Will you teach me how to love?

Я накрыла своими губами его. И, почувствовав как он улыбнулся уголками губ, прижалась к нему ещё сильнее. Мои руки обвили его шею, а он обхватил своими мою талию. Разве он не должен был остановить меня? Но сейчас я не хочу думать об этом. Я не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Я отпрянула от него и посмотрела ему в глаза. Я искала подвох, но так и не нашла его. Он смотрит на меня своими каре-зелёными глазами, в которых я всё также продолжаю тонуть. Медленно. На самое дно. — Что же ты со мной сделала, Смирнова, — тихо шепчет он мне. — То же, что и вы со мной, Артём Васильевич, — отвечаю ему и он вновь накрывает мои губы поцелуем. Целует нежно в уголки губ, разгоняя по спине стадо мурашек. И когда я успела так безнадежно в него влюбиться? Его губы тёплые и приятные, а прикосновения обжигают. — Эй, ребята! Скорее выходите, президент уже выступает! — закричала Ира за дверью, безжалостно стуча по ней кулаками. Артём отстранился, встал с койки и взял меня за руку. Но как только мы подошли к двери я отпустила её. Парень удивлённо уставился на меня. — Давай пока оставим это между нами, — тихо бурчу себе под нос, опуская голову, чтобы не столкнуться с ним взглядом. — Если ты так хочешь, — отвечает Артём, поднимая рукой мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Но ребятам мы могли бы и рассказать. Ага, Ира будет счастлива. Хотя я даже не знаю как она себя поведёт, поэтому не хочу торопится. Артем приближается ко мне, и легко касается губами моих губ. — Поступай так, как считаешь нужным, — открывает дверь и пропускает меня вперёд. Когда мы вышли из комнаты Ира сверлила меня свирепым взглядом, а-ля «потом ты мне всё расскажешь», а Глеб энергично разливал всем шампанское. По его жестам было видно, что он чем-то недоволен, но вида он особо не подавал. Речь президента уже заметно заканчивалась и мы все взяли в руки бокалы. Я сморщилась, глядя на почти прозрачную жидкость. Уж больно мне не хотелось вливать это в себя, когда я только начала приходить в более-менее адекватное состояние. Начали бить куранты, и в комнате стало шумно. Все начали поздравлять друг друга, обнимать. Когда Артём обнял меня, то тихо прошептал: «Ты же загадала желание?». Я еле заметно улыбнулась. Нет, не загадала. Всё, чего я желала у меня есть. Теперь есть. Или я тороплю события? Мы выпили шампанское и дружной гурьбой ввалились на балкон, со стороны которого уже раздавались звуки салютов. Балкон у Артёма, кстати, был небольшой. А салют просто шикарным. Разноцветные искры покрывали небо, разлетаясь во все стороны. Такие яркие и красивые, что сердце начинало трепетать. Артём взял меня за руку. В темноте это явно никто не заметит, но даже такой маленький жест переворачивает во мне всё с ног на голову. Его рука действительно очень большая и тёплая. Я чувствую себя защищённой рядом с ним. Я бросила на него короткий довольный взгляд, а он тепло улыбнулся. Мы замерзшие, но восторженные красивым видом, зашли в квартиру и вновь сели за стол. И только сейчас я осознала как сильно поменялась моя жизнь за такой короткий промежуток времени. Теперь я могу с уверенностью сказать, что у меня есть друзья на которых можно положиться. Я люблю их. Всех. Мне весело рядом с ними и я не чувствую себя лишней, и этого даже больше чем достаточно. Как там говорится: как Новый Год встретишь, так его и проведешь? Если это так, то я не против. Потихоньку в доме Артёма становилось всё громче. Его старые друзья пришли его поздравлять, но, как ни странно, решили ненадолго остаться. Я никого не знала из всех этих людей. И было даже обидно видеть как Глеб с Артёмом с восторгом вспоминают нелепые ситуации со своими давними приятелями. Маленький ревнивый чёртик, что долго спал внутри меня, проснулся и злобно кричал: «Моё, не отдам!». Но я, как приличная девушка, пыталась скрывать свои чувства и лишь изредка поглядывала за ними, заедая своё горе оливье. И эта ночь и дальше была бы такой приятной, если бы не прозвенел дверной