Девятая "невеста" проклятого зельевара

В наказание за мою выходку, которая заключалась в уходе из защитного круга и блуждания без присмотра, на следующее же утро меня лишили сладкого на завтрак. И назначили урок в дальнем уголке сада. — Тут, значится! — шмыгнул носом садовник Хагрид, махнув огромной ладонью. — От сюдова до тудова! «До тудова» оказалось в конце длиннейшей широкой гряды. — Я как узнал, вот, сразу сюда примчался! — доверительным шепотом на весь сад поведал мне потомок великанов. — Большие сорняки все повыдергал. Осталось мелочь вытащить. Вы, сударик, головку только прикройте, напечет! Если что, я вон там, за кустами. Тыквы проверю, ага?! — Спасибо! — я дотронулся до локтя, что был на уровне моего носа, и заглянул в хитро прищуренные блестящие черные глаза. — Ну что уж тут, — смутился Хагрид, рассматривая свои огромные ботинки. Я окинул глазами фронт войны с сорняками. Без колдовства. Ручками. И хоть добряк явно сделал с раннего утра за меня половину работы, попыхтеть придется. — Не знаешь, где Ремус? — Волчик-то? На конюшне! — у меня зашлось сердце, и Хагрид, тут же изменившись в лице, замахал руками. — Что подумал-то? Навоз его убирать заставили! Вилы в руки и вперед! Ничего. Я там тоже успел до утра… вот. — Ты самый лучший, Хагрид! Здоровяк совсем засмущался, приглаживая бороду и довольно жмурясь. Пробубнил что-то и умчался на разборки с тыквами. Через час у меня начала скрипеть спина. Через два — щелкать колено. Широкополая шляпа спасала лицо и шею, но оголенные до локтей руки начали некрасиво краснеть на солнце. Через три я был готов оплакивать жалкую участь немагической части человечества. И свой ноготь, под который попала щепка. И я не знаю, что меня больше пугало. То, что не могу её вытащить, или то, что под ногтем оказалось земли больше, чем на самой грядке. В кустах рядом хрустнула ветка. — Хагрид? Я загнал под ноготь здоровенную дубину! — пожаловался я, не поднимая головы. — Пожалуйста, найди Томаса и скажи, что я страшно, опасно ранен! И поскольку никто не бросился ко мне со всех ног, причитая и размахивая руками, удивленно поднял голову. Он стоял передо мной, озаренный солнцем! Незнакомец, сияющий белизной кружева и задором в темных глазах. Смуглый, с кудрями до плеч и неприкрытым восторгом на красивом лице. — Ваш рыцарь уже здесь, прекрасное видение! — широко улыбаясь, он сорвался с места, в пару шагов преодолевая расстояние между нами и падая предо мной на одно колено. — Приказывайте! Убить дракона?! Взять штурмам замок неприятеля? — Вытащить занозу, — упростил я задачу, не решаясь, впрочем, протянуть ему свою грязную руку. — Позволите?! Он был так любезен, а палец уже начало дергать, и я, скромно потупившись, протянул ему руку. Все-таки магия - великая штука! Взмах палочкой и я не только исцелен, но и очищен. — А говорят, что садовые феи — это детские сказки! — промурчал незнакомец, с видом заправского ловеласа припадая жаркими губами к кончикам моих пальцев. Почти. Мне удалось в последний миг убрать руку и даже спрятать её за спину. Немыслимо! Без перчаток! Рукава закатаны, оголяя руки по локоть! И край бесстыдства! Две верхние пуговки расстегнуты! С голой шеей… наедине… Полоть мне грядки триста лет! — Какая скромность, радующая глаз! Это стоит дорогого! — меня бесцеремонно схватили за вторую руку. Орать стыдно, но видимо придется! — Я тут проездом, всего на пару дней! Приходи, как стемнеет, к дальней беседке! — в свободной руке между пальцев замелькала монетка, бликуя на солнце. — Я буду нежен и щедр! Монетку вложили в середину ладони и аккуратно зажали своей рукой в кулак. — На закате! И