Девятая "невеста" проклятого зельевара

Захотелось уйти, куда глаза глядят. И идти долго-долго! А потом упасть и заплакать. Это недостойно, так жалеть себя. Но иногда так хочется! Хотя умом понимаю, что это из разряда детского лепета «А вот умру и будете все плакать!». Может быть, пока я блуждаю по лесам, мистеру Седой Бороде расхочется смотреть на меня. А мне уже не хочется. Особенно в свете не так давно подслушанного разговора. *** Устроился я на окраине симпатичной лесной полянки. Обложился со всех сторон подушками из мягкого мха и уставился мрачным взглядом на суету в стоянке немагов. Наткнувшись на них, вспомнил первую встречу, причем так же в лесу, было желание спалить здесь все и удрать. Но потом сообразил, что на мне до сих пор заклятье хамелеона и найти меня немаги смогут, разве что наступив. Дуться на весь мир в тишине и покое интересно минут пять. Упиваться мыслью о том, что сейчас кто-то бегает, высунув язык от усердия, можно пару часов. Дальше начинают одолевать мысли о том, что будет, когда меня найдут, а это уже совсем не интересно! А вот смотреть как люди, не обладающие и искрой магии, суетятся, обстраиваясь, довольно познавательно. Их было три пары. И я думал, что глаза мои лопнут от ужаса и удивления, когда, гомоня и шутейно бранясь, немаги появились из своих крохотных шатров. Забыл и про Седую Бороду! И про тетушку. Да я забыл, как дышать! Почему? Да потому что они выбрались на свет Божий ГОЛЫЕ! Я посмотрел на свои пальцы, затянутые в невесомую кожу перчаток, расстегнул верхние крючки верхней рубашки и вытер выступивший на висках пот. Помялся немного и, алея стыдливо щеками, жадно уставился на предложенное зрелище. Их было три пары, и у каждого мальчика была своя девочка. Шумные, смешливые, прикрытые небольшими яркими тряпочками в районе груди и короткими штанишками. На одной девице, похожей на экзотическую птицу синими прядками волос, штанишки были такие крохотные, что две аппетитные упругие ягодицы выставились на показ. А когда высокий коротко стриженный крепыш звонко хлопнул ладонью по этому золотистому от загара безобразию, моё сердце на мгновение остановилось. Но ни чуть не бывало, отшлепанная рассмеялась на всю округу и припала шалуну на грудь, даря ему прилюдно поцелуй и украдкой ощупывая там, где я бы не пощупал и под покровом ночи, под принуждением и через тройной слой одежды! — Эй! Озабоченные! — махнула на них полотенцем ещё одна девица, так коротко остриженная, что казалась безволосой. — Ночи было мало? Совсем спать не дали! То ахи-охи, то шкряб-шкряб в нашу палатку: «Мирити, Сэм, у вас презики есть?!». — Вот ты где! — зашипели мне в ухо, хватая за плечи и уволакивая за толстый ствол дерева. Палочка снова коснулась моей макушки, снимая заклятье. — Что с тобой? — озабоченно всмотрелся в моё лицо взъерошенный Ремус. — Тебе плохо? У тебя жар? — я не успел и рот открыть, как меня подтянули ближе и горячие сухие губы прижались ко лбу. — Прекрати! — наконец возмутился я шепотом, отталкивая от себя оборотня. — Застегнись! Увидит кто, слухов не оберешься! Весь в сору, расстегнутый, без перчаток! — Но ты же знаешь… — Я — знаю! — мягко улыбнулся Люпин. — Я оборотень и не чую на тебе чужих запахов. Что ты тут с таким интересом высматривал? Осторожно выглянув из-за прикрытия, оборотень понимающе хмыкнул. Я осторожно выглянул с другой стороны. Не лезть же Рему под мышку. В то время один из мальчишек поставил на камень у палатки некую черную штуку, ткнул в нее пальцем. И я, вздрогнув, вжал голову в плечи и зажмурился. Вот это грохот! Вот это рев! Все в лесу притихло