звонок. Артём направился к двери открывать её, а я, решив, что это кто-то не столь важный, продолжила поедать салат. Но вот я была не права. Я услышала, как Артём открыл дверь и, по всей видимости, замер. Потому что с коридора не доносилось ни звука. — Ну и на кой-чёрт ты припёрлась? — я услышала крик Артёма и выглянула в коридор. В дверном проёме, что разделял подъезд и квартиру стояла девушка лет двадцати пяти. Она была невысокого роста, хрупкая, хотя больше подходит слово женственная. Незнакомка была одета в фиолетовое пальто, доходившее до середины бёдер. Тёмно-рыжие волосы свисали ниже плеч, а глаза были наполнены каким-то сожалением. — Тём, я хочу поговорить, — тихо пробормотала она. — Выслушай меня. — Я не хочу тебя слушать! После всего, что ты сделала у тебя хватает смелости вот так заявится ко мне? Проваливай! — Артём кричал, громче музыки, игравшей в соседней комнате. Все замолчали, но, видимо, не решались выйти. И тут меня осенило. Это его бывшая, та, что сняла все деньги с его счетов и уехала в другую страну. Артём попытался захлопнуть дверь, но девушка придержала её рукой. — Тём, прошу тебя, возьми, — она протянула ему небольшую, красиво запечатанную, коробку, но парень ударил по ней и та с грохотом упала куда-то в ноги девушки. Дверь захлопнулась. Артём еще несколько минут стоял и смотрел на несчастную дверь, приходя в себя. Я подошла сзади и несмело положила руку ему на плечо. Парень повернулся ко мне. — Это была твоя бывшая? — так же несмело спросила я. Артём потер лоб одной рукой, сморщив глаза. — Да, она самая. — Может быть стоило выслушать её? — хоть это и неправильно, но мне почему-то было жаль эту девушку. — Не говори глупостей, я не хочу даже связываться с ней, — его лицо было огорченным. Будто все старые шрамы, что так долго затягивались, вновь начали кровоточить. И мне хотелось бы обнять его, но заметив десяток пар глаз, что таращились на нас с кухни, я так и не решилась. Глеб, оценив всю ситуацию, вновь завёл толпу и в гостиной вновь заиграла музыка и весёлые возгласы. Будто и не было ничего. Но это не так. И Артём ещё долгое время не придёт в себя, я знаю. Ира вышла в коридор, одарила меня подозрительным взглядом, схватила меня за руку и потащила в комнату. Кажется, у меня дежавю. — Что это сейчас было? — спросила меня девушка, захлопывая дверь. — Это долгая история, — отмахнулась я, отводя взгляд. — Так-с, подруга, уж что-то слишком много у тебя в последнее время от меня секретов, поэтому не выпущу тебя от сюда, пока ты мне всё не расскажешь, — она скрестила руки на груди, сверля меня любопытным взглядом. Да гори оно всё синим пламенем! Ира же моя лучшая подруга, кто как не она может меня понять. Я вкратце поведала ей историю несчастной любви Артема, мысленно поблагодарила Бога, за то, что она не поинтересовалась откуда у меня столь личная информация и ждала её реакции. Она недолго переваривала всё мной сказанное и сделала вывод: — Ну и правильно сделал, что выгнал её. — Да, но… — Что? — подруга выразительно выгнула бровь. — Тебе её жаль? Я осеклась. Не жаль мне её! Не жаль! Или.? — Просто он выгнал её, даже не выслушав — это неправильно. — Ну значит на одну конкурентку стало меньше! — гордо заявила Ира. — Ты же помнишь, что она его бывшая? А вдруг она бы его опять увела, так что хватит питать к ней жалость, пошли к ребятам. Ира открыла дверь, так и не дав мне возразить. Ну, может, оно и к лучшему. Она направилась болтать к компании с которой уже познакомилась, а я пошла на кухню попить чай. Именно чай. От алкоголя меня уже воротило, хоть я и пришла в адекватное состояние. Найдя заварку в одном из навесных шкафчиков, я заварила имбирный чай и вышла на балкон. Глоток горячего напитка и по всему телу разливается тепло, кажется, разогревая во мне даже кровь. Всё-таки я ещё не особо привыкла к большим компаниям. Но мне нравилось, как улыбаются все вокруг меня. Мама часто ругала меня за то, что я ставлю чувства других на первый план, но разве это плохо, что я счастлива, когда хорошо