю, почему никто и никогда не должен слушать Капитана Америку, — вопит Баки в ответ. — Пять ведёрок цыпленка доведут нас, не знаю, до 1944? — Сказал идиот, который отправился в Ад, чтобы ввязаться в драку с дьяволом, — комментирует Стив. Затем, в сторону другой комнаты: — Элисон, ни одна часть этого предложения не является метафорой. — Ты. Ударил. Танк. Стив пинком ноги захлопывает дверь спальни за собой и указывает: — В постель, — он пытается изобразить грозный взгляд, но уголки его рта дергаются в усмешке. Баки фальшиво-раздраженно фыркает, опускаясь на постель. Затем прикусывает нижнюю губу, и выражение его лица становится совершенно непристойным: — Поможешь мне заснуть, Роджерс? — шепчет он густым и низким голосом. Стив не слишком успешно силится излучать невинность и добродетель. — Не знаю, Барнс. Стены здесь тонковаты. Не хотелось бы заставлять твою подругу чувствовать себя неудобно… У Стива есть, что еще сказать, и на самом деле он не собирается просто оставить Баки спать… но тут в его джинсы вцепляется металлическая рука, подтягивая ближе, между мускулистых бедер. А потом Баки озвучивает вызов: — У меня феноменальные способности к скрытности, Стив. Можем сделать это тихой миссией. — Да неужели, — ведется Стив. — Что я получу, если ты нарушишь тишину? — он на 99% уверен, что Баки с ним играет, ведь тот как никто другой знает, что Стив Роджерс никогда не бегал от вызова. А еще, он так близко к Баки, что чувствует исходящее от него тепло и слабый металлический запах подсохшей крови от ран. Стив хмурится. — Уф, что, — стонет Баки, хлопаясь обратно в постель. Эта хмурая гримаса ему знакома. После нее никакого веселья не будет. Прощай, веселье. Было очень приятно почти познакомиться с тобой. — Просто… — Стив тянет вверх рубашку Баки и разглядывает перевязанные порезы и зашитые раны, и чертов скотч, который держит повязки на месте. — Тебя здорово порезали, Бак, всюду. Не хотелось бы мне случайно порвать стежки… Баки с полуулыбкой обхватывает ногой его бедро, роняя блондина поверх себя. Стив рушится сверху, удивленно крякая, но Баки не издает ни звука, хотя Стив почти уверен, что заехал локтем прямо по длинному порезу на боку: — Первое: мне плевать, — Стив чувствует, как Баки вертится под ним, стягивая с себя штаны, и, по мнению Стива, притираясь при этом бедрами значительно больше необходимого. Его тщательно разработанный план тактического отступления аннулирован новыми командами от болезненно-твердого члена. Теплая металлическая рука ввинчивается внутрь его штанов спереди, и хриплый голос шепчет на ухо: — Второе: если так заботишься о стежках, работай ртом. Так он и делает. Стив соскальзывает с постели на колени и хватает Баки за задницу, подтягивая к краю матраса. И пусть только кто-нибудь скажет, что Стив Роджерс не прислушивается к предложениям Баки. (Он просто делает это не слишком часто). Спустя несколько минут, глядя снизу вверх на то, как Баки кусает нижнюю губу, выгибая длинную шею и запрокинув голову, и кончает в полном молчании, Стив думает, что никогда не видел ничего прекраснее. Он вздыхает и мычит, нежно посасывая своего бойфренда после оргазма, одновременно убыстряя движения руки на собственном члене, все резче и резче. Как только его рот выпускает плоть Баки, брюнет тянет левую руку вниз и втаскивает Стива на кровать рядом с собой. Баки укладывается на боку и тянет Стива вниз, чтобы быть лицом к лицу, почти соприкасаясь лбами. Стив уже чувствует, как нарастает изнутри его собственный оргазм, когда Баки опирается руками по обе стороны лица Стива и просто смотрит на него в упор, и в его глазах так много любви, а затем Баки нежно проводит подушечкой большого пальца по самой нежной части нижней губы Стива, и Стив кончает, распахнув глаза и видя перед собой глаза Баки так близко, что различает движение голубизны в зрачках, как