от ужаса. — Хорошая песня! — уже не таясь, в голос, сказал Ремус. И то я еле его услышал. Это песня?! И только через минуту я понял, что среди завываний банши и грохота половником по огромным кастрюлям и чанам рычащий голос рассказывал с надрывом о кровавой луне, любви и смерти. Если я правильно понял, оборотень застрял в промежуточной стадии и укусил любимую, которая потом вырвала ему сердце и ушла с ним в закат. Красиво, но жутковато. Правда, ещё более впечатляюще выглядело то, что молодые голые люди вытворяли. Девицы бесстыдно крутили задом и трясли грудью, которая от такого обращения грозила совсем оголиться. Юноши не лучше! Терлись о женские тела так, словно хотели тут же делать потомство! — КУПА-А-АТЬСЯ-А-А! — завопил лысый здоровяк так, что не стало слышно «песни». Вся возбужденная толпа тут же снялась с места и с гиканьем унеслась куда-то за кусты на противоположной стороне поляны. — Молодость! — тихо рассмеялся Рем, поворачиваясь ко мне. А мне и глаза поднять стыдно. Лицо все горит. Стыдно! — Понимаю! — а я думал, вспыхнуть щеками ярче уже не возможно. Он догадался, какой жар сейчас у меня внизу живота?! Ужас! Он же оборотень! Ему возбуждение почуять, как мне чихнуть. — Смотришь на молодых немагов, когда от отцовского взора далеко и думаешь, что молодость прошла зря! Яркие сияющие янтарные глаза с добротой и пониманием заглянули в самую душу. Пришлось отвести взгляд и оглянуться на лес. — Нас, наверное, уже потеряли, — промямлил я. — Пора возвращаться. Оборотень долго молчал. — Увезут тебя скоро, — сказал вдруг тихо. — Буду проситься, чтобы следовать за тобой. Но сам понимаешь, ни от меня, ни от тебя это зависеть не будет. Знаю. Как скажет будущий муж, так и будет. — Давай накажем этих дикарей за их поведение?! Расслабились на весь лес! — неожиданно предложил Ремус и лукаво прищурился. — Но колдовать нельзя! Статут Секретности! Нас накажут! — уж лучше замуж за седую бороду, чем на бессрочную отбывку в Азкабан! — У нас есть не только волшебные палочки! — А что ещё? — удивился я. — Руки. Ноги. Некоторым ещё и голова прилагается! — и прежде чем я успел обидеться или возразить, несносный оборотень, у которого явно детство в попе взыграло, выскочил из-за укрытия и крадучись направился в сторону тряпичного городка. А что мне оставалось? Только отправиться следом! Безумие заразно! Ругаясь шепотом под нос, подобрался к ближайшей трясущейся стене. Почему она тряслась? Потому что внутри орудовал бесстрашный и безбашенный Ремус. — О! — воскликнул он, скрытый от моих глаз зеленым полотном, и я от неожиданности присел. — Курочка! Это мы возьмем! А тут что? Не, без этого мы вполне проживем! — Ремус! Что ты там делаешь? — Занимаюсь мародерством! — Мародеры грабили раненых и умирающих на поле брани! Это ужасно! — По другим сведениям, эти нехорошие люди подчищали все, что плохо лежит, в брошенных домах на местах катастроф или эпидемий! Тут страшная эпидемия безнравственности, тебе так не кажется? — словно в подтверждение его слов издали послышался дружный женский визг. — Держи! — мне почти в лицо полетела большая темная сумка. — А я ещё во второй пошарю! Мне стало так страшно, что ладони вспотели в перчатках. Их много, а нас всего двое, и совсем нельзя колдовать. Оборотню ощиплют хвост, а меня разденут и голым пустят по лесу бегать! Хорошо старым волшебникам, там хоть бородой прикрыться можно! Хотя у меня есть коса! Распущу волосы и прикроюсь! — Гарри! Не спи! Сюда кто-то идет! Бежим! — схватив одной рукой сумку, а второй меня за локоть, оборотень со всех ног бросился в лес. И мы