дорогим мне людям? Не понимаю. Я вообще многого не понимаю. Иногда кажется, что я вообще не жила последние семнадцать лет. Хотя благодаря Иришки, Глебу и Артёму я поняла, что действительно не жила, а лишь существовала. Между моим «хочу» и «надо» я всегда выбирала второе. После всего произошедшего мои взгляды очень изменились. И мне это нравится. Мой взор опустился вниз на дорогу. Брови от удивления поползли вверх. На скамейке напротив подъезда сидела та девушка, уже прилично сжавшись от холода. Она сидела, держа в руках всё ту же красную коробку, и… плакала? Я с какой-то жалостью в глазах посмотрела на неё. Так, Оля, главное: не поддаться на эту жалость. Это плохая идея и вообще она очень плохой человек. Но рассуждать было поздно, так как я беспалевно взяла куртку и уже спускалась вниз по лестнице. Ну вот кто меня просил? Глупая и безнадежная я. Что за бесполезная женская солидарность? Чувствую, что я ещё очень об этом пожалею, но отступать уже было бессмысленно. Я открыла дверь подъезда, и холод пробрал до костей. И она все это время сидела здесь? Я подошла поближе к скамейке, как только она заметила меня, то сразу же вытерла слёзы. Не показывать слабость при людях — сильная черта характера, жаль только, что во мне ее нет. — Привет, — тихо сказала я и села рядом с ней. Она одарила меня каким-то странным взглядом и еле заметно кивнула. — На улице очень холодно, не лучше ли пойти домой? — Скоро пойду, я просто хотела успокоиться, — она отвернула от меня голову и устремила свой взгляд на балкон Артёма. — Ты его девушка? От этого вопроса мне слегка стало не по себе. Я ведь его девушка? Или кто я ему? Я не могу ответить на этот вопрос, когда сама понятия не имею кем являюсь для Артёма. — Не думаю, что отвечу на этот вопрос, — она слегка улыбнулась. — Не думала, что он так изменится спустя два года, — она будто не услышала моих слов и начала размышлять вслух. — Я сильно на него повлияла, я испортила ему жизнь, я отняла у него время и силы, — в голосе читалось сожаление и даже презрение к самой себе. Готова поспорить, что она вот-вот снова расплачется. — Тогда зачем сделала всё это? Ничего, что на «ты»? — я не скрывала отвращения. Нет, я не ненавидела её, но она сделала больно дорогому мне человеку, поэтому я не могу просто закрыть на это глаза. — Обращайся как тебе удобно, я, кстати, Таня, — она вновь вернула взгляд ко мне, и растянула улыбку. С потёкшей тушью это выглядело даже слегка жалко. — Я Оля, — тоже улыбнулась ей, но больше из вежливости. — Так ты объяснишь? Я вижу, что ты сама понимаешь, что поступила, как стерва. Но если уж ты всё понимаешь, то зачем нужно было делать всё это? После моих слов она вздрогнула и побледнела, как будто вспомнила что-то очень ужасное, что-то больное, что-то неприятное. — У меня не было выхода, — я не ожидала такого ответа, нет, я просто не была готова к нему. Не было выхода? Звучит неубедительно и недостаточно для оправданий. — Почему? — Я вижу, что ты не настроена ко мне положительно, но это лишь означает, что Артём дорог тебе. Именно поэтому я расскажу. Я все равно пришла сюда, чтобы излить свою душу, — она немного наклонила голову назад и опрокинулась на лавку, опираясь на неё руками. — Когда я пошла учиться в универ, моя мама серьёзно заболела и ей была нужна большая круглая сумма для операции, — она немного нахмурила брови, будто старалась не упустить важных деталей. А мне её рассказ уже не нравился. Не люблю слушать такое, но во имя Артёма я готова это сделать. — Операция не могла долго ждать, поэтому мы взяли приличный кредит. Но вскоре умер мой отец и доход в семье значительно упал. Проценты были высокими, а дохода семьи просто не хватало. Матери сделали операцию, которая прошла успешно, но работать она не могла. С банка звонили всё чаще и чаще, а вскоре пришла бумага, которая угрожала, что если мы не погасим кредит, то лишимся квартиры. Другие банки отказывались давать второй и выхода почти не было. И вдруг моя подруга решила познакомить меня с парнем, который совсем