Кихён ошибся совсем чуть-чуть. Эти чувства в Чангюне вызвало отнюдь не мороженое…
Как Минхек и говорил, на следующий день он, Джухон и Кихен весело шагали по улице и увлеченно разговаривали обо всем и ни о чем. У последнего было на удивление хорошее настроение, поэтому он с огромным удовольствием вступал в дискуссии с Джухоном и смеялся с Минхеком. Юноша чувствовал себя живым, и ему это нравилось. На улице было много людей, но взгляд Кихена, скучающе блуждающий по толпе, резко зацепился за одиноко стоящую фигуру, а сердце тут же забилось в три раза быстрее. Около здания кинотеатра стоял Чангюн. И пусть нижняя половина его лица была скрыта шарфом, Ю без сомнений догадался, что это именно он, по глазам. Им издалека услышал громкого Хёка, и сейчас он просто стоял и смотрел на приближающуюся к нему компашку. Он специально старался не останавливаться взглядом на Кихене, делая вид, будто его вовсе не интересует присутствие старшего. А тот лишь по-лисьи изучал лицо Чангюна, будто хотел прочесть его мысли. Минхёк двумя руками ухватился за Хона и с громкими радостными воплями затащил его внутрь. Соулмейты разделились по парам. Минхёк с утра и до самого похода в кино названивал Кихену и спрашивал, не передумал ли тот. Старший Ли задумал что-то, и этого стоило ожидать. Он всегда нападает в самый неожиданный момент, так что неподготовленному, непривыкшему человеку будет сложно предугадать его мысли. — Ты огорчен, что я здесь? Сеанс должен был начаться только через двадцать минут, парни купили поп-корн, газировку и сели за столик небольшого кафе, расположенного на первом этаже здания кинотеатра. Хёк, конечно, сел с Джухоном и развалился на диванчике так, что места третьему не хватило. Кихену пришлось сесть рядом с Чангюном. — Если тебе не нравится моё присутствие, я могу уйти. Все равно я предпочитаю смотреть фильмы по телевизору, — Чангюн пожал плечами. Ю не выглядел угрюмым, грустным или подавленным. Юноша сидел, расправив плечи и смотря в окно, хрустел кукурузой. — Да я уже привык. Ты ведь постоянно вьешься рядом со мной, — он не смотрел на собеседника, он был заворожен сумерками и начинающейся метелью. — Можешь остаться. И хотя Кихен говорил равнодушно, Чангюн чувствовал в его словах скрытый подтекст. Ему казалось, будто его соулмейт просит юношу остаться. Может, это лишь неотвергнутое воображение Чангюна, но на душе у него потеплело, будто Кихен и впрямь сказал эти слова. Ему хотелось в это верить… — Фильм «Доска дьявола» начнется через пять минут, — объявил женский голос из колонок, висящих прямо над головой Джухона. — Пойдёмте! Пойдёмте! Сейчас начнется! — словно перезвозбужденный ребенок кричал Минхек, прыгая на диване и дергая своего соулмейта за руку. — Да-да, только успокойся, — со вздохом произнес Хон. Хоть он и устал от этого гиперактивного человечка, он понимал, что без Минхека его жизнь превратилась бы в сплошной сон. Совершенно никакого веселья — спокойствие и сновидения. Такая жизнь тоже быстро надоедает. Ничегонеделанье убивает интерес к миру. Хон улыбается и целует Минхека в щёку. Чангюн в открытую умиляется, а Кихен закатывает глаза, но не может не улыбаться — он хочет также. Компашка поднимается на второй этаж и проходит ко входу в кинозал, где стоит миленькая билетёрша и принимает билеты. Миновав ее, парни рассаживаются по своим местам. Кихен и Джухон сидели по краям, а Чангюн и Минхек посредине (не сложно догадаться, кто рядом с кем). — Эти кресла такие удобные! — не переставал восхищаться всем вокруг старший Ли. — Вау, здесь даже держатель для напитков есть! — Ты что, первый раз в кинотеатре? — вновь закатил глаза Кихен. — Нет, просто Джухон водит меня очень редко! — Это был риторический вопрос… Через пару секунд в зале потух свет. На экране появились титры. Кихен уже мысленно молился, чтобы не закричать от страха прямо перед Чангюном, а Чангюн молился, чтобы Кихен закричал от страха прямо перед ним. В общем-то, младший стеклянным взглядом смотрел в экран. Он пытался продумать всевозможные варианты развития действий, но все они были примитивны. К тому же, Им не может себе представить, что даже будучи испуганным, Кихен позволит посадить себя на колени младшего. Да и сам Гюн считает, что торопить события не стоит. Его хён должен постепенно оттаивать, резко влюбиться точно не в привычках Кихена. Рядом кто-то вжался в сиденье, стараясь не отводить взгляд от экрана (иначе зачем пришел?). Чангюн ухмыльнулся одним уголком губ. Перед его глазами по потолку ползло какое-то отвратительное чудовище, но парню было совсем не страшно. Он истерично перебирал в голове самые хорошо продуманные ветки событий, но никак не мог придумать, как перейти к одной из них. — Посмотри, как он трясется! — шепот демона-сводника раздался над ухом Чангюна. А, нет, это