волны, как прилив, и Стив не может удержаться, он плачет, ощущая, как стекают по щекам слезы, и понятия не имеет, почему плачет, всего слишком много, а Баки нежно сцеловывает слезы, и его щеки тоже мокры, и они держат друг друга, и на дворе 2016, и они здесь, и хоть раз в их распроклятой жизни все даже лучше, чем в порядке, и это чересчур. Когда Стив, наконец, уходит, глаза Баки уже закрыты, дыхание выравнивается, лицо во сне молодое и невинное. * * * Баки успевает проспать только 20 минут, после чего раздается стук в дверь. Стив ругается себе под нос и жестом предлагает Элисон оставаться на месте. Осторожно идет к двери, по пути тихо подхватывая щит. Если они разбудили Баки, Богом клянусь… — размышляет Стив. А потом: кого я хочу обмануть, скорее всего, Баки проснулся, когда они были еще в 50 футах от двери, и, если спросить, поведает, сколько при них оружия, какого калибра, и оценит их габариты по шагам. Когда доходит до операций под прикрытием, Баки умеет делать просто… невероятные вещи. Стив знает, что он сильнее Баки, быстрее исцеляется и является лучшим лидером и командным игроком; но Баки превосходит его в скорости, меткости и остроте чувств. Правительство США желало получить лучшего пехотинца; Гидре был нужен охотник-убийца. Стук повторяется. С мрачным лицом Стив распахивает дверь. В нескольких футах за дверью стоит спокойный мужчина среднего роста, подняв руки в универсальном жесте «не стреляйте, я не причиню вреда». Он одет в консервативный серый костюм, у него умные глаза и редеющие темные волосы. Мужчина по-совиному моргает, затем опускает руки. — Стив. Не ожидал увидеть вас здесь. — Коулсон, — новый директор ЩИТа. Хороший человек, но сейчас это последнее существо на земле, кого Стиву хочется видеть. Вероятно, Баки уже не только проснулся, но и пересек половину Чикаго. Да катись все к черту. — Можно мне войти? Стив вздыхает. — Вы выбрали ужасно неподходящее время, Фил. — Что ж, обычно, когда такое случается, мы позволяем чикагскому департаменту полиции разбираться с массовыми убийствами, даже если в них задействованы… сверхчеловеческие элементы. Но учитывая, что один из убитых может являться одним из пяти Пальцев Руки, ЩИТ проявляет повышенный интерес, — на лице Фила Коулсона возникает задумчивое выражение: — Сколько людей должно погибнуть, чтобы это считалось массовым убийством? Двузначные цифры? Мне кажется, 13 отвечает этому определению. А вам? Стив отходит в сторону. Коулсон протискивается мимо него в гостиную, склоняя голову в сторону Элисон, у которой очень удачно получается копировать убийственное лицо Баки. — Вы, должно быть, Даззлер? Ваша музыка весьма популярна среди нашей команды. — Что вам нужно, Фил? — спрашивает Стив, закрывая дверь. — Немного поболтать с вашим… ну, я знаю, он все еще работает под кодовым именем Зимний Солдат, но я ведь не ошибусь, называя его Баки? Элисон фыркает. — Джеймс или Солдат, если он вас не знает. Коулсон касается виска в благодарном жесте, затем вновь сосредотачивает внимание на Стиве. — Это вежливое предупреждение, Стив. Он должен прийти для отчета. Я понимаю, что полномасштабное расследование со стороны полиции, или даже ЩИТа причинит вред мисс Блэр и весьма насторожит вашего друга, но он в одиночку уничтожил более двух дюжин людей за последние 24 часа. И хотя я не думаю, что по кому-то из них будут скучать, в этой стране существует закон. Элисон яростно взвивается на ноги. — Баки защищал меня. Он остановил тех, кто активно пытались меня убить. Можете катиться в ад с вашими дурацкими обвинениями… — Сядь, Элисон, — вздыхает Стив, указывая на диван. — Здесь дело… не в этом. — О, нет, именно в этом. Нам нужна информация о Руке, которой он обладает, — уточняет Фил. — Это не обязательно должно быть формально. Вы тоже можете присутствовать. Просто двое старых друзей и один новый