побежали! Точнее, нёсся Ремус, а я болтался следом, иногда отталкиваясь ногой от земли. Конечно же, дело кончилось тем, что я зацепился за что-то, и мы орущей кучей покатились куда-то вниз. Отбил себе самые важные части тела. Задницу и голову. Зато Ремус, словно, кот приземлился на ноги и тут же бросился меня ощупывать. — Ты цел? Ничего не отбил? А я, глядя на него, принялся неприлично громко хохотать. Даже забыл рот прикрыть и голову запрокинул. Как не смеяться?! Взъерошенный, с прутиками и листиками в волосах, в глазах тревога и вопрос. Вот только сумка видимо в полете раскрылась. И достойнейший из оборотней оказался припорошен тонким кружевом женского белья. Кое-что даже зацепилось за острый верх уха. Более чем пикантный вид! Не успел я успокоиться, как Люпин сорвался с места и принялся черпать из недр сумки и щедро разбрасывать трофеи вокруг нас, стараясь закинуть повыше. — А это оставим! Смотри, какая прелесть! — не дав ничего рассмотреть, Люпин взмахом палочки уменьшил что-то тряпочное и спешно засунул в мой карман. — И что у нас тут такое происходит? — тихо и задушевно спросили сверху. Ремус даже не поднял голову, деловито водя надо мной палочкой и приводя в порядок одежду. А вот я с интересом обернулся. Присев на корточки на самом краю обрыва, в который мы скатились, Сивый улыбался такой доброжелательной улыбкой, что хотелось тут же сознаться во всех грехах. Потом подумать, выдумать ещё десяток и громко покаяться, пуская слезу и ударяя кулаком в грудь. Меня не представили Седой Бороде. Может, он не дождался, пока меня найдут, потерял терпение и выбрал что-то более покладистое?! Хорошо бы, но когда нам так везло? Как бы там ни было, меня тут же отправили обратно в поместье, даже не дав увидев тетушку. И это хорошо! Сейчас не хотелось никого видеть. Раздеваясь, весь в предвкушении горячей ванны, нашарил неожиданно что-то в своем кармане. И это явно не было носовым платком! Трофеи! Как я мог забыть?! Это были брюки из плотной ткани синего цвета. Осторожно приложив к себе, убедился в своих худших подозрениях. Очень низкие! Неприлично низкая посадка. Как в таких наклоняться? Оголится весь тыл, несомненно! А эти дырочки выше колен? Клянусь Мерлином, это не потертость или неприятный случай виноват! Это вырезано специально! — Бесси! — Молодой хозяин? — молодая домовуха почтительно склонилась, мазнув ушами по полу. — Вот это, — держа перед собой двумя пальцами странные штаны, — почисти, дырки не заштопывай и спрячь в мой дорожный сундук. И никому не говори! И уже нежась в ароматной пене, откинувшись на теплый бортик, расслабленно вспоминал невероятные приключения сегодняшнего дня. Вздохнул. Вопрос со странным старым магом пока не решен. Нахмурился, не открывая глаза. Немаги такие странные. И мне не понравилась моя реакция на их поведение. Неужели я настолько испорчен?! Хихикнул. Заполошное бегство по лесу сейчас казалось таким смешным и нелепым. Опять вздохнул и нахмурился. А ведь я украл чужую вещь! И мне это понравилось! И ещё на безнравственность немагов киваю. А сам?! Ужасно! Вздрогнул и выпрямился в ванне, расплескав воду. Передо мной вдруг возникли глаза Ремуса в тот момент, когда я хохотал, вытирая слёзы. Видел их всего секунду и то не четко. А потом он сорвался с места. Мне померещилось? Или это моё воображение играет со мной шутку? Ведь не мог я за секунду в глазах своего друга рассмотреть такое… такой…. Мрачная решительность. Черная тоска. И голод! Наверное, именно так смотрит оборотень на свою жертву перед нападением. Он что, хотел меня сожрать? Надо непременно в этом разобраться!