помни, я нетерпелив! С невероятным удивлением разжал кулак и уставился на галеон. Интересно, для продажной любви это много или мало? Стоит гордо выпятить грудь или опять пожалеть себя? А я-то размечтался! Рыцарь, Мерлин его за ногу! А если бы на моем месте был какой-нибудь мальчик из прислуги? Неужели вот так запросто? И пошел бы? А как откажешь? Где спрятаться от домогательств господина? Ужас! Надо срочно разузнать, не обижают ли таким образом нашу прислугу! А если да? Научу их проклятью неукротимого поноса! Точно! Так и сделаю! Безобразие какое! И в тот момент, когда я уже решал, с кем посоветоваться, с Ремусом или с Томом, понял, что бесконечная грядка неожиданно кончилась! Вот что здоровая злость делает! И даже местами осталась петрушка! Теперь нужно пробраться в дом через ход для слуг. И не попадаться на глаза всяким веселым любвеобильным незнакомцам! *** — Ты ещё не готов? — возмущению Томаса не было предела. — Я отмокал в ванне три часа! — не сдержал я своего раздражения. — Ногти словно у кухаркиного сына! Заусенец! Заноза! Посмотри на мои руки! Они красные! Это немыслимо! — Бедняжка! — я, прищурившись, уставился на кузена. Чего больше в этом слове? Сочувствия или насмешки?! — Будешь знать, как бродить один в лесах! Маменька чуть палочку не сгрызла! — Потому что меня заждался бородатый кандидат в супруги? — Потому что она переживала за тебя! Бородатый не стал рисковать и находиться рядом с маменькой, когда ей сказали, что твои следы исчезают за периметром охранного круга. И как ты выскочить сумел?! — Что за гости сегодня? — предпочел уйти я от опасной темы. — Не напрягайся так! Родня маменьки! Надеюсь, что они прибыли всего лишь поздравить меня с удачным браком, а не с дальним прицелом на сватовство! — кузен остановился перед зеркалом, оттеснив меня в сторону и взбивая и без того пышные кружева на груди. — Думаешь, Галлия?! — На Галлию у них пупок слаб! — презрительно фыркнул Томас. — Блэки старый именитый род. Вот только обнищавший, слишком близко в родстве и с подпорченной репутацией. По этому поводу матушка даже толкнула сегодня речь в своем кабинете. О том, что если бы этот поистаскавшийся кобель не догадался приволочься под ручку с матерью, его встретили бы на пороге парой непростительных, а не добрым словом. Что ни один хозяин в здравом уме не пустит его на порог дома. Вообще-то речь была более длинной. Просто некоторые обороты не подлежат смягчению. Мне осталось только хихикнуть и понимающе кивнуть. Тетушка Белла в узком кругу могла быть несдержанна в выражениях. — Э… Томас?! — не зная, как спросить, я замялся и, уже решил было промолчать, но мой кузен уже замер в ожидании продолжения. — Скажи, как себя вести, если узнаешь, что твой муж посещает… ходит…. — Бордель или смазливого молоденького служку? — понимающе улыбнулся Томас, и я вздохнул с облегчением. Меня поняли почти с полуслова и не нужно было вдаваться в подробности. — О, малыш! — он ободряюще похлопал меня по плечу. — Давай будем надеяться на лучшее! И будут только два варианта! Либо мы сможем дать им столько, что на других уже глаза смотреть не будут! Либо у нас будут такие замечательные мужья, что мы никогда ничего не заметим и ни о чем не догадаемся! — Твои слова да Богу в уши, — вздохнул я, нашаривая монетку за отворотом манжета. *** Будь у меня более вредный характер, насладился бы в полной мере выражением лица нашего дорогого гостя. Когда он понял, что никто к нему на свидание в беседку не примчится. Но как только Сириус Блэк услышал, что я не сын Беллатрисы, а её воспитанник…. Улыбка из виноватой стала торжествующей. И мне это совсем не понравилось.