проведут взаимно полезную беседу в кафе. — Он не станет говорить со ЩИТом, Фил, — Стив кладет руки на бедра. — Угадайте, почему, с двух раз. Или, точнее, с одного, но если вы поняли, на их месте вырастают еще две. — И, тем не менее, он охотно берет заказы у известной криминальной организации. Я не понимаю, Стив. Стив устремляется на поиски листка бумаги. — Об этом надо говорить не со мной. Если хотите пообщаться с Баки на предмет бизнеса, позвоните леди по имени Мириам, у меня есть ее телефон… — Я знаю о Мириам, — нейтральным тоном говорит Коулсон, легкая гримаса раздражения мелькает на его лице. Брови Стива взлетают почти до волос. — О.О. Вы уже говорили с ней, — и Мириам сказала «нет». Мириам защищает Баки. Он — самый дорогой фрилансер в ее безымянном агентстве, где за небольшое состояние вы можете нанять индивидуумов с весьма редкими специальными талантами для выполнения почти любой задачи. И хотя Стив лично никогда не встречался и не разговаривал с Мириам, у него постепенно сложилось о ней позитивное впечатление. Если она вообще существует как реальное человеческое существо… темная сторона улицы, как это называет Баки, густой лес из рефлексии, паранойи и фальшивых личностей. — Он стал бы для нас ценнейшим инстру… гм, подспорьем… — Колусон хмурится, бросая на Стива оценивающий взгляд — лицо Стива вспыхивает, и мускулы подергиваются от ярости. — А, понятно, вы планируете его вступление в ряды Мстителей. — Убирайтесь, — очень тихо говорит Стив. — Даю пять секунд. Коулсон поворачивается и уходит, притормозив в дверях: — Если вы передумаете… — Он вам не гребаная обменная карточка, Коулсон. Глаза Фила Коулсона распахиваются от потрясения — Капитан Америка обрушил ругательную бомбу класса А. Они понятия не имеют, думает Стив, шагая вперед и открывая дверь. Лишь поразительная сила воли позволяет Стиву всего лишь захлопнуть дверь перед лицом Коулсона. И он немедленно портит впечатление, пробивая кулаком стену. — Он не инструмент. Он человек, — шепчет Стив. Вытаскивает кулак обратно и трясет рукой, кусочки штукатурки и гипсокартона летят на ковер. — Однажды я встречалась с Ником Фьюри. Он мне понравился больше, — заявляет Элисон. Стив сутулится, поворачиваясь к комнате Баки. — Ненавижу шпионов. Как Стив и опасался, комната Баки пуста. Бейсбольной биты нет, как нет и одного из черных вещевых мешков. Стив поднимает глаза к потолку и тихонько окликает: — Бак? Есть шанс, что ты в вентиляции или где-то поблизости? Пожалуйста? Затем он ощущает легкий порыв ветра, видит колыхание занавесок. Окно плотно закрыто, но не до конца. Оставлено так, чтобы не защелкнулось. Стив открывает его и глядит вниз. Они на 35 этаже в угловом номере; при взгляде вниз кружится голова. Под окном, на каменном фасаде отеля Стив замечает пять длинных царапин, которые появляются, когда какой-нибудь гребаный идиот спускается вниз, имея из оборудования лишь металлическую руку. Такие идиоты разбрасываются своей жизнью, будто это грязная монета, подобранная на улице. Стив вздыхает. Он искренне ненавидит шпионов. * * * Граф Нефария — очень занятой человек, и с тех пор, как он, движимый американскими амбициями, переехал из Неаполя в Чикаго, его империя растянулась от Среднего Запада до Средиземного моря. Наркотики, оружие, люди, защита… это и не только можно купить или продать у Семьи Нефария, а потому он просыпается утром в Италии и остается на ногах до американского вечера. Но после ужина, завершив все дела, отпустив лейтенантов, поцеловав и отослав в постель жену и младших детей, он может выкроить час для себя в кабинете. Граппа, завтрашняя газета, возможно, «грязный» журнальчик… он предвкушающее вздыхает, распахивая тяжелую резную дверь красного дерева, ведущую в его личный рай. Это прибежище книг в кожаных переплетах, подшивок выпусков любимых комиксов, вроде Лаки Люк, Дампир