недавно получил наследство отца. Я скривилась в лице. — Это был Артём? — Он самый. Мы начали проводить время вместе и я поняла, что он очень хороший человек, пусть и показался высокомерным на первый взгляд. Ну, а дальше ты, наверно, и сама знаешь. Пришло последнее предупреждение и я сняла все его деньги и уехала в другой город, погасив кредит. — Вот так просто? — я не выдержала. — Ты же знала, что он чувствует к тебе! Неужели ты не начала чувствовать того же за все время отношений? — Хоть я и была с Артемом, но моё сердце уже тогда принадлежало другому, — она опустила голову вниз и начала вырисовывать на снегу незамысловатые узоры ногой. — Все эти два года я работала, как проклятая, чтобы вернуть ему все деньги. Знаю, что этого будет недостаточно, но так я хотя бы успокою саму себя. Не буду винить себя за это. — Ты очень ужасная девушка, — сделала вывод я. Таня посмотрела на меня и кивнула. — Но даже ты не достойна такого отношения к себе. Он должен был хотя бы выслушать тебя. — Нет, он был прав. Я не должна была вот так просто снова врываться в его жизнь, — она опустила голову и сжала в кулаках края своего пальто. Ей тяжело нести этот груз. А что я могу сделать в такой ситуации? Это вообще не моё дело, но… отступать я, видимо, не намерена. — Я передам ему коробку, — тихо, почти шёпотом сказала я. Таня посмотрела на меня. — Думаешь он возьмёт её? — Думаю, да. — Я почти не знаю тебя, но всё же передам её с тобой. В ней очень большая сумма, поэтому, если ты решишься забрать её себе, то возьмёшь всю мою ношу на себя, а это не так уж легко. Я была в замешательстве. Её можно понять, она даже не знает кто я такая. Но это было немного обидно. — Я никогда не поступлю также, как и ты, можешь не сомневаться, — я переняла у неё коробку и гордой походкой цапли пошла к подъезду. Я же уже говорила, что не могу терпеть, когда делают поспешные выводы? Так вот это такая же ситуация. Только сейчас была проблема посерьёзней: нужно как-то отдать эту чертову коробку Артёму. Я тихо приоткрыла дверь и почти на цыпочках зашла в квартиру. Но, как только я развернулась, чтобы закрыть её, меня позвал человек, встречи с которым я сейчас опасалась больше всего. Артём Васильевич собственной персоной! — Куда ты ходила? — я вздрогнула и застыла на месте. Медленно повернулась к своему математику и натянула самую невинную улыбку на какую только была способна, а-ля божий одуванчик. Он перевёл взгляд на коробку в моих руках, а потом вернул его ко мне. — Ну и как это понимать? Я набралась мужественности, решимости и вплотную подошла к нему. — Для начала, возьми, — я впечатала в его торс коробку и с самыми серьёзными глазами уставилась на него. Ну вот, опять дежавю, ну что за день? — Я не буду это брать, даже не проси, — он положил её куда-то на шкафчик. — Хотя бы открой, — я немного повысила голос, чему сама удивилась, скрестила руки на груди и продолжала бегать глазами с Артёма на коробку. Он продолжал смотреть на меня, но всё же взял её в руки. Потянул за бант, и тот соскользнул с неё, падая куда-то на пол. Артём открыл крышку и на секунду в его лице можно было прочитать удивление, но вскоре он опять натянул на себя уже привычную маску безразличия. — И что это? — он достал записку и неохотно открыл её. Я смотрела, как он бегло читает содержимое письма, нахмурив брови. Вскоре он тяжело выдохнул, прикрывая глаза и, открыв глаза, многозначительно посмотрел на меня. — Ладно, думаю я встречусь с ней. Пора бы уже давно расставить все точки. Как бальзам на душу. И почему я так обрадовалась? Я расплылась в улыбке, Артём слегка приподнял уголки губ и приобнял меня. — Вот почему ты такая? — я с удивлением посмотрела на него. — Какая? — Слишком добрая, — ответил он, не снимая с лица улыбку и как-то тепло потрепал по голове. — Многие люди могут этим пользоваться. — Не думаю, что в моём окружении есть такие люди. — Я бы всё равно не позволил им это сделать, — так же тепло ответил он, заботливо целуя в лоб. Степанов пьян! Вот же засранец! Мой засранец.