Услышь мой голос

      Все время разговора Джухон держал телефон на расстоянии вытянутой руки, ибо ругани в голове хватало как никогда. Парень морщился и отводил взгляд, когда соулмейт грозился оставить его «без сладкого» на месяц (если вы понимаете о чем я), если с Ю случится что-то еще.       — И еще кое-что: своди его куда-нибудь. В парк, например, или в хотя бы в кино. Только не оставляй одного, ладно?       «Да, Sweety», — даже в голове Минхёка это прозвучало с акцентом, отчего юноша тихо посмеялся и смутился одновременно.       — Я еще позвоню… И не называй меня так, это смущает. Пока.       — Эх, пока, — мобильный отправился в карман джинс, а слух уловил тихое посапывание со стороны постели.       «Уснул? Серьезно? Как это?» — Джухон не прекращал восторгаться до тех пор, пока Кихен не свернулся клубочком от холода.       — М-да, кажется, я переборщил с окном после ванной. Вот дурак… — стянув с себя верхнюю одежду, младший Ли просто сел рядом, предварительно укрыв друга и наблюдая за ним. Тихий, спокойный, даже щеки порозовели…       Тиканье часов и тягучая обстановка сама уронила Джухона головой на подушку, отчего тот мгновенно уснул, чисто по привычке обнимая и прижимая рядом лежащее тельце к себе.       — Хенвон, я беспокоюсь за нашего Кихён-и… Он такой упертый и слепой, что дальше носа своего почти ничего не видит, — сидя напротив друга, Минхек пожевывал собственные наушники, кстати, синего цвета и пытался хоть что-то придумать в качестве плана по его спасению, а Хенвон не думал, он просто убивал эмоции в музыке, не слушая друга. Ведь никто не знал, что у парня тоже нет соулмейта по причине временной ошибки. Его соулмейт жил в восемнадцатом веке и часто весьма красноречиво рассказывал о балах, в то время как Хёнвон рассказывал соулу о будущем. О том будущем, где кареты заменили на автомобили. Печное отопление и камины заменили газом, а вместо театров люди проводят время за телевизором. Ох, и сложно было объяснить, что такое телевизор. Хенвон пытался подойти к этой проблеме с разных сторон, но сейчас объясняет все просто и буквально на пальцах: телевизор — это коробка с людьми внутри.       — Тепло… — Ю почти мурчит, прижимаясь спиной к чужому телу, пока мозг медленно выходит из царства Морфея.       — Очень тепло… Хочу пить…       — Сейчас малыш, сейчас, — погладив Кихена по боку, Джухон, не разлепляя век, почти скатился с кровати и вскрикнул:       — Минхек же уехал! С кем я спал?       «С кем ты спал, Джухон?» — в голове эхом отдался тот же вопрос, но уже с более грубой интонацией.       — Спокойствие, только спокойствие. Это Кихен, я уснул рядом с ним. Ничего не было. Правда-правда, — объяснения парня сопровождались хождением по комнате и нелепым размахиванием рук, а из головы и вовсе вылетело, что озвучивать все это вслух — необязательно, над чем и потешался Ю, прикрывая улыбку ладонью.       Чангюн внезапно просыпается в кресле, пытаясь разобраться в звонком смехе и его источнике.       — Кихен? — по телу проходят мурашки от приятного звонкого смеха его соулмейта, но затем от осознания того, что Ю смеётся не с ним, неприятная волна ревности накрывает его с головой. Он смеется. Смеется с кем-то другим. Веселится. Настолько глупое чувство ревности может быть только у действительно влюбленного человека. Влюбленного и брошенного. Отвергнутого.

Хотя… Кто сказал, что этого нельзя исправить?

      Чангюн стал быстро собираться. В голове прозвучало: «Тогда пойдём в кино!» Им направился в тот кинотеатр, который располагался ближе всех к дому его соулмейта. Самое главное для него сейчас было — удачная маскировка. Черный капюшон толстовки вполне мог закрыть лицо юноши, но он решил подхватить с собой солнечные очки на всякий случай.

Чангюн точно сошел с ума…

      — Грёбаный Ю Кихён, — раздаётся в голове Кихёна, и он застывает, вспомнив о том, кого вспоминать совершенно не хотел. Отчего-то сердце забилось чаще. Страх? Нет, нет, это точно от неожиданности.

Продолжай так думать, Кихён, и ты точно умрёшь несчастным.