и Диаболик, мягких ковров, глушащих все шумы и заботы. Он сворачивает к тележке с напитками по пути к своему комфортабельному креслу и большому столу под портретом матери, основательницы семейного бизнеса. Она была младшей из Борджиа… Сейчас он выглядит на шестьдесят, и уже в течение тридцати лет является официальным главой семьи — фантастически долгий срок для капо из любой другой семьи. Он знает, что такие тихие вечера скоро закончатся. Некоторые лейтенанты уже поглядывают на него искоса, неблагодарные ублюдки, слишком стар, думают они. Мы должны стать во главе. Мы должны быть в темной паутине. У нас новые методы. Граф слишком стар. Он тормозит нас. Скоро произойдет Замена власти. Она будет насильственной, или же спокойной, и на несколько поколений он затаится, пока среди людей с положением не останется ни одного, помнящего его лицо. Вот уже двадцать лет он расставляет на доске шахматные фигуры для этой Замены, медленно, исподволь. Он знает, что очень скоро ему придется посвятить все свое время финальным приготовлениям, что они поглотят его целиком — возможно буквально и фигурально. Но… этим утром по почте прибыл новый выпуск работ Гвидо Крепакса (Guido Crepas, более известный как Guido Crepax — итальянский художник комиксов — прим. перев., Вики), воспламенителя его все более и более редких желаний, и… Замена подождет. Еще один день. Он наливает в маленький хрустальный бокал дижестив (алкогольный напиток с добавкой горьких или ветрогонных трав, который пьют после еды — прим переводчика) и мысленно цитирует слова Святого Августина: «О, Боже, пошли мне мораль… но не прямо сейчас». — Хорошие картины, — произносит низкий и хриплый голос, и граф Нефария роняет бокал, нащупывая тревожную кнопку внизу тележки. — О, я ее отсоединил, — добавляет голос. Некто сидит за столом графа, отвернувшись, так что высокая спинка кресла скрывает его облик. Граф тянется к небольшому пистолету в кобуре на спине. — Палач? — спрашивает он, но что-то тут не так, это не вписывается в образ нью-йоркского истребителя мафии… должно быть, он стал слишком стар — как можно не заметить, что в комнате находится кто-то еще… Кресло разворачивается. В нем развалился высокий белый мужчина в черной футболке и военных штанах. Он состоит из… странных контрастов, по мнению графа. Расслабленный и в то же время взведенный как пружина. С внушительной мускулатурой, но грациозный и легкий, какими редко бывают силачи. Светлые внимательные голубые глаза, взлохмаченные темные волосы. Тело из плоти и крови и металлическая рука. Живой рукой он небрежно держит бейсбольную биту, а на его коленях лежит книга Крепакса. — Обычно меня называют «Терминатором», из-за этого, — мужчина поднимает металлическую руку. — Ну и убийцей, разумеется. Но я здесь только поговорить. Если конечно вы не наставите на меня тот пистолет — вот тогда все быстро покатится к черту. Граф медленно достает пистолет и кладет на тележку с напитками. Снова наполняет граппой стакан, наливая себе на три пальца чистого огненного спирта. Нежданные встречи с другими… индивидуумами всегда пробуждают в нем жажду. Особенно, когда это те самые люди, на которых он на этой неделе объявил охоту. О пистолете он не жалеет, это шумная часть бизнеса, в любом случае он — сын своей матери и предпочитает обработанный ядом по фамильному рецепту стилет, пристегнутый к правой лодыжке. — Могу я поинтересоваться, как вы попали в мой кабинет? — Так же, как вы попадаете в Карнеги Холл, — улыбается Солдат. — Практика, — он закрывает книгу и осторожно кладет ее на стол. По крайней мере, он имеет уважение к книгам, размышляет граф. Вот если бы он испортил корешок этого нового выпуска, ну, тогда, сынок, мы бы и поговорили о том, как быстро все катится к черту. — Ваши люди все еще живы, а сигнализация действует. За исключением этой комнаты, разумеется. — Это