всего-лишь Минхек. — Положи свою ладонь на его. — Да знаю я, — закатывая глаза шепчет в ответ. — Хватит шептаться, вы меня нервируете! — истерично пищал Кихен, загипнотизированный ужасающим монстром фильма. Чангюн тут же замолчал, будто слова его соулмейта были заклятьем, наложенным на юношу. Он осторожно, с замиранием сердца положил свою ладонь на его. Кихен неосознанно переплел их пальцы. Им был приятно удивлен, он настолько осмелел, что убрал подлокотник, разделяющий парней и сел вплотную к старшему. Их плечи и бедра соприкасались, согревая и разгоняя кровь по всему организму. Из-за страха Кихена пробил холодный пот, поэтому тот мелко дрожал. Внезапно кто-то схватил его за плечи. Юноша подпрыгнул на месте и навалился на Чангюна, будто просил защитить его. Хек рассмеялся, заметив реакцию друга, за что Чангюн влепил ему подзатыльник, хотя взгляд его выражал вселенскую благодарность. Кихен лип к Гюну до конца сеанса, что не было неприятным. Настроение не испортили даже люди, постоянно шипящие на парней — все-таки их компашка была очень шумной и сильно отвлекала от просмотра. Вскоре вновь по экрану побежали титры, свет включился, а Чангюн мягко освободился от хватки Кихена. Не хватало, чтобы старший дал ему леща за собственные добровольные объятья… Друзья вышли из кинотеатра. У Кихена на душе остался приятный осадок — пусть ему и было страшно, но он освежился, его ничто теперь не гложет. Все спокойно. Морозный воздух охлаждал разгоряченную кожу, и Кихен видел в этом некое волшебство. И сейчас, смотря на счастливое лицо соулмейта, Чангюн вспоминал их первую встречу, первый диалог, их первые улыбки. Он осознавал, что тогда это был лишь инстинкт. Природой была заложена связь между ними, и Чангюн принимал это за любовь, принимал за нечто нормальное, обыденное. Но теперь, чувствуя сильнейшее притяжение, желание обладать Кихеном в полной мере, слышать смех, предназначенный только ему, чувствовать кожу, до которой дотрагиваться можно только ему, оставлять засосы, показывая остальным, что он только его, он понимает, что действительно любит. Что-то ненормальное происходило с Чангюном в тот момент. Он не отрывал взгляда от соулмейта. Кихен это заметил, поэтому старался не смотреть на Има вообще. Младший пугал его. Он выглядел так, будто в любой момент готов атаковать свою жертву, коей являлся сам Кихен. Вечер прошел быстро. Всей компанией проводили Кихена, а затем разошлись по своим домам.— ¤¤¤ —
Дни летели незаметно. Они буквально проносились мимо, так что ничего интересного не происходило. Чангюн застрял на работе, пытаясь расплатиться с долгами за квартиру, Кихен увлекся Мин Юнги, болтая с ним во время перерывов на обед и поздними вечерами. До Рождества оставалось лишь три дня, но у парней не было предпраздничного настроения. Все было как обычно. Обычные зимние дни, обычный белый снег, обычные угрюмые люди, обычные холодные вечера. Розововолосый юноша шёл по бульвару, рассматривая гирлянды, украшающие вывески магазинов, деревья, окна домов и заборы вместе с калитками. Люди сновали туда-сюда с огромными пакетами и о чем-то все время спорили. Почему даже в праздник парочки трепают друг другу нервы? Почему они покупают своей половинке то, что сами хотят. И хотя их возлюбленным не нравится данный подарок, они продолжают впихивать его? Кихен честно не понимал. Они ведь должны уважать выбор своей половинки… А вот Чангюн, глядя на людей, не принимающих подарки и требующих чего-то другого, думал, что все они зажрались. Он должен дорожить каждой частичкой своей половинки, а иначе это уже не любовь… Им шагал по аллее парка. Он раздумывал, как бы пригласить Кихена отпраздновать вместе Рождество, да еще и так, чтобы тот согласился. С этим парнем была куча проблем, но так даже лучше — Чангюну нравится решать задачки и искать правильные пути для прохождения лабиринта. Юноша остановился у огромного белого фонтана. Он был выключен, но в нем была замерзшая вода. Им долго всматривался в свой силуэт, отражающийся во льду, пока его не накрыла чужая тень — тень человека, стоящего перед Гюном. — Давай справим Рождество вместе? Чужой голос эхом отдался в голове Има. Юноша несколько секунд стоял в замешательстве, не зная, верить ли собственному слуху. Ну не могут же собственные уши и соулметовская связь обманывать! Чангюн про себя усмехается и поднимает голову, встречаясь со взглядом карих глаз. Нет, его не обманули. Перед Чангюном сейчас действительно стоит Кихен, пряча замерзшие руки в карманах пальто. Юноша смотрит как-то странно: не равнодушно или презрительно, как обычно, а как-то завораживающе, томительно, будто и не он вовсе. Чангюн выгибает бровь, оглядывая силуэт юноши. Вроде бы ничего необычного, но что-то определенно с ним не так. Эти мысли тревожили Има.