весьма любезно. Солдат пожимает плечами. — Я — фрилансер. Какой мне интерес цапаться с потенциальным работодателем. Но мне нужно узнать, почему ваша семья пытается убить Даззлер, ну и меня заодно. Граф вздыхает и опускается в мягкое кресло лицом к столу. — Нам заплатили. Не могу сказать, кто. Это нарушит честь контракта. И я этого не знаю, потому что тут не задают вопросов. Вы понимаете. — Но, ясное дело, ваш контакт не упомянул, что у Даззлер имеется защита, иначе вы бы нанесли первый удар по ней в совершенно другом формате. Узнав, что в деле участвую я, вы бы запросили куда больше денег, верно? — Я бы вообще не взялся за этот контракт, — прихлебывая граппу, отвечает граф. — А контракт, основанный на лжи — совсем не контракт, и его не касаются рамки чести, — мужчина похлопывает кончиком биты по полу и на секунду выглядит отстраненным. — По крайней мере, в ирландской мафии. Возможно, вы работаете по-другому. — Нет, — говорит граф. — У нас так же. Ты посвящен? — Да. Когда был парнишкой. Банда Белой Руки в бруклинском порту. Граф подается вперед, сидя в кресле. — Динни Меган? — Неа. Симус Лонерган и Эоган Харт, по большей части, — Солдат приподнимает биту. Работал в рэкете по защите. Немного по боксу. — А, я помню Большого Симуса. Рыжие волосы, красное лицо, сломанный нос, да? — Да, тот самый, — ухмыляется Солдат. — А по виду не скажешь, что ты можешь его помнить. — Как и ты. — Справедливо. Мысленно граф принимает решение и снова подходит к тележке с напитками. — Граппы? Она из моих имений. Нет ничего лучше, — не дожидаясь ответа Солдата, начинает разливать. — Симус был амбициозен, но недостаточно умен. Я убил его и сбросил в Ист Ривер в 1952. С тех пор Семья базируется в Нью-Йорке. — Я думаю, это Гидра заплатила вам за удар по Даззлер, — говорит Солдат. — Потому что вы сами сказали, вы бы отказались от контракта. Мы все знаем, что никто не отказывается. Вы просто заявляете, что в данное время заняты, или запрашиваете такую сумму, что другая сторона отступается. Но Гидра — вы бы задумались, отчего они не разобрались с этим сами. Что такого они знают обо мне, чего вы не знаете. Поэтому, вместо того, чтобы запросить больше денег, вы отказываетесь. Граф водружает маленький хрустальный стакан с граппой на стол перед Солдатом. — Думаю, для убийцы ты весьма умен. Солдат поднимает граппу, вращает стакан, затем принюхивается. — Не отравлено, даю слово, — заявляет граф, возвращаясь в кресло. — Те двое недолюдей, которые были в составе вашей последней ударной группы… парень-крокодил был мутантом, как я понимаю. Но кто поработал над вторым? Тем, с лазерной пушкой в черепе? — тон Солдата легок, как будто с оттенком праздного любопытства. Он наклоняет стакан, ловя в грани хрусталя искры теплого света лампы. — Его одолжила Гидра, — разводит руками граф. — Я выразил недовольство, и вот что они прислали. — Понятно. Еще один вопрос, и я оставлю тебя твоим книгам. Эта база Гидры в Чикаго должна быть новой. Где она? Граф сообщает адрес и поднимается, когда Солдат встает, протягивая правую руку для рукопожатия. Солдат улыбается и протягивает левую, потому что заметил легкое постукивание графа по кольцу-печатке… может быть, нервная привычка, но вполне может быть триггером к выдвижению крошечного шипа из кольца. Иглы, пронзающей кожу. — Простите, — говорит Солдат, не опуская левой руки в момент социальной неловкости. — Даже если это всего лишь эффективная формула, чтобы замедлить меня, прошлой ночью я уже получил дозу яда, а два дня подряд — это уже небрежность. Граф разводит руками. — Нет, это я прошу простить. Старые привычки, вы понимаете. Его взгляд скользит к предложенному Солдату стакану граппы. Тот, нетронутый, стоит на столе. Когда он возвращает взгляд, Солдат уже исчез, а окно кабинета распахнуто. Он вздыхает и снова усаживается в кресло с новой книгой Крепакса. Завтра он ликвидирует главу своей охраны. *** ДББ: С Маггией закончил. Следы ведут в Гидру. Ублюдки заплатили мафии за попытку убить меня. СГР: Ха. Похоже, им надоело терять собственных людей. ДББ: Новая база. Сейчас направляюсь туда. СГР: БАКИ. НЕТ. ДББ: Стив. Я знаю. Просто разведаю. СГР: Ну что может пойти не так. ДББ: ТОЛЬКО. РАЗВЕДАЮ. СГР: Дай мне адрес этой базы, просто на всякий случай. ДББ: Прошу, не заявляйся туда. СГР: Только если тебя не будет дольше, чем… сколько ДББ: Если я не вернусь к концу репетиции. Кстати о ней: ДББ: Тебе придется отвезти Элисон на репетицию. Надень мои вещи; никто не станет присматриваться, если на тебе будет маска и очки. Тактический жилет не подойдет, а черное пальто — да. Капюшон. Перчатки. ДББ: Захвати Беттину (98В). СГР: Которая 98В? ДББ: Вздох. Очень большая снайперская винтовка. НЕ СБЕЙ ПРИЦЕЛ, РОДЖЕРС, ИЛИ У НАС БУДЕТ СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР. ДББ: Просто злобно зыркай на людей, а потом залезай на стропила и наблюдай. Будь параноиком. Это помогает. СГР: ОК. Будь осторожен. ДББ: Ты тоже. * * * Элисон подходит к дивану, где сидит поглощенный чтением романа на планшете Стив. — Итак, гм, я иду спать, — говорит она. Стив поднимает взгляд. Она в гимнастических шортах и футболке Stax Records, волосы убраны в подобие шелкового чепца. — Хорошо! Спокойного сна. Утром увидимся. — Гм… — Элисон опускает глаза на ковер, затем поглядывает в сторону спальни. Стив с озадаченным видом отрывается от книги. — Разве ты не собираешься…? — она указывает на спальню. Стив краснеет. — Эээ… Прошу прощения? Элисон так сильно закатывает глаза, что кажется на секунду видит собственные мозги. — Баки оставался на ночь в моей комнате. Он сидел на полу и творил этот свой жуткий трюк — вообще не двигался. — О. Гм. Я так не могу, — признает Стив. — Это Специальный Трюк Баки. Ничего, если я останусь здесь и буду читать всю ночь. Мой слух не такой как у него, но все-таки намного лучше обычного. Ты будешь в безопасности. Мне неудобно… — Слушай, — нетвердым голосом заявляет Элисон. — Прошлой ночью дюжина ниндзя просочилась в мою спальню, чтобы убить меня, и, блонди, придется тебе завязывать со своими фи-фи и читать свою чертову книжонку рядом со мной, потому что… — здесь ее голос ломается от сдерживаемых рыданий. — Потому что я и близко не успокоилась, даже ни на чуть-чуть, и… пожалуйста. Стив роняет планшет и обнимает Элисон. — Эй. Все в порядке. Я не понял. Все в порядке. Я знаю, что значит быть испуганным и одиноким. Это наихудшая вещь в мире. Элисон кивает ему в плечо. Стив отстраняет ее на пару дюймов, чтобы заглянуть в глаза. — Можешь мне помочь кое с чем? Элисон шмыгает носом. — Я пытаюсь наверстать все, что пропустил, но у моих друзей ужасный вкус в плане фильмов. Спорю, тебе удастся найти то, что мне стоит посмотреть. Выберешь фильм, и посмотрим его вместе? Элисон краснеет, и медленная улыбка расцветает на ее лице. — Ладно, — говорит она, дергая его за рукав. — Надеюсь, ты любишь мюзиклы. — Люблю. Вот так Капитан Америка и познакомился с «Мулен Руж» и «Девушки мечты» («Девушки мечты» — музыкальная драма студии Dreamworks, снятая в 2006 году по мотивам одноимённого мюзикла, в основу которого легла история успеха и распада девичьего трио «The Supremes». — прим. перев., Вики), еще более грандиозным в сопровождении светового шоу Даззлер во время песен, а самой Даззлер был представлен фильм «Давайте Потанцуем» («Shall We Dance» (1937) с Фредом Астором и Джинджер Роджерс — прим. перев., Вики). В финале фильма Элисон засыпает, но озабоченная морщинка между ее бровей разглаживается. Стив слезает с кровати и переселяется в кресло поблизости. Устраивается там на остаток ночи, держа щит под рукой и книгу на коленях, и надеется, что Баки не влипнет в слишком большие неприятности.